Соло для влюбленных

– Один.

– Для мужика у тебя здесь чисто, – похвалила она и скомандовала: – Ставь тарелки.

После сытного ужина, состоявшего из румяных, сочных отбивных и салата, а также пары чашек крепкого, обжигающего кофе Артем понял, что ни на какую прогулку по Москве они не поедут.

– Вкусно? – Валя подсела ближе, ее руки обвили его шею, волшебным образом утратив шершавость и став вдруг необычайно мягкими и ласковыми.

– Вкусно. – Он вдохнул идущий от ее волос едва уловимый холодноватый аромат духов, чувствуя, как постепенно отпускает напряжение, меркнут в сознании мысли о Ларисе, Ситникове, обо всем на свете…

…Ему снилось что-то очень светлое. Судя по нереальной яркости красок, из глубокого детства. Кажется, это была бабушкина деревня. Точно, деревня. Он отчетливо видел пруд, заросший камышом, изумрудно-зеленую траву на берегу, апельсиново-желтое солнце. По траве навстречу шла стайка гусей, ослепительно‑белых, с красными перепончатыми лапками. Главный гусак, идущий впереди, угрожающе разинул клюв. Послышалось грозное, глуховатое рычание.

«Что за глупость? – во сне подумал Артем. – Гуси не рычат. Они гогочут. Вот так: га-га-га».

Но вожак все наступал, продолжая рычать, громче и громче…

…Артем открыл глаза. В комнате было совершенно темно. Из коридора доносилось яростное рычание Стеши. Вали рядом не было. В следующее мгновение он различил ее тихий, жалобный голос, что-то неразборчиво говоривший собаке.

Артем вскочил, вышел в коридор. Валя стояла, вжавшись спиной в дверь, прижимая к груди ящик с посылкой. Лицо у нее было совершенно белым.

– Я… в ванную хотела, – виновато и жалобно пролепетала она, – а она… вот… Ты не сердись, я ее… от нее… ящиком…

– Степанида! – строго произнес Артем. – Я же сказал!

Стешу словно ветром сдуло.

– Иди в ванную-то, – он посмотрел на девушку ободряюще и тут только заметил, что она полностью одета и даже в туфлях. Интересно, для чего наводить марафет, если собираешься отправиться в ванную?

Он взял из дрожащих Валиных рук ящик, поставил обратно на галошницу и повторил как можно мягче:

– Ну чего ты? Не бойся, она больше не выйдет. Иди куда хотела.

– Н-нет, – будто через силу выдавила Валя. – Я, пожалуй, пойду.

– Куда? – изумился Артем. – Ночь ведь. Ты на часы глядела? Небось часа два или три. Метро уже закрыто.

– Я машину возьму. – Она цепко взялась за дверную ручку.

– А с чего такая спешка? Ты же говорила, у вас целые сутки?

– Я передумала. – Она смотрела на него, точно затравленный зверек.

Что с ней? Вспомнила о бригадире поезда? Боится, что тот приревнует? Кажется, в их проводницкой компании с девчонками не церемонятся, судя по словам тощей крашеной Вики.

– Ну, как знаешь, – он пожал плечами.

Девушка юркнула за дверь. На лестнице раздался дробный стук каблучков, сменившийся тишиной.

Артем вернулся в комнату, взглянул на будильник: так и есть, два тридцать. Дуреха, ей-богу! Наверное, не надо было ее отпускать. А впрочем, не маленькая, сама сюда напросилась, сама и убежала. Кажется, она не так уж плохо ориентируется в Москве для первого раза.

Артем лег обратно в постель, закрыл глаза, пытаясь снова погрузиться в мир детских впечатлений, но сон больше не шел. Проворочавшись с боку на бок до пяти утра, он окончательно распростился с надеждой уснуть и включил телевизор. Большинство каналов не работало, по одному шел какой-то американский боевик, который он смотрел машинально до той поры, пока стрелка на часах не достигла семи.

Приняв душ и позавтракав, Артем отыскал в телефонном справочнике телефон больницы, куда отвезли Богданова, и позвонил. Ему сообщили, что у больного состояние средней тяжести, что в данном случае являлось нормой.

Повесив трубку, Артем сходил в коридор, принес ящик и аккуратно развязал веревку: внутри плотными рядами, одна на другой, лежали лаковые расписные шкатулки.

Артем взял одну из них, повертел, разглядывая. Что ж, неплохой товар. Неизвестно, почем брала его в Астрахани богдановская сестра, но в Москве на рынке он видел такие шкатулочки и по пятьсот рублей, и даже дороже. Наверное, от этого бизнеса получается неплохая выручка.

Он аккуратно закрыл ящик и снова завязал веревку, оставив неупакованной одну шкатулку, ту, которую только что разглядывал. «Оставлю на память», – решил Артем, полагая, что Женька не будет против такой платы за его услуги. Он кликнул Стешу, минут двадцать погулял с ней во дворе, после чего собрался и отправился в театр.