Люди, принесшие холод. Книга 1. Лес и степь
Кораблей, чтобы перевезти всю эту ораву к Красным водам и оттуда, как предписывалось, двигаться по руслу реки, у Бековича больше не было – практически все суда были разбиты во время осенней экспедиции. Поэтому князь на свой страх и риск принял новый план – на Хиву идти от Гурьева по старой туркменской караванной дороге. Немногие оставшиеся суда загрузить регулярными войсками и хозяйственным скарбом. Основная же масса войск – казачьи сотни, отправлена была к Гурьеву своим ходом.
И здесь я на секунду отвлекусь. Я уже несколько раз поминал яицких казаков, надо, наверное, на всякий случай напомнить вкратце – кто это.
Когда я сказал, что все южное подбрюшье России составляли кочевники, некоторые из которых номинально были российскими подданными, другие же обходились и без этого, я был несколько неточен. Было несколько небольших вкраплений с условно оседлым и большей частью русским населением. Речь, конечно, идет о казаках. Да, да, те самые убежавшие из лесов асоциальные элементы, которые – важный момент – предпочитали оседать за пределами власти московского царя, но при этом обязательно где-нибудь на реке. Про донских, кубанских или запорожских казаков вы наверняка слышали, гребенские казаки прижились на реке Терек, а яицкие – соответственно на реке Яик, которая сегодня называется Уралом. Да, та самая река Урал, где Чапаев утонул. Именно на ней и располагались казачьи многочисленные поселения с центром в городке Гурьев.
В долине реки Яик еще в XVI веке, во времена Ивана Грозного, начало формироваться Яицкое казачье войско, которое нынче располагалось к востоку от калмыков.
Технология взаимодействия московского правительства с казаками всегда была одна и та же. Казаки, они, конечно, беглый элемент и жулики-разбойники, но сидят на границах, к тому же свой народ, русский (ну, большей частью русский) и православный. Соответственно, дело с ними иметь гораздо проще, чем со всякими басурманами, живущими примерно там же. Поэтому рано или поздно русское правительство казаков начинало прикармливать, часто – в самом прямом смысле слова, с хлебушком у разбойников традиционно было плохо. Не из-за лени и нежелания трудиться, а просто потому, что земледелие для пограничных районов было слишком рискованным занятием. Это не рыбалка на сутки-двое, хлебушек требует слишком много сил и, главное, времени. Целину раскорчуй, поле распаши, засей, хлеба только взойдут – а тут твоя деревня под вражий набег и попала. Трудовые и материальные вложения требуются очень серьезные, а риск остаться в итоге с пустыми руками слишком велик. Проще купить в спокойных и мирных землях. Поэтому продовольствием казаков традиционно обеспечивало центральное правительство. Правда, взамен, как тот Остап Бендер, требовало множество мелких услуг. Так получилось и с яицкими казаками – примерно с конца XVI века бывшие беглые начинают активно сноситься с царским правительством, прикрывая русские рубежи и выполняя всякие поручения. Но – это важно понимать – казаки не слуги московского царя, а в, лучшем случае, наемники. И во времена похода Бековича, и много лет после яицкое казачество де-факто оставалось независимым территориальным образованием и самостоятельной воинской группировкой. Дело в том, что яицкое казачество превратилось из мелких разрозненных поселений беглецов в серьезное политическое явление, с которым приходилось считаться и Москве, и соседям-кочевникам, именно в XVII веке, когда на Яик хлынули толпы бежавших от преследований староверов.
Основой войска яицких казаков, хотя оно и приняло в свои ряды достаточно много башкир и калмыков, всегда оставались старообрядцы и любить «никонианцев» у них не было никаких причин. Поэтому яицкое казачество было самым строптивым, непослушным и своевольным – договориться с ними всегда было сложнее, чем с донцами и даже буйными запорожцами. Но связи с «большой землей» у них были достаточно тесные, и полуторатысячный отряд для похода Бековича они выставили безропотно. Но там и дело наклевывалось выгодное, сулящее хорошую добычу.
А Бековичу как раз накануне выступления выпала нечаянная радость – проводить мужа в главный, может быть, поход его жизни в Астрахань приехала княгиня Марфа Черкасская, любимая женушка со всеми детьми. Если Бекович кого и любил в своей жизни – так это семью. Жизнь у него выдалась, конечно, суматошная, дома почитай что и не бывал – то заграничная учеба, то поездки в Кабарду, то плавания по Каспию – да мало ли куда закидывала его всесильная царская воля. Но знал князь Александр – если удастся выкроить денек и заехать домой – всегда его встретит ненаглядная Марфушка с обожаемыми детьми. А их у князя было уже трое – две дочери, старшая почти невеста, да только-только родившийся любимый сын-наследник, появившийся на свет через положенный срок после торопливого визита на обратном пути из Либавы в Астрахань.
