Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга X

Смерть в заснеженном лесу

Премьер-министр Швеции Улоф Пальме был убит в самом конце зимы 1986 года, если точнее – 28 февраля в 23:20. Произошло это во время его пешей прогулки по Стокгольму в обществе супруги – они возвращались домой после просмотра кинофильма, отпустив охрану. Эта криминальная история относится к числу таких, которые с полным правом можно было бы назвать «невозможными» просто потому, что при разумной организации жизнедеятельности они не должны были произойти. Смерть Пальме и ранение его супруги Лисбет изобилует большим числом странностей, начиная с самого факта «отпуска» государственной охраны охраняемым лицом, что кажется по меньшей мере нелепым.

Случившееся в тот день не имеет непосредственного отношения к интересующему нас криминальному сюжету, но начать надлежит именно с тех событий, поскольку они хорошо объясняют завязку совсем другой криминальной драмы, произошедшей спустя годы, и притом за многие тысячи километров от Стокгольма. Итак, в премьер-министра Швеции и его супругу с близкого расстояния из пистолета 357-го калибра выстрелил неизвестный мужчина, быстро покинувший место совершения преступления. Улоф Пальме умер, а его жена Лисбет отделалась сравнительно лёгким ранением.

Немедленно началось расследование в равной степени активное и бестолковое. Полиция и контрразведка отрабатывали все мыслимые и немыслимые версии – от причастности к расправе над премьер-министром чилийской разведки ДИНА и курдских сепаратистов до мести европейских нацистов и неадеквата-одиночки, решившего отомстить политику-социалисту за увеличение налога на наследство. Пересказывать все эти версии совершенно неинтересно – в интернете имеется масса источников разной степени полноты и объективности, посвящённых их изложению. Нам интересен лишь следующий факт – 8 марта 1986 года сотрудники шведского Департамента безопасности RPS/SDK задержали для проведения беседы некоего Виктора Аке Леннарта Гунарсона (Viktor Gunnarsson), весьма своеобразного молодого мужчину, привлёкшего к себе внимание неоднократным высказыванием разного рода радикальных идей и суждений. Помимо этого, Гунарсон во время убийства Пальме находился приблизительно в том же районе, где произошло преступление, так что логика следователей выглядела хорошо понятной.

Родившийся 31 марта 1953 года Виктор имел, что называется, язык без костей. Он был готов болтать с любым без исключения человеком на любую без исключения тему. Понятно, что любая тема в мужском разговоре в конечном итоге сведётся к женщинам, деньгам и политике. Чрезвычайно общительный и болтливый Гунарсон непринуждённо сообщал о своих взглядах, которые сам же определял как «национально консервативные» и нещадно костерил Улофа Пальме. Последний, по его мнению, превратил государственную казну в благотворительный фонд для иммигрантов и неимущих, и если шведы хотят сохранить свою родину, то с этим премьер-министром надо что-то делать.

Примерно так выглядел 33-летний Виктор Гунарсон, когда к нему пришла общенациональная известность. Правда, известность эта не очень-то порадовала мужчину.

После беседы подозреваемого отпустили, но ненадолго. Уже через 4 дня его вновь доставили на допрос, только теперь уже с ордером на арест. Как было сказано выше, во время убийства Улофа Пальме подозреваемый слонялся по той же улице примерно в полукилометре, но этим неприятные для Виктора совпадения не исчерпывались. Когда оперативники тайно проникли к нему домой и провели скрытый обыск, то обнаружили несколько номеров журнала, издававшегося Европейской рабочей партией, находившейся в резкой оппозиции социалистическому движению. Журналы содержали резкую и хорошо аргументированную критику Улофа Пальме – этого оказалось достаточным для того, чтобы судья санкционировал арест Виктора без права освобождения под залог.

Гунарсон пробыл под арестом до 11 апреля – календарный месяц! В течение всего этого времени его подолгу допрашивали и даже предъявляли для опознания различным свидетелям, в числе которых была и вдова убитого премьер-министра. Лисбет Пальме не опознала Виктора, но что было ещё важнее – следствие так и не смогло предложить какую-либо проверяемую схему получения им оружия. Поэтому арест закончился освобождением, после которого… в суд направился уже Виктор Гунарсон.

Поскольку его фамилия была разглашена во время следствия, он потребовал от властей выплаты компенсации за диффамацию и вторжение в частную жизнь. Иск был коллективным, вместе с Виктором требование компенсации заявили четверо его родственников, которые также упоминались в брифингах следственной бригады.

