Исповедь военного переводчика. Книга 2
Кат
Жевание ката является истинно йеменской традицией. Это не пагубная привычка или времяпрепровождение. Это стиль жизни. После обеда все мужское население Йемена жует кат. На выращивание этого растения уходят миллионы долларов в год.
Кат распространен на Аравийском полуострове, в Эфиопии, в Восточной и Южной Африке. Кат вызывает умеренную эйфорию и возбуждение. Под его влиянием люди становятся очень разговорчивыми, кажутся неадекватными и психологически неустойчивыми. Кат подавляет аппетит. Его чрезмерное использование может привести к запору.
Традиция жевать кат появилась в Йемене более шестисот лет назад.
Кат выращивают на хорошо орошаемых почвах горных плантаций на высоте от 1600 до 2700 метров. При сборе листьев предпочтение отдается молодым небольшим листикам. Из-за разного типа почвы и техники полива в каждом регионе растет свой вид кустарников. Например, голубой горный кат, собранный в районе города Шихара, обладает таким сильным действием, что жующий его человек может не спать до трех дней.
В древние времена мусульмане жевали кат вместо употребления алкоголя. Также кат использовался для поддержания бодрости во время ночных молитв. В тринадцатом столетии врачи давали кат солдатам в качестве стимулирующего средства.
Со временем кат стал настолько популярен, что во многих местах плантации ката вытесняют кофе. Обе культуры выращивают в одних и тех же климатических условиях, но в отличие от кофе урожай ката собирают круглый год. Продается же кат дороже кофе. Единственный недостаток – кату требуется много воды. Поскольку основной стимулятор быстро испаряется из листьев, урожай ката собирают рано утром, чтобы доставить его на рынок к обеду, когда большинство йеменцев заканчивают работу. Места продажи ката на рынках самые многолюдные, особенно в полдень. Толпы йеменцев выбирают товар и торгуются. В среднем на кат тратится до трети дневного дохода йеменца.
* * *Некоторое время экспедиция двигалась по равнинной местности. Навстречу им попадались редкие деревушки, банановые плантации и хлопчатник.
После почти двух суток, проведенных в походе, у всех советских офицеров расстроились желудки. Но если Олег и капитан-ремонтник еще хоть как-то держались, то Новиков страдал ужасной диареей и просил остановить машину чуть ли не каждые пятнадцать минут. Едва транспорт останавливался, он спрыгивал с бортика и удалялся с очередной «порнушной» газетой в ближайшие кусты. Даром, что Олег припас целую уйму запретной прессы, унеся ее из знакомой ему пекарни.
Фото с машиной, упавшей с горного серпантина. В ней ехали паломники после хаджа в Мекке
В одну из таких остановок, у самого подножия гор, когда все спешились на очередной вынужденный «привал», внимание нашего переводчика привлекла живописная картина.
В голубом водном потоке, бурно стекающем с гор, в звериной шкуре стоял босой мужчина. Чуть поодаль от него, на берегу потока, также в шкуре и босиком в молчаливом ожидании застыла женщина.
Вот мужчина руками ловко выхватил из воды трепещущую рыбу и, надкусив ее хребет выше головы, бросил на берег в сторону женщины.
– Пора ехать, солнце садится, – подошел к Олегу йеменский подполковник. Проследив взгляд переводчика, добавил: – Отсюда нужно поскорее уезжать. – И в его голосе, в который уже раз за время поездки, прозвучало беспокойство.
В это время мужчина в горном ручье оставил свое занятие и стал пристально вглядываться в сторону незнакомцев.
Через некоторое время экспедиция продолжила путь. Справа по ходу джипов тянулась зеленая полоса банановых деревьев. Хотелось в туалет, но йеменский подполковник предостерег от того, чтобы заходить в заросли, сказав, что в них могут убить и съесть. Кто и что – он пояснить отказался.
* * *Машины, натужно гудя, медленно ползли в горы.
– Олег, попроси водителя остановиться! Мне нужно выйти! – взмолился несчастный Новиков.
– Водитель не может этого сделать, – сочувственно отвечал ему переводчик. – Говорит, что если машину заглушит, то ее потом вообще можно не завести здесь, на горном серпантине. Да и ручник у него не работает – может скатиться вниз.
