Угроза мирового масштаба. Книга 4

Глава 4. Камаль-хан

Кто? Камаль-хан?..

Ну ладно. Камаль-хан так Камаль-хан, в общем-то, мне все равно. Главное, что она не сказала «Ты – высший маг из другого мира, который вселился в молодое тело, воспользовавшись его биологической смертью», а детали уже не так важны. Пусть хоть грибом меня считает, главное чтобы в корзину не совала и в сковородку потом не кидала.

Но, чтобы не вызывать лишних подозрений, я все же улыбнулся и поинтересовался:

– А кто такой Камаль-хан?

– А ты не знаешь, да? – Ванесса разочарованно оттопырила губешку. – Хотя ничего удивительного, конечно. Это же легенда… Такая же, как фонтан Основателей в лесах Академии.

На последних словах ее голос изменился, когда она вспомнила, что фонтан Основателей вообще-то никакая не легенда, а самая что ни на есть реальность, которая еще и напрямую связана со мной. Теперь – связана.

В ее глазах появилось что-то, похожее на озарение, поэтому я быстренько, пока она не свернула окончательно не в ту сторону, вернул тему в нужное русло:

– Так что за легенда-то?

– А, да. – Ванесса тряхнула шевелюрой, отгоняя мысли. – Легенда. В общем, помнишь местность вокруг комплекса Гремучих Варов? Не в нем самом, а вокруг, за воротами, за забором?

– Сухая земля, мертвая, – моментально вспомнил я. – Я бы даже сказал, выжженная.

– Вот-вот, выжженная. – Ванесса кивнула. – Это самое начало Мертвой Зоны, пограничной полосы, которая отделяет Виату от Троттла. Она образовалась еще во времена первой войны стран, когда магия встретилась с магией и в итоге получилась такая магическая буря, что вытянула из самой земли всю способность давать жизнь. Эта зона тянется по всей границе двух стран, имея ширину от пятисот метров там, где были небольшие столкновения армий, до десяти километров там, где были огромные генеральные сражения.

– А горячие источники? – уточнил я. – Ты говорила, они на каком-то особенном месте построены?

– Ага. – Ванесса снова кивнула. – Там как раз и произошла последняя битва, когда войска Троттла практически прорвали оборону Виаты и готовы были идти на столицу. Говорят, там было использовано столько магии, что она в итоге сплелась в клубок, расколола землю и поселилась в ее глубине, и так образовалось то, что позже стало Гремучими Варами…

Звучит вполне логично, если вспомнить теорию о квази-разуме, который зарождается в глубине особенно мощных мановых образований. К тому же в случае, который Ви описала, это явно была мана множества разных магов, которая вполне могла организоваться в самоподдерживающуюся структуру. В таком ключе существование Гремучих Варов, как маномалии, то есть аномалии магического типа, вполне укладывается в логику.

– Ладно, а К… Коталь кан? – Я нахмурился, пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить это странное слово. – Как там его, он тут при чем?

– Камаль-хан, – укоризненно поправила Ванесса. – Не перебивай, я же как раз к нему и веду! Дело в том, что в Мертвой Зоне, несмотря на то, что там сухая земля и ничего не растет, живут люди. И немало! Они зовут свой… народец, наверное… Короче, они называют себя «накл», некоторые в расшифровывают это как «нападающие костьми лягут», другие утверждают, что это «невидимый анклав каменных людей», третьи – «невероятно активные ковырятели лопатами», но последние, как я подозреваю, шутят.

Я посмотрел в глаза Ванессы, но так и не понял, она сама-то шутит или действительно сомневается в этой расшифровке аббревиатуры.

На мой взгляд, первые два варианта были ничуть не менее шуточными, чем третий.

– В общем, неважно, что на самом деле значат эти буквы, – продолжила девушка. – Главное, что эти наклы живут там с того самого времени, как отшумела первая война. Они были военными подразделениями, которых оставили на границах следить за тем, чтобы Троттл не перегруппировался и под шумок не атаковал снова, а потом они так и остались там жить. По своей воле, что интересно. Их хотели сменить, им приказывали оставить позиции, но они отказались и остались там.

