Я старалась говорить приятным голосом: заезжие ребята обычно оставляли хорошие чаевые.
– Ты что будешь, Трекс? – спросил Зик у чисто одетого парня.
Тот безо всякого выражения посмотрел на меня из-под влажных вьющихся волос:
– Просто воду.
Зик отложил меню:
– Мне тоже.
Тэйлор снова поднял глаза. Белки ярко выделялись на покрытой грязью физиономии. Его коротко стриженные темные волосы были того же теплого оттенка, что и глаза. Лицо казалось добрым, но кожа на обеих руках пестрела всевозможными татуировками, каждая из которых, похоже, досталась ему не просто так.
– У вас есть сладкий чай? – спросил Тэйлор.
– Да, со льдом. Принести?
Он кивнул и вопросительно посмотрел на мужчину, сидевшего напротив:
– Ты что возьмешь, Долтон?
– У них нет вишневой кока-колы, – пробормотал Долтон, насупившись, и, посмотрев на меня, спросил: – Почему в этом чертовом штате Колорадо ни у кого нет вишневой колы?
Тэйлор облокотился о стол. Мускулы предплечий налились под испещренной татуировками кожей.
– Я с этим смирился, – сказал он. – Смирись и ты, старик.
– Я сама могу сделать вам вишневую колу.
Долтон бросил меню на стол и проворчал:
– Это не то же самое. Просто принесите воды.
Я забрала меню и, наклонившись, сказала Долтону в лицо:
– Конечно, это не то же самое. У меня получается лучше.
Уходя, я слышала, что парни захихикали, как мальчишки.
– Ого! – сказал один из них.
По пути к бару я остановилась у столика Дона:
– Все в порядке?
– Угу, – промычал Дон, жуя стейк.
Он уже заканчивал свой обед. Все остальные тарелки, кроме блюдечка с чизкейком, были дочиста выскоблены. Я похлопала его по тощему плечу и пошла заниматься напитками. Два пластиковых стаканчика наполнила водой со льдом, один – холодным сладким чаем. Потом начала готовить вишневую колу для Долтона.
Федра выглянула из двустворчатой двери и, нахмурившись, кивнула в сторону людей, стоявших у входа.
– У нас очередь? – спросила она, вытирая руки о полотенце, повязанное вокруг талии вместо фартука.
Федра родилась и выросла в Колорадо-Спрингсе. С?Чаком познакомилась на концерте. Она была самой настоящей хиппи, он тоже пытался хипповать. Когда-то они вместе сидели на забастовках в защиту мира, а теперь управляли самым популярным в городе кафе. Один ресторанный гид назвал «Пилу» лучшим местом для обеда в Колорадо-Спрингсе. Видя гостей, стоящих у двери, Федра всегда очень нервничала.
– Если у нас хорошо кормят, это естественно, что людям приходится ждать. Наплыв посетителей – это же здорово! – сказала я, подмешивая к кока-коле свой особый вишневый сироп.
Федра носила длинные волосы цвета соли с перцем, разделяя их на пробор и собирая в кудрявый пучок. Веки казались тяжелыми из-за морщин на оливковой коже. Любой, кто знал эту миниатюрную женщину, вскоре убеждался: стоит ее разозлить, и она превратится в медведя. Федра мечтала о том, чтобы все жили мирно и порхали, как бабочки, но не собиралась терпеть абсолютно ничего, что ей не нравилось.
– Наплыв посетителей продлится недолго, если их не будут принимать по-людски, – сказала она, опустив глаза, и бросилась к входной двери, чтобы извиниться перед ожидающими и пообещать им, что скоро освободятся места.
Гость за двадцатым столиком как раз подписал чек. Федра подскочила к нему, поблагодарила его и сама убрала посуду. Потом жестом велела Керби усадить пришедших.
Я погрузила напитки на поднос и направилась в другой конец зала. Пожарные все еще разглядывали меню. Значит, до сих пор не решили. Я мысленно выругалась.
– Вы пока не готовы сделать заказ? – спросила я, расставляя стаканы.
– Я заказывал воду, – проворчал Долтон, поднимая свою вишневую колу и хмуро ее разглядывая.
– Попробуйте. Если не понравится, принесу воды.
Он сделал глоток, потом еще один. Его глаза широко раскрылись:
– Она правду сказала, Тэйлор. Это лучше, чем фабричное пойло.
Тэйлор посмотрел на меня:
– Тогда и мне принесите.
– Хорошо. Что будете есть?
– Нам горячие бутерброды с индейкой и специями.
– Всем? – с сомнением спросила я.
– Всем, – ответил Тэйлор, возвращая мне заламинированный листок.
– Отлично. Сейчас сделаю вам вишневую колу, – сказала я и пошла проверять другие столики.
Звуковые волны, производимые десятками посетителей, отражались от оконных стекол и возвращались прямо к барной стойке, за которой я готовила напиток для Тэйлора. Керби, поскрипывая туфлями, прошла через зал, выложенный оранжевой и белой плиткой. Федра обожала все яркое и хулиганское: смешные фотографии, побрякушки, вывески. Интерьер был эклектичен, как и сама хозяйка заведения.
– Можешь не благодарить, – сказала Керби, заправляя блузку под юбку.
– Ты имеешь в виду подставку для подноса? Я тебя уже поблагодарила.
– Я имею в виду компашку знойных пожарников, которых усадила за твой стол.
Керби едва исполнилось девятнадцать, и щеки у нее до сих пор были по-детски пухлые. Сама она еще в школе начала встречаться с Гуннаром Моттом, а меня упорно пыталась познакомить с каждым мало-мальски приличным небезработным мужчиной, который входил в дверь нашего кафе.