Дым. Поиск любви
– Пойдем, дам тебе кое-что.
Сел к нему в машину, открыл подлокотник, достал футляр от сигарет Camel limited edition, в котором лежали два пакетика с кокаином.
– Кокс хороший, не груби.
Я убрал его во внутренний карман пиджака.
– Спасибо, Серый.
– Да не за что, отдохнешь, нужно иногда. Ладно, Колян, у меня встреча. Звони.
Мы пожали друг другу руки, и он уехал, я смотрел в след его BMW X5. Позвонил Юле, сказал о том, что не приеду в офис, она не возражала, говорила со мной очень любезно и мило.
– Готов к поездке? – спросила она.
– Всегда готов!
Она засмеялась:
– Мне как-то страшновато, они там типа китайцев или чурок, я их не люблю.
– А кого любишь?
– И еще не люблю неуместных, идиотских вопросов.
– Прошу прощения.
– Коля, не издевайся, не забывай, я твой начальник.
– Только это меня и останавливает.
– От чего это? – как мне показалось, она восприняла всерьез мою последнюю фразу.
– Юлия Николаевна, я шучу.
– Ладно, шутник! До завтра.
– До завтра.
Говорила со мной, как с бойфрендом, может быть, я об этом просто не знаю, и только сейчас она сообщила мне, уверенная в том, что я сочту это за дар судьбы. Безусловно, она красивое мясо. Идеальная, красивая грудь, которую она часто демонстрировала мне, нагибаясь над столом, говоря мне какую-нибудь чушь, а я, совершенно не слушая ее, пробирался в расстегнутую блузку, залезал под лиф и, словно альпинист, вскарабкивался на самую вершину ее холмов, впивался в соски, замирая от удовольствия. И всегда она прерывала мой полет так же неожиданно, как и возможность летать. Ее бедра, карие похотливые глаза, чувственные губы, красивая улыбка – все казалось в ней идеально. Но за идеальной оболочкой не было ничего. Лишь деньги, ложь себе и всему тому, что окружает ее, бренды, золото, черви и запах падали. Она огромная, красивая жаба, желающая съесть как можно больше.
Я насыпал немного кокаина на CD, расчертил дорожку, свернул купюру трубочкой и резко втянул. Кокаин осел на слизистой, попал в носоглотку, приятно горчил. Я ждал волну, и где в глубине меня уже появилась еле заметная рябь. Набрал номер Иры.
– Да, Коль, – весело ответила она.
– Ир, поедем сегодня куда-нибудь?
– Куда?
– В гопотеку какую-нибудь, другого нет.
– В «Шувалов»? – радостно предложила она
– Хорошо, сейчас домой, в семь заберу тебя.
– Ты не в офисе?
– Нет, я у ресторана, обедал с Серегой.
– Как он?
– Как обычно, нормально, гостинцев мне дал.
– Какие еще? – не поняла она.
– Такие, от которых я бы разорвал тебя сейчас, но сделаю это ночью.
– Правда?!
– Правда.
– Я тоже хочу.
– Вечером, – ответил я.
– Ну всё давай, заберешь меня, много не жри.
– Хо-ро-шо!
Я включил Ferry Corsten, из динамиков обрушился на меня его Radio Crush. Полон сил, я ехал дамой.
На 10 лет Октября заехал в «ИЖТРЕЙДИНГ», купил бутылку Martell. Народ кишил, тележки, корзинки, наполненные снедью. Потребительский Рай!
Дома принял еще дорожку кокаина, вспомнил сегодняшнее, вчерашнее, позавчерашнее утро, вспомнил утро, которое было месяц назад, и даже то утро, которое было один год, один месяц и один день назад! Вырвал из деки домашнего кинотеатра антенну для радио, скрутил от нее провода и все выкинул в мусорное ведро. Сел за компьютер, зашел в «Мой Мир» на Mail.ru, написал: «Спасибо радиостанции «Русское радио», продюсерам, редакторам, звукорежиссерам. Огромное спасибо ведущим утреннего шоу «Русские перцы». Также спасибо сводящему с ума меня «Радио Дача», в ротации которого вечные хиты, которые очень любит мой генеральный.
