Головокружение

«Надо будет к ней зайти. Сказать что-нибудь…»

А сейчас надо идти дальше!

Даша представила себя со стороны: беззастенчивая девица, вытаращившаяся на чужое горе, почувствовала стыд, сделала еще один шаг и вновь замерла, поняв, наконец, что заставило ее остановиться в первый раз: была в происходящем у подъезда какая-то невнятная, необъяснимая, едва уловимая неправильность. Шофер сидит, врач стоит, фельдшер утешает, вдова рыдает. Картина словно застыла перед взглядом. Расставленные фигуры почти неподвижны: водитель водит ручкой по газете, врач периодически почесывает затылок и поглядывает на часы, фельдшер гладит Милу по спине. Тело на асфальте… Кстати, а почему Степан до сих пор на асфальте? Почему его не переложили на лавочку, которая стоит буквально в двух шагах?

– Почему они вообще до сих пор здесь?

Последнюю фразу Даша произнесла вслух и вздрогнула, услышав ответ:

– Полицию ждут, – произнесла подошедшая вслед за девушкой Анна Валерьевна. – Смерть зафиксировать надо.

Полиция не торопится. Допустим. Бывает. Но почему врачи не возмущаются? Почему не звонят кому-нибудь? Не пытаются ускорить прибытие полицейских? У врачей дел других нет, как дожидаться?

– Вот судьба, да? – продолжила меж тем старушка.

– Что?

– Судьба, говорю, от судьбы не уйдешь. – Анна Валерьевна вздохнула. – Степан два года как жену схоронил, а теперь и сам помер. Такие дела…

А ведь верно: раньше у Звонарева была другая жена. Как же ее звали… Катя! Точно – Катя. Веселая такая женщина, лет на десять старше Даши. И тоже, как Мила, натуральная блондинка. И умерла Катя неожиданно, совсем как Степан – сердце.