Враги большого леса
Сама база не произвела на Сергея Макаровича какого-то особого впечатления. Её комплекс на берегу реки Туры был создан ещё в конце XX века, а к настоящему моменту здесь уже стояли два стационарных кирпичных корпуса и три десятка палаток, трейлеров и кунгов, в которых могли останавливаться на отдых до ста человек единовременно. Кроме того, комплекс имел парковку, шатры, пункт проката лодок и рыбацкие беседки. Главной его достопримечательностью являлись бассейны с горячей минеральной водой – для взрослых и детей, в которых можно было купаться даже зимой.
Природа в середине октября в районе базы, конечно, увяла, готовясь к зиме. Берёзы, клёны, ортилии, майник и другие лиственные растения потеряли листву, и даже кедры утратили свой зелёный цвет, став серыми и невзрачными.
В день прибытия группы в Тюмени прошёл дождь, температура воздуха упала до нуля, и по прогнозам синоптиков скоро должны были начаться снегопады. Поэтому посланцы ГРУ торопились, разгружая оборудование и осматривая местность с точки зрения наибольшей эффективности системы обследования и обнаружения эффектов иномерианы.
Так как призрачный луч, по свидетельствам очевидцев, был виден из многих уголков базы, селиться в палатках отдельным лагерем не пришлось. Всех участников экспедиции расселили в одном из стационарных корпусов, а для совещаний предоставили актовый зал на сто мест, где часто выступали заезжие коллективы региональной самодеятельности, а то и звёзды из Тюмени, Екатеринбурга и Москвы.
Суеты не было. Все члены группы хорошо знали свои обязанности, представляли, что нужно делать, что искать, где размещать аппаратуру, какую технику использовать, какие вопросы задавать персоналу базы и доставленным из разных селений свидетелям.
Их, свидетелей, набралось аж семнадцать человек, в том числе трое из обслуживающего персонала базы. Это были двое мужчин, работающих в пункте проката лодок и рыбацкого инвентаря, и девушка – инструктор базы по лечебным процедурам.
Все трое уверяли, что двадцать второго сентября видели над заливчиком реки странное явление: в конце дня из воды в двух десятках метров от противоположного берега, заросшего берёзовым леском, бесшумно вырос призрачный луч и образовал настоящую башню, сужавшуюся к небу и впоследствии растворившуюся в воздухе на высоте примерно двухсот метров. Эта странная ажурная световая конструкция держалась, пульсируя, всего несколько секунд, затем из воды внутри неё пронеслись к небу тёмные клочья, сорвавшиеся с вершины луча-башни и рассыпавшиеся облачками не то пыли, не то пепла, не то чёрных крошек.
– Высоко было, я не разглядела, – виновато призналась девушка-инструктор по имени Дарья.
Зато парень из команды прокатчиков инвентаря по имени Ульян заявил, что точки этих облачков не упали в воду, а разлетелись в разные стороны как мошки.
Луч вскоре растаял, точнее, стёк в небо призрачным ручьём, оставив полупрозрачное грибообразное облако, расплывшееся гигантским зонтом. Этот зонт и успели сфотографировать некоторые свидетели явления, купавшиеся в бассейне. По их словам, облако напоминало выброс вулканического пепла, только почти невидимого и светящегося.
– А через два дня в лесах вокруг базы появились странные гигантские шмели, – добавил один из свидетелей по имени Сеня, охранник базы, старожил-охотник из деревни Рощино, наблюдавший за появлением луча с другого берега реки.
– Шмели? – с недоверием переспросил Плащинин. – Здесь, в октябре, под Тюменью?
– Их встречали и местные жители, – простодушно ответил охранник. – Настоящие монстры величиной с мой кулак. У них по четыре крыла и морды как у носорогов.
– Может, мутанты? – предположил участвующий в допросах свидетелей уфолог Кондратюк. – У вас тут нет поблизости химического производства или ядерного могильника?
– Кто ж знает? – пожал плечами Сеня. – Может, и есть. Может, и мутанты.
Впрочем, необычного вида шмели Плащинина не заинтересовали. Главным выводом специалистов группы после всех встреч со свидетелями явления стала констатация факта: на территории базы отдыха «Советский» действительно видели некий энергетический канал, напоминающий иномериану, и несмотря на его исчезновение, стоило этот канал или его след поискать.