Благодаря всем вам я выкинул в помойное ведро свой радиоприемник».
Зашел на Bwin, за три часа всадил сто баксов, хотя мог снять пятьсот, нет тормозов. Вспотел, принял душ. Поехал за Ирой. Добрался быстро, позвонил ей, она сказала, через пятнадцать минут выйдет. Стуча пальцами по рулю, слушая радио DFM, ждал ее. Пятница… Люди радостно плыли мимо, держа пакеты и набитые сумки. Молодежь стекалась на площадь, беззаботные, с пивом в руках, перекрикивающие друг друга, не подозревающие, как цепкие щупальцы потребительского мира, затянут их, не оставив надежд вновь обрести то состояние иллюзорного счастья, в котором они пребывают сейчас. Щупальцы подведут их к стартовой дорожке трека, у которого нет конца, под названием всепоглощающая жадность. Где сошедшие с дистанции закапываются в землю, съедаются червями, не оставив и малейшего следа после себя.
Улыбаясь, Ира села в машину.
– Привет, зая, – поцеловала она меня в щеку.
– Привет, малышка.
– Какой ты у меня сегодня нежный, а зрачки то по пять копеек!
– Это я тебя увидел.
– Страшная сильно, испугался, бедненький, – засмеялась она.
– Нет, напротив, слишком красивая, мое зрение и сознание не было готово воспринять подобное, оттого они и расширились.
– Может быть, – смеясь, говорила она, – и мне этот чудный порошок поможет видеть иначе.
– Не иначе, – перебил я ее, – а без шелухи, реально. Будешь прямо сейчас?!
– У тебя с собой, что ли?
– Иначе зачем бы я спрашивал?
– Ко-о-оля, не умничай. Буду сейчас.
Я сделал ей дорожку, свернул купюру, прежде чем принять, она пошмыгала маленьким носиком, но невероятно жадно сосущим кокаин. Тронулся, она шмыгала носом.
– Зая, я сегодня у тебя буду сильно плохой девочкой, – через джинсы гладя мой член, говорила она, – а ты меня будешь наказывать, в киску и твою любимую шоколадно-медовую попочку.
Ее пухлые губы, язык изливали похоть в мои уши. Густым, горячим потоком она протекала в низ живота, заполнив мой член так плотно, что ему стало тесно в трусах и джинсах.
– Достань его, – попросил я.
Она расстегнула пуговицы пояса и прорехи, справилась с трусами, высвободив член и мошонку.
– Коль, мы не разобьемся? – оторвав взгляд от члена, все так же гладя его рукой, спросила она.
– Нет, я сейчас припаркуюсь, – сказал я, оторвав правую руку от руля, давая ей поглотить член жадным ртом.
Я быстро кончил, высосав последние капли семени, она высвободила член, громко чмокнув. Несмотря на меня, достала влажную салфетку, сплюнула в нее семя и выкинула в окно.
– Дай салфетку, – попросил я.
– Я вытру, – ответила она.
Нежно вытерла член и без моей помощи застегнула джинсы.
Закурил.
– Коль, поехали домой, у меня там уже потоп, – умоляюще смотрела на меня глазами с огромными зрачками.
– Поехали, – выкинув окурок в окно, я нажал на педаль газа.
– Я надену то платье, в котором мы ходили в «Звезду» в Самаре, и в котором я выглядела, как ты тогда сказал, как дорогая шлюха.
– Я сказал то, что мне виделось.
– Ты дурак, я его надевала для тебя.
– Для меня, Ир, ты лучше, когда раздета. А обнаженная часть задницы и титек в публичном месте – не для меня.
– Ты ничего не понимаешь, – изобразив обиду, сказала она.
