Бури не будет

Ролло бросило в жар. Он осмотрел дом. Больше никого небыло. Она была одна. Но судя по тому, что лежало в доме, в нём жили мужчины. Медлить было нельзя. Он схватил кувшин с молоком, сделал несколько глотков. Глотал жадно, словно не пил много дней. Молоко бежало по его бороде и стекало на одежду оставляя белые дорожки. Уталив жажду, он бросил кувшин в сторону. Тот разбился, оставив на землянном полу большую белую лужу.

Он подошёл к девушке, поднял её нож и убрал за пояс и приподнял её за голову вглядываясь в её черты.

– Э-эй! Кто ты? Очнись!

Он смотрел на её лицо и опустившиеся на её глаза волосы. На её шее свисал медальон в виде солнца, и вся она была прекрасна. У Ролло возникло необъяснимое волнение, которое знакомо тем, кто влюблялся с первого взгляда.

Хэдда была без сознания.

Его дыхание участилось. Он прижал её к своему уху. Почувствовал, что она дышит. Кожанным шнурком смотал ей руки. Её платком перевязал ей рот, приоткрыл дверь осмотрелся и никого на пути до ворот из деревни не увидел. Народ общины, завидев волков, попрятал в домах скотину и спрятался сам. Ему нужно было быстро уходить из общины.

Ролло взвалил девушку на плечо и осторожно вышел из дома. Пройдя мимо двух домов он вышел из деревни и направился в сторону скал и пещеры.

Опасался он только одного, волков. Но в этот раз ему повезло, волчата занимались делёжкой убитой коровы и растаскивали её мясо подальше от этих мест, рядом с деревней было для них не безопасно оставаться.

Ролло прошёл вдалеке от стаи скрываясь за кустами и оврагом.

По дороге Хэдда очнулась. Она пыталась вырваться, ударить незнакомца головой или коленками, пыталась кричать, но всё было бесполезно. Сильные руки Ролло держали её крепко, он нёс её в пещеру, которую отвоевал для себя у медведя.

VI.

Смеркалось.

Ролло принёс Хэдду, бросил её на пол пещеры и сел рядом разглядывая её глаза и волосы, грудь, медальон.

Она отодвигалась от дикаря, отталкивалась от него ногами, но это было тщетно, Хэдда прижалась к стене, опасаясь, что варвар ударит её. Страх был в её глазах, она смотрела на него не скрывая гнева и он это понимал. Ролло чувствовал, что она готова набросится на него в любую секунду, и её останавливает лишь то, что у неё связаны руки.

От своего гнева, она была ещё более красивой. И красота эта была живой и излучала сумасшедшую энергию. Он убрал в сторону своё оружие и нож Хэдды.

В нём всё закипало от страсти.

Ролло снял с камня шкуру и постелил мехом вверх.

Хэдда понимала, что всё что сейчас будет, это самый страшный кошмар в её жизни.

Его сильное дыхание и спокойный уверенный взгляд, говорили о том, что ничто его не остановит.

Он не отводил от неё взгляда, иногда было видно, что по его шраму на лице идёт напряжение и подобие улыбки, от чего он казался ещё более зловещим. Ролло развязал её руки.

Она тут же бросилась на него с кулаками. Она кричала визжала, била его по лицу, по плечам. Он схватил её за запястья, и прижал к полу своей массой. Одной своей рукой он держал обе её руки, другой сорвал с неё одежды. Оголил её грудь и задрал юбку. Она вырывалась и сопротивлялась. Но силы были явно не равны, где было ей справится с воином, на счету которого победы в боях и поединках. Он был варвар. Здоровый крепкий мужик. Но в нём небыло какой-то зверийной злобы, но была привычка, получать от женщины то, чего он хочет. Он сейчас больше походил на безумца, который встретил впервый раз в жизни женщину, которая свела его с ума. Играл с Хэддой, как кошка играет с мышкой, прежде, чем её съесть. Позволял себя ударять, царапать, пинать. Его всё это заводило.

О боже, как она была прекрасна. Её гневная страсть на лице, стройная фигура, грудь, бёдра, ноги, плечи, шея и этот красивый медальон на ней… Сделали своё дело.

Он прижал её грудь к своему лицу. Она пыталась сопротивляться, но всё было тщетно.

Хэдда укусила его за шею, это было больно.

Он отдёрнул от себя девчёнку схватив её за щёки и подбородок так сильно, что она не могла пошевелиться.

