Нюрнберг вне стенограмм
Американская охрана перед Дворцом юстиции в Нюрнберге
Охрана здания была чрезвычайно строгой, причем оцепление охватывало не только собственно дворец и тюрьму, но еще и 10 кварталов вокруг них. Внешняя охрана (солдаты, кстати, носили стандартные зеленые каски Армии США с белой маркировкой MP) была вооружена пистолетами-пулеметами Томпсона, в ее распоряжении были стоящие на улицах и у входа во дворец джипы, бронетранспортеры и три танка «Шерман»: американские власти на полном серьезе опасались, что какая-нибудь группа нацистов предпримет попытку освобождения заключенных. Американское бюро пропусков выдавало пропуска журналистам, гостям и т. д.; всего за 10 месяцев работы трибунала было выдано 60 тысяч пропусков, как сообщает Иосиф Гофман, телохранитель главы советского обвинения Романа Руденко, в своей книге «Нюрнберг предостерегает».
Подсудимые МВТ содержались на 1-м этаже восточного флигеля, главный коридор имел длину 60 метров, с каждой стороны располагалось по 16 камер, для перехода из одного коридора в другой охранники имели при себе пропуска разного цвета. На 2-м уровне размещались высокопоставленные офицеры СС и другие военные преступники.
Внутри тюрьмы после самоубийства Роберта Лея полковник Эндрюс ввел круглосуточные дежурства у камер обвиняемых, чтобы держать их под постоянным наблюдением, – военные полицейские дежурили у камер посменно, меняясь каждые два часа (также они находились на службе три дня, а затем следовали три дня отдыха). На дежурстве у охраны не было оружия, только деревянные дубинки. Охранники наблюдали за подопечными через закрывавшиеся люками 45-сантиметровые прямоугольные окошки в дверях камер, вделанные в тяжелые дубовые двери; по инструкции, разработанной Эндрюсом, охранник должен был заглядывать в окошко каждые 30 секунд – причем как днем, так и ночью, если было темно, на каждую кровать направлялась специальная лампа, при том что поворачиваться лицом к стене заключенным было запрещено, они, как мы уже писали, должны были спать на спине, держа руки на виду, поверх одеяла. Как вспоминал один из членов американской охраны Майкл Престианни, «охранникам по большей части не разрешалось разговаривать друг с другом или с заключенными во время службы. За заключенными было необходимо пристально следить. Охранники время от времени в отношении непопулярных и неприятных заключенных стучали в двери камер по ночам дубинками, чтобы не дать им спать. Вообще это не разрешалось, но иногда мы так делали»[11].
Полковник Эндрюс вспоминал: «Мы изъяли у заключенных все средства, убрали от них вообще все предметы, которыми, как считали, они могли лишить себя жизни или использовать для нападения. Из окон были вынуты стекла. Им было запрещено носить ремни и шнурки. На ночь у них забирали очки, чернильные ручки, часы со стеклами – вообще все, чем они могли причинить себе вред. Они находились под постоянным надзором, и все время, пока пребывали в камерах, за ними непрерывно наблюдали. Когда они уходили в зал суда, их камеры тщательно обыскивались. Еду им приносили люди, которые сами были заключенными в этой тюрьме и не имели контактов с внешним миром, за исключением почты, которая просматривалась. На суд они отправлялись в сопровождении охранников. Им не разрешалось разговаривать друг с другом, и они могли общаться только с моим тюремным персоналом, доктором, дантистом и капелланом. Их одежда выдавалась им на суд после того, как они проходили проверку. Их камеры периодически осматривались, кроме этого, время от времени производились неожиданные обыски, когда проверялись и камеры и заключенные сразу. Их тщательно осматривали, когда они мылись, что происходило дважды в неделю. Несколько раз обнаруживались предметы, которые считались запрещенными, – куски стекла, гвозди, проволока, веревка. Я всегда считал, что этих обысков достаточно и никто не сможет утаить ничего, что дало бы ему возможность покончить с жизнью»[12].