Запустили дроны с установленными на них автоматическими фиксаторами осцилляций плотности воздуха и датчиками электромагнитных полей. Установили два телескопа с электронными умножителями изображений. Запустили катер с наблюдателями, снабдив их мощными биноклями. Карапетян лично установил на берегу и настроил линейный ускоритель электронов, напоминающий не то растопырчатую пушку, не то лазер класса «Пересвет», способный сбивать вражеские беспилотники на расстоянии до ста километров.
Кстати, доставили на базу на второй день после прибытия и два лазера оптического диапазона с разными наборами рабочих частот. Оба использовались военными для наблюдения за спутниками «дружественных» государств.
В общем, группа принялась за дело основательно, хотя не чуралась и отдыха. Во всяком случае, в бассейне с горячей минералкой не преминули искупаться все члены экспедиции, в том числе и Сергей Макарович с Егором Левоновичем.
За два последующих дня группа обследовала всю базу, берег реки, заливчик и принялась изучать воздушное пространство над ними.
На всякий случай всю территорию источника оцепили прибывшие из тюменского военного управления солдаты, так как слухи о поисках НЛО быстро распространились по округе и к «Советскому» начали прибывать доморощенные уфологи, любители экстрима и просто любопытные.
Помощники Сергея Макаровича участвовали в большинстве мероприятий наравне со всеми, после чего занялись эксплуатацией беспилотников. Сам он чаще всего проводил время с Карапетяном, помогая ему решать житейские проблемы вплоть до своевременного кормления.
Егор Левонович похудел, перестал бриться и стал походить на опереточного злодея, о чём ему и сообщил полковник, проворчав, что учёному такого ранга следует не только вовремя есть, пить и спать, чтобы быть в форме, но и вести себя интеллигентно, подавая пример окружающим.
Физик смутился и впервые за несколько дней побрился, обнаружив, что серьёзно спал с лица.
– Ты прав, – пробормотал он, озабоченно разглядывая себя в зеркальце несессера для бритья. – Не лицо, а рожа! Испугаться можно!
– Перестань нервничать, – посоветовал ему Савельев. – Нервы делу не помогут. Если здесь торчит иномериана, мы её непременно отыщем.
– А если нет?
– А если не отыщем – пойдём под трибунал! – рассердился Сергей Макарович.
Карапетян сдвинул брови, изучая друга.
Сергей Макарович невольно улыбнулся.
– Пошутил я, никто никаких претензий нам не предъявит. Делаем всё, что можем. И я почему-то уверен, что мы скоро получим результат. Сколько аномальных явлений ты насчитал?
– Не я…
– Пусть не ты, федералы, уфологи, учёные, любители и так далее. Я имею в виду базу данных по России, да и по Земле в целом.
– По России за сто лет наблюдений более полусотни тысяч случаев. По Земле на порядок больше, и это без учёта скрытых спецслужбами фактов.
– Значит, наблюдается некий устойчивый процесс проявления на планете необъяснимых наукой сил. Так?
– Ну, так.
– Значит, соседняя брана постоянно сталкивается с нашей, что и приводит к появлению НЛО и наших мембранных пробоев – иномериан.
– Ну-у…
– Вопрос: почему наши браны сталкиваются так часто? И попутный вопрос: может быть, с нашей вселенной сталкивается не одна, соседняя, а множество других?
Егор Левонович выпятил губы, размышляя. Спрятал бритву в несессер, протёр лицо ваткой с одеколоном.
– Ты меня озадачил… то, что браны сталкиваются…
– Мы доказали ещё в Баире. Группа Реброва так и осталась в чужой вселенной. – Сергей Макарович хмыкнул. – Хотелось бы мне ещё раз там оказаться. Интересно, планета, где они оказались, вся заросла лесом или это всего лишь какой-то лесной ареал? Почему столкнулись наши браны, ты говорил, я помню.
– Они расположены невероятно близко, и разделяет их лишь тонкий слой взаимодействия разных измерений.
– Я понял. То есть и стучатся они часто вследствие того, что находятся впритык друг к другу.
– Это ещё требуется доказать.
– Вот у меня и возникло подозрение: что если с нашей сталкивается не одна такая брана, а несколько?
– Ты гений! – серьёзно изрёк Егор Левонович.
– А то, – скромно согласился Сергей Макарович.
– Даже мне не приходила в голову такая идея! Хотя и её придётся каким-то образом проверять.
– Найдём иномериану и проверим.
– Как?