– Ну, пусть хотя бы снизит скорость! – просил бедняга Новиков и, махнув рукой на все приличия, со страдающей миной соскакивал вниз с очередной газетой и усаживался прямо на дороге. А еще через минуту появлялся с бледным лицом из-за серпантинного выступа, бегом догоняя машину. Это повторялось раз за разом. Несмотря на собственное внутреннее неблагополучие, русские офицеры ржали в голос, стараясь делать это тогда, когда Новиков скрывался из виду.
Наконец в густых сумерках с горем пополам экспедиция добралась до цели своего маршрута – города Таиз, находившегося высоко в горах.
Машины остановились у городского отеля «Де Люкс».
Этот отель считался одним из лучших в городе. На ресепшене советские офицеры заполнили карточки и отправились в свой номер на втором этаже.
Когда они открыли дверь номера, их взору предстала весьма живописная картина. В комнате стояли шкаф и три плетеных кровати. Ножка одной из них была сломана, и она накренилась на сторону. Кровати вообще не были убраны бельем, а на их плетено-соломенных циновках деловито копошились многочисленные вши.
Советские офицеры молча спустились вниз.
– Где здесь туалет, спроси, Олег! – попросил Новиков.
Туалетом в гостинице называли просто дыру в каменном полу, куда еще нужно было постараться не провалиться. Ведь ровно в 22:00 в отеле отключали свет!
– Может, к нашим пойдем на постой? – обратился к Новикову капитан.
– Да где ты их тут в ночи искать-то будешь! До утра прокантуемся в машине, а завтра же утром поедем в Сану! Я спрошу у Аниси[10], как понимать такую организацию поездки! Мы им что, скоты?!
Утром советские хабиры и переводчик, отказавшись от завтрака, направились в подшефную часть.
Рядом с мрачно молчавшими русскими семенил заискивающий йеменский подполковник, что-то бубнивший о произошедшей ошибке и недоразумении.
После обеда, проведя мелкий ремонт средств связи в воинской части, вконец измученный недомоганием Новиков и его советские коллеги потребовали отвезти их в Сану.
Находясь в Таизе, Олег хотел увидеться со своим другом Игорем Сахаровым, который жил где-то в этом богом забытом городишке. Очень хотелось повидаться с ним, хоть ненадолго. Улучив момент, он отпросился у Новикова только на час и отправился на поиски друга.
Олег знал, что в Таизе есть советское генконсульство. Но где оно? Как его найти? И тут ему повезло. Недалеко от какой-то площади мелькнула в проулке пара по виду иностранцев, мужчина и женщина европейского типа. На голове у мужчины была панама, которую в народе называли «хабиркой». Олег не ошибся – это была русская пара, медики из генконсульства. О Сахарове они ничего не знали, но где проживали военные спецы и их семьи, объяснили.
Еще через полчаса, запыхавшись от спешки, Олег стучался в дверь квартиры, где, предположительно, проживала чета Сахаровых. Ему открыла Алла, жена Игоря. Дома она была одна. Увидев Олега, изумленно проговорила, глядя на его длинную шевелюру: «Олег, ты как цыган!»
Олег и Алла проговорили минут пятнадцать, но дольше ждать возвращения друга, ушедшего куда-то по делам, наш переводчик уже не мог. Ему следовало возвращаться к своим.
Потом последовало долгое возвращение назад, к исходному пункту назначения, который лишь с большим натягом можно было назвать домом. И наконец, путешествие завершилось на площадке у медпункта Хабуры в столице Йемена Сане. Машины с йеменцами укатили в ночь. Светила луна и звезды. Было тихо.
– Что делать, ребята? Домой идти опасно: еще заразишь кого-нибудь! – сетовал Новиков.
Он был совершенно измучен и едва держался на ногах.
– Хорошо тебе, Олег! – сказал капитан. – Ведь ты здесь один, а у нас семьи!
«Да, хорошо. Очень хорошо!» – печально подумал наш друг. Но вслух произнес, стараясь подбодрить коллег:
– Не выдумывайте! Идите домой, не ночевать же здесь на земле! Только меньше там обнимайтесь с домочадцами! Выпейте чего-нибудь крепкого.
Развернувшись, он медленно побрел к Володе Григорову. Хотелось верить, что Паук все еще «заседает» на фоке: вместе с ним можно было напиться.
