Красный утес
На фоне о чем-то причитал староста, но она его не слышала. Она вся замерла в ожидании и в своих мыслях. Вот-вот свершится то, что Констанция так тщательно спланировала: Амбер-Клиф канет в лету, а она вместе с Инес и Кессиди уедет подальше отсюда, в новую жизнь.
Констанция так сильно сжала инжир в руках, что разломала его пополам. Большие пальцы впились в нежную мякоть. Сок покатился по ладоням.
Тут одна из белых роз на витражном стекле засветилась медным светом. Затем еще одна, и еще.
К тому моменту, как в столовую вошел Джон, все витражные цветы сияли огнем, а из-за окна доносились крики перепуганных жителей.
– Что там за шум?! – прохрипел вновь пришедший в себя староста.
– Представление уже началось, – хмыкнула Констанция. – Вы очнулись как раз вовремя.
– Джон? И ты здесь? – недоуменно пробормотал Шад, заметив кучера. – Чего же ты стоишь?! Живо развяжи меня и отвези к знахарке! Мне нужна помощь! Миссис Циммерн совсем выжила из ума!
Не тронувшись с места, кучер посмотрел на старосту безразличным взглядом.
– Что ты с ним сделала, ведьма?! – зашипел Шад, выкатив глаза. – Околдовала?! Ох, права была бедняжка Бетти на твой счет!
– Ведьма? Пф… – усмехнулась Констанция. – Я намного могущественнее. Я – ангел возмездия.
В ответ староста от отчаяния начал сыпать настолько грязными ругательствами, каких не слыхали, наверное, бывалые моряки. Это еще раз обнажило все его прогнившее нутро.
Констанцию не задевали эти оскорбления, но из принципа она не захотела мириться с ними. Чонси Шад был полностью в ее руках, и ему не следовало позволять себе грубостей.
Она красноречиво посмотрела на кучера, указав ему взглядом на старосту. Джон понял ее молчаливый приказ и влепил Чонси громкую оплеуху. Воспользовавшись минутой молчания, Констанция произнесла:
– Джон, будьте любезны сделать так, чтобы этот червь не оскорблял наш слух своей грязью.
Она придвинула к кучеру тонкий острый нож, двузубую вилку и пустую тарелку, а затем сладко проговорила, смерив старосту ледяным взглядом:
– Мистер Шад, в нашем меню изменения. Прежде я думала, что мы обойдемся без десерта, но вы просто не оставили мне выбора. Подвешенный язык – вот ваша истинная сила и единственное достоинство. Я сперва отниму его, а затем подам вам на блюде.
– О чем ты толкуешь, женщина?! – взвизгнул некогда самый влиятельный человек в Амбер-Клифе, задергавшись на стуле.
У Джона была привычка всюду носить с собой небольшой отрезок плотной веревки, на случай обрыва вожжей. Он достал веревку, взял приборы, предложенные Констанцией, и направился к старосте.
Констанция не хотела смотреть, как кучер вытаскивает у старосты язык. Ей достаточно было и криков. Поэтому она отвернулась к окну. Там, снаружи, безжалостные языки пламени уже вовсю взялись за Амбер-Клиф.
Констанция невольно залюбовалась игрою света и тени на цветном стекле. Пожалуй, во всем вычурно-пошлом доме старосты ей нравился только этот цветочный витраж.
– Джон! Я – лицо государственное. Покушение на меня – это покушение на страну. Подумай, зачем становиться висельником ради женщины? – затараторил Шад. – Я… Я могу дать тебе все деньги, что есть в этой комнате! Я отдам все, Джон! Стой! Ты не посмеешь! Подожди!..
В столовой раздался душераздирающий крик. А через мгновение язык старого повесы шлепнулся на белоснежную тарелку.
Когда дело было сделано, стул с мычащим и рыдающим Чонси Шадом поставили у самого окна, чтобы он смотрел, как горит Амбер-Клиф.
Констанция достала Библию с каминной полки, обрушив шквал монет. Кажется, это была та самая книга, которой она однажды огрела Шада в ответ на домогательства. Она вложила Священное Писание в руки старосте и прошептала на прощание:
– Капитан должен идти на дно со своим кораблем, а староста гореть вместе со своей деревней. Молитесь, чтобы ваш дом поглотило пламя. Не то с вами наверняка расправятся выжившие.
Глава 6. амьдеВ
Амбер-Клиф обратился одним большим костром.
