Ванни Фуччи со стуком опустил трубку на рычаг и пошел вдоль края шоссе, пиная гравий и стискивая кулаки. Его белый костюм запылился. Потом Фуччи повернулся и посмотрел на Бремена через лобовое стекло. Его черная шелковая рубашка и набриолиненные волосы блестели под лучами солнца.
Прикончи его сейчас. Прямо сейчас. Ни долбаных машин. Ни долбаных домов. Просто прикончи его здесь – и дело с концом.
Джереми скосил взгляд на замок зажигания, хотя и так знал, что гангстер взял ключи с собой. Можно выкатиться из машины и побежать в поле, надеясь, что он оторвется от Фуччи, а дальность стрельбы из револьвера… Надеясь, что на дороге появится машина и Ванни прекратит погоню. Бандит курил, а Бремен – нет… Пленник взялся за ручку дверцы и приготовился.
Черт, черт, черт! Ванни Фуччи принял решение. Он подошел к дверце водителя, сел, сжал пальцами рукоятку заткнутого за пояс револьвера и в упор посмотрел на Джереми.
– Сделаешь какую-нибудь глупость, скажешь кому-нибудь, куда мы едем, – и клянусь, я пристрелю тебя прямо на глазах у всех. Понял?
Бремен молча смотрел на него. Ладонь сползла с ручки двери.
Ванни повернул ключ зажигания, и «Кадиллак», взвизгнув шинами, выехал на дорогу. Проезжавший грузовик громко просигналил. Бандит левой рукой показал водителю неприличный жест.
Они проехали десять миль на север по шоссе 27, а затем поднялись по эстакаде на автомагистраль 4, направляясь на северо-восток.
В мешанине мыслей Фуччи Джереми выловил пункт назначения – и не смог сдержать улыбки.
Глаза
Вместо свадебного путешествия Джереми и Гейл отправляются в поход – на байдарке и пешком.
Никто из них раньше не ходил в туристические походы и не плавал на байдарке. Но на первый вариант – Мауи – у них нет денег. И на второй – Париж – тоже. Не хватает даже на восьмой вариант – мотель в Бостоне. Поэтому в ясный августовский день, через несколько часов после свадебного обеда в саду их любимой деревенской таверны, Джереми и Гейл прощаются с друзьями и едут на северо-запад, к горам Адирондак.
Туристические лагеря есть и поближе: по пути к горам Адирондак они проезжают Блу-Маунтинс с несколькими национальными парками и заповедными лесами, но Джереми недавно прочел статью об Адирондакских горах и хочет туда.
У их «Фольксвагена» барахлит мотор… всегда барахлил… и после ремонта машины в Бингемтоне, штат Нью-Йорк, они уже потратили лишние восемьдесят пять долларов и отстают от графика на четыре часа. Ту ночь пара провела в национальном парке на озере Гилберт, между Бингемтоном и Ютикой.
Идет дождь. Лагерь маленький и тесный – свободным осталось одно-единственное место рядом с туалетом. Джереми ставит под дождем двадцатичетырехдолларовую нейлоновую палатку и идет к грилю, чтобы посмотреть, как Гейл справляется с ужином. Она использует свое пончо вместо брезента, защищая от дождя те несколько веток, которые им удалось собрать, но «костер» все равно состоит из горящей газеты и дымящего сырого дерева.
– Нужно было поесть в Онеонте, – говорит Бремен, щурясь от дыма. Еще нет восьми, но дневной свет уже растворился в серых облаках. Похоже, дождь нисколько не мешает комарам, которые с жужжанием залетают под пончо. Джереми пытается раздуть огонь, Гейл отмахивается от комаров.
Молодожены ужинают чуть теплыми хот-догами в мокрой булке, стоя на коленях в палатке, признать поражение и укрыться в относительной роскоши салона автомобиля они отказываются.
– Я все равно не голодна, – лжет Гейл. Бремен видит, что она лжет, а она видит, что он это видит.
Он также видит, что она хочет заняться любовью.
В девять вечера они уже забираются в два соединенных спальных мешка, хотя дождь к этому времени прекратился и туристы по обе стороны от их палатки высыпают из своих домов на колесах, включают радиоприемники на полную громкость и принимаются готовить поздний ужин. Запах жарящегося на углях стейка доходит до Бременов, увлеченных ласками, и они смеются: каждый из них чувствует, что партнер отвлекается.
