Барышня-крестьянка. Из Москвы в деревню
Она поморщилась, сильнее затянула платок, взяла меня за руку и потащила. – Эй! Куда так быстро?! – крикнула я. Мои ноги онемели, я не чувствовала пяток.
Каждый шаг давался с боем и болью. – А вот и колонка! – торжественно объявила бабушка, показывая рукой, будто демонстрирует экспонат.
– И отсюда вы пьете воду? Как это работает? Я не знала с какой стороны подойти к устройству. Это напомнило мне, как я однажды, зайдя в туалет фешенебельного ресторана, пыталась понять как нажать на кран, чтобы помыть руки.
Она закатила глаза, подошла к нему и руками схватилась за рычаг. Сделала несколько движений вниз, вода резво полилась из крана, а я мигом кинула тазик. Он наполнился в считаные секунды. – Теперь идём обратно, – сказала бабушка и направилась к дому. – Стойте! Я тут постираю, вдруг вода понадобится ещё, не ходить же несколько раз.
Но мои уговоры никто не слышал. Она повторяла, что так в деревне не принято и всё тут. А на вопросы почему, что будет если я так сделаю – она так и не ответила, предпочитая их игнорировать.
– Здесь стирай, – бросила она, оставив меня во дворе, прямо рядом с курочками. Они уже гуляли, клевали землю и смешно трясли головой. Одна проявила особый интерес, даже ко мне подошла, очень близко. Она резко клюнула меня в ногу и убежала. Видимо запомнила мою физиономию, решила отомстить. Я рассмеялась. Только вчера была в Москве, наслаждаясь своей шикарной жизнью, а сегодня думаю о том, почему меня не любит курица.
Кинула в тазик сарафан, взяла мыло, намочила щётку в воде, потёрла о мыло и как попало пыталась постирать платье. Моментами совершая излишне истеричные быстрые движения, желая закончить это скорее.
Вода быстро стала грязной, коричневой. Пришлось слить и заново пойти к колонке. Тут уже обошлась без помощи баб Ани. Та просто ушла в дом и больше не появлялась, только у меня ощущение, что она бдит за мной через окошко.
– Б*ядский день! Когда нибудь он закончится?! – выругалась я под нос, в попытке поднять очередной тазик с водой из-под колонки. – Тебе надо помыть рот с мылом, – прогремел мужской голос за моей спиной. Илья невзначай стоял, оперевшись об яблоню и лениво крутил колосок между пальцев. Я возмущённо хмыкнула, но не стала ничего отвечать, подняла таз, выпрямив спину и развернувшись ушла. Тоже мне воспитатель нашёлся! С моим характером даже родители не справились, так что у деревенщины даже шансов нет.
Сарафан стал ярче и светлее, на ткань было приятно смотреть. Видимо платье слишком долго висело в пыли. Заодно я решила постирать свои трусы, очень жаль, что сменных у меня не было, а то что предлагала баб Аня – лютый ужас. Кто сейчас носит панталоны?
– Да ты поверь, в них очень удобно! Больше свои ниточки носить не захочешь! – сказала она в очередной раз и принесла стопку желтоватых, видавших когда-то лучшую жизнь, больших трусов.
И я сдалась, объем стирки увеличился, теперь настало время чужих трусов. Здесь я ещё истеричные приступила к делу. Казалось горы ткани никогда не закончатся. В чем-то я была права. – Дитятко, раз стиркой занята, с рукой и мой платок с юбкой закинь. Почти не грязные, просто в огороде была, немного испачкала.
Я устала, солнце ужасно жарило, желудок болел, а ноги… Они были в ссадинах и кровавых мозолях. И тут меня скрутило, да так резко, что стало ещё жарче, кожа покрылась мурашками. Забежала домой, баб Аня как невзначай стояла у окна и смотрела во двор, резко дернулась в мою сторону. – Что случилось? – спросила она. – Ты же ещё не закончила. – Где здесь туалет?! – громко крикнула я, так как чувствовала, что я скоро не выдержу.
