Она сбрасывает звонок. А у меня стоит так, будто я давным-давно не ебался. То ли у дочки Аргуэльеса голос особенный… То ли меня заводит, что она такая наглая.
Но это она по телефону наглая. Может, с толпой подружек сидит для храбрости. И они всей компанией сочиняют ответы, а она их читает с листа.
Увидим, что будет живьем.
***
На мгновение я думаю взять одну из самых непритязательных машин. Ага, и солнечные очки на полрожи, чтоб если уж папарацци и заметили, то не узнали.
А затем соображаю: они работают не так. Всяко снимут, что им нужно. Еще и раструбят, что я стесняюсь избранницы на вечер.
Я ведь реально стремаюсь. Не знаю, что она выкинет. Она же дикая. Неотесанная. Слишком свободная. Она даже одевается, мягко говоря, странно. С непринужденной грацией игнорирует те самые нюансики стиля, которые призваны показывать статус. Тереза ведь не где-то там учится, а в лучшем Университете страны.
Такую расслабленность себе позволяют как раз аристократы. Может, Сусана дочь научила? Но не похоже. Мне приносили отчеты о них. Наблюдали, правда, издалека, но ничего подозрительного не заметили. Никакого то есть общения с аристократами. С самыми худшими представителями райончика только.
Потому я и опасаюсь показываться с Терезитой в обществе – от таких дружков она явно ничего хорошего не набралась. Может, и ее нагловатость оттуда. Там иначе не поймут.
Но мне нравится. Настолько нравится, что охота надеть брюки попросторнее.
У Терезы, кстати, одежда не дешевая. Та, которую она носит в Университет. Это несколько напрягает. Но… Сусана могла взять кредит и приодеть дочь. Там не прям чтоб дорогие бренды.
Конечно, я буду наблюдать за ней и делать выводы. Пойму все ее связи, что и откуда у нее взялось.
А Терезинью свожу в закрытый клуб, не на публичном же пляже с ней светиться.
***
Конечно, я мог бы обвинить свою мать. Она уже замужем была, когда связалась с уебком Аргуэльесом. И то, что он ее растоптал – вроде бы заслуженное наказание за неверность.
Но сколько я ни вспоминаю маму, не вижу черноты в ее сердце. Она была ангелом. Она пыталась спастись. Пыталась выбраться из того, во что ее втравил мой отец.
Брак был настолько несчастным, что мама постоянно плакала. Я не знаю, бил ли он ее, но отец, в любом случае, следующий в моем списке. После того, как ответит Терезита, ответит и он. Я давно в этом направлении думаю.
Сейчас пора выходить из дома, иначе опоздаю.
Охрану с собой не буду брать, в трущобу не сунусь.
Тереза, скорее всего, немного опоздает. Ничего страшного. Поскучаю в машине. Беру закрытую – так внутри прохладно будет.
***
Твою ж мать… А крошка-то похожа на модель.
Я никогда не смотрел на нее под этим углом, но, когда вижу, как она эффектно вышагивает по улице, в трусах снова становится тесно.
На Терезинью смотрят. Все смотрят.
Она охеренна, когда так выглядит. Брови уложены, на веках стрелки, на губах красная помада. Глазища огромные, скулы красиво подчеркнуты, нос аккуратный, а губы… Их хочется съесть.
Медленно всосать каждую по очереди, пока ладони будут мять ее задницу. Сейчас она даже слишком плоской не кажется. Грудь и талия точно на месте.
Я замираю и не дышу, пока моя жертва приближается.
Во что Тереза одета – в красную кофту какую-то и белые шорты. Кожа цвета корицы – таким женщинам редко идет красный… А ей идет. Темно-красный, как кровь. Ближе к коричневому.
Волосы густыми волнами спадают на плечи. Колышутся при каждом шаге.
А я пялюсь на ее развратно-округлые покачивающиеся бедра и оторваться не могу.
Сказал же ей взять купальник – она что ли не захотела? В ту сумку, которую Терезита с собой взяла, влезет разве что микробикини.
Дьявол. Я же этак наброшусь на нее прямо в машине! А мне еще надо вести светские беседы и всякое такое. Я же не собираюсь ее просто отодрать.
Эти ее губы, блять. Думать уже связно не могу.
Тереза мою машину, естественно, не знает. Я открываю дверь и выбираюсь на тротуар. Хватит уже тупо пялиться, как одержимый.
Сейчас главное, чтобы она вообще в машину села.
Хотя риск большой, что я Терезу в самом деле похищу. И не на пляж ее повезу, а в номер клуба. Ебаться.
Глава 2. Закрытый клуб
ТЕРЕЗА
Надо что-то решать.
Еще утром я была уверена, что моя самая большая проблема – те, кто вышел на меня через сестру. Хотя… «вышел» – это громко сказано.
Наша мама думает, будто муж Джорджины Даниэль – обычный рабочий, который довольствуется контрактами то там, то сям, где подвернется. А реально муж моей сестры служит на мелкой должности в районной банде. Не кулаками работает, для этого он фактурой не вышел. Он исполняет относительно интеллектуальные поручения.
И вот в один не прекрасный день ему пришло в башку ляпнуть, что сестра жены психолог. То есть может помочь в деле облапошивания жертв. В банде его за это повысили до должности чуть повыше. Ну а со мной «поговорили». Откажусь, мол, помогать банде, проблемы будут не только у меня, но и у моей сестры. А еще у нашей мамы.
Идиот Даниэль и не понял, во что нас всех втравил ради своего сомнительного «карьерного роста».
Но что сделано, то сделано. А мне теперь некуда деваться. Тем более, что банда решила повязать меня не только угрозами. Понимали, что этак я их легко сдам. Мне стали платить зарплату, которая, к сожалению, покрывает все мои расходы времени и нервов.
Зато если я куда теперь сунусь, то буду проходить как соучастница, если даже не как главная зачинщица преступных схем. Они там, увы, оказались не идиотами в отличие от Даниэля.
Деньги приходят на счет, я ими практически не пользуюсь… И все же выхода я не вижу…
И как будто мало мне этого, теперь на мои плечи ложится еще и набитый сокровищами подвал.
Если нам с мамой и Джорджиной бросить все, резко собраться и бежать… подвал вскроют. Содержимое найдут. Свяжут с прежними владельцами дома. Со мной то есть. И решат, что это тоже как-то связано с бандой. Ну а откуда еще такие средства? Клиенты у банды, увы, не бедные, потому я хожу на дело замаскировавшись вусмерть. Полиция свяжет концы с концами, и у нас на хвосте будет не только «моя» банда. Нас объявят в международный розыск, не меньше.
А вариантов, куда бежать, у нас и так нет. И мама и так ни о чем не знает и вряд ли согласится на побег. С двухмесячным внуком, ага. Даниэлю его никто не оставит.
Голова уже болит адски, а на глазах выступают злые слезы.