Джереми прижимается щекой к животу Гейл и шепчет:
– Думаешь, они с нами поделятся, если сказать им, что мы новобрачные?
Голодные новобрачные. Гейл ерошит его волосы.
Джереми целует нежную округлость ее живота. Ну, ладно… легкое чувство голода еще никому не повредило.
Гейл хихикает, а потом умолкает и делает глубокий вдох. Дождь возобновляется, слабо, но настойчиво барабанит по нейлону палатки, отгоняя насекомых, шум и запах еды. Какое-то время во всей Вселенной нет ничего, кроме тела Гейл, тела Джереми… а потом их общего тела, не принадлежащего никому.
Они и раньше занимались любовью… в ту первую ночь после вечеринки Чака Гилпена… но это все так же странно и чудесно, и в тот вечер, в палатке под дождем, Джереми по-настоящему перестает быть собой, и Гейл перестает быть собой, и их мысли соединяются и смешиваются так же, как и тела. Потом, после вечности растворения друг в друге, Джереми чувствует нарастающий оргазм Гейл и переживает его, как свой, а Гейл взлетает на вздымающейся волне его кульминации, такой непохожей на ее собственную, но тоже разделяемой ею. Они вместе достигают вершины, и на мгновение Гейл кажется, что она со всех сторон окружена телом своего любимого. Он постепенно расслабляется, а она удерживает его руками и ногами.
Наконец они откатываются друг от друга на примятых спальных мешках. Воздух в палатке влажный от их дыхания и пота. Снаружи уже совсем темно. Гейл расстегивает клапан, и они высовываются из палатки под мелкую морось, чувствуя капли дождя на лице и груди, вдыхая прохладный воздух и ловя ртом небесную влагу.
Теперь Бремены не читают мысли друг друга, не проникают друг другу в сознание – они просто стали друг другом, мгновенно разделяя каждую мысль и каждое ощущение. Хотя нет, это описание не совсем точное: отдельных его и ее просто не существует, и осознание себя приходит к ним постепенно, подобно тому, как медленно отступает утренний прилив, оставляя после себя артефакты на мокром берегу.
Охладившись и освежившись под дождем, они снова ныряют в палатку, вытирают друг друга пушистыми полотенцами и устраиваются в спальниках между слоями гусиного пуха. Гейл кладет голову на плечо Джереми, а его ладонь удобно ложится на ее поясницу, словно это место всегда было предназначено для его рук.
Они идеально дополняют друг друга.
На следующий день Джереми и Гейл завтракают в Ютике и снова едут на север, в горы. В Олд-Фордж они арендуют байдарку и исследуют цепочку озер, о которой читал Джереми. Озера застроены гораздо сильнее, чем он предполагал, и от домов на берегу доносится шипение и потрескивание нейрошума, но молодожены находят безлюдные острова и песчаные косы для трех ночевок, перемещаясь между озерами на веслах и волоком. Правда, на пятый день двухдневный ливень и переправа волоком длиной в две с половиной мили прогоняют их с Лонг-Лейк.
Гейл и Джереми находят таксофон и возвращаются в Олд-Фордж с бородатым молодым человеком из фирмы проката байдарок. Потом усаживаются в свой фыркающий «Фольксваген» и углубляются в горы, сделав семидесятимильный крюк к озеру Сарама и деревне в Кин-Вэлли. Здесь Джереми покупает путеводитель с пешеходным маршрутом, они впервые надевают рюкзаки и через лес идут к месту под названием Биг-Слайд.
Путеводитель сообщает, что продолжительность маршрута составляет всего 3,85 мили по тропе средней сложности под названием «Братья», но слово «средний» тут явно не подходит, поскольку тропа ведет их прямо на скалы, мимо водопадов, через гребни и небольшие вершины. Вскоре Джереми понимает, что «3,85 мили» – это напрямую, если измерять с самолета. Кроме того, он признает, что рюкзаки получились слишком тяжелые. Гейл предлагает выбросить мешок с древесным углем и вторую упаковку пива, но ее муж избавляется от нескольких пакетов смеси сухофруктов и орехов, настаивая на необходимости сохранить все, что нужно для цивилизованного путешествия.
