90 миль до рая
С тех пор прошла уйма времени, но редкий индивид способен кардинально менять собственное мировоззрение. Даже под перманентным воздействием ударов судьбы. Что до Милхелена, то его рождение на родине великого христианского богослова Мартина Лютера никак не мешало его беззаветной любви к повелителю страны "нибелунгов" королю Зигфриду, воспетой "скальдами" воинственной Кримхильде* и Одину, как ему теперь казалось, так похожему на кубинского Аягуна – бога войны.
По слухам, докатившимся до господина Калана, сам Фидель находился под покровительством этого самого сильного бога из шестнадцати воплощений Обатала – высшего божества сантерии. Именно поэтому его не брали ни пули, ни заговоры, ни проклятия, и народ обожал его, не смотря на вопиющую нищету, местами близкую к существованию в трущобах. Не удивительно, Милхелен Калан был не первым, кто представлял сомневающегося атеиста Кастро адептом своего вероисповедания.
Потребность в мистификации сроднилась в душе немца с азами психоанализа после прочтения им десяти страниц из толстого томика Фрейда. Все "Толкование сновидений" он осилить не смог, но и прочитанного оказалось достаточно, чтобы Милхелен возомнил себя прирожденным психиатром, раскусив потаенные желания собственной внучки.
На Кубе он мог помочь Магде, рискуя всего лишь пятьюдесятью евро. На пляже гер Калан нанял одного из местных жиголо с серьгами на обоих мочках по имени Гильермо и повелел тому под вечер явиться в номер к его девочке под видом массажиста, чтобы убедительно доказать ей все преимущества мужского начала. Милхелен предупредительно снабдил парня презервативом, экономно выдав Гильермо одну штуку резинового изделия.
Магда была предупреждена дедушкой о вечернем визите чудо-релаксатора. Оттого и тщательно подготовилась, буквально омывшись благоуханиями. Дедушка был столь деликатен, что заблаговременно сообщил о своем намерении убыть на экскурсию в ночную Гавану. Это означало то, что Магда останется с "кудесником" Гильермо в полном уединении. Хотела ли она воспользоваться ситуацией? Безусловно…
Перед тем, как затащить кубинца в постель, Магда сняла с опешившего и онемевшего от неожиданности гостя соломенное сомбреро, откуда посыпалось какое-то барахло, включая одеколон и портмоне деда. И видеокамера… "Мачо" успел поймать ее на лету и аккуратно пристроить обратно на пуфик со словами:
– Битте, данке шон. Хард лайф унд ай эм сори… Дас ист тотален мобилизационен!*
На что Магда ответила: "Куба либре! Хаста ла витория сиемпре!*", раздела Ласаро до носков, попутно скинула с себя нижнее белье, каким-то чудом, по иронии судьбы метнув его прямо в цилиндр сомбреро.
Только после окончательного обнажения немки Ласаро смекнул, что существо, внезапно вынырнувшее из ванной комнаты, принадлежало к женскому полу. Это раз. Во-вторых, она не собиралась поднимать шум по поводу его незаконного вторжения. В-третьих, она его явно хотела…
Желание с его стороны никак не проявлялось, но страх иногда вершит чудеса…
Сделав дело, он наспех оделся, водрузил на свою голову сомбреро и помчался по коридору к лестнице, проклиная подельника Хулио Сезара и жадную до любви конопатую нимфу.
Не прошло и минуты, как перед распластавшейся в неге обнаженной Магдой фон Триппе предстал вошедший в открытые двери настоящий Гильермо. Он невозмутимо приступил к своим оплаченным обязанностям, чем вовсе не обескуражил Магду. Совсем наоборот, заставил ее поверить в существование рая на Земле и убедил, что рай простирается в пределах острова Свободы.
Гильермо тоже остался доволен собой и сэкономленным презервативом…
Дедушка вернулся поздно, когда оба псевдо-массажиста уже обслужили внучку. Вскрытая фомкой дверь натолкнула его на нехорошие мысли, коими он поделился со своей девочкой. Только теперь Магда припомнила странность в поведении первого "массажиста". Она поведала деду о его неуклюжей попытке умыкнуть видеокамеру и, проверив свои вещи, заявила об исчезновении золотого браслета – подарка родителей в День совершеннолетия. __________________________________
*Фульхенсио Батиста – кубинский диктатор, свергнутый вооруженной опозицией во главе с Фиделем Кастро в 1959 году и бежавший из страны в Санто-Доминго. В 1973 году он умер своей смертью в испанском городе Марбелья.