– Слетаем туда на вертолёте, дело привычное.
Егор Левонович не нашёлся, что ответить.
– Пошли завтракать, – сказал Сергей Макарович, первым выходя из номера физика.
Погода в этот день испортилась окончательно.
С утра зарядил мелкий, противный дождик, сменившийся к обеду снегопадом. Землю накрыла белая пелена.
Москвичи скинули дождевики, сменив их на утеплённые куртки с капюшонами.
Сергей Макарович понаблюдал за действиями операторов беспилотников, расположившихся рядом с опустевшим бассейном, над которым поднимался парок. Несмотря на дождь и похолодание, температура воды в источнике держалась в пределах плюс сорока двух градусов, и над бассейном с минералкой всегда скапливалась паровая дымка.
Беспилотники улетели в низкую серую муть облаков. Они должны были обследовать слой воздуха над базой до высоты в полкилометра, раскручивая маршрут по разворачивающейся спирали.
Сергею Макаровичу пришла в голову мысль засеять воздух над бассейном какой-нибудь аэрозолью, чтобы проявился канал иномерианы, и он поделился соображениями с Карапетяном, который в кузове пикапа возил по территории базы свою страшную ускорительную «пушку».
– Вряд ли это поможет увидеть канал, – буркнул Егор Левонович, раскрасневшись от возни с ускорителем; температура воздуха упала до минус четырёх градусов, с неба вместо дождя посыпался мелкий снежок, но физику было жарко. – Снег мешает, видимость уменьшилась почти до нуля, наши бинокли и телескопы не пробивают эту пелену.
– А когда снег кончится?
– Тогда попробуем.
Сергей Макарович потоптался возле своих помощников, долго рассматривал толщу облаков над бассейном с помощью бинокля, ничего не заметил и ушёл к себе в номер, переживая неуютное чувство ненужности. По натуре он был человеком деятельным и энергичным, а по должности – организатором тайных спецопераций, и не любил сидеть без дела и ждать, пока кому-то понадобится его опыт руководителя, специалиста по выживанию в экстремальных условиях. В Баире этот опыт пригодился, позволив нырнуть на вертолёте в пробой между мирами и спасти уцелевших участников археологической экспедиции ЮНЕСКО. Поэтому командование ГРУ и после возвращения спецотряда Плащинина в Россию не сняло с командира бригады спецопераций ответственности за развёртывание поисков выхода в иную реальность, в надежде на возвращение группы майора Реброва. И вместе с тем освободило полковника от выполнения обязанностей главы ССН лишь на время работы с Карапетяном. Сдав дела заместителю, полковнику Кучеру, Сергей Макарович, тем не менее, не считал себя свободным от решения поставленных ранее задач и вынужден был постоянно держать связь с Кучером, чтобы быть в курсе событий.
Он и здесь, под Тюменью, по нескольку раз в день звонил в Москву, выслушивал доклады подчинённых и давал ценные указания, надеясь в душе, что скоро его вынужденные командировки, инициированные обстоятельствами (не предложи он руководству ГРУ услуги Карапетяна, никакой поездки в Баир не случилось бы), окончатся и он вернётся к выполнению рутинных занятий по подготовке к работе за рубежом диверсионно-разведывательных групп.
Пообщавшись с замом в очередной раз, Сергей Макарович в столовой базы напился горячего чаю, поразмышлял, чем он может быть полезен приятелю, решил прогуляться по свежему воздуху с датчиком радиации и с биноклем, и в это время его вызвал по мобильному Карапетян:
– Серёжа, быстро ко мне!
Ёкнуло сердце.
– Ты где?
– На КП.
– Иду.
КП – командным пунктом – называли один из кунгов на территории базы, где установили мощный компьютер последнего поколения «Эльбрус» и периферию операционной системы, связывающей всю включённую в единую сеть аппаратуру. Сюда сводились все линии связи с датчиками, исследовательскими комплексами и беспилотниками, что позволяло руководителям экспедиции следить за процессами поисков иномерианы в режиме реального времени.
В отсеке кунга, приспособленном для отдыха двух человек, уже толпились люди. Кроме Карапетяна и Плащинина здесь присутствовали Кондратюк, распаренный от бега (ему только что сообщили о случившемся), технарь Рощин и ведущий специалист радиоцентра ГРУ Трапезников. Сергей Макарович втиснулся в кабину, не рассчитанную на такое количество людей, расположившихся вокруг аппаратных стоек и стола с монитором.