Её глаза наполнились слезами, дыхание стало частым и глубоким.

Он был словно дикий, но при том, нежный зверь. Он удерживал её, но ни разу не ударил. В порыве этой страсти он сорвал с себя одежды.

Хэдда увидела его сильное тело, покрытое шрамами и то, что ей предстояло ощутить внутри себя.

Это было внушительное естество, к тому же от воспылавшей страсти оно уже приобрело прямую форму. Оно было чем-то страшным для неё. Она кричала, извивалась вырывалась, но тем самым ещё больше расписывалась в своём бессильи. Он схватил её за волосы и прижал к себе. Теперь она всем своим телом ощущала мужчину и чувствовала его запах, с чем ей предстояло иметь дело, понимает каждый… Она плакала, пыталась умолять, но дикаря это не остановило.

Он нарушил то, чем дорожила Хэдда, чем дорожил её отец, оберегая свою дочь. Остановить его она не могла.

Хэдда потеряла способность сопротивляться. Она понимала, что спасенья для неё нет и не может быть.

Он раскинул её на шкуре убитого им утром медведя и стал наслаждаться её вкусом, запахом, теплом и влагой. Всё это подавляло волю Хэдды она понимала, что уходит детство, не такой она представляла свою первую ночь с мужчиной. Она кричала, стонала…

– Папа!

А обратной дороги уже не было.

Твёрдый как камень корень Ролло вошёл в неё причиняя ей сильную боль. Она плакала, кричала, а он всё не унимался. Двигался не оставляя ей шанса избежать этого и что-то исправить. Он брал её так долго, что ей казалось, эта ночь бесконечна… И вот он дошел до апогея своего действа. Она почуствовала как внутри её все чем то наполнилось. Чем-то горячим, чем-то тем, что уняло боль. Он зарычал как зверь, сжав её в своих объятиях, прижал её своим телом словно умер.

Она задыхалась от его тяжести, да и дышать не хотелось. Хотелось умереть, раствориться в воздухе, улететь по-ветру и никогда больше не приобретать человеческий облик, оставаясь с ветром.

Спустя пару минут он приподнялся. Его глаза были наполнены растерянностью и смущением, как это не странно, а на обоих плечах красовались по три кровавые полосы от ногтей Хэдды… К нему словно вернулся рассудок.

Первое, что она почувствовала, это то, что она не стала ветром и не растворилась, а лежала на шкуре медведя в пещере, за пределами которой было чистое небо и белая ночь. Растущая луна заглянула своим светом, как немой свидетель обещала сохранить эту тайну.

Хэдда ощутила, что у неё пропал страх. Всё тело гудело. Сил не было даже пошевелиться. Она не понимала что происходит вокруг, не осознавала, больно ей или нет.

Хэдда отвернулась к пещерной стене и закрыла глаза, умоляя богов забрать её из этой жизни, к маме.

Ролло сел на против Хэдды и смотрел ей в затылок, словно просил прощенья за то, что произошло.

Он повернул её лицом к себе, желая видеть её глаза, она же, пролежав несколько мгновений повернулась обратно к стене, съёжилась на шкуре, подбирая под себя свои разбросанные вещи и поправляя медальон, и не пытаясь одеться. Постепенно силы стали возвращаться. Хэдда села и прижалась к стене, оглядываясь по сторонам. Дыханье участилось, опять подступили слёзы. У неё началась истерика. Он попытался подать ей что-то из еды, она швырнула в него щёпотью земельной пыли. Он закрылся рукой, чтоб не попало в глаза. Схватил её за подбородок, готовый ударить её, но когда в свете белой ночи и яркой луны увидел её взгляд, отпустил лицо девушки, медленно опустил руки, не отрывая от Хэдды глаз.

Он приложил ладонь к своей груди и произнёс,

– Ролло!

Она что-то стала говорить на своём языке, но Ролло без труда понимал о чём идёт речь, многие слова были похожи на его язык, но произносились иначе.

А она его проклинала,

– Грязная свинья, будь ты проклят, гад! Ненавижу тебя! Мой отец убъет тебя!

Ролло слушал не перебивая, взгляд его был на столько глубокий, что гневный пыл Хэдды стал стихать.

– Ты мне очень нравишься, – сказал он на своём языке.

Она поняла, что он сказал, опять же и его слова были во многом такими же как в её общине, и для неё его произношение было не знакомым.

– Ненавижу тебя! – отвечала Хэдда, – Мой отец великий Фроде и он отомстит тебе за меня. Он тебя убъет. А твоей головой будет кормить наших собак.

