Не было мужа у нее
Ни-ког-да!
Спев несколько куплетов, Эмиль закончил, и раздались аплодисменты. Улыбка поползла вверх, он поклонился и ушел со сцены. Тем временем Карл не смотрел на него и разговаривал с Амалией; она даже про недоеденный ужин забыла. Когда Эмиль с Эммой вернулись к бару, Дайс сказал:
– Вы неплохо поете, Эмиль. Ну как, собеседование в силе?
– Ну да, – твердо ответил Котик, охваченный энтузиазмом. – Я с радостью к вам приду.
– Вот и хорошо. Ладно, тогда отдыхайте. Через десять минут, если хотите, можете сыграть еще что-нибудь в таком духе. Приятного вечера!
Он ушел. Больше Эмиль его в этот вечер не видел.
Между тем Котик узнал полное имя музыкантов: Карл Пургольд (или просто Скворец, прозвище прицепилось к нему давно) и Эмма Остерман. Карл вот уже три года работает с Дайсом, Эмма только год. Раньше у них был квартет, однако другие участники уволились по своим причинам, и теперь музыкантов осталось только двое. Само кафе выделялось среди своих конкурентов, ведь далеко не каждое заведение среднего класса могло обеспечить посетителей живой музыкой – раньше это вообще был удел только ресторанов. Зарплата музыкантам, сооружение сцены и прочие мелочи – с ума сойти можно! Но Дайс хотел утереть нос конкурентам, не стал брать автомат или дешевую аппаратуру под караоке. Поэтому даже после распада квартета шеф не бросил свою затею, а дуэт Эммы и Карла вот уже месяц работает без выходных. Именно поэтому им нужен хотя бы еще один человек.
Весь вечер Эмиль демонстрировал свои навыки музыканта. Они вместе с Карлом спели «Овечку Боба», каждый куплет по очереди. Эмиль отметил, что Скворец пел отчетливее и громче его. Карл также похвалил Котика. Они спели еще три песни. Вскоре часы пробили восемь, люди стали расходиться. У Эмиля сел голос, от переполненных чувств и ощущений за день накатила усталость, глаза слипались. Амалия уже засыпала за стойкой и с нетерпением вскочила, когда последние клиенты ушли и свет на сцене потух. Эмиль еще раз обменялся любезностями с музыкантами и ушел.
Карл и Эмма Котику понравились. Скворец оказался общительным и энергичным, все время улыбался и смеялся. В его движениях чувствовалась уверенность и развязность, он делал все легко и свободно. Эмма же, напротив, говорила не так много, по большей части помалкивала. Мысли Эмиля время от времени возвращались к ней, даже когда они с Амалией вернулись домой. Котик вспоминал хотя и громкий, но мелодичный голос Эммы, ее усердную и хорошую игру на трубе, а также крупную фигуру. Не то, чтобы Эмиль испытывал чувство вины перед Амалией. Он пытался не думать о коллеге, но чем упорнее он сопротивлялся, тем назойливее становились воспоминания. Котик также про себя отметил, что Амалия совсем на нее не похожа: она была темноволосой, высокой, худенькой, с заостренным лицом и маленькой грудью. И все же Котик не придавал таким сравнениям особого значения, ведь главное – он нашел работу.
***
Воскресенье пролетело незаметно, наступил понедельник. Эмиль съездил к родителям, почистил в отцовском гараже барабаны от пыли и потренировался. В понедельник Амалия ушла на работу, а Котик надел деловой костюм и направился в кафе. Собеседование проходило в самый разгар обеденного перерыва: Эмма и Карл сидели у окна, друг напротив друга, жевали сэндвичи. Они улыбнулись Эмилю, он кивнул в ответ и направился в кабинет Дайса. Шеф явно любил зеленый, ведь им были окрашены потолок, стены и даже обшивка на двух креслах и софе. Мебель сделана из дерева, отчего в воздухе витал характерный запах. Эмиль его любил, поэтому вдохнул поглубже. Однако, несмотря на открытое окно и морозный март на дворе, очень скоро становилось душно, воздуха не хватало, а легкие теснило в груди. Пришлось расстегнуть пиджак и расслабить галстук.
Собеседование шло всего полчаса. Дайс задавал типичные вопросы: есть ли судимости, на каких инструментах Эмиль еще умеет играть и т. д. Шеф посмотрел документы, отдал Котику контракт, а после этого пожал руку со словами: «Ты принят, завтра приходи работать. Добро пожаловать».
Остаток дня Котик провел дома, готовился к первому рабочему дню. Условия такие: два-два, с восьми до восьми. Эмиль будет либо в паре с Эммой, либо с Карлом, иногда и втроем. Дайс продолжает пока искать новых музыкантов. Зарплата стабильная и достаточно высокая: семь тысяч марок в месяц. Со своими новыми коллегами Эмиль пробыл недолго; они поздравили его и пошли дальше работать. Дома Амалия расхвалила Котика и пообещала прийти либо во вторник, либо в среду после работы в кафе, посмотреть на выступление.
***
Если бы Котика попросили описать, как прошел его первый рабочий месяц, он бы затруднился с ответом. Слишком противоречиво все, двоякое впечатление осталось.
Странности начались на второй день, в среду. Первые день прошел лучше не бывает. Карл и Эмма помогали Котику адаптироваться, заодно расспрашивали о жизни. О себе они не так много говорили, да и Эмиль старался не докапываться до них, пока поближе не познакомится. На второй день, за несколько минут до открытия кафе для посетителей, Эмиль вошел в кабинет Дайса. Шеф накануне посоветовал оставить там барабаны, они лежали вместе с другими инструментами в углу. Дело в том, что в кладовой пахло плесенью и моющим средством, запах оседал на инструментах, и пока Дайс решил оставить их у себя.
Шефа не было, но дверь была открыта. Котик подошел к барабанам и уже хотел их поднять, как тут его взгляд упал на вешалку возле стола, на которой висело пальто.
Из кармана торчала кобура.
На мгновение Эмиль замер. Дверь снова отворилась, и вошел Карл. Не успел он и рта раскрыть, как Котик указал на кобуру и спросил:
– Зачем ему оружие?
Карл усмехнулся, ответил только: «Конкуренция», – и унес микрофон в зал. Эмиль слышал о том, что некоторые люди ходят с оружием, даже когда преступные восьмидесятые остались позади. Впрочем, никогда не знаешь, когда оно пригодится. Поэтому Эмиль решил пока не думать об этом, все равно из Карла и слова не вытащишь.
Потом, во время обеденного перерыва, Эмиль говорил с Эммой. У нее сегодня день рождения, двадцать четыре года, и Котик забежал перед работой в торговый центр, купил орхидей. Они стояли в вазе у окна, а солнечные лучи отражались на потном стекле. Когда Эмиль заговорил об оружии, Эмма огляделась вокруг. За соседними столиками никто не сидел. Она подалась вперед и понизила голос до шепота:
– У нас с Карлом тоже есть по пистолету. Однажды к нам ворвались грабители. Мы выстрелили, но не прямо в них, а так – предупреждающие выстрелы. Зато здорово их отпугнули.
– Зачем? Как же полиция?
– Ой, да пока они приедут, те бы все утащили… Так или иначе, постоять за себя надо.
Котик приоткрыл рот.
– То есть, вы и мне дадите оружие?
Эмма пожала плечами.
– Может быть, но в последнее время все тихо, надобности пока нет. У Дайса вообще много врагов за пределами бизнеса, но он не любит говорить на такие темы. Во всяком случае, даже обычных хулиганов хватает.
– А ты стрелять умеешь?
Она улыбнулась.
– Да. Меня дед в подростковом возрасте учил по банкам стрелять.
– Ты когда-нибудь стреляла в человека?
– Слава Богу, нет. Карл однажды попал хулигану в ногу, но не глубоко. Мы ожидали тогда заявления в полицию и процесса, но тот педик не обратился в органы. Понимал, что ему тоже достанется за порчу имущества под окном. Это единичные случаи, а так все спокойно, – поспешно добавила Эмма.
От последних слов Эмилю легче не стало. «Может, уйти? – мелькнула в его голове мысль. – Пока еще не поздно… Ну нет. Если это редкость, то с кем не бывает? Так везде может случиться, к тому же сейчас все тихо. И слава Богу».
Котик решил переменить тему:
– Расскажи о себе.
Эмма рассказала, что у нее есть музыкальное образование. Брат и родители живут в Битенбурге, а она сама живет одна на Плюшкинской улице. Помимо работы Эмма занимается каратэ, хотя в последнее время бросила занятия. На вопрос Эмиля «Зачем?» она улыбнулась и сказала: «Девушка не всегда должна быть хрупкой и слабой. Нет, это не феминистские предубеждения, просто необходимость».
И она замолчала. Дальше углубляться Эмиль не стал.
На этом день не закончился, а музыкальный коллектив снова пополнился. Потом Дайс неоднократно вспоминал тот день и поговаривал: «Месяц никого, а тут, как у крольчихи, – один, второй, третий и десятый!» Вскоре Эмиль узнал, что новый член коллектива – давно вернувшийся старый. Он еще при квартете был.
Это был молодой человек, которому на вид едва исполнилось за двадцать; невысокий, светловолосый и смуглый. Его привел в разгар обеденного перерыва Карл со словами:
– Ну вот видишь, Эрвин? Ничего не изменилось.
– М-да, пупсик, вижу, – голос у него оказался таким писклявым, что Эмиля передернуло. – Такое ощущение, будто я здесь лет сто не был.
Эмма встала и обняла его.
– Эрвин, привет. Ну что, как ты? Как бизнес?
– Провалился! Провалился в болото, начальник стал банкротом, – Эрвин поморщился. – Да и мне это надоело: офис, одни бумажки… Фу! Я искал еще работу, мой кузен открыл со своим другом детективный бизнес. Мне бы хотелось работать там секретарем, однако кузен мне такой: «Я лучше в гроб лягу». Ну и вот. Короче, я понял, что пока посижу дома. Но целый день сидеть-то скучно, вот и вернулся – так сказать, вспомнить былое.
– Ну и хорошо, – сказала Эмма и пошла на сцену.
Карл и Эрвин поцеловались.
Эмилю стало как-то неловко и противно, но он не мог отвести от них взгляда. Эрвин направился в кабинет за инструментами, а Карл переглянулся с Котиком.
