Авантюристка. Роман

© Виталий Росянков, 2024

ISBN 978-5-0064-4795-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1 глава

Алла провела правилом от середины стены до потолка. Штукатурная смесь легла идеально. Алла слезла со специального приспособления, сколоченного из грубых досок, для того чтобы доставать правилом потолка и ещё раз полюбовалась своей работой. Всё-таки классная профессия штукатур. Почему она не пошла учиться на эту специальность после школы? Она доделывала малую комнату, а девчонки Катька и Ленка штукатурили кухню. С кухни неслось с телефона Катерины:

– Не воровка, не шалава, слова раньше такого не знала; не воровка, не шалава, жизнь начала с базара-вокзала…

Катя обожала группу «Воровайки». Ей было тридцать пять лет. Она выглядела симпатично, но у неё был при этом потасканный вид. Ленка была худой и невзрачной. Ей было тридцать семь лет. Обе девчонки были из Иваново и шабашничали в Москве. Катя одна поднимала двух оболтусов-сыновей. У Лены была дочь. Муж её был инвалидом и не работал. Екатерина успела три раза побывать замужем и все три неудачно. Два последних её официальных мужа мотали сроки на зоне.

– Как дела, бабы?

Алла услышала знакомый грубый голос Эльдара Плещеева. Это был большой мужик с квадратной мордой сорока лет, хозяин фирмы «Гольяново-УЮТ», занимавшейся отделкой квартир и помещений.

– Обалденно, – резво ответила Катя.

– А чего так долго колупаетесь с этой квартирой? У меня для вас работы непочатый край.

– Мы всё делаем качественно, на совесть, – сказала Лена.

– И эта?

Алла поняла, что Плещеев имеет в виду её.

– Ваша ученица. Как она?

– Старается девчонка. Видно хорошая, – отвечала Катя.

– Врёте поди. Сейчас пойду, гляну, проверю. Если соврали, оштрафую на половину сделки.

– Эй, эй, начальник! Ты заканчивай этот произвол, – возмутилась Екатерина. – Ты сам её к нам привёл…

– Не ссыте, бабы. Не в деньгах счастье.

Плещеев вошёл в комнату, где стояла Алла. Она держала в руке большой шпатель.

– Как делишки у тебя? – спросил Плещеев.

– Тружусь.

– Получается?

– Да.

Стены выглядели ровно. Как не присматривался Плещеев, изъянов он не обнаружил.

– Покатит с пивком, – вынес он вердикт работе Аллы. – Работай.

– Эльдар Алексеевич, – обратилась к нему Алла.

– Ну.

– Вы обещали мне сегодня выплатить аванс.

– Обещал? Сегодня?

– Вчера. Вы забыли?

– Аванс, аванс. Ладно. Надо спуститься вниз. Бабки у меня в машине. Я по сто раз не буду бегать туда-сюда.

Алла с Плещеевым спускались вниз по лестнице с шестнадцатого этажа. Дом был новый – лифты в нём ещё не работали.

На улице накрапывал дождь. Был сентябрь. Дорога у дома была уже порядочно заставлена машинами. Большая чёрная машина Плещеева стояла чуть в стороне от подъезда. Он открыл пультом её и бросил взгляд на Аллу. Та была в серой спецовке. Не испачкает ли она салон?

– Полезай в машину, – бросил он Алле.

Алла робко пошла к машине. Плещеев залез на водительское сиденье. Алла тоже забралась в авто, сев рядом. Плещеев поглядел на неё.

– Ты чего такая кислая?

– Я не кислая.

Плещеев усмехнулся и поглядел вперёд.

– А ты ничего, девка.

– В каком смысле? – напряглась Алла.

– В прямом. Морда у тебя симпотная, задница хорошая, сиськи маленькие, но ничего – мне такие нравятся.

– Эльдар Алексеевич, вы чего? – испугалась Алла и схватилась за ручку дверцы.

Но Плещеев ловким движением нажал кнопку на пульте, закрыв машину.

– Вы что творите?! Я буду кричать?!

– Зачем? Всё равно никто не услышит и глупо это. Ты мне нравишься, дура.

– Эльдар Алексеевич.

– Ты денег хотела…

– Да.

– Я тебе больше дам, накину ещё пятёрку, если сделаешь мне приятное.

– Что вы о себе возомнили? Приятное? Это что?