– Все удобства на улице, – ответила та, показывая на деревянную будку с покосившейся дверью. Но в этот момент мне было все равно как выглядит туалет, главное, что он был и относительно рядом. Жалела ли я, что съела сырую кукурузу? Определённо нет!
Я побежала туда, будто спешу урвать новинку парфюма по скидке в ЦУМе. Стоило мне присесть и сделать свои грязные дела, как наступило осознание. Во-первых, не было туалетной бумаги, но зато стопкой лежали газетки. Во-вторых, в этом "доме" ужасно пахло и насекомые умудрялись укусить за самое драгоценное в это короткое время, что я там находилась. Попа чесалась неимоверно, но зато я расслабилась. Как они здесь живут? Вместо мягкой белой бумаги – газета, вместо нормального туалета – зловонная клоака, вместо дома – избушка.
– Днище! – пробурчала я. – Ты мой платок не достирала! – баб Аня снова материализовалась во дворе. – Технический перерыв. Да и вообще, не обязана я ваши вещи стирать! – сгрубила я. Мне не понравился тот тон, с которым она говорила. Приказной. Неприятный. – Если ты хочешь вернуться в Москву, то обязана. Не расстраивай старую бабушку, иначе уйдешь на отработку к Илье.
– Так вы не бабушка-одуванчик, а шантажистка!
Она хитро прищурилась.
– Не пила б так много, не оказалась бы здесь! – подытожила она.
– Э… – я не нашлась сразу, что ответить, ее слова привели меня в ступор. – А как вы узнали, что пила?
– Так от тебя несло как от Валеры, соседа нашего. Знатный алкаш, на всю деревню прославился.
Я принюхалась к себе, пыталась почувствовать, действительно ли от меня несло. Приставила ладонь ко рту, дунула и поморщилась.
– Ото ж! Идём, повесим бельё и сядем поужинать.
– Не могу. Мне нужен душ! – устало выдала я, присев на корточки.
– Ба! Прикройся, – крикнула она. – У тебя весь срам открыт!
Тут я вспомнила, что трусы то постирала. Баб Аня со всей своей прыткостью забежала в дом и быстро вернулась с синим банным полотенцем.
– Накинь на себя. Идём в дом, искупаешься.
Внутренне надеялась, что испытания закончились и можно спокойно постоять под душем, обдумывая все события проходящего дня.
– Садись пока за стол, поедим. А к этому времени вода нагреется.
– У вас водонагреватель накопительный? – удивилась я. – Все же ставят проточный в душевую.
– Нагреватель у нас самый лучший – русская печка! – сказала она и поставила железный тазик с водой ближе к очагу. – Подождать нужно пока сама печка растопится.
– В такую жару?! – заикнувшись сказала я. – Тут же сауна будет!
– Ночи у нас холодные, сама будешь к печке прижиматься.
Бабушка принесла отварную картошку, открыла банку с огурцами и достала кусочек сала, тонко его нарезала, предложила мне. Я поморщилась.
– В этом ничего полезного нет. Жир в чистом виде! Не буду. – отказалась я.
– Нет ничего полезного! – передразнила меня бабушка. – Много ты понимаешь в полезностях. Сама пьешь так, что перегар на всю деревню, а сало ей вредно!
Я устало отмахнулась. Поковыряла картошку, не решаясь начать есть.
– Ты чего задумалась? – спросила она. – Неужто влюбилась?
– Да нет. Пытаюсь понять где в этом доме находится ванная комната. Очень маленькое пространство.
– Так вот она! И ванная, и гостиная, и спальня! – она махнула вокруг себя.
– Одна комната?! – возмутилась я.
– Чай не царские хоромы. Мы люди скромные.
После ужина, бабушка достала огромный пластиковый таз с высокими бортиками, поставила его рядом с печкой и позвала меня.