Супруга провожала мужа на ходу, оставаясь с ним сколько было возможно – все никак не могла наглядеться и наплакаться. И лишь на второй день, когда экспедиционные суда миновали устье Волги и вышли в открытое море, Бекович оторвал от себя жену, простился с детьми и посадил их на парусную барку, возвращавшуюся в Астрахань.
В Гурьеве обе части отряда, добравшиеся кто морем, кто сушей, соединились. Тут Бековича уже ожидало письмо от Аюки-хана.
Все планы рушились, калмыцкий вождь бил наотмашь: «Из Хивы приехали посланцы мои и сказывали, что бухарцы, хивинцы, каракалпаки, кайсаки, балки соединились и заставами стоят по местам. Колодези в Степи засыпаны ими. Все это от того, что от туркменцев им была ведомость о походе войск, и хотят они идти к Красным водам. Ваши посланцы в Хиве не в чести, об оном уведомил меня посланец мой». Двигаться в Хиву означало идти на верную смерть.
К тому же дать «воинских людей» для похода, о чем его просил Бекович, старый хан категорически отказался, ссылаясь на тревожное время и сильную жару. Прислал лишь проводника – караван-баши Мангалая-Кашку да десять человек с ним.
А еще через несколько дней, когда отряд все еще стоял в Гурьеве «для убирания в путь», примчались гонцы с Астрахани. Они и сообщили встревоженному князю, что барка, на которой возвращались в город его жена и дети, от сильного ветра перевернулась, и княгиня Марфа с потомством «волею Божьей потопли».
ГЛАВА 9. Обреченный отряд
Выслушав от своего денщика Максима страшное известие, Бекович молча развернулся, вошел в дом, закрыл дверь, и не выходил оттуда несколько дней, отказываясь от воды и пищи. И его можно понять. Ты отправляешься в поход, не идти в который нельзя – с волей царя-батюшки не шутят – и вернуться из которого тоже, скорее всего, не получится. Идешь, по сути, на смерть. Но это ладно, от подобной доли в те времена не мог зарекаться ни один мужчина. Но вот то, что после тебя никого не останется на этой Земле, что продолжения не будет, что весь твой корень выкорчевали одним взмахом лопаты, что ты на этом свете почитай что и не жил… Именно это, на мой взгляд, и сломало Бековича.
Именно после этого пугающего затворничества с Бековичем и стало твориться неладное – немногие свидетели утверждали, что после этого потрясения он слегка подвинулся рассудком и периодически вел себя как минимум странно. Сначала все войско непонятно зачем стояло в Гурьеве практически месяц, и единственное, что нарушило это бессмысленное ожидание – нападение каракалпаков, которые внезапно налетели на табунщиков, пасших казачьих коней, и погнали табуны и 60 пленных (в том числе и Ходжу-Нефеса) в степь. Бекович лично возглавил погоню, черных шапок настигли через несколько дней и отбили полон. Вернувшись и получив новые известия из Астрахани, князь отправил сотню яицких казаков на усиление гарнизона все еще строящейся крепости «Святой Петр» – за зиму подполковник Хрущев схоронил почти 500 человек из 1200-х.
И эта сотня – предпоследние спасшиеся.
Вскоре Бекович, наконец-таки, скомандовал выступление. «Посольство» Бековича выступило на Хиву 7 июня, когда наступила самая страшная жара, выжигавшая степи как огнем. И здесь странности продолжились – после бесцельного месячного стояния Бекович гнал своих людей не жалея, торопил как на пожар. Шли дни напролет, чуть не от рассвета до заката, не делая никаких, даже самых коротких дневок. Этим бешеным маршем дошли от Яика до реки Эмбы в рекордный срок, за 8 дней, проходя почти сорок верст в сутки. Через Эмбу переправились на сколоченных наскоро плотах и тем же выматывающим маршем двинулись дальше. На пятом переходе от Эмбы войско догнали умаявшиеся гонцы, привезшие князю царский указ. Дело в том, что сразу же после бегства Кожина кабардинец, несмотря на запрет, запросил все-таки инструкций – что же теперь делать с экспедицией в Индию, идти-то теперь «под видом купчины» некому? И вот, уже на полпути, его настигла царская воля.
