Хроники острова Юракон. Книга 2. Новые пути

Диркз выскочил из Гнезда, съежившись от страха. Если бы вместо плотной шкуры диллофы имели человеческую кожу, он бы сейчас обливался холодным потом. Но ящер лишь затрясся мелкой дрожью и неровной поступью пошел прочь – подальше от всех этих зданий, от тяжести цивилизованного мира. Природа звала его в лес. Но даже в густых зарослях, погруженных во тьму, мысли не давали покоя несчастному Диркзу – таким уж тяжелым даром, как разум, наградила его природа.

«А вдруг Ашир знает, где Канарис? Тогда он знает и про Наэлли, и про Кажета! Что делать? А вдруг он пошлет за мной разведчиков, чтобы те все выяснили? Я всегда был осторожен, когда убегал в долины Алении! Правда, я всегда уносил с собой большой мешок с вещами… Да! Именно это и сказал Ашир – унося мешки с вещами… Поэтому меня и заметили. И под грузом я не мог быть бдительным, пока бежал на край острова. Канарис свернет мне шею! Я попался, как какой-то верещащий маз. Я, советник Ашира! Или нет… Вождь не знает, где прячется Канарис. Он сам сказал… Сказал… Но вдруг соврал? Но тогда бы он знал о Наэлли! А так он думает, что эльфийка мертва. Значит, он лишь подозревает… Но все же послал меня к ней! А я тут же струсил и даже не стал отрицать, что диллофа жива. Ничтожество! Хотя… Как я мог врать самому Аширу?»

С этими сбивчивыми мыслями, ругая и виня себя во всех бедах, Диркз пробирался сквозь чащу, сам не замечая, как лапы несут его на юго-восток – в укромную обитель гор Алении.

Куадаранцы

Порыв ледяного ветра чуть было не сбил Дэви с ног. Вьюга кружила со всех сторон, заставляла замедлять шаг. Тото, тяжело ступавший впереди, в очередной раз обернулся.

– Не отставать! С погодой нам не везет, но ничего не поделаешь – мужайся! Здесь недалеко есть небольшое ущелье, где я сам укрылся от стужи во время первого пути сюда.

И куадаранец решительно зашагал вперед, наперекор свистящему ветру.

«Недалеко» растянулось на два часа – путники отвоевывали у непогоды каждый шаг. Дэви и думать забыла об отдыхе, слишком мучительными были подобные мысли. Переставлять ноги – единственная ее задача, а зачем и как долго, уже неважно. Поэтому куадаранка пришла в полное недоумение, когда отвесная скала выросла прямо перед ней, а сильная рука Тото почти грубо потянула ее вниз.

Путники очутились на дне ущелья, укрывшего их от разыгравшейся вьюги.

– А здесь никто не живет? – выпалила вдруг Дэви.

– Ты имеешь в виду диких зверей? – поднял бровь Тото, хотя во тьме этого и нельзя было разглядеть. – Не думаю. Конечно, какое-нибудь существо, застигнутое метелью врасплох, могло бы случайно провалиться сюда, но животные обычно чутки к предстоящей непогоде и находят более надежные убежища. Так что можешь не бояться и устраиваться поудобнее – здесь мы проведем ночь и все прочее время, пока не утихнет это безобразие снаружи.

Бывший кузнец скинул с плеч увесистую сумку и постарался устроиться поудобнее. Дэви последовала его примеру. Спускаясь в ущелье, они разворошили снег, до этого надежно закрывавший вход, и теперь ветер играючи заносил внутрь холодные снежные хлопья.

Дэви постаралась подняться и отряхнуть плащ. Ноги ее при этом задрожали от напряжения – слишком много нагрузки вынесло молодое тело за последние дни. И все же она была довольна, что оказалась здесь.

Несколько лет назад, когда степняки впервые услышали о существовании своих горных сородичей, Дэви вознамерилась во что бы то ни стало уговорить Тото взять ее с собой, чтобы своими глазами увидеть необыкновенное племя абарцев-горняков. Но, несмотря на все уговоры и уловки, кузнец не решился провести слабую с виду и замкнутую по натуре сестру Мелиссы мимо Ярутуллы, кишащей Темными, в горы, полные своих опасностей и сюрпризов. Он оставил семью брата, но обещал вернуться и уже тогда забрать Дэви с собой. Правда, сам он нисколько не верил в собственное обещание и дал его по просьбе Мелиссы, которая беспокоилась о душевном состоянии сестры.

Так Дэви осталась одна, полная мучительного ожидания и то вспыхивающих, то угасающих надежд.

Даже Эль-Фат не решился отправить к горнякам посольство, считая путь слишком опасным. Неизвестно, сможет ли Тото добраться благополучно до дома и тем более когда-нибудь снова вернуться в Зельбарб.

Эти мысли часто посещали Дэви, порой заставляя ее чуть ли не плакать от отчаяния. Злясь на свое тело, казавшееся слишком хилым, она стала все чаще уходить в лес, пытаясь научиться выживать без посторонней помощи и в то же время не привлекать к себе лишнего внимания. Дэви все больше становилась похожа на одичавшую собаку, и однажды мальчишка из деревни близ Абина запустил в нее камнем, считая нищенкой, пришедшей просить подаяния.

Мелисса же, видя поведение сестры, продолжала бороться сама с собой: с одной стороны ее устраивало, что Дэви почти исчезла из их с Ано жизни, но любовь к сестре, а особенно тревога за ее состояние, которое многие уже открыто называли помешательством, не отпускали куадаранку.

Однако Дэви всегда возвращалась домой каждые несколько дней, тщательно мылась, сытно ела, спрашивала о новостях, а потом снова пропадала в глуши лесов и болот у Абина. Это немного успокаивало Мелиссу: она надеялась, что сестра все еще интересуется делами семьи. Ей было невдомек, что у Дэви была лишь одна причина возвращаться – она ждала Тото.