– Ты, что из себя целку строишь? Знаю я вас шалав запердющенских. Сначала ломаетесь, цену себе набиваете, а потом всё делаете, как надо. Небось через тебя уже стадо мужиков прошло, раз нет ни мужа, ни детей. Никто таких не берёт в жёны. Потому что шалавы…

Плещеев начал расстёгивать ремень и снимать штаны.

– Вы что творите! Прекратите!

– Это ты прекрати. Строить из себя невесть что…

– Отпустите меня, пожалуйста!

Плещеев содрал платок с головы Аллы, схватил её за волосы и попытался притянуть вниз к себе в район паха. Алла сопротивлялась. Плещеев отвесил ей оплеуху. Алла ударилась головой о стекло дверцы. Негодяй снова схватил её за волосы и стал притягивать к себе.

– Ладно, ладно, только отпусти волосы, пожалуйста, я не буду сопротивляться, – попросила Алла.

И Плещеев отпустил её.

– Так-то лучше.

Алла отдышалась, поправила волосы и залезла рукой быстро в карман спецовки.

– Что ты там возишься? У меня ещё много дел сегодня. Давай сделаем это побыстрее, – сказал довольным тоном Плещеев.

Он заметил, как Алла вытащила из кармана спецовки баллончик со слезоточивым газом и попытался рукой выбить его, но не успел. Сильная струя ударила ему в нос и глаза.

Плещеев заорал.

– Сука!

Алла стала искать пульт от машины.

– Где пульт? – грозно спросила она, сжимая пальцами нос.

– Тварь! Я убью тебя!

– Ага, но не сегодня, малыш.

Тонкие, маленькие пальчики Аллы сжали яйца Плещеева так сильно, что тот заорал, как ненормальный.

– Пульт! – потребовала Алла.

– Отпусти, сука.

Плещеев достал откуда-то пульт.

– Открывай машину, дебил!

Приказ Аллы в миг был исполнен, и она выбралась из машины, закрыла дверцу, погляделась в боковое стекло, поправила причёску, надела платок и пошла в сторону от дома.

2 глава

Следователь Флягин Андрей Георгиевич протёр глаза и вздохнул. Ему было уже пятьдесят лет, и он продолжал службу в ОВД из-за хронического недостатка кадров. По нему было видно, что когда-то он был красивым, но из-за неправильного образа жизни и частого употребления горячительных напитков лицо его порядочно измялось, посерело. Волосы у него были волнистые русые с обильной проседью. Пиджак на нём был древний ещё с девяностых годов серого цвета. Он сидел в маленьком кабинете с белыми стенами. На столе его стоял монитор с клавиатурой к компьютеру.

Напротив него сидела Алла.

– Девочка моя, всё это ужасно; то, что я здесь услышал; но давай рассуждать логически и трезво, что у нас есть против этого чудака на букву эм Плещеева. Показания врача об ушибах на твоём теле: гематомы незначительны – это раз. Аудиозапись с твоего телефона, что мы на ней слышим. То, что Плещеев домогался тебя и какой-то шум. Это два. Я понимаю, что, скорее всего, этот урод хотел добиться тебя силой, но…

– Что? – Алла сурово поглядела на следователя.

– Мало фактов, чтобы завести дело. Нужны хотя бы показания парочки свидетелей.

– Свидетели? Наша редакция получила три письма от девушек, которые подверглись сексуальным домогательствам и насилию со стороны этого офонаревшего примата. Разве этого недостаточно?

– Это те пострадавшие, о которых вы говорили? Они работали в его фирме по отделке квартир и помещений?

– Да.

– Мне нужно запротоколировать их показания.

– Тогда его посадят?

– Не факт, но высока вероятность, что он получит срок.

– А сейчас? Он так и останется на свободе?

– Увы. У меня пока мало фактов, чтобы упрятать его за решётку.

Алла хотела уже встать и уйти.

– Хотите послушать его показания? – предложил Флягин.

– Давайте.

Следователь включил диктофон на столе.

Оперативник спрашивал Плещеева:

– Вы пытались изнасиловать гражданку Фомину?

– Вы спятили, товарищ офицер? – надменным самоуверенным тоном отбивался подонок.

– Вы наносили ей побои? Хватали её за волосы?

Плещеев засмеялся.

– Я? Побои? Я отбивался.

– Отбивались?

– Именно. Она напала на меня.

– Зачем?

– Требовала больших денег, больше, чем заработала.