Ролло улыбнулся.

Много раз, после порабощения городов он брал женщин. Они сыпали проклятия. Кого-то из них он убивал, кого-то просто выбрасывал, не обращая внимания на все гневные эмоции.

В этот раз не было желания делать больно этой юной пленнице и расставаться с ней.

– Не сердись на меня, – говорил Ролло, – я знаю, что поступил не правильно, но я тебя не отпущу. Ты будешь моей раз и навсегда. Ты моя жена.

– Я убью тебя сама, никогда не стану твоей женщиной, дикарь. Вернусь домой и приведу сюда всю общину.

Она нащупала поблизости кость какого-то оленя и швырнула в Ролло.

Тот получив по голове прилетевшим костенелым огрызком, сменился в лице и схватил Хэдду за волосы притянув к себе, опять же с желанием остепенить девчёнку. Её лицо снова осветилось светом белой ночи и яркой Луны.

О боже, как она была прекрасна. Столько страсти и ненависти было в её глазах, эта безумная и сильная энергия проникала в него.

Он опять изменился в лице. Улыбнулся. Крепко обнял её и припал к её губам. Он целовал её как никогда никого не целовал. Она сопротивлялась. Продолжала его царапать и кусать за губы. За щёки. Оставляя на нем царапины и укусы.

– Пусти меня, дикарь!

Девушка сводила его с ума.

Хэдда сопротивлялась, пыталась его ударить, но он был сильнее и ей оставалось только подчиниться. Внутри неё всё боролось, она понимала, что никто не должен её целовать и тем более овладевать ею против её желания. Как это происходит? Она отказывалась в это верить, ей было всего 17 лет. Для того времени это был взрослый возраст. Но оберег отца был очень сильным и такого она не могла себе представить. То что она испытала, сломало всё, о чем она когда-то мечтала, будучи дочерью Фроде. В ней кипела кровь. Она понимала, что она стала иной.

Он оторвался от её губ и она схватила его за лицо вцепившись когтями в щёки. Она держала его так сильно, что он не пытался делать резких движений. Из под её ногтя просочились капли крови Ролло. Глаза Хэдды горели от ярости,

– Ты, грязное животное, ещё раз ты дотронешься до меня своими грязными руками, я выколю тебе глаза, выну твою печень и брошу её стервятникам!

Ролло не всё понимал из того, что она говорила, к тому же речь Хэдды была очень быстрой, похожей на пение маленькой птицы. Он просто смотрел на неё. И своей сильной рукой он убрал от своего лица её руку. Впившийся в щёку ноготь Хэдды оставил глубокий порез.

Она ослабила руку… От волнения девушка заплакала глядя в глаза насильника.

Ролло нежно погладил её по голове, не отрывая глаз. Хэдда ударила его кулаками по царапинам на его плечах и это было так по девичьи, так бессильно. Он ещё раз погладил её по голове. Девушка оттолкнула его руку. После чего Ролло прижал её к себе и уложил рядом с собой на шкуру убитого утром медведя…

– Спи! Бури не будет, – сказал он, крепко обнимая её, не давая ей вырваться.

Хэдда ещё какое-то время брыкалась, но силы её оставляли. Мозг отказывался верить в то, то это происходит с ней. Сон был не сон, а прерывистое отключение сознания.

Всё тело гудело. А Ролло погрузился в сон. Руки его постепенно ослабли.

Она лежала рядом с этим дикарём, который украл её из дома, который овладел ею против её воли и она ничего не могла сделать, чтоб этого избежать. Хэдда ничего не чувствовала. Ощущение того, что это происходит не с ней, сменялось прозрением. Она возвращалась к реальности, всё происходит с ней, значит так, как угодно богам.

Солнце не заходило полностью за горизонт, и снова поднималось над Землёй и в пещере становилось светлее..

От костра не было ни малейшего огонька.

Она просто лежала на шкуре медведя и смотрела в пространство, в прошлое, в себя.

Хэдда думала о том, что жизнь не будет прежней, думала как теперь будет жить дальше? Мысли её переплетались как волосы в косы, пока девочка не уснула.

VII.

Сознание вернулось под утро, когда Солнце не только светило, но уже и пригревало.

«Надо бежать», – промелькнуло в её голове.

Она попыталась тихо собрать одежду и выбраться из пещеры, собрав свою одежду она подобралась к валуну возле выхода, оглянулась и сделала шаг, что-то резко натянулось на ноге. Хэдда опустила взгляд на ногу и увидела кожанный шнурок, завязанный с одного конца к её ноге, другой к его руке.