На отметке 2,2 мили они проходят мимо красивой березовой рощи и взбираются на «Третьего брата», низкую вершину, едва возвышающуюся над безбрежным морем листвы. Отсюда им виден конечный пункт – гора Биг-Слайд, и Бремены улыбаются друг другу, хватая ртом воздух.
– Нам туда? – с трудом выговаривает Гейл.
Джереми кивает – дыхание у него еще не восстановилось.
– Может, просто сфотографируем и скажем, что были там? – предлагает она.
Он качает головой и со стоном надевает рюкзак. Примерно полмили пара спускается в седловину. Тропа петляет, иногда возвращаясь назад, но чаще просто спускается по скалам или крутым склонам. Прямо под вершиной Биг-Слайд последний участок тропы заканчивается, и последние три десятых мили, похоже, ведут прямо вверх.
Бремен понимает, что добрался до вершины, лишь когда обнаруживает, что не видит перед собой скал – только воздух. Он ложится на спину, прямо на рюкзак, раскинув руки и ноги. Гейл предусмотрительно снимает рюкзак, прежде чем упасть ему на живот.
Они лежат так минут пятнадцать, показывая друг другу необычные облака и парящих в небе ястребов, пока дыхание не восстанавливается и они вновь не обретают способность говорить, хотя бы шепотом. Почувствовав легкий бриз, Гейл садится, и Джереми видит, как ветер ерошит ее короткие волосы, и думает: Я этого никогда не забуду. Гейл улыбается в ответ, видя свое отражение в его мыслях.
Бремены ставят палатку у южного края площадки среди искривленных от ветра деревьев под нависающим козырьком, но подстилки из пенопласта и спальные мешки кладут на краю обрыва. Костер из древесного угля они разводят в естественном углублении в скале неподалеку от линии деревьев – решетка гриля прекрасно подходит по размеру. Гейл извлекает из маленького переносного холодильника стейки, Джереми достает две банки холодного пива и открывает их. Его жена уже положила на угли завернутые в фольгу кукурузные початки, и теперь Бремен наблюдает, как она накрывает на стол: выкладывает на две тарелки свежий редис, салат и картофельные чипсы, а потом вытаскивает из рюкзака двойной пакет, завернутый в полотенца, и осторожно достает из него два бокала и бутылку «Каберне совиньон» с виноградников Болье-Вайнъярдс. Вино она ставит охлаждаться к остальным банкам пива.
Они ужинают, когда летний день уже клонится к вечеру, – сидя на самом краю площадки и свесив ноги в пропасть. Над их головами бегут облака, и западная часть неба сияет розовыми и лиловыми красками. Уступ, на котором они сидят, тянется вдоль южного склона горы, и молодые супруги наблюдают, как сумерки постепенно превращаются в ночь. Стейков много, и они едят медленно, часто наполняя бокалы. Гейл захватила с собой два больших куска шоколадного торта – десерт.
Когда они убирают решетку для гриля и бросают бумажные тарелки в пакеты для мусора, поднимается ночной ветер. Джереми не хочет разводить костер и скидывает потухшие угли в расщелину в скале, стараясь оставить как можно меньше следов своего пребывания здесь. Надев куртки с шерстяной подкладкой, Бремены чистят зубы и удаляются в туалет, устроенный среди деревьев у северного края площадки, но когда на небе появляются звезды, они уже лежат в спальных мешках у южного склона.
Все правильно. Поначалу они не могут понять, кому первому пришла в голову эта мысль. На юг, насколько хватает взгляд, тянутся лес, горы и темнеющее небо. Ни огни автострад, ни светящиеся окна домов не тревожат лиловые сумерки долины – видны лишь несколько костров, разведенных туристами. Проходит еще несколько минут, и небо становится светлее, чем долина, – небесный купол над головами заполняется звездами. Без городских огней звезды кажутся очень яркими.
Два спальных мешка соединены, но свободного места внутри все равно мало. Стянув с себя одежду, Джереми и Гейл складывают ее аккуратными стопочками и подсовывают под ноги спальных мешков, чтобы усиливающийся ночной ветер не унес белье, а потом ныряют в спальники с головой и обнимаются – гладкие тела и теплое дыхание, – оставляя холодный ветер снаружи. Сегодня их любовь медленная и очень нежная, и они доводят друг друга до экстаза, которого никогда прежде не испытывали.