Его пропустили к столу.
– Похоже, нашли! – оглянулся на Савельева бледный от волнения Карапетян. – Смотри!
В глубине экрана с эффектом объёма на фоне серо-синей клочковатой мути дрожал язычок более светлого образования, формой напоминавший перевёрнутый трезубец.
– Что скажешь? – спросил заметно нервничавший Плащинин.
– Где? – хрипло выговорил Сергей Макарович.
– Между бассейном и столовой, – ответил Егор Левонович.
– Высоко?
– От земли до трезубца – около ста метров, общая высота канала – почти триста. Диаметр основания у трезубца – сорок с лишним.
– Странная форма.
– Это, скорее всего, помехи синтезирования изображения.
– Думаешь…
– Иномериана, без сомнений!
Сергей Макарович встретил взгляд Плащинина, в котором плавились сомнения, тревога, надежда и ожидание.
– Похоже, пришёл твой черёд, полковник? – проговорил генерал.
– Кто бы сомневался, – обозначил улыбку Сергей Макарович, чувствуя нарастающее возбуждение. С плеч словно гора свалилась, потому что уже не раз на ум приходила мысль, как они будут оправдываться перед командованием ГРУ, если и в Тюмени ничего похожего на иномериану не найдут. Теперь же можно было не переживать по этому поводу и спокойно готовить бросок в иной мир.
Если обстановка в африканском Баире была напряжённой из-за межплеменной войны, то дома, в России, никто посланцам ГРУ помешать не мог, даже чиновники.
Глава 14. Экстремальная консультация
Приняли решение стартовать сразу после обеда.
Максим объявил, что полетит к чёрному лесу вместе с Костей, и смутил остальных поселенцев. Редошкин даже попытался было изменить расклад сил, предложив полететь на разведку вместо Максима, но майор на это не поддался. Ему важно было самому уточнить масштабы вторжения инвазивной флоры (выражение Кости) и прикинуть способы борьбы с ней. А так как аэробайк, хотя и мог нести на себе сразу четверых седоков (было проверено во время схватки с боевиками СОА), катастрофически терял скорость и манёвренность, Максим скрепя сердце взял с собой Костю.
– Запусти дрон, – приказал он сержанту. – Следи за подходами к лагерю и за берегом, где мы выложили указатель для наших спасителей.
– Само собой, – кивнул Редошкин.
– И укрепи шалаши, чтобы никакая летучая тварь не смогла проникнуть внутрь.
– Сделаю.
– Макс, – проговорила Вероника с заговорщическим видом, – можно тебя на минуту?
Редошкин шевельнул уголком рта.
Максим ответил ему ледяным взглядом, и сержант промолчал.
Зато отреагировал Костя, ухмыльнувшись:
– Вечные девчоночьи секреты.
Редошкин показал ему кулак, и ботаник притих.
Пара отошла от воздушного мотоцикла на несколько шагов.
– Слушаю тебя.
– Ты обещал мне сделать гребень…
– Вернёмся – сделаю.
– Я беспокоюсь… – девушка запнулась, смущённо отвела глаза, – за Костю. Он такой безалаберный.
– Знаю, – усмехнулся Максим.
Она подняла взгляд, и он понял, о ком на самом деле беспокоится Вероника. Взял её за руку, сжал.
– Всё будет хорошо, я ни на грамм не собираюсь рисковать. Просто осмотрим чёрный лес и вернёмся.
Вероника смутилась ещё больше, но преодолела себя, быстро чмокнула его в щёку, не обращая внимания на взгляды товарищей, толкнула майора в грудь рукой.
– Возвращайтесь быстрее.
Перед стартом загрузили байк всем необходимым.
Из оружия Максим взял свой «шёпот смерти» – лобаевскую снайперку, один «фаустпатрон» и два «теннисных мяча». От солярки в качестве топлива для факелов отказался, так как канистр или закрытых ёмкостей у них не было, а везти открытый котелок с горючим было небезопасно.
– Возьмите противотанковый комплекс, – предложил Костя. – Как он там называется? Косяк?
– Не дури, советчик, – укоризненно качнул головой Редошкин. – Вы не в диверсионную вылазку собираетесь. Да и негде его пристроить, и так байк обвешан оружием со всех сторон. А ПТРК называется «Крюк», запомни.
– Да я просто для верности, – не смутился молодой человек.