Петр велел своему протеже «отправить надежнаго и тамошные языки знающаго человека чрез Персию в Индию» – не через ханства, заметьте, а нахоженным купцом Маленьким путем. С тем, чтобы тот «возвратился бы чрез Китай и Бухарию», а в пути «прележно наведался о всех обстоятельствах тех стран». Бекович, поразмыслив, остановил свой выбор на поручике Тевкелеве, который полностью соответствовал всем требованиям. Поручик был из татарских мурз и звался Кутлу-Мухаммедом. С языками у него все было более чем нормально – во время Прутского похода 1711 года Тевкелев состоял переводчиком при царской особе, и Петр самолично мог убедиться в толковости и надежности.
Тевкелев попрощался с товарищами и вместе с двумя своими «не старыми» купцами повернул назад, в Астрахань, чтобы оттуда морем отправиться в Персию.
И эти трое были последними, кого судьба миловала от страшной участи обреченного отряда.
А отряд двинулся дальше. Речки кончились, и войско шло натоптанным зигзагом, древним как эта старая караванная дорога – от одного колодца к другому. Воды на такую ораву, конечно, не хватало, поэтому сразу по приходу бековские бойцы в первую очередь рыли рядом до сотни колодцев, чтобы напоить людей и животных. Траву пожгло солнце и множество лошадей пало в дороге.
А странности продолжались. На одной из стоянок Александр Бекович побрил голову, переоделся в азиатское платье и потребовал называть его Девлет-Гиреем («покорителем царств», как немедленно перевели русским многочисленные татары). Казаки роптали, подозревая измену, и даже флегматичные шведские наемники угрюмо молчали, понимая, что творится что-то неладное.
Бекович по-прежнему гнал войско форсированным маршем, и лишь когда до хивинских границ оставалось восемь дней пути, приказал, наконец, разбить долговременный лагерь и созвал офицеров на военный совет. На совете было решено отправить к хивинскому хану послом астраханского дворянина Михаила Керейтова в сопровождении сотни казаков. Посол должен был отвезти письмо, в котором Бекович предупреждал о своем появлении в Хиве и еще раз подтверждал мирный характер посольства. Так же было решено оставить на этой стоянке тысячу казаков с большинством лошадей, обессилевших на марше. Заодно подтянутся отставшие, которых было преизрядно.
Основные же силы отряда продолжили казавшийся нескончаемым марш. Однажды утром, после ночевки возле колодца Чилдан, недосчитались присланных Аюкой проводников. Все десять человек во главе с караван-баши Мангалай-Кашкой ночью ушли из лагеря. Преследовать беглецов в их родных местах было бессмысленно, и дальше отряд повел Ходжа-Нефес, в молодости немало ходивший по этим местам с караванами.
Гонка продолжилась, отряд двигался уже в пределах Хивинского ханства. Местность изменилась, появилось множество речушек – Бекович с людьми явно приближался к Аму-Дарье. Во время привала на какой-то неведомой ныне речке Аккул (Белое озеро) к отряду подъехали два узбека в сопровождении русского казака, одного из отправленных с Керейтовым. Это были послы Ширгази-хана.
Гонцы привезли ханские подарки – кафтан, коня и овощи, но Бекович из осторожности посланцев не принял. Узбекам сообщили, что князь еще не прибыл на стоянку, и лишь через два дня, когда подтянулась отставшая тысяча, встреча состоялась. Прошла она вполне протокольно – Бекович еще раз заверил хана в мирном характере своей миссии, а подробности своего дела к нему пообещал изложить при личной встрече. Казак же сообщил, что в Хиве сотню Керейтова встретили нормально. Подарки хан принял, на содержание посланцев приказал выделить кормовые деньги – то есть вполне официально подтвердил свое, если и не дружеское, то уж точно не враждебное отношение.
Вскоре после приема посланцы Ширгази убыли обратно, и едва они скрылись из виду, как Бекович поднял отряд и приказал немедленно собираться в дорогу. Войско вновь двинулось ускоренным маршем. Бекович рассуждал просто – пусть хивинцы думают, что русские еще далеко, целее будем. Отдохнувший отряд сделал за два дня больше ста верст и вышел к притокам Аму-Дарьи, совсем рядом с тем местом, где наказано было Петром ставить крепость для строительства отводного канала и слома плотины. Солдаты встали стационарным лагерем на берегу одного из озер, окопавшись с трех сторон, возведя ров и вал, на котором выставили все шесть имеющихся пушек.