Всегда. – Джереми понимает, что теперь это мысль Гейл.
Всегда, – то ли шепчет, то ли просто думает он в ответ.
Согревшиеся и защищенные от ветра, они глубже зарываются в спальники, а звезды над их головой вспыхивают ярче, словно транслируя одобрение Вселенной.
В сумрачном царстве
Они оставили машину в ряду с надписью GRUMPY и сели в длинный прицепной вагончик, доставивший их к воротам парка. Ванни Фуччи снял свой белый пиджак и перебросил его через руку, спрятав под ним револьвер калибра.38.
– Только попробуй рыпнуться, – тихо сказал он Бремену, пока они ждали вагончик, – и я пристрелю тебя прямо на месте. Клянусь долбаным Христом, пристрелю.
Джереми посмотрел на вора, чувствуя, как решимость борется в нем с раздражением.
Ванни принял его взгляд за недоверие.
– Не веришь, что я прикончу тебя прямо здесь, на этой долбаной парковке, и буду в долбаной Джорджии еще до того, как кто-то поймет, что тебя пристрелили?
– Я тебе верю, – сказал Бремен, чувствуя возбуждение бандита. В убийстве на людях, особенно здесь, для Ванни Фуччи было что-то притягательное, хотя он предпочел бы поручить это чокнутому Берту Капи или своему приятелю, такому же чокнутому Эрни Санза. Неважно, кто это сделает, – он сам, Берт или Эрни, – но это будет чертовски круто… прикончить этого парня прямо здесь.
Приехал вагончик, и Джереми с Фуччи сели в него. Ствол револьвера, закрытый пиджаком, упирался в бок пленника. Во время короткого путешествия к воротам парка Бремен смог выудить из сознания похитителя подробности его плана.
Встречу, на которую они ехали, назначили по другой причине. Собственно, это была встреча между главным человеком Дона Леони на данной территории, Сэлом Эмполи – Берт и Эни выступали в качестве поддержки, – и какими-то чокнутыми долбаными колумбийцами… Именно так Ванни Фуччи каждый раз думал о них: чокнутыми долбаными колумбийцами… Портфель с деньгами Дона Леони должны были обменять на портфель с первоклассной дурью этих чокнутых долбаных колумбийцев, чтобы распространять среди ниггеров на севере, на территории Фуччи. Уже несколько лет они производили обмен в парке «Мир Уолта Диснея».
Сэл займется этим долбаным придурком. Не волноваться, не дергаться и не суетиться.
– Плати за себя сам, – прошептал Ванни, купив билет и ткнув Бремена под ребра.
Джереми порылся в карманах. Три дня назад он сунул в них несколько пятидесяток. Шесть штук, если быть точным. Он протянул одну купюру в окошко, объяснил, что ему нужен только входной билет на день, и подождал сдачи, которой оказалось меньше, чем он ожидал.
Вор вел его сквозь толпу, одной рукой держа под локоть, а другую пряча под пиджаком. С точки зрения Бремена, они выглядели очень подозрительно, но никто не обращал на них внимания.
Пленник почти не отреагировал, когда Ванни Фуччи привел его к монорельсовой дороге, тянувшейся мимо лагун к далекому скоплению зданий и лесу из шпилей, среди которых высилась как минимум одна искусственная гора. Вагончик монорельса остановился, и гангстер, подняв Бремена на ноги, вытолкнул его наружу, после чего они стали пробираться сквозь толпу, которая становилась все многолюднее. Нейрошум вокруг Джереми сначала усилился от шепота до крика, а затем превратился в непрерывный рев. Причем это был особенный, странный рев, отличавшийся от обычного нейрошума, как звук Ниагарского водопада отличается от звука водопада поменьше. Особенностью его была всеобщая и какая-то лихорадочная тоска, такая же всепроникающая и сильная, как запах разлагающейся плоти.
Бремен покачнулся, прижал ладони к вискам и закрыл уши в тщетной попытке блокировать волны безмолвного звука, безмолвной речи. Ванни Фуччи подтолкнул его дальше.