Помня просьбу не перебивать, я выразительно поднял брови и покрутил рукой, требуя больше информации о происходящем – почему они решили остаться?

Но Ванесса меня поняла по-своему и вздохнула:

– Да, Камаль-хан! Камаль-хан – это свое рода божество этих самых наклов. Кто-то из первых магов, кто сдерживал агрессию Троттла, кто-то из тех, кто прославил свое имя в веках в те дни запал этому народцу в душу настолько, что они сделали из него идола для себя. Сначала живого идола, а потом, когда этот маг умер, как умирают все люди – идола незримого. Которого и назвали Камаль-хан.

– А я-то тут при чем? – не выдержал я.

– А при том. – Глаза Ванессы загадочно заблестели. – Что, помимо прочего, наклы утверждают, что Камаль-хан вовсе не умер. Он просто покинул свое тело, когда страна и народ перестали в нем нуждаться. И, когда такая нужда появится снова, Камаль-хан снова займет какое-то тело и примется вершить великие дела. Не "если", заметить, а "когда" – они всегда говорят именно "когда", словно знают, что события повторятся. А еще они твердят, что узнать новую оболочку Камаль-хана можно будет именно по тому, что вокруг него начнут концентрироваться все возможные события, от самых маленьких, до меняющих судьбы целой страны… И теперь только попробуй сказать, что это – не про тебя!

Ванесса торжествующе посмотрела на меня, а я даже и не знал, что ей ответить.

С одной стороны, конечно, она сама вбила себе в голову мысль о том, что она права, она построила целую теорию заговора и теперь крайне довольно собой и тем, что эта теория отлично ложится на реальность…

С другой стороны – а в чем она, собственно, не права?

Я действительно своими действиями привлек внимание огромного количества людей и многих структур, вокруг меня действительно концентрируется огромное количество событий, причем таких событий, о которых в газетах до сих пор не пишут в каждом выпуске лишь потому, что у меня в друзьях служба безопасности, которая, – уверен, – пристально следит за этим.

И даже та часть, которая касается покинувшей тело души, которая позже должна вселиться в кого-то другого, с натяжкой может быть со скрипом, но все же натянута на мою ситуацию. Я, конечно, отлично знаю, какое тело я покинул и где это было, и это точно не был никакой там Камаль-хан… Но вот все, что после этой части – вполне себе правда.

И даже то, что я появился в этом мире точно в тот промежуток времени, когда Виата буквально уже занесла одну метафорическую ногу для шага в пропасть – тоже укладывается в эту легенду. Или правильнее будет сказать… пророчество?

Никогда не любил пророчества.

Даже те редкие, которые были не шарлатанскими выдумками, а были действительно предсказанием одного из вариантов дальнейшего развития событий. Мой немалый жизненный опыт ясно давал мне понять – логика и обладание актуальной информацией дадут сто очков вперед любому пророчеству.

Ванесса все так же с триумфом смотрела на меня, ожидая хоть какой-то реакции, и я ей ее дал. Улыбнулся и развел руки в стороны:

– И что мне теперь прикажешь делать? Отправиться в Мертвую Зону к этим… пуклам?

– Наклам, – поправила Ванесса. – Ну не знаю даже…

– А представляешь, если я правда Камаль-хан? – Я сделал заговорщицкое выражение лица. – Но для того, чтобы пробудить во мне его дух, нужен… Какой-то обряд, вроде обряда инициации! Знаю – не зря же там Гремучие Вары недалеко расположены как раз. Наверняка обряд инициации проходит в самом его сердце, поближе к магическому источнику, по аналогии с тем, как мы возвращали мне магию! Точно – и дальше по той же аналогии в обряде должна принимать участие красивая голая девушка из наклов! Или даже две, чтобы навер!..

Договорить я уже не успел – Ванесса фыркнула и запустила в меня ближайшим, что было под рукой, то есть, телефоном. Промахнулась, конечно. Поди попади из такого неудобного положения, и телефон пролетел бы мимо, если бы я не вытянул руку и не перехватил его в полете.

– Дурак, – важно и авторитетно заявила Ванесса. – Я ему про великих людей, он мне про голых девок!

