Точно в цель

Кажется, правила приличного поведения в присутствии дяди действует и на меня, и на Никиту. Ведь когда дядя Дима исчезает из вида, мы почему-то, наконец, решаем заговорить.

– До сих пор не понимаю, что ты вообще тут делаешь. Готов поспорить, что слухи о том, что ты заслужила это место только благодаря своему дяде, поползут завтра, если уже не поползли, – тихо замечает Никита. – Пока всё ещё не началось, есть шанс уйти.

– Так и скажи, что боишься поражения, – тихо парирую с улыбкой на лице. – Вот и лезешь со своими замечаниями.

– Да нет. Скорее пытаюсь спасти себя от сомнительного удовольствия находиться в твоей компании, – также тихо поправляет меня он. – В том, что бы видеть тебя каждый день, да ещё и общаться, мало приятного. Твой дядя мне должен за это доплачивать. Моральный ущерб, так сказать.

Так и хочется его стукнуть чем-то тяжёлым. Да только поблизости ничего нет. А портить бильярдный инвентарь как-то не особо охота.

– Будто тебя видеть райское наслаждение, – отвечаю ему с ухмылочкой. – Тоже мне баунти тут заделался.

– Ну, регулярные опросы среди девушек доказывают обратное. Я завидный холостяк, хотя, к моей радости, многие ванильные сопли разбиваются о мою теорию, – уверенность Никиты подбешивает.

– Кстати, о твоей теории. Ты уже задумался об опровержении? – спрашиваю, чувствуя, как в голове загорается грандиозная идея, что становится как-то не по себе.

– Сколько раз тебе нужно отказать, чтобы до тебя дошло? В продажи не планировала попробоваться? Мне кажется, тебе подойдёт. Такая же настырная, как консультанты из магазинов, если не хуже, – фыркает Никита.

– Спасибо за комплимент, – довольная, расплываюсь в улыбке и озвучиваю свою идею. – Ладно, зайду с другой стороны. Как насчёт пари? Я тебя побеждаю, и ты… Делаешь опровержение.

Анисимов еле сдерживает смех.

– Ты меня? Серьёзно? Подожди до первого апреля. Тогда твои нелепые шутки будут хотя бы иметь хоть какое-то объяснение.

– Если ты в себе так уверен, то чего тебе тогда бояться? М-м? – протягиваю ему руку. – Пари?

– Нет. Лучше тебе не связываться со мной. Правда. И вообще, держись от меня подальше, – тихо шикает Никита на меня и отходит.

– Что, испугался? – окликаю его на весь зал, понимая, что делаю точно то же самое, что тогда, на игре в клубе.

Анисимов останавливается, а все взгляды обращаются в нашу сторону. Ну же. Никиту всегда торкает на общественных вызовах, а значит, должно сработать. Народ собирается возле нас, и я продолжаю.

– Соглашайся. Пари – это всегда интересно. Выиграю я, дашь опровержение своей теории относительно девушек и публично принесёшь мне извинения.

Слышу заинтересованные вздохи, а затем и возгласы.

– Соглашайся.

– Поставь её на место.

– Анисимов струсил?

– Да она сильнее тебя.

– Да Никита её легко сделает.

Никита проходит ко мне вплотную и гневно шепчет, так тихо и быстро, что этого никто и не заметил.

– Ты вообще думаешь, что делаешь?

– Нет, – на такой же манер отвечаю ему.

– Оно и видно. Ладно. Ты лично попросила. Расплачивайся сама, – затем на его губах появляется усмешка, и Никита начинает работать на публику: – Пари, значит. А знаешь, что мне нравится в пари? Условия диктуют обе стороны. Не забывай, что и ты можешь проиграть. Я бы даже сказал, что этим наша история и закончится. Так что приготовься разбить об меня свои сказочные желания.

– И каковы твои условия? – осторожно, немного натянуто интересуюсь.