Внутреннее помещение восточного флигеля Нюрнбергской тюрьмы во время процесса МВТ
Перед заседаниями трибунала и после них военные полицейские сопровождали обвиняемых в зал и обратно, а также занимали посты в самом Зале № 600 позади и сбоку от скамьи подсудимых: 10 караульных при одном офицере, все в белых подшлемниках с литерами МР[13], белых ремнях и с белыми дубинками. Посты в зале суда для солдат были довольно утомительным занятием, поскольку они должны были стоять практически по стойке смирно. Только полковник Эндрюс[14] и командир подразделения военной полиции могли носить огнестрельное оружие, остальным в зале суда его иметь было запрещено.
Одиночная камера каждого заключенного имела размеры 4×2 метра (площадь – 8 м2) и была оборудована простой кроватью у одной из стен, прилегающей к двери, примитивным открытым (без дверки) туалетом, деревянным столом, на котором можно было держать несколько семейных фотографий, бумагу, туалетные принадлежности (если заключенный хотел воспользоваться карандашом, расческой или очками, он мог это сделать только в присутствии надзирателя) и другие личные вещи, а также стулом. По распорядку дня тюрьмы уборку камер должны были выполнять сами заключенные. Геринга это так возмутило, что у него произошел приступ, после чего по состоянию здоровья он был освобожден от уборки камеры. Заключенные имели право написать и получить одно письмо в неделю; получение посылок было запрещено, однако при свидании родственники могли через надзирателя передать разную мелочь.
Одиночная камера Нюрнбергской тюрьмы в 1946 году
Через окошки в дверях камер заключенным передавались алюминиевые подносы с едой, которая готовилась на кухне, укомплектованной американским персоналом. Все заключенные питались по единому немецкому меню. При раздаче еды двери не открывались; она доставлялась по графику каждый день на двухъярусных тележках на колесиках немецкими заключенными из других отделений тюрьмы. Завтрак был в 7.00, в полдень сидельцы получали воду или кофе. (В перерыве между заседаниями трибунала подсудимых не уводили обратно в камеры, и они обедали все вместе в специально отведенном для этого помещении.) В августе – октябре 1945 года специально выделенный цирюльник брил заключенных через день, но после начала судебных заседаний – каждый день, чтобы заключенные выглядели опрятными. Мылись заключенные дважды в неделю, для чего была оборудована душевая в тюремном подвале. Ежедневно перед обедом заключенным была положена получасовая прогулка в тюремном дворике (40×30 метров), по правилам они не должны были приближаться друг к другу ближе чем на 10 метров, однако за этим особо не следили и им удавалось даже пообщаться.
После окончания «Большого» и «последующих процессов» в 1949 году американцы начали свертывать свою деятельность в судебно-тюремном комплексе: заключенных отправили отбывать наказание в Ландсберг-на-Лехе. Этот процесс занял три года, и в 1952 году они передали Нюрнбергскую тюрьму немецким властям. Ныне она входит в состав Пенитенциарного учреждения Нюрнберга (Justizvollzugsanstalt Nürnberg; JVN), которое сегодня является вторым по величине исправительным учреждением в Баварии и рассчитано на 1153 заключенных: 421 – в следственном изоляторе, 525 – в мужском отделении, 63 – в женском, 45 – для несовершеннолетних, находящихся под следствием[15].
Сама тюрьма камерного типа к настоящему времени практически не сохранилась. В 1980–1986 годах была проведена большая перестройка всего комплекса, в ходе которой были снесены восточный, северо-восточный и северо-западный флигели, еще раньше сломали спортзал. Таким образом, ни тюрьмы, где содержались военные преступники, ни места их казни ныне не существует. До наших дней дошли только центральный зал, западный и церковный флигели. Западный флигель – последний из тех, что существовали в дни процесса, и внутри выглядит так же, как и восточный, таким образом, по нему можно представить, что из себя представляла тюрьма, где содержались подсудимые, даже камеры и двери в них сохранились практически в первозданном виде[16]. С 1995 года этот флигель не используется для постоянного размещения заключенных, только время от времени для временного содержания. Бывшая тюремная церковь отдана под склад, хотя в ней еще остался небольшой орган. Вообще остатки тюрьмы в очень плохом состоянии, и, скорее всего, их скоро снесут, если вдруг кто-то не решит использовать их в качестве музея. Но надеяться на это не стоит.