Я представлял это совсем не так… Стоило ждать тридцать пять лет… Совсем не то, на что я надеялся…
Столько еще нужно посмотреть! Столько мест посетить! Не хватает времени! Всегда не хватает времени! Поторопитесь… Поторопи их, Сара. Быстрее!
Ну, это для детей. Для малышей. Но проклятые дети половину времени истерят, а вторую половину впадают в оцепенение, как чертовы зомби… Скорее! Поторопись, Том, а то мы окажемся в хвосте очереди…
Бремен закрыл глаза и позволил Ванни Фуччи вести его сквозь толпу, а чужое разочарование волнами накатывало на него, словно морской прибой. Ему казалось, что все накопившееся в парке нетерпение… желание веселиться, веселиться, черт возьми!.. обрушилось на него, как тяжелые волны на узком пляже.
– Открой глаза, ублюдок, – прошептал Фуччи на ухо Джереми, еще сильнее вдавив ствол револьвера ему в бок.
Бремен открыл глаза, но все равно ничего не видел – такой сильной была боль от нейрошума… настойчивого, лихорадочного, идущего отовсюду, раздраженного (Поторопись, а то мы окажемся в конце очереди!) желания получить удовольствия любой ценой. Джереми хватал воздух открытым ртом и изо всех сил боролся с тошнотой.
Похититель подгонял его. Сэл, Берт и Эрни должны были уже встретиться с чокнутыми долбаными колумбийцами, а от Ванни требовалось доставить придурка к «Космической горе». Вот только Фуччи не был на сто процентов уверен, что знает, где находится эта «Космическая гора» – обмен обычно происходил на аттракционе «Путешествие по джунглям», и в прошлые визиты сюда он направлялся прямо в «Страну приключений». Брал у Сэла портфель и шел к монорельсу. Фуччи не знал, почему Сэл сменил долбаное место встречи на долбаную «Космическую гору», но знал, что она находится в долбаной «Стране будущего».
Ванни попытался сориентироваться. Ладно, мы на долбаной главной аллее, рядом с детством нашего дорогого мертвого Уолта. Точно… это просто предмет детских мечтаний. Долбаный предмет мечтаний. Ни одна главная улица города никогда не выглядела так, как это долбаное место. Там, где я вырос, на главной улице были долбаные фабрики, долбаные франшизы и долбаные «Меркурии» 57-го года на долбаных чурбаках, потому что их долбаные шины прокалывали долбаные ниггеры…
Ладно, мы теперь на долбаной главной аллее. Этот долбаный замок на севере. Долбаный указатель говорит, что долбаная «Страна будущего» где-то позади замка. Как попасть из «Страны мечты» в долбаную «Страну будущего»? Могли бы нарисовать долбаную схему или еще что-нибудь!
Фуччи обошел большой заˊмок из стекловолокна, заметил справа космический корабль и какое-то футуристическое дерьмо, и подтолкнул Бремена в том направлении. Минут через пять они с придурком доберутся до Сэла и парней.
Джереми остановился. Они были в «Стране будущего», в тени немного старомодного сооружения, в котором находились американские горки «Космическая гора». Бремен замер.
– Шевелись, сукин сын! – прошипел бандит и вдавил ему в ребра револьвер.
Пленник заморгал, но не сдвинулся с места. Он не собирался бросать вызов Ванни Фуччи – просто больше не мог сосредоточиться на нем. Неудержимый натиск нейрошума ошеломил его, и он перестал быть собой, словно растворился в лавине чужих мыслей.
– Шевелись! – Голос Ванни достиг ушей Бремена, после чего послышался тихий щелчок взводимого курка. Последней отчетливой мыслью Джереми было: Мне не суждено умереть здесь. Дорога ведет вниз.
Бремен отошел от гангстера. Теперь он смотрел на себя глазами женщины средних лет.
Вор чертыхнулся и снова прикрыл револьвер пиджаком.
Бремен продолжал пятиться.
– Я, блин, не шучу! – крикнул Фуччи и, похоже, поднял обе руки под пиджаком.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Пер. М. Лозинского.
2
Пер. Н. Берберовой.
3
«Бостон селтикс» – американский баскетбольный клуб (Национальная баскетбольная ассоциация).
4
Речь идет об автомобиле «Шевроле Беретта» (выпускался в 1887–1996 гг.).
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги