Бойня
Методы вендетты Дугин выбрал изощренные. Победа достается дерзким. И вооруженным. Расшатать ситуацию в России элементарно. Именно этого требовал текущий момент. Хаос – самое надежное прикрытие для безнаказанной мести. Массы – это толпа. У толпы свои поводыри, люди духовно низкие и с такими же низменными лозунгами. Плодами их усилий должны воспользоваться истинные лидеры, и если гнев – оружие страсти, то хитрость – оружие идеи. На первом этапе потребуется бойня. Она приведет к власти. Ну, а путч возглавят заслуженные офицеры…
Глава 7. С чего начинается родина…
– Не сотвори себе кумира! – кричал Красс. Кличка Красс принадлежала вожаку «братства» Василию Красову. Он собрал своих татуированных бойцов в пивном ресторане на Сухаревке, где двадцать четыре плазменных экрана могли быть разбитыми в любую секунду, если бы «Спартак» не сровнял счет. – Рабы зажрались! Бегают как подстреленные, а мы в них еще не стреляли! На хрена столько черномазых нигеров в команде!
Затем уязвленный ничьей Вася, наверняка уверенный что «рабы» восстали, решил, что подавить «восстание» сумеет только он. Так же эффективно, как Лициний Красс, будущий триумвир Рима, разбил армию рабов Спартака. Прямо сейчас Вася не мог распять вдоль «Аппиевой дороги» продажных футболистов и их не по заслугам высокооплачиваемого тренера, причастных к договорному, на взгляд Красса, матчу.
Поэтому свой гнев Вася обратил на музыкантов дешевого оркестра мариаччо в сомбреро, обслуживающего банкет не болеющей ни за каких футболстов компашки. Людей, отмечающих чей-то день рождения, напрягало соседство футбольных фанатов, но они продолжали отдыхать за столом неподалеку от сценического подиума, высказывая замечания лишь метродотелю. Тот только кивал и обещал утихомирить бритых парней. Как только найдет хозяина или хотя бы охранника…
Музыканты имели восточную внешность, что в данный момент послужило им приговором. Бритоголовые парни вытолкали их со сцены. Самый ретивый из бритых снял майку, гордо обнажив коловрат на груди и заорал в микрофон:
– Россия для русских! Москва для москвичей! Слава России!
Он вскинул руку в фашистском приветствии, завершив свой спич призывным возгласом: «Зига!» Кое-кто из ребят Красса ответил: «Зага!» А Красс на это только осушил очередную кружку пива.
К оголтелой братии подошел какой-то кавказец со стильной бородкой, хорошо одетый. Видно кто-то из владельцев. Не из пугливых. Подошел с одним охранником, стоящим с трясущимися поджилками вдалеке.
– Ребята. Вы мешаете моему бизнесу. Люди, чьих музыкантов вы прогнали со сцены, проплатили банкет… Они кстати, евреи. А я армянин. И это моя страна, так же как ваша, я здесь родился и вырос. И вы пьете дешевое пиво в моем заведении. Ваш чек – копейки по сравнению с чеком той компании, которой вы мешаете. Милицию вызвать?
– Ты милицией меня хочешь напугать? – наконец, поднял голову Красс. – Или хачами своими?
– Я не хочу никого пугать, здесь у нас отдыхают вне зависимости от наций. Полно иностранцев. Вы что хотите?
– Стрелки.
– Что, по девяностым ностальгия?
– Ладно, пусть играют… – смягчился Вася. – Мы не против. А ты молодец, смелый. Единственный. Кто не засунул язык в жопу. Подошел и стал защищать свой бизнес. У каждого своя борьба… Учитесь, братва, вот один с тощим охранником, подошел. А нас тут десять человек! Это есть храбрый хач, не баран, не чурка! Ладно, хачик, иди своей дорогой, мы щас допьем и ретируемся. Бить твою мебель и телевизоры не будем не потому, что у тебя камеры стоят. А потому, что у меня вызвал уважение твой поступок.
И они действительно скоро ушли. Как по команде. Пар выпустили на улице, в спальном районе. «Карлики» зарезали узкоглазого дворника – киргиза, который имел неосторожность подметать двор до рассвета.
Интермедия мечты и грусти.