Знак охраны Нюрнбергской тюрьмы
Белая каска (подшлемник) американской военной полиции, какие носили охранники, дежурившие в зале судебных заседаний
Строительство новых помещений JVN началось с 1970 года, и уже через два года следственный изолятор получил дополнительное здание. В 1980 году было возведено техническое здание со складами, кухней, прачечной и центральной котельной, в 1986–1998 годах – новое тюремное Е-образное здание (корпуса А – Е). В 1990 году возведено производственное здание с современными цехами, в 1998 году завершено центральное здание с многофункциональным залом и спортзалом.
Зал № 600
Знаменитый Зал № 600 на 1945 год был самым большим судебным залом в северной (франконской и пфальцской) части земли Бавария: его площадь 246 м2, высота потолка – 6,7 метра. Официально он именовался и именуется сегодня Залом суда присяжных (Schwurgerichtssaal), что не совсем точно и корректно: заседания с участием коллегии присяжных заседателей здесь проходили только до 1924 года, когда ее в Германии просто ликвидировали. В то же время им на смену пришли суды шеффенов, состоявшие из 3 профессиональных судей и 6 шеффенов-неспециалистов. Однако, поскольку шеффенов по инерции до сих пор называют присяжными, то и название сохранилось, и менять его после 1924 года никто не стал – тем более что само слово «присяжные» звучит более демократично, чем какие-то «шеффены».
Общий вид зала судебных заседаний № 600. Фото сделано со стороны балкона для публики
Зал № 600, как и все здание Дворца юстиции, оформлен в стиле позднего Неоренессанса, он был завершен в 1916 году и к 1945 году сохранил свой первозданный вид. Стены были обшиты деревянными панелями, потолок был профилированным кессонным, с него свисала огромная, наподобие театральной, хрустальная люстра. Первым обвиняемым, осужденным в этом зале, был 20-летний Иоганн Георг Лоос: 13 ноября 1916 года он был признан виновным в краже и грабеже (он украл у старушки буханку хлеба и курительный табак, а из дома фермера – некую драгоценность, обувь и 37 марок наличными) и приговорен к 28 месяцам тюремного заключения. За годы Веймарской республики в нем постоянно проходили различные судебные процессы, что интересно – в т. ч. и над нацистами, например, здесь судили и подсудимого «Большого Нюрнберга» Юлиуса Штрейхера, которого обвиняли в оскорблении обер-бургомистра Нюрнберга либерала Германа Люппе. А в 1925 году в этом зале в качестве свидетеля давал показания фюрер НСДАП Адольф Гитлер…
При бомбардировках во время войны зал не пострадал, здесь сразу после падения нацистов для американских солдат был открыт «Техасский бар» (Texas Bar), и когда Роберт Джексон прибыл осмотреть Дворец юстиции, он еще мог увидеть надпись на стене за столом для судей – «Сегодня пиво – ½ марки». При подготовке Нюрнбергского процесса доставленные из США американские специалисты провели его серьезную перестройку. Была ликвидирована задняя стена зала, поскольку было необходимо большое пространство для размещения мест для зрителей – все же процесс изначально задумывался как открытый. Были установлены дополнительные двери, освещение заменено на неоновые трубки для создания более комфортных условий для осуществления кино- и фотосъемки. «Первое, что бросается в глаза, – отсутствие дневного света: окна наглухо зашторены, – вспоминал А. И. Полторак. – А мне почему-то хотелось, чтобы этот зал заливали веселые солнечные лучи».