– Кстати, о голых девках… – Я покрутил телефон в руках и посмотрел на Ванессу. – Помнится, у меня в телефоне были фотки одной… Весьма и весьма соблазнительной, надо сказать. С такой, может, даже и никаких голых наклок… накл… юк? нак… Короче, с такой никаких других голых девок и не надо было бы.

– Да-а-а? – протянула Ванесса, переворачиваясь на спину и потягиваясь, отчего ее грудь с маленькими аккуратными сосками отчетливо проступила под футболкой. – А когда одетая – значит не такая соблазнительная?

– Смотря во что одетая. – Я наклонился к ней и провел рукой по животу, задирая короткую футболку еще выше, под самую линию груди. Запустил под нее руки и сжал соски девушки в пальцах, заставляя ее глубоко и немного нервно вздохнуть.

– Подожди… Дверь, – прошептала она, выскальзывая из-под меня и спуская ноги с кровати.

Два легких летящих шага – и она щелкнула замком на двери, запирая ее, после чего развернулась обратно ко мне.

Шаг – и на пол слетели короткие шорты, под которыми ничего не было.

Второй – и следом за ними упала футболка.

– Ты говорил про такую девушку? – спросила Ванесса, подойдя вплотную и подбоченясь.

– О да, – с удовольствием ответил я, дотянулся до ее кокетливо отставленной ноги и потянул на себя, заставляя девушку упасть на кровать. – Хотя нет. Я говорил не о «такой». Я говорил именно об этой самой девушке.

Ванесса довольно улыбнулась и приникла ко мне долгим поцелуем.

***

Остаток дня прошел спокойно и, дождавшись момента, когда пора было возвращаться в Академию, мы с Ванессой незаметно выскользнули из дома, отогнали мотоцикл обратно на базу, а потом сразу прыгнули в такси, добрались до автобуса и без каких-либо проблем отправились в обратную дорогу.

Никто не знал, что на самом деле я возвращался в Академию немного не в том виде, в котором отправлялся в город. С собой у меня был обломок меча напавшего на меня мотоциклиста, который я успел прихватить из кофра мотоцикла. Я завернул его в пиджак, который Ванесса упросила меня надеть еще с утра, а, когда она поинтересовалась, почему я его снял, то отговорился тем, что после такого страстного секса мне дико жарко.

Так я и нес завернутый в пиджак обломок в руках, даже без возможности как следует его осмотреть. Хотелось пощупать его, проверить заточку, понять хотя бы примерно, из какого сплав он выкован и выкован ли вообще или это простая отливка или тем более штамповка…

Но все это возможно будет только когда я останусь один, а пока что единственное, что я смог проанализировать – это внешний вид меча, который я отлично запомнил с первого же взгляда.

В противовес моему ножу, который и стал для него последним непреодолимым препятствием, клинок мотоциклиста был изящным и даже в какой-то степени вычурным.

Я не успел заметить его длину, когда он был еще цел, но, судя по длине и форме рукояти, он должен был быть примерно одноручным, или чуть больше, с поправкой на рост самого мотоциклиста, который был вовсе не мал.

Клинок, или, вернее, его жалкий остаток длиной сантиметров в пятнадцать, был узкий, в три сложенных вместе пальца и слегка, едва-едва заметно, изогнутый. Толщина обуха составляла три или даже четыре миллиметра, что для меча с односторонней режущей кромкой вполне стандартно.

Хотя если бы я был обладателем этого меча, я бы предпочел все же двустороннюю заточку, поскольку она более универсальна – можно наносить удары из любого положения в любом направлении…

Но я это я, к тому же, я предпочел бы подобный меч в своем мире, а не в этом, где царствует огнестрел и маноматы. Кому и зачем мог вообще понадобиться меч в этом мире – пока что загадка, для разрешения которой я и забрал обломок с собой.

Гарда у меча была странная и непривычная – овальная и прямая в сечении. Просто овальный плоский кусок какого-то металла, в котором сделали отверстие под клинок и надели на него. Подобной гардой ни чужой меч ни поймать при скольжении клинком по клинку, ни схватиться за нее, чтобы увеличить рычаг удара… Единственное, чем она может помочь – это защитить пальцы от скользящего, спущенного по блоку, удара, и то не во всех случаях.