– Снимай одежу и садись. Я тебя искупаю, – объяснила она, доставая ковш из таза.
– Вы до сих пор так купаетесь?! Это же средневековье! – запротестовала я.
Вставать с места не хотелось. И купаться так тоже. Больше всего смущало, что это будет делать незнакомая женщина.
– Ну раз стесняешься, можешь и сама. Вот мыло душистое, воду ковшом черпай. А потом накинь на себя рубаху.
Она ушла, оставив меня одну. Я села в тазик, пододвинулась к печке. Показалось, что стало очень холодно. Первый ковш воды не принес облегчения, а вот следующие два немного успокоили моё уставшее тело. Вода жгла мои потрескавшиеся и в лопнувших мозолях ноги. Мыло пахло как жирный дешевый крем. Помыла волосы до скрипа, оставшейся водой ополоснулась. Наконец-то облегчение. Давно не было такого чувства.
Рубашкой баб Аня назвала пожелтевший кусок льна с завязками на груди. Но за неимением, пришлось довольствоваться этим. вернулась к столу, села и попыталась уснуть, только мысли, которые роем копошились в голове – не давали этого сделать.
Я была в зазеркалье, в другом измерении. Жизнь в деревне настолько плоха или только мне так повезло попасть именно в этот дом?
А ведь я даже не обратила внимание на то, как выглядят остальные дома. Проходила мимо заборов и не заглядывала.
Любопытство взяло верх надо мной. Вышла из дома, тихо, пытаясь не быть замеченной. Подошла к забору, аккуратно выглянула, рассматривая участки соседей. Выходить из двора на дорогу не хотелось.
Упорно пыталась рассмотреть дом соседа напротив. Ничего примечательного, красный кирпич, зеленая крыша, одноэтажный как и все дома рядом. Единственное, что привлекло внимание – окна не были деревянными. Белый пластик, стеклопакет. Всё таки цивилизация здесь слегка присутствует.
– Ищешь кукурузное поле? Оно левее, – сказал Илья, появившись у калитки.
Я закатила глаза настолько сильно, насколько вообще могла. Как же он меня бесит. – Сказала тебе, что заплачу. Что тебе ещё надо? – возмутилась я.
Глава 4
Мы играли в гляделки через забор. Он побеждал. Я не выдержала первая и оторвала взгляд. Махнула в его сторону рукой и ушла в дом, не желая продолжать разговор далее. Он пытался дозваться до меня, видимо хотел сказать очередную грубость.
– Ты чего шаришься по дому, – сонно протянула баб Аня.
Оказывается, она спала в "шкафу", рядом с соленьями.
– На стуле неудобно спать, да и на полу не комфортно, – объяснила я.
– Так я тебе на печке постелила. Ой и девки пошли, – она встала. – Идём покажу, бестолковая моя.
Мы подошли к печке и баб Аня стала объяснять. – Вот маленькая лесенка, поднимаешься по ней и заползаешь на спинку печки. Там постелено и подушечка есть. Косточки свои согреешь. Она налила себе воды из чайника, жадно выпила и продолжила. – Всегда говорили, что лучшее лекарство от многих болезней – это русская печка. Сон будет богатырский.
Приставная деревянная лесенка была на три ступени и выглядела крайне ненадёжно. С моим небольшим весом первая ступень прогнулась. Я поспешила быстрее подняться и буквально запрыгнула на своеобразную кровать. Когда расскажу Матвею, что спала на печке, он знатно офигеет.
– Ну всё, пошла я дальше прилягу. Умаяла ты меня, девка, – сказала она напоследок и ушла к себе в "спальню". Интересно, до моего появления здесь, где она спала? Она отдала свое удобное место для меня? Или же это очередное испытание моего терпения?