Ролло проснулся, но не сразу.

У девушки была пара мгновений, разглядеть его спящее лицо.

Ролло зашевелился, когда натянулся шнурок, а проснулся только когда повернулся и не обнаружил рядом с собой пленницы. Тогда он с силой потянул шнурок.

Хэдда присела и замерла, уперевшись руками и сопротивляясь.

Ролло встал, взял её на руки, и сразу получил несколько ударов по лицу и голове.

Девушка вырывалась. Он уворачивался, пытался держать её руки, но она не унималась.

Он пытался говорить с ней, просил успокоиться, но всё было тщетно. Тогда Ролло обхватил её, подтащил к карсту, отвязал от себя, то и дело получая оплеухи и опустил пленницу вниз, держа за руки.

Карст в глубине пещеры был чуть глубже её роста, даже с вытянутыми руками.

Выбраться оттуда Хэдда сама не могла, но она стала активно бросать в Ролло костями животных, которые находила в своём заточении.

Ролло же, развел огонь и стал срезать заготовленное мясо медведя, чтоб подкоптить его и угостить свою пленницу и поесть самому.

При свете дня, и в пещере стало светло, Хэдда смогла более детально разглядеть варвара. В голове был разлад, девушка впервые переживала такие бурные эмоции и еле с ними справлялась. Главное, она была жива.

Хэдда представляла, как отец сейчас сходит с ума. Но она абсолютно не представляла, что делать и как быть дальше. Как выбраться из плена?

VIII.

А в общине и в правду был переполох.

Вернувшиеся к вечеру воины, слушали рассказы о том, что в их отсутствие через деревню пробегала стая волков. И говорят один из них оборотень. Он двигался как волк. А ещё, пока волки рвали корову, этот человек среди волков заскочил в дом Фроде и украл Хэдду.

Ничто не мешало поверить рассказам очевидцев.

За оградой общины лежала растерзанная корова. Напуганный мальчик неостанавливаясь рассказывал как мимо него пробежал здоровый и страшный оборотень.

Вернувшись домой, Фроде увидел следы борьбы. Возле очага валялся волчий хвост и разбитая крынка с молоком.

Отец представил, как отчаянно пыталась защищаться его дочь. Как она отрезала оборотню хвост и может она даже жива.

– Не-е-е-ет! Хэдда! Девочка моя! Хэдда! – кричал обезумевший от горя Фроде!

Народ собрался около его дома, чтоб не допустить большей беды.

Фроде вышел к народу с волчьим хвостом в руке.

– Объясните мне, как это произошло? Как оборотень привёл сюда стаю волков? Почему он похитил именно мою дочь и никто за неё не заступился?

Один из воинов, который оставался в деревне, рассказал, что узнал обо всём позже, он в это время натирал лодки китовым жиром на берегу в бухте.

Фроде выдернул горящий факел подошёл к каждому, кто перед ним стоял и заглянул в глаза, пытаясь получить ответы на свои вопросы, но ответа не было и тогда он обратился к людям.

Конунг Фроде приказал собираться мужчинам на поиски Хэдды, но собравшийся народ постепенно стал отступать от своего конунга, призывая одуматься, люди отказались ночью идти за пределы деревни, тем более, на небе была почти полная растущая Луна и речь шла об оборотне. Утром каждый готов был выйти в поход, но не ночью. Требовалось собраться и подготовить всех немногочисленных лошадей, собрать провиант в дорогу и группами отправиться на поиски девушки.

Фроде призывал к совести, умолял, обещал вознаграждение, но доводы и опасения общинников были мотивированными и твёрдыми. Ночью против оборотня никто выступать не был готов.

Всю ночь Фроде плакал над волчьим хвостом и куском крапивной ткани «рами», это ткань из волокон крапивы, её чаще всего привозили викинги с южных походов.

Стараниями Хэдды ткань была отбелена и разными способами окрашенные её руками нити, вырисовывали незатейливую картинку, напоминающую скалистый берег моря.

IX.

С первыми криками петухов Фроде вышел из дома в доспехах.

Его шлем был украшен волчьим хвостом.

Фроде подошёл к старому фамильному дубу, который стоял рядом с домом.

Это был фамильный дуб, которому было наверное около тысячи лет, дуб, который помнит проотцов его рода. К этому дереву, много лет назад могущественный Аксель подвёл сына Фроде за руку.