* Древнегерманская легенда гласит о божественном провидении, предопределившем встречу Зигфрида и Кримхильды в месте падения каметы. Скальды-песенники воспели в своих эпосах их героические свершения и одновременный уход в страну духов-нибелунгов.
* Набор бессвязных словосочетаний: Пожалуйста, спасибо. Тяжелая жизнь и простите меня… Это тотальная мобилизация! (англ.-нем.)
* Куба свободна! До победы всегда! – революционные лозунги (исп.)
– Как этот парень выглядел? – строго спросил Милхелен.
– Прекрасно… – ответила Магда и захныкала как дитя.
Дедушка обреченно сплюнул в пол и, сняв телефонную трубку, попросил дежурного на ресепшене вызвать полицию с целью зафиксировать факт кражи со взломом.
Полицейские инспектора в сопровождении сотрудников службы безопасности отеля и переводчика прибыли минут через тридцать. Оперативностью здесь и не пахло. Показания Магды выглядели сбивчивыми и рассеянными. В них напрочь отсутствовала логика. Магда как-то неадекватно реагировала на стандартные в таких случаях вопросы следователей, словно читая в них скрытый сексуальный подтекст. Милхелен Калан, глядя на такое поведение внучки, готов был изменить свое в недавнем прошлом негативное отношение к лесбиянкам, отречься от бога Одина в пользу традиционного христианства и сжечь все книги Фрейда, кроме тех десяти страниц, что он прочел с таким трудом. Наконец, очередь дошла до него, и он утвердительно замахал головой, когда его спросили, есть ли у него какие-нибудь подозрения.
– Меня слишком рьяно старался задержать пустыми разговорами один бармен. Его имя… Кажется его зовут Хулио. Хулио Сезар. Точно! – Милхелен взял инициативу по расследованию в свои руки, – Он неестественно раздражался, когда я пытался отойти от стойки, обижался на мою невнимательность к его пустопорожней болтовне. И еще – он плохо отзывался о Фиделе Кастро и выпрашивал чаевые.
Участь Хулио Сезара была предрешена…
* * *
"Улов" Ласаро состоял из золотого браслета и бирюзового нижнего белья – линжери с кружевной вышивкой. Он мчался на своем старенькой "ладе" шестой модели на свидание с Элисабет, официанткой-передовицей отеля "Парадисо – Пунта – Аренас", двадцатишестилетней дурнушкой, страдавшей от невнимания бывшего мужа.
Карденас – городок небольшой. Поговаривали, что Хуан Мигель завел себе любовницу задолго до развода с Элисабет. Разошлись – так разошлись! К чему жить под одной крышей? Элисабет сказала, что он никогда ее не любил, просто жалел, и она всегда чувствовала свою ущербность от его жалости. А еще она призналась, что он, Ласаро, подарил ей счастье… Она действительно впервые почувствовала, что значит страсть, что значит быть желанной, ощутить себя женщиной, которую не жалеют, а искренне хотят…
Ласаро искренне желал только одного – как можно быстрее познакомиться с проживающими в Майами родственниками Элисабет. Дядя Элис, его тезка Ласаро, поможет ему на первых порах, а там он и сам разберется. Стратегическая цель – стать миллионером – не казалась такой уж призрачной.
Что до Элис, то тело у нее было очень даже ничего. Правда, таких у Ласаро имелся целый взвод. Но сейчас именно Элис заводила его больше всех. В этом плане Ласаро чем-то напоминал продажную девку, которая получает оргазм лишь от вида золотых краников на джакузи.
На взгляд Ласаро, привязанность Элис к своему бывшему мужу Хуану Мигелю и сыну Элиану доходила до абсурда. В его планах Элисабет играла ключевую роль, и он, как человек с гипертрофированно развитым собственническим инстинктом, с трудом терпел такое раздвоение. Однако он верил, что делить Элисабет с ее бывшей семьей оставалось недолго. Старое будет разрушено в угоду новому!
Ему было невдомек, что прошлое формирует будущее, а часто управляет им. Люди авантюрного склада пренебрежительно относятся к своим давним грешкам, не желают анализировать свои ошибочные поступки. Они думают, что отмахнувшись от прошлого, быстрее достигнут финиша. Какого же бывает их удивление, когда на финише они встречаются со своим прошлым, и результат этого неожиданного свидания по обыкновению бывает очень печален.