Хорошо, что много надумать я не успела. Уснула мертвым сном, плотно укутавшись. Спала так крепко, что меня бы и танк не разбудил. Но баб Аня хуже танка. – Вставай! Уже солнце в зените, попу твою греет. Лентяйка. Вставай, работать надо. Чем больше отработаешь, тем быстрее уедешь.
– Ещё десять минут, – сонно протянула я, отмахиваясь от женщины. – Я сказала встать! – приказным тоном произнесла она и резким движением сорвала с меня одеяло.
Но и это на меня не подействовало. Рубашка длинная, и без одеяла можно. – Позову сюда Илью, – вкрадчиво сказала баб Аня. – Фу бл*ять! Встаю, – недовольно ответила я, весь сон как рукой сняло, появилась бодрость. – А в вашей деревне кофе водится? Я бы не отказалась от чашечки латте! – Хренатте. Идём сначала с делами разберемся, завтрак ты проспала.
Бабуля была одета по последнему писку деревенской моды, тонкий джемпер, жилетка цвета хаки не первой свежести, жёлтая плотная юбка в цветочек и финалочка – резиновая обувь из разряда "прощай молодость!". К слову сказать мой "лук" не отставал. Постиранный сарафан, сжатый от солнца и чьи-то драные балетки. Баб Аня сунула мне в руку платок и резинку. – Волосы в косичку, а платочек на голову, чтоб солнце не полюбило.
– И куда я в таком виде? – ответила я, недовольно фыркнув. Ткань сарафана кусалась, кожа чесалась неимоверно. – При таком параде мы пойдем к самым главным и уважаемым, – ответила та. И привела меня в… Коровник.
Я сразу закрыла нос рукой, но от запаха меня это не избавило. Зарылась носом о ворот сарафана и это тоже естественно не помогло. Воняло жутко, настолько, что глаза слезились от запаха. Все же есть плюс, позавтракать я не успела и вырывать мне нечем.
Бабуля поцокала языком, качая головой. – Ну и слабые девки пошли. Тьфу! Вместо того, чтобы нюхалку прикрывать, помогла бы коровкам. Она отошла к входной двери, справа от которой лежали инструменты. Выудила оттуда две лопаты, взвесила в руках и отдала мне ту, которая полегче.
– Убить меня хочешь?! – крикнула я. В ответ мне протяжно замычала корова. – От работы ещё никто не умирал! Вон, Зорька даже согласна, – женщина похлопала корову по спине, та успокоилась и продолжила что-то долго упорно жевать.
– Зорька – это корова. Она наш язык не понимает. Животное грязное и воняет, – ответила я. На что мне резко возразили, корова – очередным мычанием, а баб Аня – замечанием. – Так ты вчера не лучше Зорьки была! Хочешь молока на свое хренатте?
Я кивнула. – Тогда почисти полы, засыпь все толстым слоем соломы, добавь опилок и я подою Зорьку.
Пришлось браться за дело. Первый час я старалась не блевануть, пока убирала свободную часть коровника. Баб Аня ушла, оставив меня наедине с тремя большими тёлками, которые казалось были агрессивно ко мне настроены. Они не давали убрать у себя грязную солому. Самая последняя так вообще хотела меня лягнуть.
– Мне это надоело! Либо вы молчите и даёте мне почистить, либо я позову баб Аню, – сказала я им в надежде, что животные меня поймут, но они даже хвостом не повели.
Решила закончить с участком, который уже почистила от старой соломы.
Думала, что самое сложное расчистить всё, а оказалось задача ровно постелить – ещё сложнее. Я честно пыталась хоть как-то красиво сделать первые минут десять, но грабли были настолько тяжелыми, что я потеряла всю мотивацию продолжать делать хорошо. Стала делать как получится.
Коровы так к себе и не подпустили, видимо у меня аура неприятная. Ну пусть остаются в грязи. Рисковать и подходить не хочу, а то еще получу копытом в голову.
Вышла на свежий воздух и поняла, что всё это время старалась меньше дышать.