Ветер разносил едкий дым и поднимал ввысь вереницы искр. Они, словно рои огненных пчел, вылетали из горящих домов и взмывали в небо. Пекло так, что обжигало кожу, а при каждом вдохе царапало нос, обдирало горло и легкие.
Прикрыв нос и рот платком, Констанция пробиралась к домику ведьмы. Там уже была собрана повозка, запряженная лошадьми. На ней Констанция собиралась уехать вместе с Кессиди, Инес и детьми. Ведьма обещала сделать так, чтобы повозка смогла вместить всех. И Констанция не сомневалась в умениях подруги.
На улицах было очень шумно. Крики, перестуки, всплески и шипение воды, треск пламени.
Из всех звуков на общем фоне выделялись жалобные стоны и мольбы о помощи. Несправедливо обвиненные в ведьмовстве оказались в ловушке. Почти так же, как Констанция в своем погребе. Только их участь определяли дым и пламя, и все происходило намного быстрее.
Сил тех, кто был на свободе, не хватало на то, чтобы справиться со стихией и освободить всех пленников.
– Констанция! – звонко раздалось со стороны.
Собственное имя эхом прозвенело в ушах Констанции. Она повернулась в сторону знакомого голоса. Глаза нестерпимо щипало, они слезились, однако в клубах дыма Констанция все-таки разглядела силуэт ведьмы.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Констанция, приблизившись. – Ты должна была ждать у дома.
Инес так выпачкалась в саже, будто только что вылезла из дымовой трубы.
– Сидеть сложа руки, когда здесь все полыхает?! Ты хоть понимаешь, что натворила?!
– Успокойся, сестра. Это все Белла. Здесь нет моей вины.
– Сестра? – строго спросила Инес. – Разве сестры мы в самом деле или все эти разговоры о луне фальшь?
Испанка смотрела прямо, с непривычной уверенностью.
Констанция поняла, что лишилась ценного союзника, но не собиралась сдаваться так просто.
– Кесс, – хмыкнула Констанция, переменившись в лице. – Эта дурочка слишком много болтает. Не стоит воспринимать ее слова всерьез. Она ребенок.
– Из вас двоих только она рассуждает здраво. Не знаю, кто ты, Констанция Циммерн, но точно не ведьма!
Констанции не понравилась интонация Инес. Почему-то само звучание настоящего имени обожгло ее сильнее пламени. Ей показалось, что с этим знанием испанка может одолеть ее.
– Я лишь сказала то, что ты, Инес Альварес, хотела услышать, – произнесла она, напоминая ведьме, что они на равных. – Ты нуждалась в подруге, и я ею стала.
– Разве?! А я думаю, ты использовала меня и мои силы!
– Я направила твой потенциал в нужное русло. Сама подумай, если бы не я, ты бы уже могла оказаться на костре!
– И это причина спалить всю деревню дотла?! Что с тобой стало, Констанция? – В голосе ведьмы послышались горькие нотки. – Разделив душу, ты обезумела…
– Это все еще я, – примирительным тоном заметила Констанция. – Давай поговорим в другом месте. Нужно выбираться отсюда. – Она попыталась приобнять подругу, но испанка стряхнула ее ладонь со своего плеча.
– Выбираться?! – ахнула Инес. – Слишком поздно!
– Инес, пожалуйста. – На этот раз Констанция схватила ведьму за плечи. – Ты в самом деле мне дорога! Ты же знаешь, что это правда! Ты же знаешь, что мы нужны друг другу!
Испанка, казалось, сникла. Констанция прижала ее к груди, а затем осторожно вытащила из широкого рукава кинжал Рейнера, который захватила с собой в гости к старосте.
Констанция избрала этот путь, так как не знала наверняка, что произойдет, если она попытается поглотить ведьму своей скрытой силой. Кроме того, в глубине своей расколотой души она не очень-то хотела убивать Инес, скорее просто обезвредить, однако на колебания или придумывание другого маневра попросту не было времени.
– Я доверяла тебе, я полюбила тебя как родную сестру, – обреченно прошептала ведьма, обняв Констанцию. – Ритуал был огромной ошибкой… Этот рогатый мерзавец сломил тебя. – Инес подняла голову, в ее глазах стояли слезы. – Я виновата. Прости меня, Констанция! Но теперь я не могу позволить тебе вот так уйти…
На последних словах Инес Констанция занесла над ней кинжал, собираясь вонзить его со спины. Но тут ее саму резко отбросило в одну сторону, а кинжал в другую.