Кто знает, что у него там в голове? Порой мне, кажется, он и сам без понятия. Но то, что Никита собирается выдвигать условия, меня реально напрягло. Хотя чему тут удивляться? А как я хотела? Ладно, ничего. Это не помешает мне утереть ему нос с ещё большим удовольствием.

– Ты хочешь опровержение, а я хочу доказательств на практике. Будешь делать то, что и должна. Молчать и приносить удовольствие. Если выиграю я, то ты снимешься на обложке журнала для взрослых и займёшь разворотов пять. Не меньше. Повешу твой плакат у себя в комнате и буду любоваться тем, как выглядит моя победа. Да и парней ты порадуешь. Поднимешь настроение, так сказать. Связи у меня есть, не волнуйся.

Теперь руку протягивал Никита.

– Ну что. Согласна?

Паника внутренней волной прокатывается по моему телу, и я не знаю, что делать. А вдруг я проиграю? Что тогда? Распрощаться с честью и достоинством? Серьёзно? Это страшно, неприятно, опасно и уже ни в какие рамки. Делаю глубокий вдох.

– Согласна, – говорю, пожимая руку в ответ.

Его ладонь такая тёплая, нежная, приятная и… Отдёргиваю резко руку, прежде чем погружаюсь в ощущения. Господи. Да что же со мной творится такое? Он же меня бесит. Совершенно точно бесит. А с его идеалами как мне вообще может быть приятно держать его руку? Так. Стоп. Это всё просто мусор, который я должна выкинуть из головы. Жаль, что нет кнопки, как в компьютере или телефоне, «удалить безвозвратно».

Пока пытаюсь наладить сбитое дыхание, замечаю на себе пристальный взгляд Никиты. Кажется, мы оба не замечаем, как вокруг все начали снимать заключение пари на телефоны и подбадривать нас возгласами. Глядя ему в глаза, чувствую, что у меня и вовсе пересыхает в горле. Только Анисимов резко берёт себя в руки, настроение его взгляда меняется, и он говорит:

– Знаешь, а так и вправду интереснее. Раскатать тебя мне доставит ещё больше удовольствия.

Набираю воздух в лёгкие.

– Если я не раскатаю тебя первой, – бросив ему в ответ, стремительным шагом иду прочь из бильярдной.

Даже не оборачиваюсь и не смотрю, куда я иду. Просто вперёд. Просто подальше от Анисимова и его странного обаяния. Ведь я совершенно точно не понимаю, что он со мной делает.

Слышу, как позади меня открывается дверь в одну из аудиторий, и чья-то рука затаскивает меня внутрь. Дверь захлопывается, и я медленно оборачиваюсь. Нет-нет-нет. Никита. Анисимов наступательным решительным шагом заставляет меня зажаться в угол, а сам же нависает надо мной.

– Какого чёрта это было? – сокрушался Анисимов, ударяя ладонью по стене рядом. – Какое нафиг пари?! Нигде головой не ударялась утром? Серьёзно? Ты хоть знаешь, в какие проблемы нас сейчас втянула?! Класс! Спасибо тебе огромное! Я же просил держаться от меня подальше. Просил. Но тебе же плевать. Тебе же свой нос сунуть надо. Везде топнуть своей капризной ножкой. Показать, какая ты умница, красавица. И ничего, что проблемы будут, правда? Ладно я. Я уже привык. А ты-то? Думаешь, тебе будет от этого легче? Нет, Ария. Ни черта не будет. Добро пожаловать в мой мир. Готовь разбить свои честные чистые помыслы об непрошибаемую всеми любимую человеческую грязь.

Его экспрессия заставляет меня замолчать и не даёт даже шанса вставить слово. Только, по всей видимости, этого и не требуется. Ведь когда Никита прекращает свой крикливый монолог, он с резким хлопком вылетает прочь из аудитории. А я остаюсь одна, пытаясь осознать, что это только что сейчас произошло.

Никита

8 сентября. Четверг.

По дороге домой я пытаюсь взять себя в руки, нервно поглядывая на свой телефон в ожидании самого неприятного звонка на свете. Какого чёрта Арии понадобилось пари? Неужели ей так нужно это дурацкое опровержение? И она серьёзно думает меня победить?

С другой стороны, меня бы всё это совершенно не трогает, если бы не моя мать. Всё сняли на видео, значит оно скоро попадёт в сеть. Условия пари достаточно скандальны, что их хватит для того, чтобы зацепить мою мамашу.

Не знаю, что она может сделать с этой информацией для привлечения пристального внимания к моей персоне, но что-то определённо сделает. Если бы жёлтой прессы не существовало, мать бы точно создала её первой. Да и люди всё быстро подхватывают сами. Им чаще всего достаточно прочитать заголовок, чтобы обвинить человека.

Зачем Ария это сделала? Ну вот зачем? Я только разорвал многие контракты, шум вокруг моего имени начал утихать, а эта девчонка выкидывает подобное. Сама же ещё не хуже меня вляпается. Боюсь предположить, в каком контексте мама представит потом Арию. Ведь моей мамаше модельного агентства мало, в журналистику и грязный пиар она без мыла лезла, но интересовал её только я. Ну или всё со мной связанное.

Сегодня мне на все сто процентов хочется сторониться людей и ни с кем не общаться. Поэтому просто жду, когда, наконец, переступлю порог дома. Нужно немного подумать, расслабиться, проанализировать ситуацию и действовать. Мать меня точно позовёт к себе в кабинет завтра. Да ещё захочет срубить на этом пари денег.

Я ведь пытался остановить Арию. Пытался. Надеялся, что она не согласится на мои условия. Да для такой гордой девушки на подобное соглашаться вообще абсурд. Неужели она настолько уверена в своей победе, что даже не предполагает обратное?

Подъехав к дому, не спешу выходить из машины, а решаю глянуть в интернет. И конечно же, данная новость вылезает первой строкой во многих новостных лентах. Чем же меня наградили на этот раз? Что теперь обо мне расскажут заголовки?

«Теория Анисимова: от слов к действию».

«Анисимов прилюдно унижает девушку».

«Анисимов ищет моделей в журнал для взрослых».

«Путь чемпиона: от вершины Эвереста до дна Марианской впадины».

Пробегаюсь по ссылкам и читаю, что там дальше. Не удивительно, что на видео везде присутствует только та часть, где я выдвигаю требования, а Ария соглашается. Со стороны смотрится кошмарно, но, чёрт возьми, вырезано из контекста. Хотя то, что было до и после, мало кого интересует. Людям, глядя на это, уже есть о чём поговорить. Не выдерживаю и гашу телефон. Потом ещё насмотрюсь на эту гадость.

Кто-то точно продал видео мамаше. Не иначе. Так быстро распространиться оно не могло. Может, среди студентов и вовсе есть её крыса? Неужели мать всё никак не успокоится?

Захожу домой и вижу привычную картину. Лика спит на диване, только на этот раз утомила её не трудовая деятельность, а алкоголь. Опять пьяная… И как её организм вывозит столько алкоголя? Подмечаю на столике открытую недопитую бутылку виски и разбиваю её со всей силы об пол, что та разлетается на осколки.

Лика вздрагивает от звуков и, поднимаясь, бросает свой сонный, вялый взгляд на меня.

– Доброе утро, – здоровается сестра хриплым голосом, жмурясь и разглядывая меня.

– Офигеть какое доброе. Ты сегодня не была на учёбе. Это во-первых. Опять забухать решила? Ты же знаешь, что не дам, – не знаю, что меня злило больше: сестра или происходящее.

– Ты серьёзно, Ник? Только не напрягай, ладно. И без тебя тошно, – морщится Лика.

– А ты пей ещё больше, вообще жизнь в кайф будет.

Затем занимаюсь поисками другого алкоголя, чтобы благополучно всё слить в раковину. Попутно гору уже бесполезного стекла с треском присоединяю к осколкам в зале. Лика морщится каждый раз на звук разбитых бутылок, но мне этого мало. Несмотря на то, что я часто даю гневу выход – это не то. Мне этого не хватает. Чертовски не хватает. Я всегда останусь неуслышанным и непонятым.

– Мне же потом всё это убирать, да? – вяло спрашивает Лика, кутаясь в плед.

– Разумеется, – будто у неё есть выбор.

– И не боишься, что мои трясущиеся пальчики могут пораниться? – давит на жалость.

– Нисколько. Ты же давишь ими на сенсор. Вроде неплохо выходит, – киваю в сторону телефона сестры, в котором, по всей видимости, она набирает сообщение.

– Брось. Ошибок тьма, – ноет Лика. – Ну вот надо было тебе эти бутылки бить.

Затем сестра замолкает, трёт глаза и ещё сильнее вглядывается в телефон.

– Что у тебя стряслось? – она поднимает на меня вопросительный взгляд, совершенно не понимая происходящего.

– Ты правда спросила? – театрально удивляюсь и в обычной сухой манере продолжаю: – У меня ничего. А мать решила немного развлечься.

– Теперь понятно, чего ты такой злой. Алкашку-то зачем слил? Я бы допила, – ноет Лика, убирая телефон и кутаясь в плед ещё сильнее.

– Поэтому и слил. В тебе бухла больше, чем во всём доме. Может, хватит с тебя? – присаживаюсь рядом и пытаюсь выдохнуть.

Правда, таких бедствий для моего успокоения мало, но хотя бы что-то.

– Может, и хватит, – вздыхает Лика, облокачиваясь на моё плечо.

Я сначала инстинктивно дёргаюсь, но затем беру себя в руки и остаюсь на месте. Не люблю, когда в моё личное пространство кто-то вторгается без моего желания. Хорошо, что Лика хотя бы пьёт не пиво, а то ещё и от запаха было бы тошно.

Слышу, как хлопает входная дверь, и тут же встаю. Игорь пришёл. Пусть общаются сами. Всё равно меня пока мутит от людского общества.

Удаляюсь привычно на балкон и закуриваю долгожданную сигарету. Удивляюсь, как в машине ещё не закурил, да мозги забиты были. На телефон приходит сообщение о том, что дядя Арии хочет завтра поговорить с нами наедине, чтобы ввести в курс дальнейших дел. Тошно от одной мысли сотрудничать с этой девчонкой. Кто знает, как далеко зайдут её планы.

Следом прилетает ещё одно сообщение и, разумеется, от мамаши. Ну конечно же, она хочет меня видеть. Только вот я её нет, но, к моему сожалению, наведаться придётся. Ведь если не приду, кто знает, что ещё нового смогу о себе узнать. А об Арии? По сердцу почему-то начинает ножом резать, как представлю, каких проблем потом мамашка может накинуть ей.

Если Ария привыкла сразу щетиниться и защищаться, значит, и так хлебнула от жизни. Чёрт. И почему мне вообще до неё есть дело? Во всяком случае, хочу, чтобы в списке могил, созданных моей матерью, оставалась только моя. Не знаю как, но я ещё выиграю эту войну, которую мамаша начала после того происшествия. Если бы знал, что так всё кончится, поехал бы туда? Хотя моя участь нашла бы меня в любом случае.

Буря гнева раскаляется внутри меня ещё сильнее. Чем дольше размышляю и анализирую, тем больше хочется выключить свои мысли. Так и сойти с ума можно. Максимально тошно от жизни и так не хочется быть собой, что я готов пойти на всё, чтобы отключить своё сознание. Думаю, поэтому Лика и пьёт столько. Сбегает от реальности. Ведь в её жизни тоже было мало хорошего.

Ладно. Дать себе волю я могу только сегодня. Поэтому собираюсь и иду на выход.

– Ты куда? – окликает меня сестра по пути, всё ещё сидя на диване, только теперь в обнимку со своим женишком.

– Пойду натворю что-нибудь. Не ждите, – и ухожу прочь.

9 сентября. Пятница.

Разлепляю веки лёжа в своей кровати и по пазлам из воспоминаний восстанавливаю вчерашний вечер. Клуб. Музыка. Алкоголь. Секс. Тело отдаёт болью, и я припоминаю ещё и драку. Один мужик решил меня поучить жизни, начитавшись всяких статей. Немного подпортил мордашку «на радость» матери. Можно сказать, к встрече с ней подготовился. Она терпеть не может, когда я порчу свою внешность. Это всё-таки её основной товар.

Потягиваюсь в кровати и понимаю, что уже нужно вставать. Приведя себя в порядок, выхожу на балкон, чтобы медитативно покурить перед поездкой. Думаю, за руль не сяду, а от такси не откажусь. Замечаю, как у забора, ограждающего мою территорию, ошивается какая-то особа. Серьёзно? На что она надеется? Нужно меня плохо знать, чтобы вот так тут лазить без последствий.

Спокойно докуриваю, никуда не торопясь, и заказываю такси. В доме пусто, а значит сестра, скорее всего, на учёбе. Во всяком случае, на это надеюсь. Собираюсь на выход и, поймав взглядом направленный на меня объектив, иду в сторону молоденькой девчонки.

– Ну привет, – пока ещё вежливо.

Она убирает камеру и хлопает глазами, глядя на меня. Будто не верит в то, что сейчас происходит. Видимо, пытается что-то сказать, судя по движениям её губ, но не получается. Поэтому барышня ограничивается только кивком.

– Кто прислал?

К сожалению, у меня по-другому не бывает. Люди просто так не появляются на пороге моего дома. У меня и психичка-мамаша имеется, да и недоброжелателей хватает.

– Ни-никто, – заикаясь, говорит девчонка, пожимая плечами.

Боже, да сколько ей лет? Шестнадцать? Её внешность и черты лица мне определённо кого-то напоминают. Медленно разглядываю каждый миллиметр её симпатичной мордашки и прихожу к выводу. Молча сунув ей открытую на телефоне фотографию своей матери в лицо, слежу за реакцией. Девчонка просто поджимает губы и чешет затылок.

– Ты типа проницательный? – расстроенно вздыхая, спрашивает она.

– Ага, – киваю в ответ.

– Она меня попросила за тобой проследить. Вдруг ты не к ней поедешь. И если нет, то узнать куда. Меня прислала, потому что уверена, что ты мне ничего не сделаешь, – затараторила девчонка, явно нервничает.

– Действительно. Не сделаю. Я ж не маньяк какой-нибудь. Впрочем, интернету виднее, – красноречиво улыбаюсь, а затем в одно ловкое движение забираю фотоаппарат из её рук.

Со всей силы швыряю его на асфальт и спокойно ногой доламываю. Нахожу в обломках карту памяти и ломаю вдобавок и её.

– Ты же обещал, что ничего мне не сделаешь? – пропищала девчонка, подбежав к кусочкам получившегося хлама.

– Я тебя изнасиловал, что ли? Или избил? – спрашиваю, разводя руки.

– Нет, – грустно вздыхает она, глядя в пол.

– Ну вот. Я обещал ничего не делать тебе. Про технику речи не было. Уроком тебе будет, что не стоит пихать камеру без разрешения.

– Придурок, – понимая, что собрать из осколков ничего нельзя, девчонка встаёт и пинает их ногой. – Блин. Я на него так долго копила.

Замечаю, как подъезжает такси.

– Поехали, – говорю, а затем, смакуя, добавляю. – Сестрёнка.

– Как ты?..

– Ты ж дочь моей тёти. Рита. Верно? – воспоминаю, что последний раз видел её, когда ей было лет десять.

– Ага. Вот же у тебя память. А мне говорили, не узнаешь, – недовольно фыркает двоюродная сестра и усаживается в машину, а затем и я сажусь рядом с ней.

– Чего это ты с моей мамой решила связаться? – интересуюсь.

– Деньги нужны. Выполняю мелкую работу, – пожимает Рита плечами.

– Грязную работу, – добавляю.

– Не такую уж и грязную. Хотя по слежке у меня, судя по всему, два с минусом. И как в фильмах у людей это получается так очевидно и незаметно одновременно? – чёрт, а она болтливая.

– Твоя мама в курсе, чем ты занимаешься? – игнорируя её болтовню, перехожу к вопросам по существу. – Они же с моей на ножах.

– Не-а. Узнает – убьёт, – нервно улыбается Рита. – Я типа нашла подработку. Работаю с другом в одном магазинчике. Только вот он да, а я нет.

– Понятно, – киваю, проверяя маршрут на телефоне, прикидывая, через сколько мы доберёмся до места.

– Это правда, что ты набираешь моделей в порножурнал?

Не могу не разразиться смехом. Боже, как это смешно.

– А что принять участие хочешь? Так тебе восемнадцати нет. Или тебе так сильно нужны деньги? – я просто в шоке с людей.

Замечаю, как таксист напряжённо обхватывает руль и гасится на меня.

– Чего уставился? Может, ещё на видео запишешь? Следующим заголовком я буду заниматься растлением малолетних?

– Прошу прощения, – кашляет водитель и, чуть расслабившись, смотрит вперёд.

– Так вот как это делается! – подмечает Рита, глядя то на таксиста, то на меня. – Блин. Сочувствую тебе. Это грустно.

Мне было так странно слышать её слова, что я медленно на неё обернулся.

– Что, прости?

– Сочувствую. У тебя, правда, тяжёлое положение. Да ещё зная тётю Олю…

И тут в моей голове возникает светлая мысль.

– Раз ты такая сочувствующая. Помочь можешь?

– После того, как ты сломал мой фотоаппарат? – возмущается сестра.

– Я тебе новый куплю. Получше того, – я прекрасно знал, что любая услуга стоит денег.

– А вот это уже интереснее, – говорит Рита, потирая ручки.

– Мой план в голове пока ещё не созрел, да и вступать в активные действия рановато. В общем, – ловлю взгляд таксиста в зеркале заднего вида и, приближаясь к Рите, начинаю говорить шёпотом: – Я хочу закопать свою мать.

Сестра смеётся и смущённо краснеет.

– Ну уж нет! Я нужна себе живой.

– Да брось, я заплачу. Полагаю, ты единственная, кто ходит по её офису и своей головой думает.

Что правда, то правда. Остальные работники без слова моей матери даже чихнуть не могут.

– Ла-адно. Но только потому, что мне действительно за тебя обидно и ты мой брат, – вздыхая соглашается Рита. – И что мне нужно делать?

– Это мы потом обсудим. Для начала дай мне свой номер.

Пока Рита ловко нажимает на цифры в моём телефоне, снова ловлю взгляд таксиста.

– Богом клянусь. Если ещё раз будешь пялиться, то я тебе всеку. Вот честно, – как же он действует мне на нервы, аж выворачивает.

– Просто пытаюсь понять. Как типам вроде тебя так легко даётся делать гадости? Ты ж этой девчонке своим бильярдом жизнь поломаешь, – как ни странно, голос у таксиста максимально спокойный.

– Ищи ты в интернете информацию лучше, то ещё узнал бы, что я не оправдываюсь и не объясняю свои поступки. Дальнейший разговор на данную тему считаю максимально неуместным. И ещё. Не боишься, что будут проблемы? – пока злюсь достаточно сдержанно, но всё равно злюсь.

– Нет, не боюсь. Карма тебе всё воздаст, если ты что-то сделаешь, – пожимает таксист плечами.

– Тебе карма воздаст тоже. Не суди, да не судим будешь. Объективность не твой профиль, пожалуй. Мыслишь слишком узко и плоско, – хмыкая, подвожу итог.

– Я бы послушала Никиту. Он парень очень умный, – встревает Рита, возвращая мне телефон.

– Может быть. Простите. Не буду в это лезть.

После чего водитель замолкает, и мы наконец-то едем в тишине. Добравшись до точки назначения, отправляю Риту жаловаться на меня маме, чтобы та не заподозрила зачатки нашего сотрудничества. Затем и сам направляюсь в её кабинет. Немного потряхивает от предстоящей встречи.

Захожу в кабинет без стука и разваливаюсь в кресле напротив. Тошнить тянет, глядя на эту надменную и властную женщину, которая привыкла к тому, что всё происходит сразу по взмаху её руки.

– Ну здравствуй, сыночек. Наконец-то ты пришёл. Сколько можно тебя уже ждать? – противная змеиная улыбка просто уродует её лицо. – Я думала, ещё вчера прибежишь.

– Чего хотела? – сухо спрашиваю, а изнутри всё медленно начинает напрягаться.

– Ты когда как следует работать начнёшь? А то совсем от рук отбился, – сама же мать сидит расслабленно, в своей змеиной манере двигаясь, словно кобра.

– А ты мне когда сюрпризы в виде озабоченных девушек подкладывать перестанешь? Может, я тогда и задумаюсь, – честно отвечаю, вспоминая вырезанные клоки своих волос после встречи с истеричной особой.

– Да брось. Ты как будто раньше этого не делал. Тебе же самому будет приятно. Между прочим, это очень прибыльно, – расслабленно улыбается мамаша, разглядывая свой алый маникюр.

– Тогда у меня не было выбора. И повторилось это всего пару раз. Не сочиняй, – медленно и верно мне становилось максимально мерзко с ней разговаривать, аж мутит от отвращения.

– Но по итогу-то всё равно напрасно, – заливается мать смехом, медленно встаёт со своего места и плавными шагами направляется в мою сторону. – Его мать-то ты спас. А сам-то он умер. Так что и помогать было не нужно. Считай, и вовсе сделал это для своего удовольствия. Можно даже сказать, бесплатно.

Слышать её слова становится максимально больно, что начинает щемить сердце. Не хочу об этом вспоминать. Даже близко не хочу. Отталкивая воспоминания, просто молча проглатываю ком боли, но оттенки воспоминаний всё равно расходятся по мне депрессивной волной.

Когда мамаша оказывается позади, она кладёт мне руки на плечи, и мне кажется, что на меня падает сверху небо. И эти тяжёлые холодные острые облака вот-вот раздавят меня, не оставив после себя ничего. Приблизив свои алые губы к моему уху, мамаша начинает шипеть на своём змеином:

– Знаешь, а я их понимаю. Не была бы я твоей матерью, сама бы заплатила за возможность делить с тобой постель.

Чувствую, как желудок внутри сжимается и появляются рвотные позывы. Чёрт. Мне вот-вот стошнит. Боже, да это просто верх отвращения. Как у неё язык вообще поворачивается говорить подобное?

– И где ты успел повредить свою очаровательную мордашку? – взяв меня за подбородок, мать развернула меня к себе и начала недовольно дуть губы.

Инстинктивно заламываю ей запястье и отталкиваю руку прочь.

– Вот трогать меня не надо, – отвращение перерастает в злость, и я чувствую, как внутри меня загораются недобрые огоньки.

– Ау, – театрально изображает боль она, хотя уверен, что эта бессердечная сухая особа вообще ничего не чувствует. – Какие мы грозные. Девочкам такие нравятся, не переживай.

Медленно встаю еле сдерживаясь, чтобы не запустить в неё что-нибудь.

– Ладно-ладно. Остынь. Я же от всего сердца, – невинно хлопает глазами мать и присаживается к себе обратно. – Поговорим тогда, как ты говоришь, «о честной работе». Что у тебя там с этим бильярдом? И с этой девчонкой? Проделки отца?

– Нет. Папа тут ни при чём и прошу его не трогать. Только испачкаешь, – чуть выдыхаю и сам опускаюсь обратно в кресло.