По традиции, когда новый член семьи получал имя, а это происходило не сразу, а спустя несколько лет, когда ребёнок проходил посвящение и был представлен богам в дуб забивали монету с той стороны, с которой вставало Солнце.

Своих монет викинги не печатали, по-этому использовали те монеты, которые привозили из походов и чужих стран.

Фроде молился предкам своего рода и просил помощи в поисках дочери.

Он был уверен, что Хэдда ещё жива.

После молитвы погладил то место на стволе дуба, где он забил монету в честь рождения Хэдды. Прошло семнадцать лет, но Фроде безошибочно находил то место на стволе дерева.

Он вспоминал как родилась дочь. Это было весной, в апреле, и звали её «Весенний цветок». Спустя три года она получила своё имя – Хэдда и в ствол забита была испанская монета. Девочка была похожа на ангела с большими глазами и вьющимися волосами.

Он вспомнил как он целовал её пальчики и не мог нарадоваться её рождению, хотя всегда мечтал иметь сына.

Мать Хэдды, Фрейя, ушла в иной мир через полтора года после рождения малышки, и девочка росла на руках отца, непомня матери. Женщины селения помогали Фроде как могли, брали Хэдду к себе, пока тот был в походах. Больше всего её оберегала и нянчилась с ней Гарда, жена форига Гунара. Женщина любила Хэдду как свою дочь. Девочка выросла настоящей принцессой.

Монету Хэдды затянуло стволом дуба.

Это был хороший знак, который означал, что этот человек, в честь которого забита монета, будет принят родом и предками и что жизнь будет счастливой и богатой. Напротив, если дуб не принимал монету, это считалось дурным знаком.

Фроде вытер морские капли с глаз и вышел к воинам, которые его уже ждали его возле южных ворот.

– Други мои! Я должен найти свою дочь, во что бы то нибыло. Мы с вами многое прошли и я всегда был верен вам, теперь прошу, послужите и вы мне. Призываю вас ищите, за каждым деревом и каждым камнем, каждого волка, которого вы встретите, нужно убить. Раз они осмелились напасть на общину, жизни спокойной не будет. Лучники, смажте стрелы ядом морских змей, чтоб не оставить им шанса.

Постояв и подумав Фроде ещё раз поднял глаза на своих воинов и задал вопрос,

– Не понимаю, как оборотень привёл стаю волков, ведь волки не ведутся за оборотнем. Оборотень – одиночка. Не понимаю… Чтож. В путь воины! У нас не много лошадей, делимся на три группы. Форинг Гунар и твои люди идёте на юг до Нижних Фьёрдов, Хольд Галлей ты со своими идёшь на запад до Лысых гор. Я пойду на восток к Большим Фьёрдам. Найдите мне Хэдду! И, да будут милостивы боги и пусть она будет жива! Да не разгневается Тор, осветит дорогу Солнцем Великий Ньёрд и даст сил нам Один.

Отряды направились на поиски

X.

Ролло обжаривал на лезвие меча кусок мяса, когда из карста раздался голос Хэдды,

– Что ты там делаешь, дикарь?

Он понял суть вопроса и улыбнулся,

– Это еда. Тебе понравится. Давай руку. – он протянул ей свободну руку, чтоб вытащить, но девчёнка со всей силы ударила его по запястью костью, которая валялась на дне карстовой камеры.

Удар был сильный, от боли Ролло уронил меч с куском мяса.

– Йавел Дритт! – выругался Ролло, схватившись за руку. – Ты сумашедшая! Я тебе хотел дать еды!

– Надеюсь ты не собираешься это есть? Дикарь! Это нельзя есть! – она дерзила викингу и провоцировала его.

В любом набеге или походе, он бы давно заколол дерзновенную пленницу, но в этот раз, он был терпелив. Девчёнка его явно зацепила, и своей дерзостью в том числе. Ему было интересно, что её характер был склонен к самозащите. И даже то, что она сопротивлялась даже сейчас, им воспринималось как повод для уважения.

– Дикарь ест, это мясо? Дикарь, дикарь! Выводи меня домой, чудовище.

– Дикарь ест это мясо! А ты сидишь в яме. – он еще раз подошёл к карсту. Хэдда

смотрела на него снизу, как волчица, попавшая в охотничью западню. Ролло положил на острие меча кусок обжаренного мяса и протянул девушке,

– Ешь!