– А вот аккумулятор запасной я бы взял, – глянул Редошкин на Максима.
Тот подумал и осторожно запрятал в багажник аппарата один стержень с тройкой блестящих цилиндриков – топливом для аэробайка. Каким образом машина использует эту «аккумуляторную батарею» для энергопитания двигателя, было неизвестно до сих пор, но это никого не смущало. Главное, аэробайк с помощью этих коробочек летал.
– И ещё я бы надел костюмчик, – деликатно отвёл глаза Редошкин.
Максим понял: сержант имеет в виду боевой «хамелеон».
– Но у костюмчиков сели батареи.
– Всё равно это лучшая защита, чем наши инопланетные наряды. Во всяком случае, шмелям они не по зубам.
Максим критически глянул на оживившегося пассажира.
– Если надевать костюмчики, то обоим, но в твой влезут двое таких, как он.
– Вы же не соревноваться по бегу по пересечённой местности летите.
– Ладно, уговорил, неси.
Редошкин сбегал на склад и приволок спецназовские костюмы, в которых бойцы Максима месяц назад начинали операцию по вызволению экспедиции ЮНЕСКО.
Максим натянул свой «хамелеон» за минуту.
Костя возился минут пятнадцать, да ещё столько же выслушивал инструктаж Редошкина, объяснявшего, как пользоваться костюмом, потерявшим компьютерное обеспечение, и привыкал к новой одежде.
Шлемы, пусть и лишённые гаджетов и связи, решили взять с собой, откинув их на спины наподобие воротников. При необходимости прозрачные забрала можно было опустить, увеличивая степень неуязвимости владельца костюма.
Наконец оба «киборга» взгромоздились на воздушный мотоцикл.
– С богом! – сказал Редошкин, почему-то отказавшись от привычного «ни пуха ни пера».
– Вика, остаёшься за главного, – хихикнул Костя.
Редошкин посмотрел на него с хмурым недоумением.
Вероника рассмеялась.
– Не подведу.
Максим послал ей взглядом отнюдь не воздушный поцелуй и «дал газу».
Аэробайк сиганул в небо как застоявшийся заяц, отчего вцепившийся в талию пилота Костя ойкнул и захохотал.
– Ура! Летим!
В очередной раз у Максима захватило дух от картины бескрайнего гигантского леса, границ которого они до сих пор не разведали. Лес казался бесконечным, исключительно светлым, наполненным сонным покоем и дружелюбием, но майор отчётливо уловил в этом внушённом людям покое нотку напряжённого ожидания и постарался мысленно передать ментальному собеседнику (воображение рисовало гигантский дуб с очертаниями человеческого лица) свои уверения в поддержке.
Путь до чёрного леса занял у «спецназовцев» почти два часа.
Один раз Максим поднимался на высоту в десять километров (до тех пор, пока разреженность воздуха не начинала сказываться на дыхании), чтобы сориентироваться. Ещё раз они опустились практически на кроны «секвой», так как глазастый ботаник увидел ранее не встречающийся вид растительности и попросил пилота снизиться.
Зависли над озерцом с бирюзовой водой, окружённым густыми зарослями какого-то кустарника (ни одного высокого дерева в этих зарослях не было видно), и Костя воскликнул с удивлением:
– Батюшки-светы! Да это же чистой воды эхиноцистис шиповатый!
– Да ну? – равнодушно отозвался Максим, не понимая, что взволновало ботаника.
– Ну да, форма кустов, листья, ветвление… В Америке эхоноцистиса полно, но, оказывается, он и здесь прекрасно себя чувствует.
– Чем же он знаменит?
– Это злостный сорняк! По инвазивности он занимает третье место после клёна ясенелистного, кстати, тоже американского происхождения, пыльца которого является сильнейшим аллергеном, и мелколепестника канадского. Забивает насмерть сады и берега рек.
– Странно…
– Что странного?
– Зачем нашему райскому лесу такая агрессивная растительность?
– Если это действительно Заповедник, то в нём могут произрастать любые формы растительности. Тем более что лес, защищая основное население, каждое такое семейство окружает своими роботами-охранниками.
– Ты имеешь в виду «мангры» и «баньяны»?
– По сути это плантоиды, призванные блокировать инвазивные очаги флоры.
– Но они окружают и, так сказать, мирные ареалы, такие как наш березняк вокруг болотца.