Суд подумал-подумал да и… удовлетворил иск в полном объёме. Сумма выплаты, правда, не разглашалась, как и договорённости родственников о её разделе, но можно не сомневаться – полученная компенсация была довольно велика. Так Виктор стал одномоментно богат, и притом совершенно неожиданно для себя и без каких-либо особенных усилий со своей стороны.

Разделив с родственниками упавшие с неба… в смысле, из суда, денежки, Виктор задумался над тем, как жить ему в Швеции дальше. С таким-то счастьем и на свободе… Надолго ли?

Такой вот, понимаете ли, лучезарный кандидат в террористы и убийцы премьер-министра Швеции.

Гунарсон знал – его открытым текстом предупредили на сей счёт – что даже после официального снятия подозрений он остаётся в оперативной разработке и Департамент безопасности будет продолжать за ним «присматривать». Но чего Виктор не знал – так это хорошую русскую пословицу «где родился, там и пригодился». Подобно нашим чубатым небратьям, чья любовь к «рiдной нэньке» возрастает по мере удаления от её границ, Виктор рассудил, что ему следует податься за океан. Вместо того чтобы уехать на время в Данию или какую-нибудь условную Норвегию, он надумал податься на беззаботное житьё в Соединённые Штаты Америки. Там край обетованный, сбытча всех мечт и, вообще, симпатичному шведу с деньгами там самое место. Гунарсон подал прошение о предоставлении ему политического убежища по причине его преследования в Швеции и оное убежище получил.

Как станет ясно из дальнейшего, решение о переезде за океан повлекло за собой далеко идущие последствия.

Прибыв в Штаты, Виктор после непродолжительных разъездов остановился в городке Солсбери, в штате Северная Каролина. Город этот расположен в районе гор Аппалачи, не сказать, что это место было глухим, но не перекрёсток миров – это точно. Виктор, по-видимому, полагал, что швед со скверным английским и кошельком, набитым деньгами, поселившийся в глубоких американских грязях, гарантированно обретёт спокойную и сытую жизнь. Казалось бы, что могло пойти не так?

Виктор Гунарсон на определённом этапе своей жизни неожиданно разбогател на коллективном иске к родному государству. Это примерно так же, как выиграть в лотерею, только в суде…

В этом месте самое время сказать, что обрётший политическое убежище швед помимо склонности к политической демагогии имел ещё одну довольно примечательную слабость. Виктор был падок до женщин. Сам по себе мужской интерес к живым женщинам следует признать чертой похвальной и социально одобряемой, однако интерес шведского беженца носил совершенно бескомпромиссный характер, если так можно выразиться. Виктор любил всех женщин чохом – брюнеток, блондинок, рыженьких, высоких, низких, карлиц, худеньких, сдобненьких, молодых, старых и чужих жён тоже. Его интерес к противоположному полу носил характер прямо-таки патологической страсти.

А как учит нас житейский опыт – тот самый, что сын ошибок трудных – если мужчина не умеет управлять своим брандспойтом в штанах и домогается всех женщин, на кого падает его взгляд, то такой мужчина сильно рискует. В общем, некий катаклизм в жизни Виктора Гунарсона, по-видимому, приключился, потому что 15 декабря 1993 года владелец апартаментов «Lakewood Apartments», в которых снимал жильё сексуально энергичный и разговорчивый швед, предположительно террорист или бывший террорист, позвонил в полицию Солсбери и сделал заявление о его исчезновении.

Детективы, прибывшие по месту проживания пропавшего, быстро поняли, что ситуация выглядит не очень хорошо. Во-первых, оказалось, что Виктора не видели уже около 2-х недель, то есть заявление о пропаже явно запоздало, и о горячих следах говорить не приходилось. Во-вторых, Виктор дорожил своей автомашиной – подержанным, но в очень хорошем состоянии «Lincoln Town Car» -ом – но транспортное средство осталось стоять на парковке у апартаментов. Причём машина была поставлена криво, заняв 2-а парковочных места и отчасти «вторгнувшись» на территорию третьего. Ни один разумный автомобилист так свою машину надолго не оставил бы. В-третьих, в апартаменте Гунарсона царили чистота и порядок, ничто не указывало на какую-либо криминальную активность.

Совокупность собранных на этапе дознания данных наводила на мысль о нападении на Виктора в момент постановки автомашины на парковку. При этом оставалось непонятно, что помешало Виктору, если только он действительно находился за рулём автомашины с включённым двигателем, попросту дать «по газам» и уехать с парковки [или хотя бы постараться это сделать]. Отсутствие повреждений кузова и чистота внутри машины довольно убедительно указывали на то, что Виктор в момент похищения сопротивления не оказывал.

Слева: автомобиль Виктора Гунарсона на парковке у апартаментов, в которых тот проживал. Справа: обзорная фотография апартамента, занятого Гунарсоном.

Как такое могло произойти? Что это означало? Неужели нападавший в момент парковки машины находился внутри салона?

В полиции Солсбери знали, кто такой Виктор Гунарсон. Лица, пользующиеся правом на государственную защиту, информируют Госдеп о месте проживания, а Государственный департамент в свою очередь уведомляет об этом местные органы власти. Поэтому о случившемся немедленно были поставлены в известность федеральные ведомства – Государственный департамент и ФБР.

Версий, связанных с исчезновением Виктора, могло быть множество, и все они вели в разные стороны. Нельзя было исключать того, что следы ведут в Швецию – там активный политический борец и демагог оставил о себе не очень хорошую память. Можно было предположить причастность к похищению Гунарсона местных бандитов, узнавших о лопоухом шведе, у которого денег как у дурака махорки. Наконец нельзя было исключать некую романтическую версию, связанную с сексуальной несдержанностью Виктора. Если он своими не всегда уместными и довольно бестактными заигрываниями обидел некую женщину, а у той имелся муж, брат, отец или иной мужчина, способный за неё постоять, то конфронтация очень быстро могла достичь крайнего ожесточения.

Детективы стали проверять все возможные направления и, разумеется, обратились к людям, хорошо знавшим пропавшего мужчину. Был составлен список интимных подруг Виктора, и последней из их числа оказалась некая Кей Веден (Kay Weden) – женщина, состоявшая в разводе, но прожившая в браке 13 лет и возвратившаяся в Солсбери в 1990 году. С неё полицейские и решили начать. Уже при первой же встрече 19 декабря Кей ошарашила детективов, заявив, что знает, кто именно похитил Виктора Гунарсона. Строго говоря, этого она не знала, но предполагала, что и продемонстрировала последовавшая беседа.

Кей рассказала, что совсем недавно – 9 декабря – была убита её 77-летняя мать Кэтрин Миллер (Catherine Miller). Кей несколько месяцев тому назад прервала 3-летние отношения с мужчиной, изводившим её своей ревностью и стремлением во всём контролировать. Разрыв отношений оказался очень тяжёлым – отвергнутый любовник преследовал Кей и устраивал какие-то немыслимые выходки. Например, он мог оскорблять подруг Кей, находившихся рядом во время их разговора или, явившись к Кей домой, тайком забрать водительское удостоверение… Это было поразительно скандальное и глупое поведение для мужчины, которому исполнилось e;t 43 года.

За 3 дня до убийства Кэтрин Миллер [то есть 6 декабря] брошенный любовник перехватил Кей Веден и её мать в ресторане во время обеда. Следил ли он за Кей или встреча оказалась случайна, Кей не знала, но это даже было и не очень важно. Зато важным оказалось содержание пафосного и угрожающего монолога, с которым он обратился к бывшей подруге. Он сказал, что Кей заставила его страдать и он отомстит ей, сделав так, чтобы она потеряла близких.

Кей Веден и её мать Кэтрин Миллер.

И вот через 3 дня Кэтрин Миллер была убита в собственном доме 2-я выстрелами в голову из пистолета 38-го калибра. А ещё через 10 дней Кей узнала, что без вести пропал Виктор Гунарсон… Что прикажете думать?

Факт интимных отношений с Виктором женщина во время общения с детективами, занятыми розыском пропавших без вести, подтвердила. По её словам, они познакомились в сентябре 1993 года, а последний раз виделись 3 декабря. Вечером того дня они посетили ресторан, где поужинали, мило побеседовали и расстались приблизительно в 23:20. Ничего необычного тогда не произошло в том смысле, что бывший любовник не появлялся, и потому обошлось без скандала.

Самая изюминка рассказа Кей заключалась в том, кем именно являлся её бывший любовник – тот, кого она характеризовала как скандалиста и непомерного ревнивца. Звали его Ламонт Клэкстон Андервуд (Lamont Claxton Underwood,) и он долгое время работал в различных правоохранительных структурах штата Северная Каролина. Общий стаж его службы составлял 19 лет, и беседовавшие с Кей Веден детективы хорошо его знали. Буквально 3-я месяцами ранее он был уволен из полиции Солсбери якобы по причине болезни, но истинным поводом увольнения явился скандал, связанный с недостойным поведением Андервуда. Если говорить начистоту, то он преследовал ту самую Кей Веден, что в декабре 1993 года обвинила Андервуда в убийстве своей матери и похищении Виктора Гунарсона. После увольнения из полиции Ламонт устроился работать охранником в транспортную компанию.

Сказанное прозвучало в высшей степени неожиданно, но при этом логично и убедительно. Отмахнуться от утверждения Кей было никак нельзя…

Однако детективы, занимавшиеся расследованием убийства Кэтрин Миллер, сообщили детали, путавшие ту простую и логичную картину, которая складывалась на основании её слов. Прежде всего выяснилось, что есть свидетель, предположительно видевший убийцу пожилой женщины. Свидетель казался весьма надёжен – это был Терри Осборн, юрист по образованию, проживавший в доме №122 по Ларч-роад (Larch road), расположенном по соседству с домом Миллер. Около 9 часов утра 9 декабря он заметил мужчину, вышедшего из-за угла этого дома и быстро удалившегося вдоль проезжей части. Мужчина казался молодым – около 20 лет – двигался быстро и уверенно, Осборн охарактеризовал его походку как «пружинящую». Он не знал этого человека, но довольно уверенно опознал в нём сына арендатора, сдававшего дом Кей Веден и её сыну Мейсону. Тот являлся весьма проблемным человеком – во-первых, он имел подтверждённую историю душевного заболевания, а во-вторых, принимал наркотики. А «дурь» толкает шизофреников на немыслимые поступки и самые дикие преступления, так что вопрос с мотивом отпадал сам собой.

Таким образом не только прослеживалась прямая связь между подозреваемым и дочерью убитой женщины, но и вопрос о целеполагании преступника находил очень убедительный ответ.

Пульт охранной сигнализации на стене у входа, которым Кэтрин Миллер могла воспользоваться для подачи тревоги [но так и не воспользовалась], не был активирован как раз потому, что преступник имел весьма убедительный предлог для того, чтобы войти в дом. Например, он мог сказать, что Кей просила его что-то передать матери либо, напротив, забрать у неё… Пожилая женщина вряд ли безропотно впустила бы Андервуда, зная, что тот конфликтует с её дочерью и открыто угрожал ей менее 3-х суток тому назад.

Ламонт Андервуд мог иметь проблемы с женщинами [и, скорее всего, имел], но правоохранительные органы располагали намного лучшим подозреваемым! Так что подозрениями Кей Веден о возможной причастности бывшего любовника к похищению Виктора Гунарсона можно было пренебречь, тем более, что сам факт принудительного увоза и убийства пока что оставался не доказан. Нельзя было исключать того, что Гунарсон имитировал собственное похищение в силу неких причин, неведомых американской полиции. Всё-таки бэкграунд у мужчины был очень специфическим.

Минуло чуть более 2-х недель, и 7 января 1994 года в районе под названием «Дип-Гэп» (Deep Gap) неподалёку от пересечения дороги «Блю Ридж» («Blue Ridge») и шоссе №421 (Highway 421) был найден труп, практически полностью засыпанный снегом. То, что его отыскали, явилось чистейшей воды случайностью, в принципе, мёртвое тело могло пролежать на том месте не потревоженным многие месяцы и годы. Геодезист, ответственный за топографическую привязку предстоящих работ по пробивке просеки, искал межевой знак, поэтому очень внимательно осматривал грунт. Ну и заметил…

Место обнаружения тела следовало признать необычным – мрачным, пустынным, практически ненаселённым. Район был горным – восточный склон Аппалачей, старых и сравнительно невысоких гор, весьма напоминающих российский Урал. Дорога, по которой неизвестный мог подойти к месту своего упокоения, вела к горе Уилкс и имела заметный уклон. Это означало, что автомобиль, на котором умерший или убитый прибыл в этот район, не мог быть оставлен на обочине – для парковок машин оборудовались специальные площадки.

Зимний пейзаж «Дип Гэп» в районе горы Уилкс – в такой вот местности утром 7 января 1994 года на удалении около 30 метров от дороги был найден мужской труп.

Это была первая особенность, связанная с местом обнаружения трупа.

Но имелась и вторая. «Дип-Гэп», как отмечено выше, являлся районом малонаселённым, а отсутствие жителей автоматически устраняло опасность для преступника со стороны случайных свидетелей. Однако преступнику, если таковой действительно существовал, во время движения от ближайшей парковочной площадки к месту обнаружения трупа и обратно надлежало пройти мимо жилого дом, имевшего №411 по «Блю Ридж». Это было единственное жилое строение на этом пути, оно было отдалено от места обнаружения трупа примерно на 150 метров. В зимнее время пешеходов, двигающихся в сторону горы Уилкс, было мало – это летом туристы слонялись в этих местах частенько, а вот зимой – ни-ни! По этой причине владелец дома №411 мог обратить внимание на пешехода…

Итак, немногим ранее 13:00 7 января сотрудники службы шерифа округа Ватога (Watauga county) стали прибывать к трупу. К телу никто из патрульных не подходил вплоть до момента прибытия детективов и криминалистов. Первыми детективами, появившимися возле тела, стали детектив-сержант Пола Мэй (Paula May) и детектив Рэй Хэлл (Ray Halle). Они-то и сделали первое пугающее открытие – труп оказался полностью обнажён, обувь отсутствовала. Чтобы более не возвращаться к этому вопросу, сразу уточним, что одежда и обувь мёртвого человека никогда не были найдены.

Тело принадлежало высокому мужчине белой расы, возможно, далеко не бедному. На безымянном пальце левой руки было найдено массивное золотое кольцо-печатка с буквами «РМР», на запястье – часы в золотом корпусе на золотом же браслете. Правда впоследствии выяснилось, что часы являлись подделкой, но как известно, подделки тоже бывают разных цены и качества. Часы на запястье убитого были недёшевы.

Пальцы левой ноги трупа были съедены каким-то не очень большим животным, возможно, лисицей или енотом, но не волком. Такое повреждение было возможно лишь в первые часы появления трупа в лесу, поскольку тело быстро остыло, затем промёрзло и перестало восприниматься лесными жителями как съедобный объект.

Визуальным осмотром телесные повреждения, обусловленные грубым насилием, не определялись. Можно было подумать, что человек добровольно явился в лес, разделся, лёг в снег и умер. Однако факт полного обнажения, впрочем, как и отсутствия рядом с трупом снятых одежды и обуви, весьма убедительно свидетельствовал об убийстве. [В этом месте, конечно же, следует отметить тот привет, который американские детективы передают отечественным идиотам, перманентно занятым якобы «расследованием» гибели группы туристов под руководством Игоря Дятлова в феврале 1959 года. Среди отечественных сумасшедших весьма популярна запущенная кем-то из самоназванных «экспертов» точка зрения, согласно которой замерзающий человек как будто бы сходит с ума, начинает метаться и, не контролируя свои действия, очень часто снимает или даже срывает с себя одежду. Из этого очень странного посыла делается вывод, будто умерший от гипотермии человек, лишённый всей одежды или большей её части – это норма для подобных случаев. На самом деле, конечно же, подобное обнажение нормой не является, поскольку замерзающий человек с ума не сходит и контролировать себя не перестаёт. Добровольное снятие одежды замерзающим может иметь место в отдельных ситуациях, например, при попытке обогреть другого или использовать одежду в качестве перевязочного материала, но в любом случае – это исключение, лишь подтверждающее правило: замерзающий от холода человек не раздевается.]

Американские детективы, в отличие от отечественных болванов, детали такого рода прекрасно понимали. Аппалачи хотя и считаются по американским меркам местом негостеприимным и даже глухим, тем не менее посещаются большим числом туристов, в том числе и пеших, а потому там довольно часто приключаются разного рода истории с их умерщвлением. Туристы погибают как от несчастных случаев, так и в результате разного рода криминальных посягательств, поскольку турист с хорошим снаряжением, при деньгах, и притом привлекательный внешне является предпочтительным объектом для грабителей, сексуальных хищников, а также разного рода преступников, находящихся в бегах. Хотя шерифские округа, расположенные в районе гор Аппалачи, на первый взгляд можно считать сельскими и довольно спокойными, на самом деле тамошним детективам регулярно приходится иметь дело с разного рода подозрительными случаями исчезновений людей или их смерти, а потому сотрудники этих ведомств имеют неплохой, хотя и довольно специфический опыт.