Судейский стол был установлен на возвышении вдоль четырех огромных окон, выходящих на Фюртерштрассе, и закрытых тяжелыми зелеными портьерами. За спинами членов МВТ были установлены флаги четырех держав-победительниц. Напротив судейского стола, вдоль противоположной стены, – скамья подсудимых, перед которой – места для адвокатов. Скамья подсудимых (вернее, четыре скамьи) была изготовлена американскими военными инженерами, и существует легенда, что на ней крайне неудобно долго сидеть. (Две скамьи выставлены в музее – на вид они реально неудобные.) Перед судейской трибуной – места секретарей, помощников, стенографисток и т. д. Слева от судей – столы обвинения. За ними места и балкон для гостей и журналистов.
Процесс обслуживался большим количеством синхронных переводчиков и стенографисток, которые менялись 25 минут (в конце каждого дня готовилась стенограмма на четырех языках). Каждое место радиофицировано, и следить за ходом процесса можно было на любом из четырех языков (английский, французский, русский, немецкий).
Процесс начался 20 ноября 1945 года, когда незадолго до 10 часов утра подсудимых начали выводить по трое из лифта и конвоировать на скамью подсудимых в Зале № 600 Нюрнбергского дворца юстиции.
Трибунал
1 – председатель и член Трибунала от Великобритании Джеффр и Лоуренс;
2 – член Трибунала от США Френсис Беверли Биддл;
3 – заместитель члена Трибунала от США Джон Джонстон Паркер;
4 – член Трибунала от Франции Анри Доннедьё де Вабр;
5 – заместитель члена Трибунала от Франции Робер Фалько;
6 – заместитель члена Трибунала от Великобритании Норман Биркетт;
7 – член Трибунала от СССР генерал-майор Иона Тимофеевич Никитченко;
8 – заместитель члена Трибунала от СССР подполковник юстиции Александр Федорович Волчков.
Обвинение
9 – обвинение о Франции;
10 – обвинение от СССР;
11 – обвинение от США;
12 – обвинение от Великобритании.
Обвиняемые
13 – Герман Геринг;
14 – Рудольф Гесс;
15 – Иоахим фон Риббентроп;
16 – Вильгельм Кейтель;
17 – Эрнст Кальтенбруннер;
18 – Альфред Розенберг;
19 – Ганс Франк;
20 – Вильгельм Фрик;
21 – Юлиус Штрейхер;
22 – Вальтер Функ;
23 – Ялмар Шахт;
24 – Карл Дёниц;
25 – Эрих Рэдер;
26 – Бальдур фон Ширах;
27 – Фриц Заукель;
28 – Альфред Йодль;
29 – Франц фон Папен;
30 – Артур Зейсс-Инкварт;
31 – Альберт Шпеер;
32 – барон Константин фон Нейрат;
33 – Ганс Фриче.
Другие
34 – немецкие защитники;
35 – переводчики-синхронисты;
36 – демонстрационный экран;
37 – место для дачи свидетельских показаний;
38 – маршал суда;
39 – секретари суда и др.;
40 – протоколисты и стенографисты;
41 – место для выступления представителей обвинения;
42 – лифт в тюрьму;
43 – Секретариат МВТ;
44 – чиновник, ответственный за запись фонограммы;
45 – чиновник, отвечавший за работу аппаратуры.