У Кадырбека, так его назвала мама, была мечта. Нет, у него все было в порядке. Работу в Москве он нашел относительно быстро – помогли друзья из его селения неподалеку от заповедного озера Иссык-Куль, «горячего озера», не замерзающего даже зимой. Односельчане трудились в Москве в очень большой конторе ЖКХ, которая обеспечивала своих рабочих – трудовых мигрантов – годовой регистрацией. Вскоре и он стал подметать дворы, сгребать снег, колоть лед… А рядом колола лед Жубаныш. «Утешение» – так ее звали в переводе с киргизского. Она была родом из самого Бишкека.
Сперва Кадырбек мечтал о покупке машины, которая позволит заняться извозом богатых москвичей и отсылать домой большие деньги. Но как только он увидел Жубаныш, он стал мечтать о ней.
Однажды она споткнулась на скользком льду, а он успел ее подхватить. Она сказала, что никогда не каталась на коньках. И Кадырбек это запомнил.
Потом приятели-односельчане, заметив интерес Кадырбека, поведали ему о том, что не стоит связываться с позорной женщиной. У Жубаныш был ребенок – внебрачный бастард. Такая красавица никогда бы не оставила Бишкек, если бы не позорная связь с женатым мужчиной. Скорее всего, она потеряла девственность и честь в пятнадцать, когда была пьяна. Вот почему у нее нет мужа, никто ей никогда не помогал, даже родные отвернулись, и она покинула родные края со всем своим незамысловатым нищенским скарбом и семилетним ребенком.
Но Кадырбек влюбился и загорелся одной идеей, реализация которой потребовала больших усилий. Гуляя по Красной площади с друзьями поздним вечером после работы, он увидел ледяной каток. Пока друзья любовались храмом Василия Блаженного и слушали бой курантов на Спасской башне, Кадырбек решил разузнать, как можно попасть на каток.
В кассовой будке ему сказали, что входной билет для взрослого стоит пятьсот рублей плюс аренда коньков – двести пятьдесят рублей в час. В долларах выходило пятьдесят. Одалживать он не любил, а первую зарплату уже отправил родственникам – маме, трем сестрам и двум бабушкам.
Надо было как-то извернуться, чтобы достичь цели. И у него получилось.
На Патриарших прудах располагался еще один каток. И там требовались уборщики. Там можно было убирать глубокой ночью, когда бригадиры ЖКХ спали. Уже через три дня работы ему разрешили привести свою девушку. Он сказал начальнику, что придет с ребенком. И на это добрый директор катка тоже не имел возражений.
В эту ночь он снова не выспался. Но после работы поздним вечером пригласил Жубаныш на каток. С ребенком. Она стеснялась, но поддалась на уговоры. Относительно быстро они добрались до метро «Маяковская» и пришли к чудесному месту, похожему на уменьшенную копию заповедного озера Иссык-Куль. Только вместо водной глади был крепкий лед, на котором катались вокруг праздничной новогодней ели сотни людей. Он помог ей и ребенку снять обувь и отнес ее в шатер. Добрый начальник, смекнув, в чем дело, выдал три пары коньков без очереди, похлопав трудолюбивого Кадырбека по плечу, и приставив к нему инструктора. Кадырбек вначале испугался, но начальник сказал, что это презент от фирмы.
Кадырбек был на седьмом небе, когда Жубаныш и ее ребенок встали на коньки. И поехали. Вокруг нарядной ели. Деревья по всему периметру катка были увешаны электрическими гирляндами. Все сверкало и переливалось. Проектор рисовал на стенах причудливые города. Играл диджей. Она смеялась. Впервые за почти два месяца он увидел ее такой веселой и такой счастливой.
А потом они пили горячий чай, а девочки в рекламной униформе подарили маленькому Тамерлану плюшевого зайчонка, набитого конфетами.
Он проводил Жубаныш и маленького Тамерлана до дома. Она поблагодарила его, сказала, что пригласила бы на чашку кофе, но в квартире еще четыре семьи, и все уже спят. Как-нибудь в следующий раз! Он бы тоже с удовольствием вздремнул, но окрыленный отправился прямо на работу. Его смена.
Солнце уже вставало. Он был счастлив. Сердце веселилось. Работа спорилась, словно и не нужен был сон. Он пришел на участок первым, но скоро увидел силуэты приближающихся ребят. Сейчас он поведает им о своей радости. О мечте. И возможно, услышит упреки. А может не стоит ничего рассказывать? Все узнают в свое время. Кто в молодости не ошибается. Важно выносить уроки из прошлого, чтобы не совершать ошибок впредь.
Как прекрасна Москва, здесь он встретил свое счастье и обрел любовь. …Кадырбек умер счастливым, потому что убийца подошел к нему незаметно, лезвие ножа ударило его сзади и пронзило в области сердца. Когда он упал на колени, улыбка не сошла с его лица. Он провожал своих убийц молча. Возможно, это был сон, ведь сны не всегда заканчиваются хорошо. Сейчас он проснется, и придет Утешение. Они не оборачивались и не убегали, спокойно удаляясь от своей случайной жертвы. Когда силы Кадырбека, такое у киргиза было имя, иссякли, он успел отставить лопату в сторону, аккуратно положить ее рядом, а затем упал лицом в лед…
«Фирма» – объединение фанатов. Околофутбольная банда. У каждой фирмы свой лидер. Обычно это самый сильный, духом и физически. Такой как Вася. Накачанный, с волевым подбородком, светловолосый, высокий и дерзкий. Безжалостный к врагам. Умеющий разделять и властвовать. Патриций на фоне плебеев. Много не говорит, все видит. Своих в обиду не даст, сурово отомстит за предательство и трусость, даже достойному врагу воздаст должную честь.
Попасть в фирму не просто. Ты должен разделять ее идеологию и соответствовать статусом. Ты обязан правильно одеваться, и соответствующе выглядеть. Это значит, что «карлики» – юная поросль, должны еще подрасти. Но на стрелках они сгодятся. Ведь они – без башки, и они хотят пройти «проверку» – лучшую рекомендацию при вступлении в «фирму».
Только кажется, что «фирма» далека от политики. Ее гнев легко направить на кого-угодно. Это когда лидер «фирмы» алчный. Такой может принять «грев» и от политиканов, этих выхолощенных интеллигентиков из Кремля, которые боятся таких же никчемных очкариков-оппозиционеров и фриков с репутацией геев. За этими клоунами никто не стоит, разве что горстка даунов, но не масса остервенелой молодежи, готовой жечь, громить, бить и… даже убивать. Такие пойдут только за реальным вожаком. Страшно, когда у такого вождя появится в довесок личная неприязнь.
Умами молодежи, неприкаянной и злой, могут управлять только истинные лидеры. А не назначенные «комиссары», агитаторы, не отбывающие номер перед вельможным чиновничьим назначением псевдоавторитеты. Все эти формальные прокремлевские объединения – отмыв бюджетов. Эта «гвардия» способна обкидывать яйцами только беззащитных диссидентов. При виде пушек, обычной «травматики», они наложат в штаны. Лимоновских радикалов успокоят только Васины ребята. Они и хачей на место поставят. Реальных врагов, что безнаказанно гоняют на «Роверах» по Красной площади, светят «пиками» и танцуют лезгинку на Манежке, а не в своих аулах.
Красс знал, что под его знамена пойдут все, кто имеет гордость называться русскими. Стравить людей до смерти может не только дурость – в случае фанатских драк, только межнациональная, межрелигиозная рознь делает кровавые ручейки багровыми реками. Ксенофобия – это ли мотив для патриотов? Патриотизм в превосходстве, в силе, в унижении? Не важно. У Красса свои определения. Его жизнь – его выбор, и он выбирает свободу, которая не нужна ему без власти, уважения, беспрекословного подчинения сторонников и безоговорочной капитуляции противников. Никаких компромиссов. А бредни седовласых мудрецов о том, что для многонациональной империи одинаково вредны как сепаратисты, так и скинхэды, засуньте себе в задницу!!!
Почва для взрыва готова. Этнические банды заполонили Москву. Красивые русские девочки сидят по ресторанам с кавказцами. ВУЗы «почернели». Безработица растет… Мигранты едут… Бойня приближается…
Эти кремлевские дяди и их спецслужбы еще не знают, что такое настоящий экстремизм. Конечно, не знают. Раз так дешево оценивают разовые услуги фанатских лидеров. Аппетиты Красса гораздо выше. А его организация, завуалированная под знаменем фанатского братства, намного сильнее. И могущественнее узколобых скинов, ибо на порядок хитрее! И только Красс может объединить легионы враждующих группировок. На раз! А не так, как тужатся это сделать оппозиционеры, замыленные персонажи, чуждые народу и несогласные только с тем, что их отстранили от кормушки. В них нет злости, они – марионетки, существующие за счет спонсоров. Собрать десятки тысяч в одном месте быстро, за считанные часы, они не способны. Им нужна для этого целая стратегия, деньги, репетиции… А ведь это элементарно сделать. Эсэмэсок, листовок, демотиваторов, флэш-моба, и даже СМИ – здесь мало. Главное – ненависть, не декларативная, а натуральная. Почти животная. Повод должен быть прямым, а не косвенным. Лозунги должны быть понятными, даже примитивными! Не химкинский лес надо защищать, а жизнь! Только неприятие чужого, инородного, страх перед завоевателем будет подобную ненависть. Именно его следует поощрять, разжигать и лелеять. Страх. Злоба. Гнев. К «оборзевшим хачам», которые достали всех – «мясо», «коней», «паровозов» и «мусоров», динамовских конечно. Реальных мусоров крушить надо тоже, коли они за обнаглевших «хачей» и «дагов» заступаться будут…
К «хачам», «чехам», «дагам», всем этим «джигитам», «чуркам» и «баранам» Красс имел личные счеты. Его девушка ушла к чеченцу. Богатенькому чеху. Папенька сплавил. Он еще поквитается за Алину. Со всеми.
Глава 8. Память.
Максим лежал на огромной кровати, ничуть не похожей на больничную койку. Только свет мощных операционных ламп выдавал предназначение этого выкрашенного в голубой цвет помещения. Белье пахло свежестью и ароматным концентратом. Он чувствовал себя абсолютно здоровым. Его мышцы наливались кровью, и тело распирало от энергии. Хотелось на улицу. Там воздух. Простор. Свобода. Но его все еще не отпускали эти суетливые люди в белых халатах. Профессор навещал его через каждые два часа. Осматривал голову, поправлял очки и довольно улыбался.
Память рисовала отрывочные образы из его прошлого, и что-то еще. То, что было иногда противным, но нисколько не пугало Максима. Это что-то было необычным, а значит – не менее интересным, и, кстати, тоже своим, причудливым, но родным… Ничто не воспинималось чужим, все казалось уместным, хотя картинки никак не стыковались. При этом мозг не сокрушался, пребывая в нерушимом спокойствии. Мысли выстраивались в отдельные логические цепочки, которые просто обязаны были составить звенья одной цепи, как две автономные сюжетные линии переплетаются в шедевре в упорядоченную великим замыслом фабулу. Чаще печальную, но очень жизненную.
Вот какая-то девушка. Макс испытывал к ней теплые чувства. Лина, конечно же, его сестра. Только ее голос мог быть настолько приятным, ведь голос мамы он так и не услышал ни в тот день рождения, когда он заперся в комнате. Ни в следующий, когда он с таким же трепетом ждал звонка, ни через год. Зато он побывал на свадьбе сестры. Торжество отмечали в Подмосковье. В загородном доме жениха. Надеялся увидеть маму там, но надежда не оправдалась. Отец был против ее визита.
Лина, счастливая, красивая, светлая, рассказала Максу о своем избраннике, похоже, у нее все вышло не только по отцовскому расчету, но и по любви. Поведала и о маме. Она ничего не скрывала, просила, чтобы, брат не расстраивался:
– Нашей матери и до меня нет дела, хоть я с ней и живу. Она не просто выпивает, она сидит на стакане вместе со своими многочисленными любовниками.
– Ты хотя бы видишь ее. Слышишь ее голос.
– Зрелище, скажу честно, не из приятных, голос прокуренный, а реплики неадекватны. Смеется, когда мне грустно и рыдает, когда все в порядке…
– Она бывает у тебя?
– Очень редко. Кстати, сюда, в этот дом приезжала. Ей на природе нравится. Она вдали от суеты преображается… Ты, братец, имей в виду – можешь приезжать сюда, когда захочешь. Ей на природе нравится. Она вдали от суеты преображается… Ты, братец, имей в виду – можешь приезжать сюда, когда захочешь. И с кем захочешь. Избранницы не появилось?
– Нет.
– Появится.
– Так говоришь, мама здесь была?
– Была. Может в следующий раз, когда приедешь, застанешь ее здесь.
Максим вдохнул деревенский воздух, убежденный, что именно так пахнет мама…
Когда Максу еще не исполнилось восемнадцати, отец провожал его в военное училище.
Проводы обернулись новым скандалом. Макс хотел увидеть мать хотя бы на прощание. Встряла мачеха.
– Она о тебе не вспоминала все эти годы, была занята собой и своей личной жизнью. Проститутка!
Отец промолчал, хотя должен был пресечь оскорбления. Потом он сам набрал какой-то номер на сотовом.
– На, попробуй поговорить.
Макс задрожал, когда услышал длинные гудки. Он не ожидал, что трубку снимет Лина. Она в тот период уже жила у мужа.
– Я здесь, потому что мама невменяема. Ее избил очередной хахаль. Милиция уже была. Негодяя взяли.
Максим стал курсантом, так и не услышав мать. А на совершеннолетие отец сделал подарок, от которого Максим отказался.
Отец хотел сделать сыну сюрприз, помятуя о своем невнимании к его прошлым дням рождения. Он арендовал лимузин «Хаммер», усадил в него молодую проститутку в линжери и подогнал авто прямо к КПП. Макс вышел в увольнение, открыл дверцу салона, но в машину не сел. Увидев девушку, он все понял и позвонил отцу:
– Папа, я пытаюсь стать человеком, а не животным. Мне не нужны шлюхи…
Отец огорчился, но не показал вида, он ведь желал сделать приятное сыну, хотел, как лучше.
– Прости, я тебя люблю , – вымолвил он в свое оправдание.
А Макс так и не встретил возлюбленную до своей командировки в Чечню… Сохранив девственную чистоту, сдобренную обидой на мир, что отнял у него маму…
Он часто представлял свою девушку. Она будет очень красивой. Само совершенство. Как мама. Она будет верной. Иллюзия приходила по ночам, в видениях. Ради нее он был готов сделать все, что угодно. Геройство или преступление – все равно!
Так же, как раньше, он готов был бежать хоть на край света, без отдыха и еды, чтобы обнять самого дорогого человека, который не может предать, который помнит и любит, всегда ждет и никогда не сотрется из памяти…
Тем более из его памяти – надежном резервуаре , хранящем самые яркие моменты жизни, консервирующем эмоции, притупляющем чувства, сглаживающем страхи.
Очередная ночь прошла беспокойно. Снилась какая-то безразмерная груда металла с бесчисленным множеством перегородок и ходов, словно в лабиринте. По нему бегала крупная серая крыса. Максим не испытывал ни ужаса, ни отвращения. В этот раз он сам пребывал в оболочке грызуна, глядел на мир его глазами, думал его мозгом и чуял опасность нюхом. Всю ночь ему мерещился… сыр. Сыр был в изобилии, разных сортов. Любопытно, а главное – вкусно.
Утром Максим попросил сыр, на что профессор, перед которым все вокруг заискивали как перед кудесником и корифеем, снисходительно улыбнулся. Его пациент стал поглощать сыр регулярно, целыми головками. Сыр стал для Максима истинным лакомством. И не важно какой , – гауда, пармезан, мацарелла, даже плавленый. Он набивал желудок впрок, хоть его никто и не торопил. Душа пела, когда обоняние чуяло сей вожделенный аромат, когда язык ощущал этот вкус.
Глава 9. Подавление человека.
– Профессор, как работает эта чертова машинка? Она похожа на Айфон, а я в нем профан… – спросил Дугин, разглядывая пульт.
– Да, я знаю. Мир делится на программистов и пользователей. Подавление человеческого… Принцип очень прост, как все гениальное, – захрипел Функель, надуваясь от собственной значимости, – Биохимия и психология в одном флаконе. Акцептор – вещество, облегчающее процесс окисления субстрата с пониженной концентрацией путем принятия дополнительного количества ионов водорода…
– Не засоряйте мой мозг неведомым, проще объясните. Я пользователь.
– Ну, хорошо. Крыса… Ее болевой порог выше. Реакция на яд иная. Крыса, чьи подкорковые узлы были имплантированы в мозг пациента, получала на протяжении нескольких месяцев увеличивающиеся дозы яда. Она привыкла к препарату. Теперь вещество для нее – биостимулятор. А человеческий мозг эта кислота парализует, отключает, как сильнейшее седативное средство, транквилизатор, ну, хорошо, наркотик. Никаких моральных барьеров, жалости, тоски… Ничего. Только действие. Все, что касается низменных инстинктов. Агрессия, голод, секс…
– Откуда кислота попадает в организм?
– Эмаль. Зубная эмаль. Вещество в ней. Электромагнитный импульс поступает с пульта на невидимые брекеты. Происходит кратковременный выброс ионов. Микро-слой эмали окисляется, и вещество стремительно поступает в мозг… А там биохимия сменяется психологией.
– На каком расстоянии действует пульт?
– Это спутниковый прибор. Он, кстати, работает, как в режиме GPRS, так и в ГЛОНАСС. Датчик вмонтирован в коронку. Всегда можно определить местонахождение объекта. Навигационная погрешность 1-3 метра максимум. Расстояния не имеют значения при наличии связи. Помехи при считывании микро-чипа в зубе возможны только в туннелях и в бетонных убежищах.
– А как отключить животное?
– Такая задача не стояла… Действие «лекарства» – около двух часов. Пик эффективности препарата – через две-три минуты после приема.
– И то верно… – согласился полковник. – У нас другие задачи…
Управляемость Макса Дугин намеревался проверить в деле. Очень скоро…
В недавно приобретенном загородном доме Дугин намеревался поговорить об этом деле с единомышленниками.
…Совещание боевых товарищей, а не тайное ритуальное сборище, не светский раут. Только надежные люди. Никакой показной роскоши, приторной помпезности, псевдо – оппозиционеров с замшелыми идеями о бескровной смене власти , замыленных персонажей из альтернативного шоу-бизнеса, официантов, секьюрити с проводками, торчащими из ушных раковин. Охрану посменно обеспечивала оперативно-боевая группа уволенных в запас грамотных офицеров из спецназа ГРУ и ВДВ, да и на мангалах они управлялись не хуже французских поваров. Барбекю на свежем воздухе у бассейна, в небольшом пуле Дугин не смог себе отказать, удался на славу. После традиционного третьего тоста «За тех, кого с нами нет», Дугин держал речь:
– Братья, какая участь нас ждала после службы. Искать хозяина, выслуживаться перед влиятельным воротилой? Всей душой ненавидеть его и помогать доить нашу Родину? Выслуживаться за отпуск в Шарм-эль-Шейхе, да пусть даже в Пунта- Кане, в отеле сегмента «все включено» перед тем, кто презирает тебя из, потому что ты включен в его «all inclusive». Как шавка сторожить хозяина, когда он играет в гольф-клубе с тем, кто командовал тобой, когда ты служил и откупился от тебя парой железяк на груди, которые для них ничего не стоят. А для нас омыты кровью! Этого мы хотим?!
Короткостриженные люди в штатском, иные сединой на висках, с явной военной выправкой молча кивали. Дуга продолжал:
– Эти в Марбелье и Тироле, на яхтах в Сен-Тропе, в своих загородных резиденциях, кичливо отгороженных от наших с вами трущоб, от гетто, на которые они брезгливо плюют, потому что там живет чернь. Это мы с вами чернь. А наши девушки со всей провинции… Наши дочери, наши возлюбленные, наши жены… Они отправляются с ними в Куршевель. Чтобы их там отымели. Их превращают в шлюх те, чья безопасность возложена на наши плечи. Одна мне так и заявила: Миша Прохоров мне помог. Как? Я спросил ее, как? Она показала часы с брюликами. Поведала, что ей оплачивают квартиру. Когда я сказал, что твой Миша – сутенер, такой же как Петя Листерман, что ты – дешевый эскорт его зажравшейся свиты, что он тебе помешал, а не помог. Помешал обрести достойное счастье, создать семью, найти свою половинку, своего суженого! Она посмотрела на меня как на сумасшедшего. Они думают, что мы деградировали, и пичкают нас пошлятиной со всех экранов, держат нас за даунов, хотят, чтобы все время смеялись, они уже рассмешили народ до слез… Нужны вам эти хозяева, ответьте, нужны?!
– Нет! – в один голос заявили соратники.
– По их раскладам мы дегенераты, которые элементарного не могут. Разработать эффективный план ликвидации Чубатого Рыжика Энеджайзера не можем…
Офицеры дружно засмеялись.
– Можем… – твердо заверил Дугин, – Только мы его валить будем по суду. Для него публичный трибунал. Когда возьмем власть и сами станем хозяевами собственных судеб, кто как не мы это заслужили. И кто, если не мы!
– Кто, если не мы! – хором отозвались гости Дугина.
– Революция, гражданская война… Они пугают нестабильностью, потому что у них, и только у них все стабильно! А на улицах уже давно расовая и религиозная война. Белые воюют с черными. И только мы, третья сила, а не коррумпированные либералы и псевдо-государственники, можем взять все под контроль. Но мы в отличии от них, не ищем дешевого авторитета, подогретого на провокациях, ими же организованных. Допрыгались! Настало время выпустить пары! Пусть они посмотрят, что вся эта стабильность – профанация. Пусть люди увидят, до чего интеллигентики довели страну. До хаоса, неуправляемого на самом деле никем! Только тогда люди поймут, насколько эта элита, эти кукольные бесхребетные вожди слабы и призовут единственную силу, которая со всем этим справится. Нас! Истинных патриотов, доказавших кровью и верность присяге и любовь Родину!