Рукоять тоже не выделялась особенным изысками. Никаких анатомических форм, никаких насечек, чтобы удобнее было держать, и даже никакого противовеса в навершии. Просто прямая рукоять, кажется, из дерева, оплетенная каким-то шнуром, да так хитро, что остались ромбовидные окошечки, в которые проглядывалась отделка из кожи какой-то рептилии, судя по шагрени. Сверху торец рукояти закрывала железная крышечка с какой-то гравировкой, смысл которой я не уловил, и на этом меч заканчивался.

Необычный экземпляр, ничего не сказать.

Что-то очень отдаленно похожее я встречал в руках пустынного народа эбмеров в своем мире, но их мечи были изогнуты намного больше и на конце прилично так расширялись, формируя тяжелую рубящую поверхность, которая сосредотачивала в себе всю силу при ударе. Да и рукояти у них были слегка загнуты на конце, чтобы надежнее удерживать ее в руке при таком мощном рубящем движении.

Короче, сходство между тем и этим можно было бы разве что придумать, если сильно захочется, но очень вряд ли – углядеть, особенно если и тот меч и другой видеть впервые в жизни.

Но все же с какой-то целью мотоциклист носил именно этот меч. И наверняка не он один, а остальные – тоже, просто остальные не успели мне их продемонстрировать. И ведь не пистолет, не пистолет-пулемет даже, которым тоже вполне можно оперировать одной рукой, но нет – меч! В чем суть? Что я упускаю?

Почему именно это оружие?

Ведь в этом точно был какой-то смысл.

По большому счёту, я вообще мог не заслоняться ножом, а отдать удар на откуп Личной Защите, но просто пришел к выводу, что, если я ее потрачу так бездарно, а потом в завязавшейся потасовке вдруг упаду с мотоцикла, то будет не очень хорошо. Надежнее было воспользоваться ножом. Да и опять же, первое правило магии – хорошо понимай, когда ее следует применять, а когда можно обойтись без нее.

В отсутствие возможности осмотреть обломок внимательнее, я мог лишь раздумывать о его роли в произошедших событиях, но никак не мог построить полной картины и понять, что происходит и какую роль в этом играю я сам. Почему напали, кто напал, что у них за оружие…

Ванесса заметила, что я погрузился в раздумья, и озабоченно спросила:

– Эй, ты в порядке? Как будто в облаках витаешь. О чём думаешь?

– Да все нормально. Так, ни о чём. – Я моргнул, возвращая глазам осмысленное выражение и улыбнулся.

– Тогда готовься выходить, мы почти приехали, – тоже улыбнулась она. – У меня даже ощущение, что я уже соскучилась по занятиям и нашему общежитию.

Ну, после того, как ей плотно поездили сегодня по ушам на светском рауте, это даже не удивительно.

Академия встретила нас уже привычной вечерней прохладой и тишиной, лишь изредка нарушаемой короткими трелями мелких птичек, переговаривающихся между собой в высоких кронах.

Все так же держа пиджак в руках, я поднялся до своей комнаты, вместе с Ноксом, поцеловал на прощание Ванессу и зашел внутрь вперед соседа.

Пока он не видел, я быстро открыл шкаф, кинул туда пиджак и упал на кровать, всем своим видом выражая жуткую усталость от прошедшего дня. Хотелось, чтобы Нокс как можно быстрее лег спать, заснул, и тогда я смог бы достать меч и как следует его изучить.

– Ну блин, ты лёг прямо в одежде, – укоризненно произнес Нокс. – Нельзя так! К одежде нужно относиться бережно. Это ведь твой внешний вид, а по нему, как говорится, судят в первую очередь. Меня так с детства учили и, знаешь ли, я пока ни разу об этом не пожалел.

Ага, зато обо всем остальном, что касается воспитания, ты почему-то не отзываешься в таком же положительном ключе. Но говорить я этого не буду – Нокс только-только перестал постоянно задумываться о том, что бы сказали его родители об очередном поступке, только-только начал принимать собственные решения, основанные на собственных суждениях… Не стоит это ломать.