– Всё таки деревенская жизнь идёт на пользу, – прокомментировал Илья, стоя по середине двора.
– И чего ты тут делаешь?! – стервозно выдала я. – За мной следишь?
– Больно надо за твоей костлявой фигуркой наблюдать, – безэмоционально ответил он. – Мне баб Аня нужна. Не видела?
Я пожала плечами.
Бабуля будто почувствовала, что её ищут. Запыхавшаяся вышла из дома, подошла к Илье, обняла его крепко, будто он её любимый внук.
– Чего это ты ко мне прибёг? – в итоге спросила она.
– Молока купить. Моих коров пока подоить не можем, но очень хочется кофе.
Женщина тут же встрепенулась.
– Как раз Лерочка убрала в коровнике! Сейчас она тебе надоит и вместе зайдёте в дом. Приготовлю свой фирменный кофе.
Попыталась взглядом показать баб Ане, что я не готова прикасаться к коровам, уж тем более тронуть вымя… еще и без перчаток. Меня перекосило, как только я это представила. Не замечала за собой, что я очень брезгливый человек.
– Вы бы корову ей не доверяли, баб Ань. Давайте я надою! – предложил Илья.
– Да, пусть он это сделает! – быстро согласилась я.
Но она коварно улыбнулась, покачала головой:
– Э нет, Илья… Научи её дойке и пусть она сама закончит.
– Я не буду их трогать! – крикнула я. – Хватит того, что убрала за ними.
– Хорошо, ты можешь зайти и посмотреть как это делают, – спокойно ответил Илья. – Баб Ань, первый день, не будь такой строгой.
– А сам то! – кинула она и ушла в дом.
Илья зашел в коровник как к себе домой. Взял маленькую табуретку, поставил рядом с Зорькой и всем своим огромным телом присел. Выглядело это крайне забавно, огромный плечистый мужчина и ма-а-а-аленькая табуретка. Я пыталась держать своё стервозное выражение лица и не прыснуть со смеху.
Коровы стали словно шёлковые. И ничто не напоминало о том, что меня хотели лягнуть и забодать.
– Смотри, показываю один раз для самых умных. Потом будешь это делать сама, – начал он.
– Ага, конечно. Много не говори, приступай, – колко ответила я.
– Будешь дальше себя так вести, насильно возьму к себе на ферму. Баб Аня покажется тебе самой милой и доброй женщиной.
Он угрожающе посмотрел на меня, скрестив руки на груди. Но так как мужчина по прежнему сидел на маленькой табуретке – угрозы в нём я не увидела, напротив, я заржала как конь, показывая на него пальцем.
– Прости, ты выглядишь как одиннадцатиклассник за партой первоклассника, – сквозь слезы от смеха сказала я.
– На этот раз я тебе ничего делать не буду, но если повторится, я тебя заберу на ферму.
– И тебя уволит хозяин фермы, когда я там что-то попорчу, – я не тянула с ответом, хотела каждое его слово парировать.
Мужчина покачал головой и продолжил заниматься очень важным делом – дойкой коровы. Он очень нежно протер влажной тканью вымя Зорьки. Помыл ведро водой и насухо вытер, а после поставил его под корову. Перед тем как доить, он погладил животное, о чем-то пошептался и только потом приступил. Руки его двигались очень быстро, я толком не разобрала, как он это делает, но выглядело это залипательно.
Ведро наполнилось до половины. Илья закончил, в очередной раз погладил Зорьку, а та спокойно стояла, будто ничего не произошло.
Почему когда я к ним подхожу, они начинают орать? Если я даже их не трогаю.
– Ты очень плохо убрала у коров, – сказал он, поднимая ведро. – Сразу видно, что ты абсолютно не знакома с деревенской жизнью.
– А вы ах*еть как знакомы с городской жизнью? – спросила я, поймав его взгляд.
– Как бы из тебя выбить весь мат. Он не украшает. А ведь девушка ты симпатичная.
Эта фраза меня привела в ступор. Да кто он такой, что себе позволяет решать кому и как говорить?
– Я девушка самодостаточная и сама знаю как и что говорить. Тоже мне воспитатель нашёлся. Жену свою будешь так воспитывать.
Хотела красиво махнуть волосами и уйти, но что-то мне помешало, ноги скрестились и я упала лицом в "свежеприсыпанный" пол, хорошенько поцеловав носом бетон. Спасибо, что не в коровью лепешку.
– Твой сарафан показался съедобным для коров, – Илья подоспел на помощь, но при этом воспользовался случаем, чтобы сказать колкость. – Им ты не особо понравилось, а вот платье показалось аппетитным.
Мужчина поднял край сарафана, показал мне пожёванный мокрый участок.
– Бл*ть, какая мерзость. У меня итак не одежды с собой, – протянула я налету ловля депрессию от того, что у меня весь день проходит через мягкое место.
– Да ладно, высохнет на жаре, – сказал он, посмотрев на моё перекошенное лицо и разразился смехом.
В этот момент он мне показался настолько красивым, что я невольно засмотрелась. Одёрнула себя. Матвей. У меня есть мужчина, самый прекрасный. Деревенский мужлан мне не нужен.
– Хватит ржать. Ты кофе хотел? Проваливай и заваривай! Время моё только тратишь.
Он еще громче рассмеялся.
– Гляди какая колбаса деловая! Всё равно приглашаю тебя на ферму, покажу как всё выглядит.
– Мне это не интересно, – ответила я, взяв двумя пальцами мокрый край сарафана, чтобы тот не касался моих ног.
Побежала в дом, слегка запыхалась, попросила баб Аню дать новую одежду.
– А вон оно там, – она махнула на кладовку. – Бери что хошь!
Почему-то в голове осталась улыбка Ильи, я не могла перестать думать об этом. Может мне просто "скучно"?
Странно другое… Я уже три дня не в доступе. Интересно, подруги меня сейчас ищут или в их жизни ничего не поменялось? И Матвей должен был всех поднять на уши.
Нос всё еще болел, я хорошо так стукнулась о пол. Переоделась в очередное цветастое платье, абсолютная безвкусица. Как же я хочу в ЦУМ! Или хотя бы в любой парфюмерный магазин, чтобы забыть эту вонь.
– Баб Ань, у меня к Вам просьба… – начала я, выходя из кладовки и резко замолчала.
Илья сидел за накрытым столом, женщина принесла блюдо с поджаристой картошкой и грибами. Она повернулась ко мне и кивнула головой, дав понять, чтобы я продолжала говорить.
– Да-а, я просто хотела попросить подогреть воду, – соврала я, прикусив кончик языка.
– Потом. Иди лучше своё хренатте делай, пока молоко горячее.
Конечно, я хотела попросить её о другом, но так как Илья не ушёл, то при нём я просто не могла сказать "баб Ань, ну сделайте так, чтобы этот мужлан к нам не заходил".
Взбивать молоко было нечем, поэтому я просто добавила его к растворимому кофе и перемешала. Молоко имело странную консистенцию, сильно густое и пахло как ни странно – коровой. Немытой коровой. Я понюхала готовый напиток, но даже кофе не смог перебить этот запах. Меня чуть не вырвало, когда я сделала один глоток.
Илья громко рассмеялся, смотря в мою сторону.
– Всё же видно, что городская. Привыкла к искусственной еде и не можешь воспринимать натуральный продукт, – сказал он, издевательски улыбнувшись краем рта. – Будешь первым человеком, который похудел переехав в деревню.
– Ты меня уже достал! – ядовито бросила я. – Знаешь что? Ты и дня в городе не выдержишь. Не сможешь.
– Деревенский осел может догнать и перегнать любую городскую лошадь, – парировал он.
– Вот именно. Осёл!
Аппетит пропал, я вышла во двор, выплеснула кофе из кружки. От запахов меня воротило. Ушла гулять по деревне, может по дороге найду яблоню, позавтракаю "подножным кормом". Хотя оладьи баб Ани… они выглядели очень аппетитно. А картошечка с грибами м-м!
По ощущениям я действительно похудела, небольшой животик, который преследовал меня всегда – пропал. Если я задержусь здесь, то стану анорексичкой.
Глава 5
Как меня довела жизнь до того, что я уснула под грушевым деревом, объевшись фруктами – не знаю. Я пыталась придумать, как могу связаться хоть с кем-то из моего окружения. Даже возникла мысль отобрать телефон у прохожего, но мне встречались одни бабульки, у которых вряд-ли был нормальный смартфон.
Возникла шальная мысль сблизиться с Ильей и воспользоваться его телефоном. Да и может… Дом у него нормальный, а не избушка как у баб Ани? Не могу так долго жить без комфорта, без элементарного душа. Хоть под колонкой мойся!
– Фух! Еле нашлася! – запыхавшись сказала бабуля. – Ты зачем из дома то ушла? Кто за тебя работать будет? Лежит она! Кури не кормлены, у кролей не убрано.
– Неужели у вас в деревне нет выходных? Я беру отгул сегодня, с меня коров хватило!
– От чего ж отдыхать? Цельный курорт каждый день! Зелено, свежо, рядом речка есть. Лучше всяких Мальдив! А загар то какой ляжет! – она не смолкая продолжала перечислять преимущества пока я её не перебила.
Я глубоко и устало вздохнула.
– Здесь всё и везде плохо пахнет. Настолько, что я чувствую будто сама воняю говном… Баб Ань, можно что-то полегче по задачам мне дать?
– Пойдёшь яблоки собирать? В сад наш, он у производства небольшого находится. Идём проведу и сдам на половину рабочего дня, – сказала она, подхватив край юбки и не глядя активно почесала, настолько быстро, что мне пришлось догонять резвую бабульку.
Сад – это куда лучше! Без грязных животных и их продуктов жизнедеятельности. Но и здесь меня ждало разочарование.
– Илья будет неподалеку, если потребуется помощь мужская. Ящики тяжелые, сама не подымай. А я пошла к себе.
Старушка вмиг пропала, даже не успела заметить куда она улизнула.
– Вот подстава! Опять к этому мужлану привела.
Ко мне подошла молоденькая девушка, лет восемнадцати, со светло-русой короткой косой и в красном сарафане. Она протянула мне шелковый платок розового цвета.
– Чтобы солнце не ударило, – объяснила она. – Я Валя, а ты кто? Никогда тебя здесь не видела! Внучка чья?
Приняла платок и тщетно пыталась его надеть, но зафиксировать никак не получалось, тот моментально соскальзывал с головы. Девушка подоспела на помощь и двумя легкими движениями завязала его.
– Да, я насильно стала внучкой баб Ани. Надеюсь ненадолго.
– А что ж так? – удивилась она.
– Ты лучше скажи, что мне делать. Я быстро сделаю и пойду чилить.
– Чил.. что?
– Отдыхать от работы, – объяснила я. – Но у вас особо не отдохнешь. Скука, ничего вокруг нет.
Валя сунула мне в руку непонятной формы инструмент на длинной палке.
– Как это нет? Есть клуб, там фильмы показывают. Вся молодежь туда ходит по вечерам, – сказала она, притащив зеленый пластиковый поддон ближе к дереву. – Сейчас по прямой линии пойдём, собирать будем до забора, нам выделили именно эту зону. А потом взвесят сколько мы собрали.
– До самого верха палка не дотянется, может есть побольше? – уточнила я, пытаясь понять как держать данное чудо техники.
– Плодосъемник нормальный, а те яблочки что сильно высоко можно собрать, поднявшись по раскладной лестнице. Дядя Илья принесет её как только освободится.