По дороге к "возлюбленной" Ласаро совершил незапланированную остановку. Краем глаза он заметил на вымощенной аллейке у проезжей части знакомый силуэт.
– Надо же, Даяна! – вслух выронил он и нажал на педаль тормоза. Автомобиль со скрипом остановился рядом с девушкой, на груди которой висел рюкзак с малюткой. "Лада" потарахтела секунду и непроизвольно заглохла. Ласаро с трудом опустил стекло – ручка заедала.
– И на этом дрындулете ты возишь туристов? – съехидничала девушка.
– Ты же знаешь, что это временно, – не выходя из машины, процедил сквозь зубы Ласаро, злясь на свою тарахтелку, которая никак не заводилась.
– У тебя все временно, – продолжила подтрунивать над бывшим сожителем красотка, – Хоть бы разок пришел навестить Ховьера… – немного смягчив тон, произнесла Даяна с укором. Карапуз, услышав свое имя, пробурчал что-то нечленораздельное.
– Зачем же приходить, если я его только что повидал, – бросил Ласаро на прощание, довольный, что машина завелась. Он нажал на педаль газа, без сожаления оставляя позади свою прежнюю любовь, и не желая думать о судьбе существа, в жилах которого текла его кровь.
Добравшись до "Парадисо – Пунта – Аренас", он перестраховался, не став глушить мотор. Мало ли. Ласаро с ненавистью вспоминал свои бесплодные попытки проворачивания ключа зажигания ровно до тех пор, пока не почуял обволакивающий приятной истомой запах и не услышал нежный голосок Элисабет. Она уже запрыгнула на переднее сидение его автомобиля и захлопнула за собой дверь.
– Ты опоздал на десять минут, – прошептала она ему на ухо.
– На то были веские причины, – пробормотал Ласаро, осыпая Элисабет поцелуями. Даже сейчас, после "сеанса одновременной игры", который устроила любвеобильная немка в отеле "Сибоней", Ласаро целовался не без удовольствия. Его влечение подстегивалось осознанием полного превосходства над доверчивой креолкой, коей суждено было превратиться в трамплин для его восхождения. Потом он скажет ей "Адьос", и не станет играть в жалость, уподобляясь ее бывшему суженому. К тому же, она сама призналась, что жалость только унижает. Верно. Он бросит ее без малейшего сожаления, как только наступит время. У миллионеров должна быть куча креолок, мулаток и чернокожих "чик".
– Подожди, не здесь, – остановила Элис своего героя-любовника, – Горничная Лурдес завела интрижку с постояльцем – нефтяником из России. Он арендовал джип и укатил с ней на Карибские пляжи в Тринидад. Мы без труда сможем пробраться в его бунгало… – словно заговорщица произнесла она, разжав свою ладонь и показав магнитный ключ.
– Поехали, – Ласаро не надо было уговаривать, когда речь шла о сексе в шикарных апартаментах. Возможности чем-нибудь там поживиться он так же не отрицал. Правда, от этой затеи Элисабет уговорила его отказаться еще по дороге. Она использовала простую мотивировку: подозрение сразу падет на нее. К тому же Лурдес сделала для нее доброе дело, а она не привыкла отплачивать за добро черной неблагодарностью. Ласаро неохотно согласился с доводами любовницы.
Вскоре они оказались на месте и, действительно, без особого труда, по тайной тропиночке Лурдес проскочили мимо охраны на аллейку, ведущую к бунгало отеля "Мелиа Лас-Америкас".
Войдя в дом и увидев роскошное убранство его комнат, Ласаро с горечью воскликнул:
– Почему все это не для нас!?
– Все для нас, но только до двух ночи. Я должна вернуться в Карденас к двум, иначе Хуан Мигель будет волноваться, – заворковала Элисабет, поглаживая своей ладонью шелковые покрывала огромной двуспальной кровати и призывно глядя на Ласаро.
– Вот так всегда. В этой чертовой стране нас ограничивают во всем – и во времени, и в свободном передвижении, – запел свою старую песню Ласаро, подсаживаясь к Элис.
– Эта "чертова страна", как ты выражаешься, наша Родина, – нашлась Элисабет.
– А я буду заниматься любовью с активным членом Союза молодых коммунистов, – иронично заметил Ласаро.
– Причем, очень активным, – скидывала с себя одежду Элисабет.