В 1961 году немецкие власти провели капитальный ремонт и восстановили внутреннее оформление зала, каким оно было в 1916 году: места для зрителей и неоновое освещение убрали, вернули заднюю стену. Таким образом, и по сей день мы можем увидеть совсем не тот зал, где проходил знаменитый процесс, а его предшественника. Да и то не полностью: были установлены потолочные прожекторы и хрустальные люстры, сиденья заменены на современные. Сегодня, как и было в 1916 году, на двух мраморных массивных дверных порталах для суда на бронзовых картушах изображены символы правосудия (весы и скрижали Десяти заповедей) и времени (песочные часы с крыльями и звездой). Главный мраморный портал зала посвящен падению Адама и Евы, как первому нарушению заповедей человеком и наказанию его Богом. Картуш, увенчанный фруктами, окружен юношами в одеждах, которые олицетворяют германское право (слева, меч) и римское право (справа, фации). Под ним – отрубленная голова Медузы Горгоны со змеиными волосами и искаженным от боли лицом; в древнегреческой мифологии она олицетворяла наказание. Под потолком зала над местом судьи закреплено современное бронзовое распятие (причем Иисус изображен не в терновом венце, а в царской короне) – креста, конечно же, в 1945-м не было и в помине.
Пустой Зал № 600. Реконструкция
Зал № 600 активно использовался по своему прямому назначению – для проведения судебных заседаний, и почти 65 лет никто особенно и не задумывался о том, что, возможно, он может быть интересен как мемориальный комплекс. Его посещения туристами начались только с 22 ноября 2010 года в рамках осмотра постоянной экспозиции Музея Нюрнбергского процесса, но только в дни когда суд не работал, и только с экскурсией (фотографировать было запрещено). Через семь лет, после завершения строительства нового зала судебных заседаний, Зал № 600 был передан в ведение Министерства финансов Баварии, которое планировало превращение его в музейное пространство. Тем не менее судебные заседания в нем проходили до февраля 2020 года – в четверг, 20-го числа, в 15.00 судья Барбара Рихтер-Цейнингер вынесла здесь последний приговор (мужчина, который попытался задушить свою жену, получил за умышленное нанесение телесных повреждений 2 года и 9 месяцев тюрьмы). С 1 марта того же года Зал № 600 для проведения судебных заседаний не используется и открыт для посетителей на постоянной основе. В принципе неоднократно заявлялось, что в Зале № 600 будет проведена реконструкция и он приведен к тому виду, какой имел во время Нюрнбергского процесса 1945–1946 годов, однако это пока что дело будущего.
А судьи кто?
Важнейшими действующими лицами процесса были, естественно, судьи, входившие в состав Трибунала. Каждая из четырех стран – США, Великобритания, Франция и СССР – получила одно место члена Трибунала и одно – заместителя члена. Члены Трибунала осуществляли собственно суд, а заместители должны были их заменить в случае непредвиденных обстоятельств – болезни, смерти и т. д. Заместители также принимали участие в процессе, чтобы если обстоятельства призовут их, то плавно войти в процесс, не вызывая задержек и всяческих проволочек. Итак, членами Трибунала были Джеффри Лоуренс (Великобритания), генерал-майор Иона Никитченко (СССР), Френсис Биддл (США), Анри Доннедьё де Вабр (Франция), заместителями членов – Норман Биркетт (Великобритания), Александр Волчков (СССР), Джон Паркер (США), Робер Фалько (Франция).
Члены и заместители членов Трибунала в Нюрнберге. Слева направо: Александр Волчков (СССР), Иона Никитченко (СССР), Уильям Биркетт (Великобритания), Джеффри Лоуренс (Великобритания), Френсис Биддл (США), Джон Паркер (США), Анри Доннедьё де Вабр (Франция), Робер Фалько (Франция)
Председателем был избран Лоуренс – отнюдь не потому, что он был выдающимся юристом, а скорее как компромиссная фигура: против него никто особо не возражал. СССР пришлось в данном случае согласиться, хотя изначально советская сторона настаивала, чтобы председательство было возложено на Никитченко. Американцы, почему-то считавшие себя инициаторами процесса, очень хотели провести на этот пост Биддла. Он уже видел себя в кресле председателя и даже привез с собой судейский молоток, подаренный самим Рузвельтом. Когда все-таки пришлось пойти на компромисс и выбрать Лоуренса, разочарованный Биддл все же нашел в себе силы вручить перед началом судебного заседания (20 ноября 1945 года) «исторический молоток» ему – но тот все равно скоро исчез.
Коротко остановимся на каждом из судей – все-таки интересны личности людей, которым четыре великие державы делегировали право судить руководителей другой, поверженной великой державы.
Члены трибунала
Джеффри ЛОУРЕНС (Lawrence) родился 2 октября 1880 года и происходил из валлийской семьи потомственных юристов родом из Билт-Уэллса – небольшого торгового городка в Брекнокшире, что в Среднем Уэльсе. Часто пишут, что он именно там и появился на свет, но это не верно – будущий председатель Нюрнбергского трибунала был уроженцем Лондона. Его отец – сэр Альфред Лоуренс – с апреля 1921-го по март 1922 года лордом – верховным судьей Англии и Уэльса и в 1921-м за заслуги получил титул 1-го барона Треветина; правда, Джеффри был младшим сыном и после смерти отца в августе 1936-го титул не наследовал и поэтому когда, говоря о периоде Нюрнбергского процесса, его называют лордом – это не дворянский титул, а уважительное обращение по занимаемой должности. Лоуренс учился в престижных Хейлибери (кстати, одновременно с ним там был и будущий премьер-министр Клемент Эттли, только в младшем классе) и Новом колледже в Оксфорде.
Председатель МВТ и член Трибунала от Великобритании Джеффри Лоуренс
В 1906 году Лоуренс был принят баристером в коллегию «Внутреннего замка» (Inner Temple), но вскоре перешел в коллегию сэра Роберта Финли и стал специализироваться на апелляционных делах, рассматривавшихся в судах высшей инстанции. Во многом его быстрой и успешной карьере способствовали связи отца и покровительство Финли, который довольно быстро стал во всем полагаться на Джеффри. После начала в 1914 году Первой мировой войны будущий председатель Трибунала уже 26 сентября был зачислен в артиллерию 2-й Восточно-английской бригады Территориальной армии в звании 2-го лейтенанта и вместе с ней отправился во Францию. Там он был ранен, получил звание майора и был в 1918 году награжден орденом «За выдающиеся заслуги» (DSO). После окончания войны он до 1937 года продолжал числиться в рядах Территориальной армии. Но самым большим увлечением Джеффри, как, впрочем, и его отца, были лошади, именно поэтому в 1922 году он стал поверенным элитного Жокей-клуба, а вскоре стал рикордером – городским мировым судьей с юрисдикцией по уголовным и гражданским делам – в Оксфорде. В 1927 году Лоуренс был включен в Королевский совет и стал генеральным атторнеем принца Уэльского (будущего короля Эдуарда VIII), а вскоре его еще и ввели в Совет герцогства Корнуолл – эти должности показывают, что Лоуренс был вхож в высшее общество и близок ко двору, что не могло не сказаться на успешной карьере. К этому времени он уже был женат: 22 декабря 1921 года он сочетался браком с Марджори Элис (1898–1984). Супруга во время войны получила орден Британской империи, а после войны была избрана членом магистрата.
В 1932 году 52-летний юрист был назначен судьей в Суд королевской скамьи и вскоре возведен в рыцарское достоинство. Но в целом он не был широко известным судьей и его имя никак не было связано с каким-либо громким процессом или судебным актом, но вот хорошие связи в Лейбористской партии он приобрел. В 1944 году Лоуренс стал лордом – апелляционным судьей (т. е. главой Апелляционного суда Великобритании). Его назначение в Нюрнберг во многом стало результатом того, что консерваторы во главе с Уинстоном Черчиллем в 1945 году вчистую проиграли выборы и 26 июня 1945 года премьер-министром стал лейборист и, главное, хороший друг Лоуренса – Клемент Эттли. Когда речь зашла о назначении члена Трибунала от Англии, премьер сразу же вспомнил о своем старшем школьном товарище, и Лоуренс отправился в Нюрнберг, где был избран председателем. Современники отмечали, что Лоуренс особыми талантами не блистал, но как юрист с многолетним стажем смог вполне достойно организовать ведение процесса.