Пунктирная жизнь невзрачного человека

Учеба давалась легко, на все про все за все годы школы при подготовке домашнего задания я тратил час-полтора, кроме сочинений, что откладывалось на самое крайнее время. Тексты запоминал почти сразу и дважды их пересказывал вслух, сначала с подглядыванием в учебник, второй раз – без оного. Стихотворения запоминал с двух прочтений, некоторые помню до сих пор. Споткнулся я только в девятом классе.

Вспоминаю, как я однажды шел из школы. Стояла вторая половина сентября, светило яркое солнце, небо было открыто обзору до самых окраин, ни облачка. Деревья уже окутались в праздничные цветные осенние уборы: желтые, от соломенно-желтого до цвета червонного золота, медно-красные, благородно-коричневые, – зелени почти совсем не было видно. Никакого дуновения. Закончивший свое существование лист неохотно отрывается от ветки и, чуть покачиваясь в неподвижном воздухе, укладывается на дорожку. Я перехожу проезжую часть дороги от «вечного» Дома культуры, перехожу в следующий квартал, и меня охватывает ощущение погружения в волшебную сказку, где вечно правит осень. По правую руку – одноэтажные домики, крыши которых тоже усыпаны листвой, заборы из штакетника, по левую – удивительно многоцветные деревья. Только шепот листьев под ногами – и ничего больше: вокруг никого, ни людей, ни кошек, ни собак, проезжая часть пуста. Я иду и вижу, как листья на деревьях пропитаны солнцем, как они, и висящие еще на своих родовых местах и лежащие на крышах и на земле, сами испускают некое таинственное, сказочное сияние. Не слышно птиц, завороженных красотой мира. Царит великое безмолвие. Я иду бездумно, тихонько, стараясь не потревожить вековечную сказку природы.

И вдруг… Из калитки дома, расположенного напротив мощного каштана, начавшего сбрасывать свои плоды на землю, выходит энергично невысокий плотный мужчина, с мясистым лицом и своеобразным носом, украшенным множеством бородавок разного калибра, и начинает говорить скандальным тоном, обращаясь именно ко мне:

– Ты почему бросаешься каштанами? Я тебя давно заметил, ты тут ходишь все время. Уши надрать?

Я оторопел, солнечное свечение исчезло, краски угасли, передо мной была обычная дорожка, усыпанная обычными, а вовсе не волшебными, листьями. Попытался оправдаться:

– Я никогда не поднимал ваших каштанов…

– Я тебя запомнил, еще раз бросишь, я тебе покажу! Я знаю, где ты живешь, и мать, и отца твоих знаю! Я им все расскажу!

Расстроенный несправедливым оговором «бородавочного», я молча продолжил путь домой. Когда я рассказал об этом разговоре маме, описав, насколько мог человека, ругавшего меня, она только сказала, чтобы я не расстраивался. А я уже был расстроен донельзя, долго еще «пережевывал» это происшествие, придумывая оригинальные и злые ответы на неправедное рычание незнакомца.

А через некоторое время мама мне рассказала, что дядька ошибся, перепутав меня с моим одноклассником, Вовкой Бобровским, которого он и имел в виду, обвиняя меня. Но это уже не имело никакого значения. С тех пор, уже много лет, я этим путем не хожу.

Еще один эпизод из времени первого класса. Я иду по дорожке «Старого» парка, как его называли, в школу и замечаю впереди себя бойко шагающую девочку в белом платьице с пояском. Маленькая, миниатюрная, с кудряшками на голове, с портфелем в руке, она показалась невообразимо красивой. Неведомая сила заставила меня ускорить шаг, догнать ее и даже познакомиться. Мы разговорились, и она рассказала, что учится в «Б» классе (почему я ее там не замечал?), что живет с мамой, папой и братом в «Больших домах» (так называли два первых двухэтажных панельных дома в нашем поселке), что учится хорошо, только ходить далеко, и еще о каких-то пустяках.

Когда мама пришла домой, то я "в красках», как мог семилетний ребенок, рассказал об очень красивой девочке из «Больших домов». Взрослые быстро вычислили, чья это девочка, и некоторое время пошучивали надо мной.

Прилив симпатии был краток, больше мы никогда не ходили по одной дороге в школу, а в классах я ее не замечал из-за обилия лиц, непривычного для меня.