– Погоди, – вдруг вспомнил любовник. Сейчас ему особенно захотелось побыть в шкуре реального олигарха, – Я приготовил для тебя сюрприз, вернее, целых два сюрприза. И оба я хочу одеть на тебя, не откладывая на потом. – Он бросил на обнаженную Элисабет невиданной красоты кружевное нижнее белье. Его бирюзовый цвет поразил молодую женщину, которая видела подобные вещи лишь на телах богатых туристок.
– Какая прелесть! – восторженно воскликнула девушка, вскочила с кровати и мигом прильнула к зеркалу. Она вернулась, сияя от счастья – размер подошел.
– Откуда это у тебя?!
– Иди сюда, – он взял ее за руку, и на ее запястье щелкнул замок крупного золотого браслета с бутоном в виде лепестков орхидеи.
И все-таки скупое сердце дарящего екнуло в груди. Он сам испугался своей нахлынувшей щедрости. Однако успокоился, так как был уверен, что избрал безошибочную стратегию. Теперь Элисабет сделает для него все, чего бы он не попросил. Жилье и статус политического беженца в Штатах обеспечены!
Элис обомлела. Она не находила слов.
– Откуда это у тебя!? – наконец, вымолвила она снова.
– Я знаю, что у тебя это от меня, – ответил "герой", притянул любовницу к себе и овладел ею на громадной, дышащей бесстыдной похотью кровати. Они скользили телами по гладкому шелку, предаваясь порочной любви, не вспоминая ни о чем – ни об отвергнутой Даяне, ни о мягкосердечном Хуане Мигеле, ни о двух малышах, один из которых еще не изведал страданий в силу своего двухмесячного возраста, а другому в скором времени предстояло столкнуться со всем земным злом сразу…
Укротив животное чувство, Ласаро вытянулся на кровати и извлек из перламутрового хьюмидора толстенную сигару "Hoyo de Monterrey". Он закурил, взирая на потолок и размышляя вслух:
– Мой отец всю жизнь горбатится, кочая нефть из буровой скважины, но никогда не сможет позволить себе такое бунгало. Даже русские поняли, что социализм – фуфло. Их нефтяники теперь чпокают наших девок пачками.
– Тебе что, не хватает девок? – вставила Элис.
– Я не об этом. Просто до революции мы целовали в задницу янки, а теперь облизываем пятки европейцам, канадцам и русским. Какая разница? Кубинцы были и остались нищими.
– Зря ты так. А бесплатная медицина, образование, земля, данная крестьянам? Если б не блокада американцев, мы бы сейчас процветали только за счет своих курортов, – поспорила Элисабет, – Нам просто мешают.
– Как тебя обработало это бесплатное образование! – не унимался Ласаро, продолжая рассуждать, не вынимая сигары изо рта, – На черта оно нужно? Чтобы работать официанткой? Или мыть тарелки за бюргерами?
– Нет, чтобы уметь отличать интеллигентных молодых людей от грубиянов, – с обидой парировала Элис.
– Ладно, не обижайся, – примирительным тоном произнес Ласаро, – Лучше скажи, как тебе белье?
– Наверное, такое же попросила купить юного Че Гевару его первая любовь Чичита Ферейро, когда будущий команданте отправился в путешествие по Латинской Америке, – тут же растаяла Элисабет и продолжила, – Ты никогда не слышал эту историю? Нет? Так вот… Она дала ему пятнадцать долларов и попросила, чтобы он купил на эти деньги комплект красивого нижнего белья в Майами. Путь выдался нелегкий. Но Че не поддался уговорам своего попутчика Альберто Гранадо потратить эти пятнадцать долларов. Даже когда у них сломался мотоцикл, даже когда они голодали, даже когда у Че обострилась астма, и Альберто потребовал эти деньги на лекарство для больного Че.
– И что потом? – ухмыльнулся Ласаро.
– А потом она написала, что устала его ждать…
– Значит, товарищ Че так и не добрался до Майами, как это однажды уже сделал я, и сделаю еще раз! Че не купил белье своей Чичите! – смеялся Ласаро, – А я достал своей девушке белье, не покидая пределов Кубы! А теперь сама посуди, что я смогу привезти тебе, когда я вторично доберусь до Майами. А лучше я увезу тебя туда. Только там мои способности по достоинству оценят. На Кубе мне ничего не светит. Нет простора… Кстати, и куда в итоге Че дел эти пятнадцать долларов?
– Кажется, он отдал их нуждающейся семье перуанских политиммигрантов.
– Чего еще ждать от фанатика! Они захотели построить рай без денег, изобрести нового человека из старого сырья. И где сейчас кости Че Гевары? Они сгнили в боливийской сельве! Его тело даже не было предано земле!
– Не говори так! Его останки нашли в боливийском Валлегранде и с честью перезахоронили в Санта-Кларе! Через тридцать лет нашли! – возмутилась Элизабет.
– Да слышал я, что боливийские индейцы поклоняются великому команданте не меньше наших коммуняк, – выпуская дым кольцом, изрек Ласаро, – Что жители Санта-Круса и Валлегранде даже огорчились, когда у них забрали кости…
– Не смей! – крикнула на него Элис.
– Сама начала про своего Че, – с укором заметил Ласаро, – Ты же знаешь, что меня бесят эти байки про героические подвиги партизан. Давай лучше спустимся на землю. Здесь намного интереснее. А еще интереснее – в Майами. У тебя же там родственники. Надо рвать к ним!
– Глупости! – фыркнула Элис, – Меня на Кубе все устраивает. У меня прекрасная работа в Варадеро. Я ни в чем не нуждаюсь. И бывший муж неплохо зарабатывает…
– Муж!? – на Ласаро нахлынул приступ гнева, – Похоже, ты никогда не забудешь своего Хуана Мигеля!
– Прекрати ревновать. Мы с ним, как брат и сестра, – оправдываясь, молвила молодая женщина.
– Открой глаза! Он зарабатывает?! – с надрывом декларировал Ласаро, – Да он ноль! Ты век просидишь в этой яме, так и не увидев света! Ты не променяешь эти гроши на настоящий рай! Только в Штатах мы будем счастливы, будем иметь все!
– Там что, нет нищих? Нет гетто? – не соглашалась упрямица, – Там не надо работать? Там все богачи и нет официанток и посудомоек? Что, богачи сами за собой убирают? Дети цветных ходят в престижные школы наравне с отпрысками миллионеров?
– Дура! – зашипел от ярости Ласаро, – Мы будем богачами! Я заработаю столько денег, сколько не снилось твоему тупому муженьку. Еще здесь, на Кубе заработаю! Знаешь, сколько умных людей хотят переправиться туда? Тысячи! Я помогу им. Контрабанда! Слышала?! Контрабанда кубинцами. Тысяча долларов за каждого переправленного в Майами. Я сделаю миллионы, и мы с тобой будем жить, как в сказке. И не в этой забытой Богом стране, а в истинном раю. Поняла?!
Элисабет молча сняла с себя бирюзовое белье, затем браслет и оделась в свое скромное платье, чем окончательно взбесила Ласаро. Едва сдерживаясь, он гавкнул:
– Ты хочешь унизить меня, не приняв моих подарков?!
– Я просто не знаю, что скажу Хуану Мигелю, если он увидит на мне такое белье и такой браслет.
– Любовь моя, – собрав всю волю в кулак, защебетал Ласаро, – Мне очень неприятно, что ты продолжаешь жить под одной крышей со своим бывшим муженьком, и видимо, я должен смириться с тем, что он до сих пор может видеть тебя в нижнем белье. За двенадцать лет брака он тебя и не в таком виде рассматривал. Надеюсь, сейчас он такой возможности не имеет… Но знай – я сделал тебе подарок от чистого сердца. Неужели тебе не понравилось? Ведь это белье – оно так тебе идет, а браслет – ты в нем словно испанская королева.
– Скажешь еще, королева…– вновь начала таять Элис. Она бросила взгляд на браслет, думая, найдутся ли в ней силы перебороть искушение, чтобы не надеть браслет снова. Им можно было любоваться без конца. Какая тонкая работа… – Я могу сказать Хуану Мигелю, что русский нефтяник подарил его Лурдес, а ей срочно понадобились деньги. – Соблазн победил, Элис сдалась.
– Умница, – похвалил Ласаро, – Узнаю свою девочку. Так ты схватишь фламинго за обе лапки – сможешь без страха носить браслет и вытрясешь из Хуана Мигеля долларов триста.
– У Хуана Мигеля? Триста долларов? Это почти все его сбережения… – как загипнотизированная прошептала Элис. Ей пора было ехать домой. Она не отважилась бы на такой обман никогда… Если бы украшение не выглядело столь прекрасно. Это не сувенирное изделие из ракушек, даже не черный коралл в серебряном обрамлении. Настоящий шедевр ювелирного искусства. Она в нем, как испанская королева… Ради такого чуда можно чуточку соврать.
Элис села в машину Ласаро, чтобы отправиться в Карденас. На ее руке красовался браслет, в ее сумочке лежало новое нижнее белье, а в ее голове сформировалась четкая и очень правдоподобная легенда по поводу своих неожиданных приобретений. Ее Элисабет собиралась изложить бывшему мужу, чье уважение она меньше всего хотела потерять.
Она оправдывала себя тем, что Хуан Мигель обещал купить ей что-нибудь очень дорогое в подарок сразу после рождения Элиансито, но так и не выполнил обещание. Он добрый. Из него веревки можно вить. Такой простак. Эх, если бы в свое время он не был таким невнимательным. Не то, что Ласаро. Этот парень знает, чего хочет сам, и чего хотят женщины…
Люди всегда верят в разное, а предают всегда одинаково.
Карденас, провинция Матансас, Куба
Хуан Мигель безмятежно спал в обнимку с маленьким Элианом, аккуратно укутанным в нежное пуховое одеяло, что подарила внуку бабушка Ракель – мама Элисабет.
Весь день мальчуган играл с соседскими ребятишками. Сначала в бейсбол, а затем в футбол. Нет, в команду его пока не брали. Мал еще. Но набегался он вдоволь, а пару раз ему даже удалось ударить по мячу. Когда тот вылетал за пределы поля.
Папа все время находился рядом. После очередного "аута", когда мяч вновь оказался в непосредственной близости от Элиансито, малыш, не раздумывая, бросился к нему, стукнул изо всех сил и помчался вслед, удаляясь от футбольного поля. Его догнал восьмилетний Лоренсо, капитан проигрывающей команды, раздосадованный от собственной беспомощности. Он злобно гаркнул на Элиансито, выдав целую тираду с требованиями отдать мяч:
– Дай сюда! Это мой мяч! Не мешай играть!
Отобрав предмет вожделения малыша, он тут же запустил его в игру броском с края площадки.
Секунда сочувствия зрителей к расстроенному Элиансито, глаза которого увлажнились от нестерпимой горечи, истекла, и все с неподдельным усердием принялись вновь болеть за своих любимцев. Только папа с пониманием отнесся к "большой трагедии" маленького Элиана, подбежавшего к отцу разделить свою обиду.
– Ничего страшного, – подмигнул он сыну, – Года через два ты вырастешь и будешь играть, как аргентинец Диего Армандо Марадона, король футбола. И тогда он захочет приехать в Карденас*. Ему будет любопытно посмотреть на мальчика, который стал таким же волшебником в игре, как он. А когда он тебя увидит, то лично вручит настоящий футбольный мяч со своим автографом.
Увлеченный рассказом отца маленький Элиансито почти забыл о только что испытанном унижении. На его лице вдруг проявилось детское коварство – он представил, как жонглирует пятнистым мячом на глазах своего обидчика, восьмилетнего капитана дворовой сборной, после чего Лоренсито принимает его в состав команды, и Элиан забивает гол.
– Папа, а Марадона не может приехать пораньше? – спросил мальчуган у отца.
– Нет, сейчас у него проблемы с обувью, – быстро нашелся Хуан Мигель, – Ему не в чем ходить. Бутсы порвались после очередного матча, а он к ним так привык.
– Как порвались? – удивился мальчик.
– Он слишком сильно ударил по мячу…
– Тогда пусть оденет новые бутсы, – предложил Элиансито.
– В том-то и дело, что он скорее провалится, чем станет играть в других бутсах. Его ноги не будут чувствовать себя комфортно в новой обуви. Это как родной дом. У кого-то может быть более просторная квартира с красивой мебелью, но, оказавшись в гостях, ты мечтаешь лишь об одном – о своем доме, где ты сам себе хозяин, где чистота и порядок зависят только от тебя, где аккуратно стоят твои игрушки. И ты рад! Ты всегда рад гостям, если только они не садятся тебе на голову, пользуясь твоим гостеприимством. Тогда ты, конечно, вежливо попросишь не в меру разошедшихся постояльцев убраться восвояси.
– Восвояси! – повторил Элиансито смешное слово и захохотал.
– А ты говоришь: "Новые бутсы"… – подытожил Хуан Мигель, – Вот когда Марадона починит свои любимые бутсы, тогда и приедет на тебя посмотреть.
– А когда он их починит? – не терпелось разузнать Элиану.
– Я думаю, не раньше, чем через два года, – со знанием дела ответил папа, – Когда ты превратишься в известного форварда.