– Возможно… Ир, ты же знаешь, меня не волнует мнение социума и каких-то сраных идиотов в отдельности. Их мысли о том, что рядом со мной такая охеренная девочка, мне не нужны.
– А мне нравится, что ты не смотришь ни на кого, кроме меня, а о тебе, я знаю, многие мои подруги мечтают.
– Ничего себе, сегодня день откровений, и кто же это?
– Не скажу, а то вдруг ты захочешь воспользоваться.
– Не захочу, и не говори.
– Платье я надену это! И буду сегодня необыкновенно красивая.
– Ты всегда необыкновенно красивая.
– А сегодня буду по-особенному.
– Ну, хорошо, – закончил я.
Мы подъехали к дому. Закрыв за собой дверь квартиры, я не увидел в прихожей Иры, она за это время выскочила из туфель и скрылась где-то в квартире. Я прошел в кухню, достал из холодильника минеральную воду, наполнил стакан и залпом осушил его. Ира кричала из зала:
– Коля, пошли в душ.
Я шел навстречу ее голосу.
– Я не хочу в душ.
– Я дам тебе, не хочу! – совершенно голая, встретила она меня.
Быстро стянув с меня одежду, она утащила меня в ванную.
Через час, вкусив ее сочного, молодого тела, я вышел из ванной, заставляя ее задыхаться, истошно стонать глубокими фрикциями и бешеной стимуляцией клитора. На ее лице я прочел удовлетворение.
Она осталась в ванной.
Голый, я рухнул на кожаный диван, наслаждаясь прохладой. Включил Above & Beyond и закрыл глаза. В голове кружились мысли о предстоящей поездке, почему эта командировка так сильно волновала меня? Возможно, я просто устал, и мне необходима смена декораций, а может быть, она мне сулит что-то такое, о чем сейчас я и не мог представить.
Ира вышла из ванной. Встала надо мной в коротком, черном, шелковом халате, в нем она нереально сексуальная.
– Что ты развалился здесь с голым хером?
– А что? – засмеялся я.
– Сейчас возьму и оторву, – и только сказав это, она схватила меня за мошонку, так сильно, что с губ моих сорвалось: «А-а-а-а-а».
Она же угрожающе сморщила нос.
– Оторвала бы тебе их.
– Зачем это?
– Положила бы в баночку и любовалась.
Я смеялся.
– А так, когда они висят между моих ног, нельзя?
– Да, в банке они будут стремные, пусть висят.
– Может, взбодрим тела? – спросил я.
– Давай.
Я расчертил две дорожки на столике, пододвинул кресло и поглотил одну. Ира села мне на колени и последовала моему примеру.
– Надо конины хряпнуть, – сказал я.
– У нас только виски.
– Я купил, пойдем, – задергал я ногами, заставляя ее подпрыгивать.
– Надень хоть трусы, иначе мы никуда сегодня не пойдем, – вставая с моих колен, сказала она.
Натянув трусы, я пошел вслед за ней на кухню. Она поставила одну рюмку на стол.
– Ты что, не будешь? – спросил я.
– А кто за рулем будет?
– Таксист, кто еще?
– Я думала… – не закончив мысли, она продолжила, – тогда, конечно, буду.
Я нарезал лимон и разлил коньяк.
– За что пьем? – спросила она, держа рюмку.
– За мою командировку!
– Оригинальнее ничего нет?
– Есть только затертое до дыр, за твою божественную красоту!
– Это как раз и не затертое.
Выпили за ее красоту, закусили лимоном, но уже за мою командировку.
Она надела на меня голубую рубаху, вязаный джемпер, узкие, темные, льняные штаны, туфли, которые я терпеть не мог, но ее сводящие с ума. Сдобрила все это ароматом Gucci.
– Вот теперь ты будешь сводить с ума малолеток.
– И только? – шутил я.
– Не одну уже свел, не достаточно?
– Вполне.
– Вот и умничка!
Глава 3. Шувалов
Она надела то блестящее платье, которое нисколько не прикрывало спины и практически обнажало задницу. Большое декольте показывало ее упругие, красивые, важно чуть задранные вверх груди. Туфли на ее маленьких ступнях я не видел раньше, а может быть, просто не помнил? Они представляли из себя тоненькие полоски, усыпанные стразами, и длинные шпильки. Спросить о туфлях я не отважился, дабы не слышать шквал претензий. «Ничего не помню, ничего не вижу». Красивые, особенно ее маленькие, покрытые черным лаком ноготочки. Еще короткая норковая шуба, за которую я до сих пор в плену у ВТБ.
Я вызвал такси, заказ приняли тут же, и мы вышли на улицу. Одиннадцатый час, на улице темно и достаточно прохладно. У соседнего подъезда сидела на скамейках молодежь, один из них, вероятно, лидер, стоял между лавок, эмоционально рассказывая о том, как в ДК «Редуктор» они избили каких-то лохов. Подъехало такси. Мы сели, маршрут был ему известен. Из динамиков на мои уши обрушился Женя Белоусов, может быть, кто-то и другой, я могу ошибаться. «Что ты делаешь со мной, электрическая мгла. Золотые купола…». Опять «Радио Дача». Такое ощущение, что я живу в городе дачников.
У «Шувалова» аншлаг, только выйдя из такси, я услышал доносившийся и мощный бит, вызывающий в моем теле микроскопические электроразряды. Еще не попав внутрь одной из многочисленных Ижевских ярмарок тщеславия, я уже был пропитан энергией клуба.
– Народу тьма! – радостно сказала Ира.
– Сегодня аншлаг!!!
Мы без проблем попали внутрь. Ира сдала шубу в гардероб, показав свое платье и отличную фигуру под ним. Завистливые взгляды девушек, съедающие мужские напитывали ее энергией. Левой рукой, которой обнимал ее за талию, я чувствовал, как она надувается изнутри, готовая взорваться, окатив всех мелкой дрожью в теле. По телу бил бит больше 140 ударов в минуту, вызывая восторг людей на танцполе. Мы поднялись наверх, прошли за барную стойку, я занял свободный столик.
– Коль, я пошла танцевать, возьми мне какой-нибудь коктейль.
– Какой?
– Любую херню с мартини.
– Окей.
Она поцеловала меня в губы и спустилась вниз. Я подошел к барной стойке, девушка бармен мило мне улыбалась.
– Слушаю вас – сказала она.
– Пожалуйста, текилу и коктейль с мартини.
– Какой коктейль? – уточняла она
– Я не знаю, могу передать пожелание дословно.
– Говорите.
– Любую херню с мартини, это звучало именно так.
– Вот есть – и она начала перечислять мне названия, которые мне ни о чем не говорили и которые не заполняли цепочки нейронов, чтобы остаться в памяти.
– Давайте, – прервал я ее, – на ваш вкус.
– Хорошо, – ответила она, налила мне текилы и взялась за приготовление коктейля.
После минутных манипуляций он был готов. Украшен красиво, но содержание, уверен, – бодяга. Сел за столик, сквозь ограждения я видел внизу отжигающую Иру, видел двух парней отплясывающих рядом с ней, желая произвести на нее впечатление. Она же не проявляла к ним никакого интереса.
Рядом со столиком встали два парня, навалившись на перила. Один из них? явный клон Тимати, прокричал своему приятелю, такому же клону Лазарева.
– Смотри, – показал он пальцем на танцпол, – вон та, в блестящем, реально hot baby, вот кого, Никитос, надо снимать.
– Да, она ни хуя, – кричал он ему в ответ, – пойдем, может подкатим.
– Пойдем, – ответил Тимати.
Мне стало жутко интересно и смешно, они мне напоминали героев «Нашей Раши» Славика и Димона. Я провожал их взглядом, несмотря на то, что рядом с Ирой уже терлись двое. Они начали как-то особенно двигать телами, напоминая мне брачные танцы пернатых. Тимати и Лазарев неизвестно чем напугали тех двух парней, весело отплясывающих рядом с Ирой, и они ретировались в другую часть танцпола. И тот, что Тимати, резко взялся за дело, он переместился, двигая бедрами так, будто совершает фрикции, а руками, как будто пытается проплыть сквозь тягучую субстанцию. Я не мог удержаться от смеха. Он что-то кричал ей, она же не обращала внимания, он не унимался, продолжая что-то кричать. В какой-то момент Ира взорвалась смехом, как будто зная, что я наблюдаю за представлением, бросила взгляд наверх, увидела меня и просто впала в истерику, быстро покидая танцпол. Два клона, по всей видимости, были шокированы ее истерическим смехом, встали, разинув рот, провожая ее взглядами.
– Коль, ну это просто пиздец, – смеясь, она села рядом со мной, – что он мне говорил! Это ужас. Это мне? – она увидела коктейль. – Какой красивый! Как называется?
– Ты знаешь как.
– Я не знаю, – удивилась она, – скажи.
– Любая херня с мартини.
– Ты так и сказал?! – не верила она.
– Именно так, как ты желала.
– Мочите вы, Николай Александрович!
Зажав трубочку между зубов и не отводя от меня своего взгляда, она отпила немного коктейля.
– Клевый, – удовлетворенно сказала она.
– И название у него соответствующее, – шутил я.
– Коль, ну ты прикинь, он мне говорит: «Детка, ты наверное вырвалась из клетки богатенького папочки, хочешь найти нормального пацика», а потом он начал петь, ну эту песню, по DFM ее крутят, быстрый секс и виски, там еще что то, я знаю чем тебя заманить.
– Я понял, – сказал я, прервав ее.
– Ты видел, какое чучело, под Тимати, что ли, косит.
– А второй – Лазарев не состоявшийся.
Мы рассмеялись.
– Коль, пойдем танцевать, – умоляющим голосом просила она.
– Ира, опять, что ли. Ты же знаешь, я не люблю и не умею.
– Ну как обычно постоишь, подергаешься, а я потрусь об тебя, пожалуйста!
– Пойдем, – согласился я, зная, что она не отстанет, залпом выпил рюмку текилы, зажевал лайм, жутко сморщившись.
По ушам бил сильный бит, танцпол полон, качественный свет и ловящие мгновения стробоскопы. Полилась тема Armin Van Buuren – Lost, на танцполе раздался одобрительный свист, я поддержал. У Армина это шедевр, как и Rain.
Ира двигалась сногсшибательно, она невероятно пластична, ощущалось, что она вкладывает в танец все то немногое, что у нее есть. Следом был трек Ferry Corsten – Made in Love, Paul Van Dyk – For an Angel, Леонид Руденко. После четырех треков мы поднялись наверх, Ира устала. У барной стойки она встретила знакомую, не останавливаясь, я прошел к столику и сел, прикурив сигарету. Они поцеловали друг друга в щеки, та восхищенно рассматривала платье Иры, о чем-то оживленно поговорив, обе пошли к столику. Ира села рядом со мной, а ее знакомая – напротив.
– Привет! – радостно сказала она.
– Привет, – ответил я.
– Коль, это Яна, мы с ней вместе учились, – представила мне ее Ира.
– Очень приятно, Николай, – смотрел я в ее, изучающие меня, карие глаза.
– Значит, Коля, – улыбнулась она.
– Значит, Коля, – вторил я ей.
– Очень приятно, сказала она и протянула мне руку, на пальцах которой были невероятно длинные ногти.
Я пожал ее, она взглянула на Иру, и они рассмеялись. В чем казус, я так и не понял. Яне я заказал тот же коктейль, что и Ире, а себе опять текилу.
Трепались они о каких-то однокурсницах, которые родили, вышли замуж, попали в автокатастрофу. Втягивая периодически меня в свой разговор, минут тридцать они тараторили, пока не подошел какой-то парень, по всей видимости, бойфренд Яны, и увел ее.
– Ир, уже второй час, может, поедем домой?
– Она наклонилась ко мне и сказала на ухо:
– Если ты хочешь наказать свою плохую девочку, тогда поехали.
– Хочу, – ответил я, и мы встали из-за столика. У входа стояли такси, ожидая клиентов. Я сказал ему адрес, и мы поехали. Этот был не дачником, слушал DFM.
Я думал о Ире, о том, как она просила наказание, наверное, ее сильно терзали измены, и она бессознательно пыталась всячески искупить вину, которой не было. Мне жаль ее, жаль потому что, этот внутренний конфликт лишил ее радости жизни, несогласие с собой тяготит, отравляет жизнь, люди стареют, гнутся под тяжестью созданных ими же грузов. Говорить с ней откровенно значит разбить ее хрупкую внутреннюю сущность. Услышать от кого-то неважно как сформулированную мысль о том, что она не порядочная, для нее подобно смерти.
Я жду. Может быть, она встретит кого-то и ей покажется, что между ними есть чувства, и тогда она самостоятельно выкинет меня из своих жизненных раскладок. Может быть, этот качок? Нет, от надежды на то, что между ними что-то возникнет, не осталось и следа. Иначе они уже как-то бы себя проявили. Ира бы втянула меня в глупое соперничество. Видимо, ее такое положение вещей вполне устраивает, чего нельзя сказать обо мне. Мое сердце жаждет любви, мне хочется всему и без остатка отдаться этому чувству. Я хочу взрастить в своей груди семя любви, наслаждаясь ее плодами вечно. Хочу раздавать семена любви, помещать их в плодородные сердца людей. И не хочу жить в бесконечном обмане.
– Коль, – шепнула она мне на ухо, – нужно в аптеку заехать, у нас нет смазки.
– Дружище, – обратился я к водителю, – давай в аптеку заедем.
– Рядом только на Майской, – ответил он.
– Поехали, – ответил я.
Ира зашла в аптеку под взгляды трех мужчин, двух стоявших у аптеки и меня сидящего в такси. Через две минуты она уже сидела со мной, обвивая меня руками и прижимаясь упругим телом.
– На улице холодно так, – мурлыкала она, – ноги замерзли.
– Сейчас я тебя согрею, – ответил я.
– Ты у меня самая горячая и самая лучшая биологическая грелка на свете, – продолжила она мурлыкать мне в ухо.
– Счастлив быть удостоенным такого высокого звания.
– Зая, я серьезно.
– Я тоже, Ир, все это только быстротечное и не важное.
– А что важное тогда? – спросила она.
– В данный момент то, что тебе хорошо быть со мной, не сравнивая меня с кем-то. Чтобы утверждать о том, что я лучше всех, тебе как минимум нужно попробовать большую часть мужчин.
– Я не сравниваю тебя, с кем я вообще могу тебя сравнивать?
– Мне откуда знать? Подъезжаем к дому, поговорим потом.
– Ты дурак! И все равно я люблю тебя.
Я ничего не ответил, и что я мог ей сказать? Этот разговор еще сильнее бы затянул в мерзкое липкое болото лжи, где Ира чувствует себя комфортно.
– Скинув шубу и туфли, она побежала в ванную.
– Я быстро.
Я прошел в зал, пакетик с кокаином лежал на столе в вазочке. Расчертил большую дорожку, поглотил ее, развалившись в кресле. Тело наполнялось силой, давление подскочило, в висках приятно стучал пульс, я встал, вдыхая через нос, наполнил легкие, что предало мне еще больше сил. Мышцы наполнились кровью.
Щелкнула дверь в ванной, Ира вошла в зал в черном прозрачном пеньюаре.
– Давай включим музыку.
– Давай, – беря пульт в руки, ответил я.
Акустика наполнила зал сетом In trance Armin Van Buuren, Ира протянула мне руки:
– Иди ко мне.