Констанция больно ударилась о деревянную балку горящего дома и шлепнулась на раскаленную пожаром землю. Перед глазами все поплыло, но взгляд выхватил фигуру Инес.
Разъяренная ведьма медленно воспарила над землей. Вокруг нее струилась энергия, отдавая бледно-алым светом. Длинные черные волосы выбились из прически и рассыпались по плечам. Глаза полностью почернели, налились вязкой смолой, что стала течь по щекам, как слезы.
– Я хотела найти способ вылечить тебя, а ты чуть не вонзила нож мне в спину! Ты – чудовище, что я создала! Я тебя и уничтожу! – прогудела ведьма. Казалось, с ее уст доносятся сплетения голосов других ведьм – ее предков.
Констанция замерла, пораженная и восхищенная силой Инес. Она никогда в жизни не видела ничего подобного.
Ведьма повернула руки ладонями вверх. Над ними дрожало нечто живое, подвижное, с трудом уловимое взглядом – удивительное бледно-алое свечение. Инес легонько взмахнула руками. Нечто слетело с кончиков ее пальцев и яркой вспышкой метнулось в сторону Констанции.
Сгусток энергии пролетел над головой Констанции, угодив в деревянную балку позади нее. Констанция с трудом успела отползти в сторону в тот момент, когда крыша дома обрушилась.
– Сестра! – выкрикнула Констанция, перепугавшись. – Неужели ты и вправду убьешь меня?! Это ведь не ты! В тебе говорит гнев!
– Ты – чудовище! А чудовищ надо уничтожать! – беспощадно прогудела ведьма.
Новый взмах руки – новая вспышка.
На этот раз не повезло трактирной вывеске: пивная бочка разлетелась в щепки, зазвенели ржавые цепи, на которых теперь болтались только обломки.
Констанция вовремя скрылась за углом горящего трактира. Она сообразила, что если бы ведьма всерьез собиралась ее убить, то опасный сияющий сгусток уже достиг бы своей цели.
– Послушай, – выкрикнула Констанция из своего укрытия. – К чему нам сражаться? Давай сделаем все по-твоему.
– Сражаться? – усмехнулась ведьма. – Пока ты только трусливо прячешься! – Еще один сияющий шар сорвался с пальцев Инес и снова пролетел у самой макушки Констанции.
Констанция никогда не участвовала в подобных сражениях и понятия не имела, что делать. Она не была обучена какому-либо искусству физического боя, да и магические уроки Инес почти не принесли никаких плодов. Но в Констанции бурлила великая жажда жизни. После всех тягот она не собиралась погибать в огне, или под завалами, или еще каким-либо образом. Поэтому она пряталась, уворачивалась, перебегала и переползала из одного укрытия в другое. Она решила вымотать ведьму, надеялась, что силы Инес рано или поздно иссякнут.
– Сдайся, сестра! – Громогласный зов ведьмы доносился сквозь клубы дыма. – Тебе не скрыться!
Не только жажда жизни гнала Констанцию вперед. Ее вдруг охватил безумный страх смерти. Она знала, что на той стороне ее не ждет ничего хорошего, поэтому отчаянно цеплялась за жизнь, не обращая внимания на обожженные ладони и содранные в кровь колени.
Инес неистовствовала. По ее воле ломались и отлетали крепкие балки, двери и ставни слетали с петель, горящие бревна и доски разлетались в щепки, оставляя за собой огненный шлейф.
Видимость и так была скверная из-за ночи, огня и дыма, но Инес, похоже, сумела каким-то образом призвать сумрак с границ Амбер-Клифа. Все заполонило непроницаемым туманом.
– Хватит бегать! – прогудела ведьма. – Выйди и покончим с этим!
С каждым мгновением Констанция все явственнее ощущала, что ослепленная яростью Инес все-таки может ее прикончить.
После очередной вспышки ключицу Констанции пронзил острый деревянный осколок. Ее перекосило от боли, но она ползла по маршруту, который впопыхах успела спланировать. Она не была уверена, что двигается в правильном направлении, но оставаться на месте значило сдаться и погибнуть.
Каким-то чудом Констанции удалось добраться до территории храма.
Церковь стояла на некотором отдалении от остальных сооружений, от деревни ее отделяла маленькая речушка. Поэтому пожара здесь пока не было.