– Но зачем ей это? Она же журналист, а не штукатур.

– Я не знаю. Она хотела скандал – материал для статьи. Эти журналисты бывают сущими мерзавцами и циниками. Возможно, она хотела, чтобы я откупился – заплатил ей хорошую сумму. Тогда бы про меня ничего она не написала.

– Она вам озвучивала это предложение?

– Нет. Только требовала денег.

– На аудиозаписи её телефона нет таких данных.

Плещеев взял паузу.

– Она требовала это в подъезде.

– А во время рабочих отношений, как она себя вела?

– Всё время спрашивала про деньги и…

– Что?

– Она постоянно крутила задницей передо мной, строила мне глазки.

– Зачем?

– Чтобы спровоцировать меня на скандал…

– А вы поддались на провокацию, захотели добиться близости с ней?

– Нет же, я хотел отвязаться от неё. Мне она сразу не понравилась. Она требовала денег, которые не заработала.

3 глава

Из просторного кабинета главного редактора газеты «Огни Москвы» Демида Акуленко, из больших его широких окон открывался вид на Москву-реку и промышленные здания за ней с дымящимися трубами. Демиду Алексеевичу Акуленко было шестьдесят лет. Это был типичный главред по виду: маленького роста, пухленький с лысиной. Удивительно, но оставшиеся его чёрные волосы не успели ещё побелеть от возраста и нервной работы.

Акуленко ходил по кабинету и размахивал руками. Алла сидела за столом, приставленным к его столу, в расслабленной позе и отпивала маленькими глотками горячий кофе. Редактор орал:

– Алла, ты убьёшь меня! Какая статья! Ты реально хочешь выложить этот материал в газету?! Сумасшедшая! Нас засудят или убьют!

– Вы мне обещали.

– Я? Обещал? Мы о чём договаривались?

– О чём?

– Ты пишешь статью, если разоблачишь этого козла. И что? Ты его разоблачила? Он даже не в тюрьме!

– Процесс идёт. Не всё сразу. Мы должны посодействовать его отправке на зону.

– Как?

– Я пишу статью – газета её публикует.

– Ты понимаешь, что этот Плещеев нас засудит и мы сами сядем.

– Он кто – министр? Или криминальный авторитет? Барыга мелкий. Вошь.

– Что за базар, Алла?

– Я хочу понятней до вас донести, что плохих людей надо наказывать.

Акуленко сел в своё кресло, подумал минуту и принял решение:

– Я не могу это опубликовать.

Алла встала.

– Отлично. Я это опубликую в другом месте и напишу, что вы меня тоже домогались.

Акуленко вскочил.

– Что?! Ты что творишь?! Я тебя засужу! У тебя нет доказательств!

– Судитесь. С меня всё равно нечего взять. Я голь перекатная. А пока будете судиться, нервная система ваша будет разрушена окончательно и бесповоротно.

Алла деловито накинула сумочку на плечо.

– Стой! Сядь!

Акуленко стукнул ладонью по столу.

Алла села снова на стул.

Акуленко подумал и решил:

– Так и быть, сдавай свою статью в печать. Сволочь. Я это никогда не забуду.

Алла встала, прошла к двери, повернулась к Акуленко.

– А я люблю вас, Демид Алексеевич. Очень.

4 глава

Была ночь. Алла поздно приехала из Москвы в Электросталь, где она снимала маленькую однушку в старом доме на втором этаже. Обстановка в квартире была спартанская: одноместная кровать, стол, тумба в комнате, в прихожей гардероб, пустовавший на половину – у Аллы было мало вещей. Она одевалась, как пацанка: джинсы, кофта или толстовка, кроссовки или кеды. В холодильнике было не густо: пачка масла, кастрюля с макаронами и белый хлеб. Хорошо, что были чай и кофе. Алла сделала себе чай. Из сумочки она достала пачку русских сигарет и бросила её на стол. Пора было переходить на дешёвое курево. С её финансами особо не раскуришься. В «Огнях» она зарабатывала восемнадцать тысяч рублей плюс премии за удачные репортажи. Семь тысяч уходило на оплату квартиры. Только бы её не уволили из газеты. Акуленко будь человеком. Она не хотела так себя вести с ним. Слишком многое было поставлено на карту. Это дурацкое внедрение в фирму Плещеева, эта работа штукатуром. Девять дней она пахала на этого ублюдка. Алла попила чай с хлебом и закурила на балконе. В комнате она разделась, забралась под одеяло с нетбуком стареньким, серым, потрёпанным и вошла в интернет. Как назло среди писем в её почте не было тех, в которых она так нуждалась. В редакцию «Огней Москвы» пришли письма на электронную почту от двух девушек Елены из Ярославля и Вероники из Твери, которые утверждали, что некто Эльдар Плещеев хозяин фирмы «Гольяново-УЮТ» принуждал их к близости с ним под угрозой невыплаты им заработанных ими честным трудом денег. Алла послала им ещё четыре дня назад письма с просьбой откликнуться и сообщить их номера телефонов, а также дать большое интервью относительно преступных действий Плещеева. Но женщины не отвечали. Странно, на фига, тогда они писали в редакцию? Только подставили её.