– Убери от меня эту гадость. Ты собираешься есть это дерьмо дикого кабана? Оно мерзко пахнет. – она осторожно ударила по лезвию меча и мясо упало.

Ролло отошёл от ямы, она же беспристанно смотрела наверх.

– Вот дикарь и есть дикарь! – продолжала Хэдда.

– Дикар! Дикар это ты? – показал ладонью на Хэдду, – Я Ролло! Ролло! – он показал на себя, – Ты Дикар? Тебя зовут Дикар? – он пытался узнать её имя и прекратить конфликт.

– Дикарь – это ты! – с презрением сказала девушка и отвернулась.

– Да! Ролло! Я Ролло! А ты? Как твоё имя.

– Да! Ты Ролло. Дикарь и варвар.

– Как твоё имя?

– Ты никогда не узнаешь, как меня зовут, дикарь? Это ты глупый дикарь!

Он походил по пещере, пытаясь найти способ помириться с девушкой, но ниего не приходило на ум, тогда он снова подошел к яме присел разглядывая девушку. Хэдда подняла глаза на него и Ролло снова протянул ей руку. Она снова замахнулась костью, чтоб ударить его по руке, но в этот раз у неё ничего не получилось, воин ловко убрал руку от удара, выхватил кость из её руки и бросил к выходу пещеры.

Девушка продолжала сыпать проклятьями на своего пленителя. Подбирая новые кости стала бросать в него всё, что попадало под руку.

Вдруг, за пределами пещеры, вдалеке раздались звуки боевого рога, это был призывающий боевой рог Фроде, потом стали слышны крики, – Хэдда!

Ролло услышав это подошёл к выходу вглядываясь в даль.

Вдоль ручья шли люди, двое всадников, остальные пешие, растянулись беспорядочной колонной.

Первыми двигались двое лучников. За ними ехал верхом, богато одетый, викинг в доспехах. Было ясно, это конунг, или состоятельный форинг. Доспехи были ладные, дорогие, на шлеме красовался волчий хвост. Он ехал молча, оглядывая местность вправо и влево. Все по очерёдно кричали – «Хэдда»!

Она тоже услышала эти крики. И в этот раз она пожалела, что не дала себя вытащить несколько мгновений назад. В Карстовой камере было душно. Она прислушалась и стала кричать из пещеры,

– Я здесь! Люди! Папа! Я Здесь!

Краст в пещере был выше человеческого роста и по форме похожий на сферу. Выбраться из него было очень не просто.

Подпрыгивая Хэдда пыталась ухватиться за край ямы, чтоб подтянуться к краю этой ямы, но сил в руках не хватало. Она падала и снова, поднималась и пыталась ухватиться за выступили за края ямы.

– Ролло! Подними меня! Папа! Я здесь! Я здесь! Папа! Выпусти меня от сюда! Выпусти, я никому тебя не выдам, только отпусти меня, – причитала Хэдда. В какой-то момент от отчаянья она снова переходила к угрозам, но, Ролло не обращал никакого внимания на эти крики, понимая, что пока девушка в заточении, она безопасна, её не услышат.

– Отпусти меня! Отпусти! Дикарь! Варвар! Отец убъет тебя! – кричала девушка. – Отпусти меня, дикарь! Папа! Люди! Я здесь!

Хэдда не унималась. Продолжала кричать и швыряться костями в Ролло, пока вокруг неё не осталось ни одной косточки.

Она даже предлагала Ролло свой серебрянный медальон, только, чтоб он отпустил её.

Всё было бесполезно. Её никто не слышал. Тогда она присела на камень, который словно врос в дно карстовой камеры и по-девечьи заплакла.

Ещё около часа были слышны крики людей, которые искали Хэдду.

После того, как стихли крики, Ролло подошёл к колодцу.

Девушка сидела на дне ямы, обняв колени руками и плакала. Конечно, её никто не мог услышать, и она понимала, что ей предстоит остаться пленницей.

XI.

Возле ручья , где Ролло отмывался от крови, отряд отца увидел запёкшуюся кровь. А не очень далеко от этого места поисковики видели свежие обглоданные кости. Находили по всюду и следы волков.

Фроде ехал верхом на коне тщательно оглядывая всё вокруг. Молодой воин рядом то и дело дул в рог издавая истошный и протяжный боевой звук. Параллельно с основным отрядом по вершине гребня и снизу по лощине с обеих сторон двигались два дозора лучников в поисках волков.

Боги спрятали от глаз Фроде вход в пещеру, в которой укрывались Ролло и Хэдда.