Через день оголодавшие на сухарях казачки попросились половить в озере свежей рыбки. Бекович позволил, и на рыбалку отправились тридцать человек. Обратно в одних портках прибежал только один – всех остальных порубили да перевязали невесть откуда взявшиеся хивинцы. А еще через час к лагерю Бековича подошло 24-тысячное хивинское войско…
А случилось вот что. Помните бежавших проводников? На самом деле домой подались только туркмены, а пятеро ханских калмыков Аюки во главе с Бахшой отправились не в родные кочевья, а в Хиву. Прибыли они туда вскоре после отряда Керейтова. Неизвестно, что Бахша напел хивинскому хану, но только сразу после этого визита Керейтова со всеми людьми вытащили из посольских комнат и бросили в зинданы, а Ширгази крикнул срочный сбор всему войску. Через пару дней он уже выступил из города навстречу Бековичу. Старый Аюка все-таки отплатил за обиду, рассчитавшись за кровь убиваемых ногайцами калмыков кровью русских.
Единственный уцелевший на рыбалке гребенский казак наверняка спас жизнь своим товарищам – захватить русских врасплох не удалось, и когда объединенное войско хивинцев и степняков подошло к лагерю, русские были уже наготове. Взять лагерь с хода не удалось. Ошарашенная плотностью огня азиатская конница оттянулась версты на две, но быстро пришла в себя, и вытянувшись полумесяцем, окружила лагерь с трех сторон. Началась осада. На штурм пошли в первый же день, не медля. Хивинцы, думается, были вполне уверены в быстрой победе – при почти десятикратном-то превосходстве!
Но блицкрига не получилось. И яицкие, и гребенцы были опытными бойцами, что же до «шведских» немцев-наемников, то в этом ремесле непрофессионалы долго не живут. В самом прямом смысле слова. При движении по чужим невиданно жарким землям толку от них было, может, и немного, но вот что-что, а воевать эти наемники умели.
Огонь русских был невероятно плотен, пушки, предназначенные для новой крепости, буквально выкашивали степняков визжащей картечью, и хивинцы откатывались от стен лагеря раз за разом. Воевал Бекович (или, скорее, Франкенберг, явно понимающий в осадных боях больше, чем дипломированный моряк) исключительно грамотно, по всем штандартам воинской науки. Бои продолжились и назавтра, а на исходе третьего дня всем стало ясно, что ситуация патовая. Окруженные русские уйти никуда не могли, но и плохо вооруженные хивинцы никак не могли захватить лагерь – за три дня русские потеряли всего-навсего десять казаков и драгун. Продолжаться осада могла очень долго – припасов у русских было на несколько месяцев, а воды – полное озеро.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Киплинг Р. Песнь мертвых. Перевод Н.Голя.
2
Его фундаментальный трехтомник «История завоевания Средней Азии» до сих пор является настольной книгой всех, занимающихся этой проблемой. Терентьев М.А. История завоевания Средней Азии. СПб., 1906
3
В Японии, например, традиционные ежегодные исторические сериалы на главном телеканале страны NHK так и называются – «тайга», то есть «река (времени)».
4
Перевод Н.Голя.
5
Возглавлявший карательный отряд драгунский капитан Дмитрий Павлуцкий в итоге стал одним из главных злодеев в чукотском фольклоре, составив компанию всяким келе и прочим сказочным демонам.
6
Об этих событиях я рассказал в своей повести «Герои былых времен».
7
Я говорю об обжитых сельскохозяйственных землях. Вы, кстати, в курсе, что сегодня территория вечной мерзлоты занимает 63% площади России? Тогда было много больше.
8
Цит. по Хопкирк П. Большая игра против России: Азиатский синдром. М.: РИПОЛ-КЛАССИК, 2004. С. 520-521.
9
Наливкин В.П. Туземцы раньше и теперь. Ташкент: Электрич. типо-лит. «Турк. Т-ва Печатного Дела», 1913. С. 55.
10
«подручный или шут при Ходжи-Нефесе» (фр.)
11
Это синонимы. Собственно, «Хивинское ханство» – это просто принятое в русской исторической традиции название древнего Хорезма в последний период его существования.
12
Княжецкая Е.А. Судьба одной карты. М.: Мысль. 1964. С.7.
13
Цит. по Княжецкая Е.А. Судьба одной карты. М.: Мысль. 1964. С.107.
14
Аральское
15
Думаю, понятно, что речь идет о золоте?