– Я не такой шмоточник, как ты, – ответил я, не поднимая головы. – Для меня одежда – это просто вещь. Чего с ней возиться.

– Ну и зря, – назидательно произнес Нокс. – И пиджак тоже кинул, как не знаю что… Хороший же пиджак, надо его повесить нормально.

Он внезапно сунулся в шкаф.

– Стоять! Сам со своей одеждой разберусь!

Я вскинул голову и резко развернулся на спину, но было уже поздно. Нокс успел взять пиджак за плечи и поднять перед собой.

Обломок меча, завернутый в него, тут же выпал и зазвенел по полу.

Глава 5. Клинок

Нокс практически сразу начал оборачиваться на звук, но мне удалось сработать быстрее.

Я толкнулся ногами от кровати, выпрыгивая рыбкой и вытянув вперед руки, в одной из которых зажал нож. Короткий росчерк засиявшего фиолетовым лезвия – и я ворвался в Изнанку, пролетев в маленький, буквально в три ладони длиной, разрыв.ворвался в ИзнанкуЯ толкнулся ногами от кровати, выпрыгивая рыбкой и вытянув вперед руки, в одной из которых зажал нож. Короткий росчерк засиявшего фиолетовым лезвия – и я ворвался в Изнанку, пролетев в маленький, буквально в три ладони длиной, разрыв.

Сгруппировавшись в воздухе, я приземлился на руки, перекатился через выгнутую спину и поднялся на ноги, чудом остановившись в нескольких сантиметрах от Нокса – все же наша комната не особенно подходила для таких акробатических этюдов из-за размеров.

Нокс успел повернуть голову от силы на сорок пять градусов, так что увидеть, что же такое там упало на пол, пока еще не должен был. Вот и пусть не видит.

Меньше знает – крепче спит. В прямом смысле, причем.

Если он узнает про то, что на меня было совершено нападение, да ещё и не спонтанное, а явно продуманное, то он натурально может лишиться сна. Он и так уже однажды чуть не спалил мое отсутствие в комнате ночью, так что лучше не плодить подобных ситуаций без необходимости. Да и с необходимостью – не стоит.

Поэтому я сделал шаг в сторону, встав рядом с рукоятью меча, зависшей в нескольких миллиметрах от пола в состоянии «отпрыгивания» от него, быстренько разрезал пространство шириной в ладонь и, просунув туда буквально два пальца, как пинцетом ухватил обломок меча и затащил его в Изнанку, не сводя взгляда с замершего, как статуя, Нокса.

Интересно все же получается – если я остаюсь в холодном мертвом мире сам, но высовывая например руку наружу, чтобы с чем-то взаимодействовать, это не запускает время в реальном мире. Я просто изымаю оттуда предметы, как будто их там и не было, и со стороны это наверное выглядит так, будто вещи просто исчезают в никуда.

Я уже так делал с батареей для маномата, забирая ее чуть ли не из рук у Нокса, но тогда был слишком занят разрешением сложившейся проблемы, чтобы всерьез задуматься над тем, как это работает.

Правда думай не думай, а сильно понятнее не становится.

Я так и не разобрался, в чем причина этого феномена. Возможно, время в Изнанке относительно реальности не останавливается полностью, как я думал поначалу, а прост течет в тысячу раз быстрее. Но я не способен пробыть здесь достаточно долго даже для того, чтобы заметить сдвиг крылышка летящей мухи – банально замерзну.

Причем что-то мне подсказывает, что если я оденусь в четыре слоя и возьму с собой какие-нибудь химические грелки, хрен мне это поможет – этот холод совсем не похож на своего собрата из реальности, он как будто изнутри охлаждает, а не снаружи. Что теперь, лаву пить, чтобы согреться?

Второй вариант – что Изнанка это какая-то другая плоскость течения времени. Например, перпендикулярная… Как бы странно это ни звучало.

То есть, попадая в нее, я все еще подвержен течению времени, старению всякому там, но в реальном мире в этот момент все останавливается, поскольку я начинаю двигаться по другой временной линии.

Этот вариант звучит крайне фантастично как минимум потому, что время даже в моем мире, с его пониманием магии, явно превышающим здешний, так и осталось чем-то немыслимым, чем-то, что невозможно объять разумом.

Даже никакого цвета маны, который оказывал бы воздействие на время, так и не нашлось. Условно можно было назвать таким фиолетовый, но он все-таки больше имел влияние на пространство. Хотя, если вдуматься, пространство и время – это если не одно и то же, то как минимум несуществующие друг без друга понятия.

А самое плохое – у меня не было возможности понять, как устроена Изнанка, что из себя представляет и почему она такая, какая есть.

Я банально не могу находиться в ней столько, сколько понадобится даже для простейших экспериментов – замерзаю. Все, что я о ней знаю – это то, что доступ в нее я получил, когда мой нож сломался, потеряв часть себя (причем ту самую часть, которая являлась аналогом фокусирующего кристалла в маномате, то есть, по сути, основным узлом, обеспечивающим его магическую мощь). И в итоге при попытке открыть проход в другой мир, я открыл его сюда, в Изнанку.

Но так-то если подумать, то она, конечно, тоже вполне подходит под определение «другой мир»… Но в такой странный, пугающий и смертоносный мир уходить не захотел бы никто. Я в своей жизни многое повидал, конечно, включая палящие пустыни, грозные и гибельные болота, но Изнанка это совсем другой уровень. Совсем другой… не знаю… Слой мироздания?

Единственно, что я знал про Изнанку совершенно точно – с ее помощью очень удобно делать неожиданные для людей вещи. Например, забирать что-то буквально у них из рук.

Я посмотрел на рукоять меча в своей ладони… И выяснил, что знаю про Изнанку кое-что еще. Теперь уже знаю.

Обломок меча светился.

Множество разноцветных сияющих нитей, свечение которых невероятным образом будто пробивалось через материал рукояти – вот что было источником. Они брали свое начало в тыльнике рукояти, в самом центре металлической заглушки, тянулись через всю рукоять, через гарду, и уходили в клинок, следуя его едва заметному изгибу и постоянно находясь точно посередине неширокого полотна. Разные нити, разных цветов, всех цветов радуги, и двух еще – белого и черного. Весь спектр цветов маны, короче говоря.

И только там, где клинок заканчивался неровным сломом, нити маны теряли свою стройность и прямоту. Они должны были продолжать линию лезвия, но из-за того, что лезвия как раз и не было, оборванные, они висели, как поникшие жгутики больного анемона. И только крошечные огоньки маны соответствующих цветов на конце каждой нити давали понять, что какая-то «жизнь» в них еще теплится.

Мне уже было холодно, но я не мог удержаться от небольшого эксперимента с обломком. Это был всего лишь второй предмет, который я забрал с собой в Изнанку, а тут такие интересности!

Первой была батарея от маномата Нокса, но я как-то особо не всматривался в нее, мне было важнее поскорее поменять ее местами с моей пустой, а потом поставить в маномат и выстрелить. Да и даже если бы я посмотрел на нее – что бы я увидел? Батареи работают на чистой мане, прозрачной, так что я вряд ли что-то увидел бы. А тут…

Для сравнения я сгустил в другой руке собственный нож, и посмотрел на него. Нож, даром что однозначно являлся сильнейшим артефактом даже в его нынешнем виде, не собирался светиться вложенной в него маной. Он оставался все тем же ножом и на вид, и на ощупь.

Да уж, все чудесатее и чудесатее.

Я убрал нож обратно, а сам вернул взгляд к обломку меча и осторожно повел его вверх, а потом сразу вниз.

Безвольно висящий пучок нитей маны медленно и нехотя потянулся следом за обломком клинка, как щупальца дохлого осьминога, влекомые течением. Они и правда вели себя так, будто дело происходило под водой, а они были настоящими нитями – изгибались медленно и вальяжно, не спеша, оставляя за собой быстро тающие разноцветные следы истекающей в пространство маны.

Похоже, в этом все и дело.

Меч превратили в артефакт, напитав его огромным количеством маны – вон какие нити яркие, практически слепят, и это при условии того, что уже несколько часов мана свободно изливается в пространство!