Старший группы советских военспецов и подшефные воины
* * *В конце июня Олег и его любимый Чижик поженились. Съездили в Киев к его родителям и вернулись в Москву. А уже в августе он должен был покинуть ее, улетая в Йемен.
Генштаб ВС СССР не выпускал жен вместе со своими мужьями в загранкомандировку. Членов семей следовало вызывать позже. И их расставание в Шереметьево-1 было тягостным.
Сейчас, когда стало ясно, что Алька ждет ребенка и не приедет к нему – во всяком случае теперь, в первый год командировки, – временами накатывала черная тоска. И он жил как во сне – воспоминаниями. По инерции он переехал в новое жилье, полученное от командующего, где обитал один в семейном доме имени национального героя Йемена – Джамаль Джамиля. Это было престижно, но совершенно бессмысленно, ведь он был обречен оставаться в одиночестве.
Глава 3
Советское посольство в ЙАР занимало около четырех гектаров земли. Находилось в шаговой доступности от района проживания советских военных хабиров и переводчиков.
Посол СССР в Северном Йемене Корнев Василий Иванович, опытный дипломат, служивший на Ближнем Востоке с 1942 года, был человеком открытым и демократичным. Он не запрещал военспецам посещать территорию посольства. И те с удовольствием пользовались предоставленной возможностью поиграть здесь в волейбол. А сам Василий Иванович с супругой любил навещать Хабуру в советские праздники, особенно в Новый год. Там всегда к его визиту готовили номера самодеятельности, и было весело.
Кроме того, военных переводчиков частенько «припахивали» для обеспечения встреч, раутов и переговоров как самого посла, так и других дипломатов. Особенно если речь шла о переговорах с военным руководством страны.
Олег, так же как и другие военные переводчики, довольно часто привлекался на посольские переговоры.
В ноябре 1974 года, в канун праздника Октябрьской революции, был организован посольский прием, на который приглашался широкий круг VIP-персон с супругами. В большом светлом зале главного здания посольства, предназначенного для приема гостей, буквой «П» был накрыт праздничный стол. Олег знал, что на прием приглашены и представители йеменского руководства, а потому немного удивился немалому количеству спиртного на столах.
Главной персоной, выразившей желание принять участие в празднике от йеменской стороны, был шейх Абдалла бен Хусейн аль-Ахмар – старейшина крупнейшего племенного объединения Йемена Хашид. Очень уважаемый в ЙАР человек. Олег также знал, что у Ахмара весьма непростые отношения с центральной властью и братьями Абу ль Хумами – губернаторами йеменских провинций (реальной властью в стране). Но с мнением шейха власть считалась всегда.
Однажды к шейху Ахмару с личной просьбой обратился президент страны полковник Аль-Хамиди. Речь шла о проведении военного парада по случаю очередной годовщины независимости Йемена. Не хватало военной техники. И шейх пообещал помочь.
Очевидцы рассказывают, что в назначенный день и час, когда мимо трибуны центральной площади столицы, Тахрир, промаршировали колонны пехотинцев и жидкие цепочки военной техники, в облаках пыли показалась бронеколонна. Когда она приблизилась, все увидели, что она составлена из танков и боевых колесных машин. Техника шла мимо трибуны с президентом и его окружением, лязгая гусеницами добрых двадцать минут. И как появилась из ниоткуда, так и исчезла в никуда.
В воздухе повис вопрос: чьи это танки? Самого шейха или еще кого-то? Но просьба президента была исполнена.
Присутствие такого человека, как шейх Ахмар, на приеме в посольстве СССР говорило о многом.
Историческая справка
Шейх[11] – вождь племен на Аравийском полуострове.
В суфизме (исламском мистицизме) шейх, или муршид, – духовный наставник.
Шейх имеет в своем племени неограниченную власть.
Ахмар прикатил на джипе с затемненными стеклами, когда зал был уже полон гостей. На закорках его машины стояли вооруженные автоматами Калашникова охранники. Их тела, как когда-то в далеком 1917-м тела революционных матросов в Петрограде, крест-накрест опоясывали пулеметные (читай – автоматные) ленты.
Шейха сопровождал и другой джип, полный вооруженных людей, который сразу же не пустили на территорию посольства. В зал же прошел только один охранник без автомата (отобран на входе), который так и простоял весь вечер за стулом своего вождя.
Работать с гостем поручили Олегу, который с удивлением обнаружил, что «духовный вождь» не дурак выпить.
Последовала приветственная речь посла, ответные речи послов социалистических государств, аккредитованных в ЙАР.
С краткой речью выступил и шейх Ахмар, который пожелал процветания СССР и выразил надежду «на дальнейшее и плодотворное развитие двусторонних отношений». К тому моменту наши отношения уже были весьма «плодотворными». СССР настроил на территории Северного Йемена массу промышленных объектов в рамках «возмездной и безвозмездной помощи», и ЙАР был должен Союзу на начало семидесятых, по самым скромным подсчетам, более четырех миллиардов долларов.
Историческая справка
26 сентября 1962 года в северной части Йемена произошла антимонархическая революция, которую возглавила прогрессивная группа «Свободные офицеры». Была провозглашена Йеменская Арабская Республика (ЙАР). Большое значение для Йеменской Арабской Республики в этот период имели отношения с Советским Союзом. Еще в 1964 году (21 марта) был подписан советско-йеменский договор о дружбе, а также соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве (дипломатические отношения Йемена с СССР существовали с 1928 года). Важной составляющей являлось сотрудничество в военной области, которое осуществлялось на основе межправительственных соглашений, подписанных в рамках существовавших договоров, и включало поставки советского вооружения, военно-техническое обеспечение, подготовку йеменских военных кадров, строительство в ЙАР военных и других объектов в интересах национальных вооруженных сил.
Вся эта работа проводилась в сложных условиях не только перманентно нестабильной внутриполитической обстановке в стране, но и постоянных внешних вооруженных столкновений и конфликтов.
Одним из важнейших направлений военного сотрудничества СССР с йеменским государством было командирование в ЙАР военных советников и специалистов. Их количественный и качественный состав обеспечивал оказание всесторонней практической помощи руководству вооруженными силами в улучшении организационно-штатной структуры национальных вооруженных сил. Они оказывали помощь в совершенствовании управления войсками, изучении и освоении личным составом вооружения и военной техники, поставляемой из Советского Союза, в организации ее ремонта и обслуживания, создании учебно-материальной базы, строительстве объектов военного назначения.
Для переброски советских и египетских военнослужащих в Йемен, а также доставки боеприпасов привлекался личный состав полка военно-транспортной авиации на самолетах Ан-12, базировавшегося в Кривом Роге. Экипажи выполняли «спецзадания за пределами Родины» с лета 1963 года по январь 1966 года, летая по маршруту Кривой Рог – Симферополь – Анкара – Никозия – Каир, а далее Каир – Сана. Все полеты из Каира в целях безопасности осуществлялись только ночью. Обычная загрузка самолета Ан-12 составляла от четырех до двенадцати тонн боеприпасов или шестьдесят-семьдесят человек личного состава. Самолеты имели опознавательные знаки египетских ВВС.
За выполнение спецзаданий советские экипажи были награждены египетскими медалями «За храбрость». Аналогичные медали получили и советские военные советники, находившиеся в Йемене при штабе объединенного командования египетско-йеменских войск.
К сожалению, не обошлось без потерь среди наших военнослужащих.
Гражданская война в ЙАР продолжалась в 1968–1969 годах, однако было ясно, что реставрировать монархию не удастся. Но ситуация была сложной – шла скрытая война между США, которые поддерживали монархистов через Саудовскую Аравию, и СССР, выступавшим в поддержку республиканского режима через Египет.
После достигнутого весной 1970 года соглашения между ЙАР и Саудовской Аравией, гражданская война была прекращена[12].
Накануне приезда в ЙАР нашего переводчика в стране произошел военный переворот. Власть в свои руки взял Совет командования под руководством полковника Ибрахима аль-Хамиди, сторонника Саудовской Аравии. Отчасти из-за этого советских военных специалистов не очень-то допускали к рычагам подготовки национальных военных кадров. Были замедлены и темпы поставки в Йемен советского вооружения.
Вместе с тем в стране при поддержке СССР продолжалось активное возведение гражданской инфраструктуры: построен холодильник для рыбы в порту Ходейда, шоссе Таиз – Ходейда длиной около двухсот километров, цементный завод в городе Ибб и т. д.
* * *Наступал новый, 1975 год. В аппарате ГВС шла активная подготовка праздничного концерта, на который планировали пригласить посла СССР в ЙАР Корнева с супругой. Организаторы мероприятия включили в концерт выступление хора, исполнявшего русские романсы и песни времен Великой Отечественной войны, которые очень любил Василий Иванович. Войну он провел на дипломатической работе и в 1942-м находился в Турции, с которой СССР имел тогда очень непростые отношения.
В концерт был также включен шуточный номер-сюрприз «Танец маленьких лебедей». В тройку лебедей, кроме еще одного гражданского переводчика и военврача, входил и Олег. Им пошили самые настоящие балетные пачки, и они весело гарцевали по сцене с голыми волосатыми ногами. Забегая вперед, скажем, что номер имел оглушительный успех, хотя из отрепетированного танца получилось далеко не все, а лебеди под конец попросту завалились. Посол и его жена, дагестанская красавица Догмара, смеялись до слез.
* * *В летнем кинотеатре крутили кинофильмы для военных специалистов и членов их семей. Ленты, как правило, были старыми. Их привозили из посольства не чаще одного-двух раз в месяц. Народу в кинотеатр набивалось много. Иногда на просмотр советских фильмов йеменцы привозили своих русских жен. Сами арабы в кинотеатр не входили, а лишь запускали туда своих женщин. Те же всегда сидели поодаль – от них сильно разило местными запахами. Общения с ними наши женщины избегали. Олегу их было по-человечески жаль.
* * *На революционный праздник 7 Ноября аппарат ГВС запланировал показ в летнем кинотеатре фильма о Гражданской войне под названием «Конец атамана». Пригласили на его просмотр и йеменских гостей. Поэтому готовили синхронный перевод фильма «под микрофон», который всучили молодому начинающему переводчику гражданского института. Отвечал за его подготовку к работе Володя Григоров (Паук), который не мог пропустить случая, чтобы не пошалить.
– А как перевести на арабский язык «конец атамана»? – спросил у него растерянный парень.
– Зуб аль-каид, – не моргнув глазом, с серьезным лицом поведал ему Паук, намекая на физиологический конец командира. И только когда переводчик собрался записать ценную подсказку, Володька рассмеялся и попросил этого не делать, объяснив ему свою шутку[13].
Григор недавно попал в неприятность с этой же частью мужского организма. К нему обратился один из заместителей ГВС с просьбой перевести инструкцию по применению лекарственного средства. Человек он был немолодой, и речь шла о мази для поддержания мужской потенции – вещи в те времена крайне редкой. Все знали, что у генерала в посольстве молодая любовница. И Вовка сообразил, для кого старается «старикан».
Утром бледный, не спавший всю ночь командир, с рукой в кармане едва доковылял до медпункта, где ему сделали блокаду и на несколько дней прописали постельный режим. Ну а потом выяснили, кто из переводчиков порадел за него.
– Я ему все правильно перевел, – оправдывался Паук. – Сказал, чтобы нанес только чуть-чуть! Ну, самую малость! А он, небось, намазал, как масло на хлеб!
Учитывая деликатность момента, историю поторопились замять, но Паука серьезно повоспитывали. Во всяком случае, мало тому не показалось.
* * *В 1970 году Олега, прибывшего в спецкомандировку в Сирию, включили в состав группы вновь прибывших военспецов и переводчиков для представления начальнику оперативного управления сирийских Вооруженных сил. Тогда существовал такой порядок. Позже его отменили.
Всю группу собрали в аппарате ГВС на улице Абу-Руммани, а затем посадили в автобус и привезли в сирийский генштаб, расположенный на берегу реки Барада, неподалеку от павильонов Дамасской ярмарки.
В кабинете у полнозвездного сирийского генерала находилось еще несколько генералов, рангом помельче. Всех советских офицеров построили в одну шеренгу. Их было пятнадцать человек.
Начальник управления, сопровождаемый свитой из сирийских генералов, поочередно подходил к каждому советскому военнослужащему, который называл свое воинское звание и фамилию.
– Майор Зуб! – представился один из офицеров, по-видимому, украинской национальности, стоявших в общей шеренге, звонким командирским голосом.
Сирийский генерал молча опустил глаза. С лицом, изобразившим муку, он пожал руку украинцу и был не в силах выговорить обычное для такого случая приветствие. Остальной генералитет извивался и корчился в конвульсиях от приступов смеха за спиной своего шефа.
Глава 4
– «Инта я асхари, инта я асхаби…»[14] – раздавался детский голосок с улицы.
Был выходной день. Олег выглянул в окно. Там, во дворе, играли арабчата. Рядом с ними, то отбегая, то вновь подскакивая к ним, кружила местная дворняга. На нижнем уровне (плоском фоке) арабская женщина, по-видимому мать этих детей, развешивала постиранное белье на натянутые бельевые веревки.
Два дня назад Олег вновь переехал. Теперь в большую светлую комнату, где сделал генеральную уборку. С какой-то химической отравой, полученной из медпункта, вымыл полы. За этим занятием его застал Эльхан, только что вернувшийся из Союза со своей женой. Зайдя к нему в комнату, восхищенно зацокал языком на восточный манер:
– Э, зачэм тебэ жена? У тэбя такая чистота и порядок!
Вчера он пригласил Олега на ужин. Его жена, молодая щупленькая азербайджанка, говорившая по-русски почти без акцента, приготовила прекрасную национальную пищу. А потом Эльхан позвал его на кухню и сделал царственный жест рукой. Оказывается, он привез с собой из Союза маленький дорожный холодильник, который полностью забил деликатесами: российским творогом, кефиром, ацидофилином и азербайджанскими сырами! Тем, что напрочь отсутствовало в Йемене.
– Бэри что хочешь! – сказал Эльхан. Он был настоящим рубахой-парнем.
* * *Как не хотелось вставать и торопиться куда-то в выходной день! Через цветные стекла резных окон падал солнечный свет, и веселые разноцветные блики играли на белых стенах комнаты.
Парень был весь поглощен мыслями о своей любимой – так, как это было еще до их свадьбы. Олег посмотрел на свой безымянный палец, где поблескивало кольцо. Ведь он женат! Как все же несправедлива жизнь. Он здесь один. А его Чижонок также одна в Москве. Ждет его. Он это твердо знает!
Олег поглядел на часы и вспомнил, что обещал Вове Григорову сходить с ним на городской сук, находившийся в старом городе. Отсюда пешком до него было не более семи-восьми минут хода. И Вова должен был появиться здесь в девять часов утра. До времени их встречи оставалось лишь полчаса.
Он заставил себя подняться, заправил кровать и пошел варить кофе, готовясь к приходу друга.
Наконец на улице послышалась какая-то суета и сдержанный смех. Вовка, хлопец общительный и шумный, уже успел «законтачить» с арабчатами и, улыбаясь, показался на пороге дома.
– Представляешь, – с восхищением затараторил он, – маленькая еще такая, паучиха, а хитрая! Говорит, у меня есть двадцать букшей, и показывает их мне. А ты, говорит, дай мне еще двадцать, а то на конфеты не хватает!
Друзья выпили кофе с печеньем и направились на городской рынок, Баб-эль-Йемен[15], тысячелетний сук, начинавшийся за очень колоритными древними стенами города, украшенными желто-голубым орнаментом.
Историческая справка
Рынок (сук)
В сердце Старого города Саны раскинулся старинный рынок Сук, который существовал здесь еще до принятия ислама. Начинаясь у ворот Баб Эль-Йемен, торговые ряды доходят до Большой мечети. В отличие от многих других хорошо известных рынков на Ближнем Востоке сук находится под открытым небом. На его территории традиционно процветало около сорока различных видов ремесел. В самом центре рынка торговцы продают кофейные зерна и шелуху для приготовления напитка гышра, изюм, кукурузу и крупы. Прилавки со специями благоухают ароматами корицы, кумина, гвоздики, пажитника и ладана. Центральная часть рынка находилась в еврейском квартале, который потом был перенесен в район Бир-ал-Азаб. Поэтому в этой части рынка высота зданий не превышает двух этажей, что является отражением древней еврейской традиции. Она носила название Сук-ал-Мильх (соляной рынок), которое сегодня относится уже ко всему рынку. Здесь делаются ювелирные изделия и самые красивые джамбии. Ювелиры Саны знамениты на всем Аравийском полуострове. Славятся йеменские изделия из серебра: серьги, браслеты, медальоны, ожерелья, кольца, черненые ножны для кинжалов, рукоятки клинков и многое другое.