Алла убрала нетбук, укрылась одеялом, попыталась уснуть, но сон не шёл. Хотелось чего-нибудь вкусненького. Москва была сурова к ней. Год работы в столице не принёс успеха Алле. Она с трудом устроилась в «Огни» сначала корреспондентом, потом стала репортёром и журналистом. Платили ей мало и поручали выполнять самую трудную работу, давали самые скучные задания. И вот ей удалось-таки раскрутить главреда на поручение ей особого задания с внедрением в коллектив рабочих-отделочников, чтобы разоблачить подлеца, который подвергал сексуальной эксплуатации своих сотрудниц. Как тот согласился на это, если на поверку оказался конченым трусом? Он думал, что она провалится, ничего у неё не получится и тогда что? Тогда её снова можно будет эксплуатировать за копейки на неинтересных, скучных заданиях?

Мама Аллы Лариса Евгеньевна пекла чудесные пирожки. Они жили бедно в Сыктывкаре, но матери удавались всегда пирожки: с капустой, вареньем, яйцом с зеленью, плюшки. Пирожки компенсировали нехватку деликатесов. Лариса Евгеньевна растила дочь одна. Алла не знала, кто её отец. Мать говорила, что он хороший человек, но не имеет возможности видеться и общаться с дочерью. Лариса Евгеньевна преподавала русский язык и литературу в школе. Со временем Алла стала подозревать, что её отец был человеком тоже из школьной среды. Она вычисляла его из мужчин-учителей из их школы. Физкультурник Иван Иванович был слишком тупым и чернявым. Она была не похожа на него. Историк Михаил Николаевич был странным, очкастым и стеснительным. Она на него была тоже не похожа. Физик Евпатий Егорыч был прикольным, весёлым и остроумным – самым популярным учителем среди учеников, но он был абсолютным квазимодо, что касалось внешности. Не могла такая красавица, как Алла родиться у такого замечательного человека с несовершенной оболочкой. В школе могли быть и другие учителя-мужчины до того как она пошла в первый класс. Так глубоко она копать не хотела. И потом мать периодически ходила в походы, где тоже можно было с кем-нибудь закрутить роман. После школы Алла пошла по стопам мамы: поступила в педагогический университет на филфак. Но закончив вуз, дочь решила не идти школу, а отправиться покорять столицу. Мать сильно переживала и волновалась за неё. Она родила её в тридцать два года, всегда за неё боялась и тряслась по поводу и без повода. Алла была не против, если бы она вышла замуж за кого-нибудь, чем только раздражала мать, которая отбрыкивалась всякий раз:

– За кого-нибудь? Это не мой случай.

5 глава

Демид Алексеевич на этот раз приготовился к встрече с Аллой. Он находился в кабинете не один. Слева от него за столом, приставленным к его столу, сидела его заместитель редактор отдела новостей Ирина Рябцева – сорокавосьмилетняя рыжеволосая женщина с ярким макияжем и толстым слоем крема на лице. Она была в бордовом костюме. Алла, стоявшая перед Акуленко, была в хорошем настроении.

– Демид Алексеич, вы на меня не сердитесь?

– Ну что ты, милая моя. За что мне на тебя серчать-то? Всё хорошо.

– Конечно – сегодня тираж газеты был раскуплен к середине дня. Статья наделала много шуму. О ней даже говорили на радиостанциях.

– Наделала, наделала.

– У меня будет премия?

– Типа того – вместо премии я решил тебя перевести в отдел экономики.

– Экономики? Я же в этом ничего не понимаю. Этот раздел никто толком не читает – он самый скучный.

– Это моё решение. Всё. Оно не обсуждается.

– А расследование?

– Какое?

– Как какое? По делу Плещеева. Я собиралась дальше печатать статьи по этой теме по ходу развития событий.

– Мне это неинтересно.

– Это же бомба. Народ стал раскупать нашу газету из-за моего репортажа.

– Опять будешь угрожать? О том, что заявишь, что я домогался тебя?

– Демид Алексеич, я не хотела, правда.

– Иди в экономический отдел. Быстро.

Алла ушла.

Акуленко обратился к Ирине.

– Ты всё записала?

Ирина вытащила из-под стола диктофон и включила его. Весь разговор Аллы и Акуленко был записан чётко.

6 глава

Сквозь очки с толстым стеклом Павел Евгеньевич Шумилин читал статью в последнем номере еженедельника «Жёлтый журнал». У него были взъерошенные с обильной сединой волосы и помятая светлая рубашка. Он курил, стряхивая пепел от сигареты в большую стеклянную пепельницу. Шумилину было пятьдесят два года. Он походил на бывшего круглого отличника и прилежного студента, кем он и был давным-давно. Кто бы мог подумать, что примерный, послушный мальчишка со временем обратится в главного редактора «Жёлтого журнала» самого популярного таблоида из всей жёлтой российской прессы. Шумилин был аскетом с детства, никогда не позволял себе лишнего и ненужного, всегда экономил деньги. Он жил бедно, когда преподавал в институте русский язык, культуру речи и прочие филологические дисциплины. Потом он ушёл в журналистику и стал жить получше. На новом поприще Шумилин познакомился со своей женой, которая работала редактором. По редакции его журнала ходили слухи, что его супруга была такой же аскетичной и экономной, как её муж. Они даже родили целенаправленно только одного ребёнка – сына. Как можно рожать много детей в наше время? Это только тупые крестьяне могли в старые времена плодить без числа потомство и перебиваться с лебеды на чёрный хлеб. Потом в какой-то момент Шумилин открыл свой еженедельник. Он точно рассчитал, что люди любят больше всего и решил окунуться в желтизну, да так основательно, что его журнал продавался огромными тиражами. Организатором Шумилин оказался превосходным. Редакция еженедельника ютилась в сером большом обшарпанном здании на окраине Москвы, занимая часть его четвёртого этажа. Комнатка редактора была неприлично маленькой, но Шумилину хватало места. Роскошь – это ненужное, это понты, это глупость. Он был уже миллионером, причём не рублёвым, но был до сих пор прописан в панельном доме в Новогиреево в трёшке. Правда, у него уже появился загородный дом в охраняемом посёлке, не самый крутой и навороченный, где он проводил большую часть своего свободного время, где почти всегда находились его жена и сын. Но Шумилин любил ночевать в своей неновой квартире в Новогиреево, когда задерживался допоздна на работе, а задерживался допоздна он часто. В дверь постучали. Секретарша по громкой связи передала:

– Фомина.

– Кто это? – спросил Шумилин.

– Вы договаривались с ней о встрече на одиннадцать.

– Пусть заходит.

В кабинет вошла Алла.

– Слушаю вас, – сказал Шумилин, затушив окурок в пепельнице.

Алла помахала кистью перед лицом, отгоняя от себя сигаретный дым.

– Я хочу устроиться к вам на работу.

– А что вы умеете?

– Я написала чумовой репортаж о том, как один подонок склонял к сексуальным утехам сотрудниц своей фирмы, занимающейся отделкой квартир и помещений. Я сама внедрилась в эту фирму под видом штукатура. Он домогался меня, приставал, раскрыл себя. Сейчас ведётся следствие в отношении его.

– У вас есть этот номер?

– Да.

Алла достала газету сложенную в несколько квадратов и помятую и протянула Шумилину. Тот быстро пробежался глазами по тексту.

– Это интересно, но мы пишем о другом. Нас интересуют звёзды эстрады, кино, театра, шоу-бизнеса. Народ очень волнует интимная жизнь знаменитостей. Кто с кем шпилится, кто балуется под хвостик, кто принимает запрещённые вещества и так далее в том же духе…

– Вы могли бы открыть новую рубрику журналистских расследований, – предложила Алла.

Шумилин засмеялся и закурил новую сигарету.

– Мне своих рубрик хватает. Поверьте каждый раз не хватает места, чтобы впихнуть какую-нибудь ядрёную новость или статейку, которую простой народ будет зачитывать так, как он не читал ни один учебник в школе. У меня очень сильная команда журналистов. И почему, если вы такой офигенный журналист, вы хотите уйти из своей газеты?

– Потому что мне платят копейки и заставляют заниматься откровенным говном и скукотой.

– Вас не ценят, может быть, потому что вы плохой автор и журналист?

– Нет, потому что мой главред трус.

– И вы готовы стать жёлтым журналистом?

– Да, но хотелось бы узнать, какие условия у вас работы?

– Никаких зарплат, окладов и авансов, только сделка. Заметка в абзац – три тысячи рублей, в три абзаца – пять, статья на страницу – пятнадцать-двадцать тысяч рублей.

– Сразу?

– Да. Как только я приму статью. Я предупреждаю, что достаточно привередлив.

– Я согласна.

– Что ж, дерзайте.

Алла готова была выйти из кабинета, но Шумилин добавил:

– Важная деталь, мне нужны материалы с фото.

Алла остановилась.

– Фото?

– Да. Я вам дам визитку одного фотографа. Молодой парень, я обещал его трудоустроить знакомым.

Алла вышла из здания, в котором находилась редакция, и сразу закурила. В сумочке зазвонил мобильник. Алла достала его. Звонил Акуленко.

– Да, – небрежно ответила Алла.

– Ты где пропадаешь четыре дня? Почему ты не выходишь на работу? Не нравится – пиши заявление по собственному.

– Я согласна.

– Тогда приезжай. Держать не буду.

– Кто бы сомневался.

– Зря ты так.

– Извините.

– Тебя искали с радио по поводу твоей статьи о Плещееве.

– Какое радио?

– «Милицейское».

– Отлично. Спасибо, что сообщили.

7 глава

Флягин вышел из здания ОВД около трёх часов дня. Его ожидала Алла.

– Ты уже тут.

Флягин подержал её за предплечье. У меня мало времени, я уезжаю в больницу.

– Кто-то заболел из ваших родственников? – спросила Алла.

– Я заболел. Язва. Меня хотят положить в больницу. Старею. Идём, по пути расскажу, как продвигается дело.

Они двинулись к остановке трамвая. Флягин закурил и сообщил:

– Я нашёл этих девиц – жертв Плещеева. По твоим е-мейлам. Компьютерщики помогли их отыскать. У меня уже есть их номера телефонов. Я связался с ними. Одна из них готова дать показания, вторая колеблется.

– Это поможет упрятать за решётку Плещеева?

– Не факт, нужны ещё свидетели и жертвы, если таковые имеются.

– Я не могу опубликовать ещё одну статью, в которой бы послала сигнал возможным жертвам, дала бы им возможность откликнуться, заявить о своей беде.

– Почему?

– Из газеты меня выдавили, а другие издания тоже не заинтересованы копаться в этой грязи. Никто не хочет связываться с этим делом, даже издания, пишущие о криминале. Впрочем, я дала интервью на радио.

– Вот как, поздравляю, становитесь знаменитой.

– Куда там – время было позднее, слушателей было мало. Я говорила про Плещеева, но забыла упомянуть про то, что возможным жертвам надо связаться со мной. Ведущий заболтал меня.

– Ничего, вы ещё напишите новые статьи. С вашим-то характером и волей, вам всё по плечам.

– А вы не бросите это дело?

– В связи с болезнью? Я не хочу ложиться в больницу, пока не доведу дело до конца.

Подъехал трамвай и Флягин направился к нему.

– Берегите себя, – сказала Алла.

– И вы будьте осторожны.

8 глава

В подвал вела лестница с торца здания. Грузная металлическая серая дверь была открыта. Войдя в неё, Алла оказалась в длинном коридоре со стенами когда-то окрашенными в розовый цвет. Со временем они стали скорее светло-коричневыми, но местами виднелись розовые пятна. Алла нашла глазами вторую дверь слева. Она постучала в неё и тут же открыла. В помещении горел слабый свет. За столом с компьютером сидел мужчина с длинной жёлто-рыжей бородой в чёрном свитере и больших очках. Поодаль за компьютером работала женщина-брюнетка. На столах лежали стопки «Красной газеты». На стенах висели плакаты советских времён.

– Мне нужен Никита Егорович Мулеев, – обратилась к мужчине Алла.

– Это я, – флегматично ответил мужчина. – Чем обязан?