Шатаясь меж могил, Констанция совершила последний рывок к церкви. Под древними каменными сводами она собиралась искать защиты. Других идей или вариантов у нее не было. Она не могла не заметить, что с началом охоты на ведьм Инес стала часто бывать здесь.
Констанция сама не знала, на что именно надеялась: на то, что испанка не станет проливать кровь в церкви, или на то, что святая земля как-то ослабит ведьмовскую силу, но ни в чем из этого Констанция не была уверена.
У Констанции остался последний козырь в рукаве. Ее тайное умение перетягивать жизненную энергию других.
С большим трудом она взошла на башню храма. От подъема по винтовой лестнице закружилась голова.
– Я здесь, Инес! Я больше не буду убегать! – вскричала она, разведя руки в разные стороны.
По зубчатому парапету пополз колдовской туман. Сумрачная дымка быстро облепила всю башню.
Затем появился темный силуэт Инес. Она снова воспарила над землей, чтобы забраться на башню к Констанции.
Босые ноги медленно опустились на зубчатую ограду.
– Прости меня, сестра! Да, я – чудовище. Убей меня, чтобы я больше никому не навредила. Я готова. Но сперва позволь обнять тебя в последний раз. – Констанция швырнула кинжал Рейнера, который прежде успела подобрать впопыхах. Металл звякнул о каменный пол. – Видишь, я безоружна!
– Я больше не дам тебе шанса предать меня! – резко ответила ведьма и вся засветилась.
Еле заметная глазом, но звенящая в воздухе ярость заструилась по телу Инес и вокруг нее с новой силой.
В тот же миг Констанция метнулась к подруге и вцепилась ей в ступни. Она не собиралась просто стоять и ждать, пока ведьма нанесет ей последний смертельный удар.
Констанция и Инес вскрикнули одновременно. Констанция отдернула руки. Послышался какой-то грохот.
Энергия ведьмы в тот момент оказалась столь ядовитой и разрушительной, что тело Констанции просто не способно было впитать концентрированный гнев без последствий.
На мгновение Констанция ослепла. В глаза ударил столь яркий болезненный свет, что потекли вязкие слезы. Она отерла глаза руками.
Когда зрение вернулось, она посмотрела на ладони и увидела, что те вымазаны в смоляной гуще, идентичной той, что недавно сочилась из глаз ведьмы.
Констанция посмотрела перед собой. Зубчатое ограждение опустело. Испанки на нем больше не было.
– Инес! – вскричала Констанция, перевалившись через ограду и посмотрев вниз.
Ведьма пока висела, ухватившись за каменный выступ, но положение ее было опасным.
Взгляд Инес прояснился, черная пелена спала. Силы ее были на исходе. Она посмотрела на Констанцию чуть испуганно. Так, словно на нее свалилось какое-то осознание.
Еще чуть-чуть – и тонкие пальцы соскользнут с неровного жесткого камня.
– Дай мне руку! – прокричала Констанция, потянувшись к подруге. – Скорее!
– Вечная… Ты была такой до ритуала, – тревожно пробормотала ведьма. – Что это значит?!
– Руку!
Инес успела схватить ладонь Констанции за мгновение до того, как ее пальцы соскользнули с камня.
– Вот так, держись. – Констанция изо всех сил удерживала ведьму. – Я тебя вытащу…
– Я проклинаю тебя, Констанция Циммерн! – вдруг выпалила Инес, вперившись в Констанцию страшным взглядом, а затем затараторила: – Отныне везде чужестранка, нигде не найдешь ты приюта, не сможешь осесть-задержаться, судьба твоя – вечно скитаться! Земля твоя здесь, в Амбер-Клифе, она будет звать-откликаться, но нету тебе сюда хода, судьба твоя – вечно скитаться!
Произнеся эти слова, Инес сама разжала пальцы, выпустив руку Констанции.
– Нет! – вскричала Констанция, бросившись вслед за подругой.
Черные волосы ведьмы мелькнули в тумане.
Хлопок. Боль. Тьма.
Констанция потеряла сознание и предпочла бы больше в него не возвращаться. Но очень скоро боль вытянула ее обратно в реальность. Эта боль была Констанции хорошо знакома; она уже знала, каково это, когда переломаны кости.
Констанция поняла, что они с Инес лежат на пологих надгробных плитах. Им не повезло: они не приземлились ни на мох, ни на кусты, которые смягчили бы их падение.
Сумрак почти рассеялся, небо как-то резко посветлело, хотя все еще было облеплено тучами.
«Уже рассвет?» – мысленно удивилась Констанция.
Что-то случилось со временем. Ночь пролетела слишком быстро.
Инес была еще жива, но Констанция предчувствовала, что им с ведьмой недолго осталось.
Они обменялись горькими взглядами, полными вины и сожаления, и протянули друг другу руки. В последний момент Констанция отдернула свою, боясь случайно поглотить последние силы подруги.
Сейчас, на пороге смерти, к Констанции будто вернулась былая человечность. Она подумала о другой своей части, о Кессиди, и ей стало жаль, что малютка, скорее всего, проведет последние минуты жизни совсем одна.
Констанция подумала, что не заслужила умирать рядом с Инес. Здесь должна лежать маленькая добрая Кессиди, а не она. Самой Констанции в пору бы сделать последний вздох в одиночестве.
– Как жаль, что мы не познакомились раньше, – прошептала Констанция, посмотрев на небо. – Тогда ты бы наверняка нашла меня в погребе раньше Кёрна…
Она снова посмотрела на подругу, чтобы перехватить ее последний взгляд, но поняла, что опоздала.
Темные глаза ведьмы остекленели навеки.
Констанция завыла, впервые за долгое время заплакав обычными человеческими слезами, а затем лишилась чувств.
Глава 7. С ног на голову
Нет, смерть пришла, но сон мой не прервался.
У. Шекспир, Король Ричард III
Констанция застряла между двух реальностей. Ей никак не удавалось понять: спит она, бредит ли или уже умерла.
Ей чудилось, что она блуждает по туманному лесу в окрестностях Амбер-Клифа в поисках Рейнера, Инес и Кессиди. И если обладатели первых двух имен были ей хорошо знакомы, то о том, кто же такая эта Кессиди, она почти не помнила. Она знала только, что необычайно важно отыскать всех троих.
В то же время Констанция чувствовала, что лежит на земле. Травинки кололи щеку и щекотали нос, а легкий ветерок играл с ее волосами. Замыленный взгляд выхватывал покосившиеся надгробия.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем одна реальность уступила место другой. Земля стала жестче, куда ощутимее сумрачного леса. Констанция моргнула, вырвала с корнем толстый пучок травы, чихнула из-за поднявшегося в воздух облачка земляной пыли и наконец-то пришла в себя.
По кладбищу около храма расползался закат. Небо переливалось всеми оттенками красного: от бледных цветов до насыщенных.
Констанция села и обомлела. Рядом с ней лежали мертвые дети, ссохшиеся до размеров маленьких мумий. Однако одежда на них была относительно новой, совсем не истлевшей.
В голове Констанции словно завертелись огромные шестеренки часового башенного механизма; их оглушительный скрежет болезненно стучал по вискам. Схватившись за волосы, она вскрикнула от страшного осознания.
Эти трое были из тех, кого она вывела из Амбер-Клифа с помощью эльфийской лиры. И если они здесь и в таком состоянии, это значит только то, что…
Констанция содрогнулась от ужаса, обняв себя за плечи. Она думала, что ее сейчас же одолеет приступ тошноты, но этого не случилось.
Ей понадобилось несколько долгих минут, чтобы унять дрожь и немного успокоиться. Глубоко вздохнув, она заставила себя открыть глаза и еще раз взглянуть на останки.
«Несчастные крошки, – подумала Констанция. – Оказались не в том месте, не в то время. Не следовало им выбираться из святилища. Видимо, колдовской сон и запечатывающее вход заклинание развеялись из-за… Инес!»
Констанция резко огляделась по сторонам.
Увидев ведьму все на том же месте, на пологих надгробных плитах, Констанция с поразительной легкостью вскочила на ноги и бросилась к умершей.
Инес изменилась, но смерть не обезобразила ее, а напротив придала какую-то возвышенность ее красоте. Она застыла, словно мраморное изваяние, выточенное умелым мастером.
Какой контраст был между прекрасной окаменевшей ведьмой и невзрачными опустошенными детскими оболочками!
Находясь среди мертвецов в обители скорби, Констанция вдруг почувствовала себя здесь лишней. Она была невредима и полна сил. За то время, что Констанция пролежала без сознания, произошли удивительные изменения: кости срослись, раны, ожоги и ссадины зажили.
Констанция не знала, как реагировать. Свалившись с башни храма, она была уверена, что на этот раз ей точно придет конец, но ей снова удалось не только избежать гибели, но еще и довольно быстро восстановиться.
«Наверняка Кёрн обо всем знал: обо всех моих новых способностях, но не удосужился сразу раскрыть все карты! Впрочем, чего еще ждать от лукавого? – со злостью подумала она. – Интересно, чего я еще не знаю о самой себе?»
С легкостью подняв Инес на руки, Констанция отнесла ее в храм. Она уложила подругу на широкой ступени перед резным деревянным аналоем в форме орла, раскинувшим могучие крылья. Стянув с алтаря белую материю, она накрыла ею Инес, как саваном.
В последний раз взглянув на подругу, Констанция заметила простенький серебряный медальон, которого не видела прежде. Ведьма всегда носила его под одеждой. Вероятно, он выскользнул из-под ворота платья, пока Констанция переносила Инес.
Внутри оказался крупный алый камень, а под ним – засушенный первоцвет.
Констанция задумалась. Она ожидала увидеть портрет или прядь волос, но никак не камень с цветком. Что это значило для ведьмы? Констанция не знала.
Взяв медальон на память и молча простившись с Инес, Констанция поднялась в башню храма, чтобы подобрать брошенный там кинжал Рейнера.
С высоты открывался тоскливый вид на онемевший Амбер-Клиф. Пожар уже стих, но дым еще витал над погоревшими развалинами. Деревушка тлела, ветер разносил пепел.
Констанция вздрогнула, в груди будто что-то кольнуло. Странная боль разносилась по телу маленькими волнами и, кажется, вовсе не думала утихать.
«Проклятие! – припомнила Констанция. – Неужели оно и вправду работает?!»
По границам деревни все еще виднелась плотная завеса колдовского тумана. Это очень не понравилось Констанции. Из уроков ведьмы она помнила, что одни заклятия перестают действовать со смертью заклинателя, а другие столь сильны, что продолжают работать и после.
«И как прикажете пробираться сквозь сумрак, сеньора Альварес?! – хмыкнула она, мысленно обратившись к умершей подруге. – Та еще загвоздка… Сперва надо найти Кесс».
***
Констанция брела по лесу в сторону святилища в поисках Кессиди.
Констанция знала, что раз она невредима, значит жива и Кессиди. Знала она и о том, что не может уехать из Амбер-Клифа без частички себя.
Проклятие Инес время от времени напоминало о себе новыми вспышками боли в районе груди. С каждым новым уколом Констанция все явственнее ощущала, что ей нужно покинуть Амбер-Клиф как можно скорее.
Разделенные Свет и Тьма встретились около озера, у самой Янтарной скалы. Без всякого приветствия они подошли друг к другу и взялись за руки.
– Я надеялась, что мы умерли, – нарушила молчание Кессиди.
– Я тоже, – призналась Констанция.
Они обе посмотрели на зеркальную гладь озера, в котором отражалась скала, перенявшая все оттенки красного заката.
Это место любили все местные и относились к нему со странным трепетом, граничащим с благоговением, ведь Янтарная скала подарила свое славное имя деревушке.
На дне озера били ключи, так что вода в нем всегда была холодна и удивительно прозрачна. В скале не было ничего необычного, кроме того, что она стояла посреди равнины.
Почему скалу когда-то прозвали Янтарной, никто не знал. В округе отродясь не водилось янтарных месторождений. Возможно, дело в оттенке, который принимал камень под полуденными лучами солнца.
– Кажется, я нашла себе новое имя, – проговорила Констанция, мягко отпустив руки Кессиди. – Вернее, фамилию.
– Редклиф?
– Нет, это было бы слишком по-английски.
Кессиди нахмурилась.
– Редфелс, – пояснила Констанция.
– Только не говори, что это из-за немецкой фамилии Рейнера.
– Полагаю, что так. Есть в этом какая-то ирония. Не находишь?
Кессиди не ответила.
– Думаю, больше не стоит афишировать наше замужество. Кто знает, что ждет нас в новой жизни. Так что забудь про «миссис». Отныне я – мисс Редфелс. А ты, Кессиди, – Констанция погладила светлую половину по голове, – будешь моей милой глупенькой младшей сестрой или племянницей, или…
– Сестрой?! – вдруг вспыхнула Кессиди, вывернувшись из-под руки Констанции. – Племянницей?! Может, еще и дочерью?! Какой вздор!
– Будь благодарна, что я вообще беру тебя с собой!