Я встал, она впилась в мои губы, проникая острым языком. Мои руки гладили ее спину, ягодицы. Дыхание ее участилось, животом она сильно прижимала мой эрегированный член, заточенный в трусы.
– Зая, давай еще по дорожке, – предложила она.
– Я уже принял, тебе я насыплю в попочку.
Мое предложение особенно произвело на нее впечатление, и она более страстно впилась в мои губы.
– Сейчас, – оторвалась она от моих губ и побежала в прихожую.
Вернулась она с двумя тюбиками смазки Contex long love, кинула их на диван, видимо, желая, чтобы я трахал ее бесконечно.
Глава 4. Дорога
В десять утра мы вместе приняли душ. Ира приготовила салат и бутерброды с семгой.
– Зая, – говорила она, жуя салат, – я буду сильно по тебе скучать.
– Две недели – это не такой уж и большой срок.
– Я уже скучаю, хотя ты еще рядом, пиши мне и звони.
– Ну, если не тебе, то кому еще?
– Кто тебя знает.
Действительно, кто меня знает, если я и сам не знаю себя достаточно хорошо. Позавтракав, она помогла мне собраться в дорогу, мы сходили в супермаркет, купили продуктов. К трем я был полностью собран.
Звонила Юля.
– Николай, через десять минут мы будем у тебя.
– Я готов.
– Вот и отлично, – радостно говорила она, – как будто у нас совместный отпуск, и в начале шестого мы летим на Балеарские острова.
В прихожей Ира устроила шоу, провожая меня, растрогалась и даже пустила слезу, как будто отправляла меня на вечную каторгу или в последний путь. Может быть, он и впрямь последний? Если это и так, меня это ни сколько не тревожит.
Выйдя из подъезда, я выкинул своего злейшего врага, убеждавшего меня всю жизнь в том, что он как никто другой самый дорогой и ценный в моей жизни. Он говорил: «Я и есть жизнь!». Издав напоследок слабый, отчаянный писк, схожий с визгом поросенка, мозг упал у контейнеров с мусором. Земля под ногами неизвестно от чего содрогнулась.
Со всех сторон, обгоняя друг друга, неслись тысячи облезлых, голодных крыс. Мой мертвый, пугливый насос от страха сжался в груди, а ноги в паре с глазами уже были готовы уносить меня прочь. Но не Я, как и тело, была их цель. Они бросились к нему, вступив в ожесточенную борьбу за кусочек яда. Мозг и вне МЕНЯ остался прежним, обманув безумных крыс, выдавая себя за неописуемое лакомство.
Крысы отгрызали и проглатывали маленькие кусочки мозга, скользя, он проходил по пищеводу, попадая в желудок, моментально всасывался в стенки, проникал в кровь, парализуя нервную систему. Их мертвые, бьющиеся в конвульсии и вытянутые в смертельной судороге тела не настораживали других, все так же с остервенением бьющихся за яд.
Юля и наш программист Олег смотрели на меня. «Привет-привет!» И мы едем. Проезжая мимо Свято-Михайловского собора, я вынул из груди мертвый, изъеденный насос и выкинул его в форточку. Упав на асфальт, он превратился в прах от лучей солнца и был подхвачен осенним ветром. Следом Я выкинул руки, и они, обезумев от недостающей ранее свободы, принялись загребать все, что только попадалось на их пути. Окурки, фантики конфет, обертки шоколада, монеты, скорлупу семечек, экскременты птиц. У цирка Я выкинул язык, он упал в лужу, обрызгав грязью собравшихся людей. Он захлебывался, булькал, надувая грязные пузыри, но, ни на секунду не переставал изрыгать понос, восхищая публику. Восторженно крича, они требовали «бис». Я выкинул глаза у «Мышеловки». Лживые, подлые глаза! Глаза, которые превращали меня в вечно голодного, безмозглого пса с незакрывающейся слюнявой пастью и высунутым языком. Глаза радостно закатились внутрь, продолжая смотреть.