– Все эти болотца когда-то были воронками от бомб, я уже говорил об этом. Абсолютно убеждён, что здесь тысячи лет назад шла война и лес вырастил вокруг воронок, впоследствии ставших болотцами, цепи защитных растений – баньянов, баобабов и мангров. Он и сейчас продолжает контролировать лесное население, выращивая цепи плантоидов вокруг новообразований. И ракету-яйцо он заблокировал, и ваш чёрный лес пытается остановить плантоидами, если верить вашим рассказам.
– Увидишь сам.
– В общем, я полагаю, что наш лес – мощная экосистема, обладающая зачатками интеллекта. Вы даже общаетесь с ним, так что могли бы спросить напрямую, прав я или не прав.
Максим промолчал. Его общение с лесом нельзя было сравнить с общением двух людей, так как прямого диалога пока не получалось. Но ботаник был прав: стоило достучаться до сознания леса и выяснить, что предшествовало созданию экосистемы Заповедника и что в конце концов представляет собой этот мир.
Оставив «инвазивную поросль» в окружении толстопузых плантоидов за кормой, аэробайк устремился «на север», где располагался ещё один агрессивный пришелец – чёрный лес, наступавший на лес Заповедника, и через час достиг цели.
Зависли перед гигантской растительной опухолью на высоте полукилометра.
Максим уже дважды любовался «армией вторжения» чужого леса и то невольно поёжился, ощутив дыхание жуткого растительного монстра.
Костя же был просто потрясён увиденным.
– Отпад! – пробормотал он прерывающимся голосом. – Феноменально! Я думал, вы преувеличиваете…
– У нас мало времени, – потянулся к прикладу винтовки Максим. – Можешь определить наиболее опасные виды растительности?
– Да их тут до фига!
– Ну хотя бы самые выделяющиеся.
– Во-первых, лианы, смотрите, как они душат завитками нормальные деревья на краю зарослей. А лианы, как известно, почти все являются самыми настоящими паразитами. Прицепляясь к деревьям, они высасывают из них соки. Вон ещё петли, похожи на корни дикого муската, – мы такие уже видели. А это, по-моему, родич буджума. – Костя ткнул кулаком вниз. – Видите, деревья в форме перевёрнутой морковки с двумя-тремя отростками наподобие щупалец на макушке? Листьев у него нет, вместо них ствол и ветки усеяны колючками, как у фагары.
– Как у кого?
– Фагара – дерево в Южной Африке, его ещё называют «лихорадочным». Весь его ствол усеивают шишки с острыми шипами.
– Ты видишь эти шипы с полукилометрового расстояния?
– Вижу, – радостно признался Костя. – А там вон скопление кустов – точь-в-точь юкка, только помассивнее. У нас она растёт в калифорнийской пустыне. А это пальма астрокариум. Видите высокие жерди с канделябрами? И у этой пальмы весь ствол покрыт щетиной шипов. А там дальше, по-моему, родственница бумажной шелковицы. Видите заворот кишок?
Максим снизился на добрых сто метров и увидел самое настоящее гигантское кружево, сотканное из переплетающихся, как багровые кишки, древесных стволов, своеобразным хоботом вонзившееся в пояс из многоходульных «панданусов».
– Копьё… такое впечатление, что эту поросль натравили на деревья нашего леса.
– Направленное ветвление, – важно сказал Костя, чувствуя себя в своей стихии. – Земная флора тоже демонстрирует подобные эффекты, только в меньшей степени.
– Интересно, ведь кто-то же управляет этим процессом?
– Не обязательно, – передёрнул плечами Костя.
Максим заметил под аппаратом сгущавшуюся дымку из чёрных точек, поднял машину повыше.
– Шмели проснулись. Сделаем облёт, потом спустимся к найденному трупу инопланетянина.
– Хорошо.
Аэробайк поднялся на километровую высоту, потом ещё выше, так как Максиму захотелось увидеть сразу всю территорию «лагеря агрессора». Однако рассмотреть «опухоль» не удалось ни в деталях, ни как единое образование. Со времени последнего визита к нему хотя и прошли всего сутки, чёрный лес успел продвинуть свои «полки-щупальца-копья» на несколько километров вглубь заповедного леса, и его площадь выросла. Судя по скруглению «опухоли» – ну чисто морская звезда с полусотней (а то и больше) щупалец, – она составила уже больше пяти тысяч квадратных километров и продолжала расти.