16
Цит. по: Русско-туркменские отношения в XVIII-XIX вв. (до присоединения Туркмении к России). Ашхабад: АН ТуркмССР. 1963. С. 24.
17
Буса – традиционный русский тип судна, довольно большого, с одной мачтой и прямыми парусами, употребляемый в Астрахани и на Каспийском море.
18
«жизнь»
19
«иначе говоря»
20
Цит. по: Русско-туркменские отношения в XVIII-XIX вв. (до присоединения Туркмении к России). Ашхабад: АН ТуркмССР. 1963. С. 25.
21
Цит. по Княжецкая Е.А. Судьба одной карты. М.: Мысль. 1964. С. 18.
22
Цит. по Княжецкая Е.А. Судьба одной карты. М.: Мысль. 1964. С.20.
23
Российский государственный архив Военно-морского флота. Ф. 233, оп. 1, д. 253, л. 265. Цит. по электронной публикации http://kungrad.com/history/pohod/bekov1/
24
Нурадин – титул младшего соправителя бия (правителя), наследника бия в Ногайской орде. Название происходит от имени сына Идигея – Нур ад-Дина.
25
Бакунин В. Описание калмыцких народов, а особливо из них тогоутского, и поступков их ханов и владельцев // Цит. по Митиров А.Г. Ойраты-калмыки: века и поколения. Элиста: Калм. кн. изд-во, 1998. Электронная публикация: http://kalmyki.narod.ru/projects/kalmykia2005/html/mitirov/soderganie.htm
26
Запомните фамилию, о нем мы еще поговорим.
27
Едисанская орда (Етысанская орда) – кочевое княжество (орда) ногайских племён, занимавшихся скотоводством и кочевавших в XVIII вв. в причерноморских степях, в низовьях Южного Буга. В XIII—XVII вв. входила в состав т. н. малых ногаев.
28
Джембуйлуки – татары Ногайской орды, в начале XVII столетия кочевали по Эмбе, а в следующем – на Кубани. Постоянные притеснения со стороны волжских калмыков вынудили Джембуйлуки искать безопасности на Днепре.
29
Грибовский В.В., Сень Д.В. Бахты-Гирей: фронтирные элиты в противодействии стабилизации границ Российской и Османской империй в первой трети ХVIII в. Электронная публикация: http://www.ukrterra.com.ua/developments/east/bahty-girey1.htm
30
Иакинф (Бичурин). Историческое обозрение Ойратов, или Калмыков, с ХV столетия до настоящаго времени. СПБ. 1834. Цит по: Безгин И. Г. Князя Бековича-Черкасского экспедиция в Хиву и посольства флота поручика Кожина и мурзы Тевкелева в Индию к Великому Моголу (1714—1717 гг.). СПб. 1891. С. 61.
31
Алферий Де-Кулон – французский и русский военный инженер, с 16 марта 1719 г. – начальник Санкт-Петербургской инженерной роты (школы), впоследствии – генерал-директор инженерных войск.
32
На всякий случай напомню, что Индией в те времена правила династия Великих Моголов.
33
Цит по: Карабущенко П.Л. Астраханская губерния и ее губернаторы в свете культурно-исторических традиций XVIII–XIX столетий. Астрахань. 2011. С. 49.
34
Краткую справку о воеводе Иване Даниловиче Хохлове можно прочитать здесь – http://grgame.ru/dosie/hohlov-ivan-danilovich/#more-529
35
«вред»
36
Русско-индийские отношения в XVII веке. М.: Издательство восточной литературы. 1958. http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Indien/XVII/1600-1620/Russ_ind_17/index.phtml
37
Там же, http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Indien/XVII/1600-1620/Russ_ind_17/21-40/28.phtml?id=3098
38
Там же, http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Indien/XVII/1600-1620/Russ_ind_17/21-40/30.phtml?id=3100
39
«удобнее»
40
«дней»
41
Там же, http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Indien/XVII/1600-1620/Russ_ind_17/81-100/88.phtml?id=3171
42
Малиновский А.Ф. Известие об отправленных в Индию российских посланников, гонцов и купчин с товарами и о приездах в Россию индийцев – с 1469 по 1751 год. СПб. 1837. С. 151.
43
Жуковский С.В. Сношения России с Бухарой и Хивой за последнее трехсотлетие. СПб. 1915. С. 38.
44
И опять запомните фамилию. Это еще один «сквозной» персонаж нашей истории, который появится во многих эпизодах.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги