Самый лучший коммунист. Том 1
– А детям чего не хвастаешься? – стебанула меня Виталина, когда мы разминулись с кружком юных ботаников.
– Неловко, – признался я. – Будто немножко предаю всех детей Союза, экстерном сбегая от них на следующий уровень.
– Ты уже давно на много уровней впереди, – сжала мою руку крепче Вилочка. – Где-то там же, где Тимур, Мальчиш-Кибальчиш и Буратино.
– Буратино быть неплохо, – улыбнулся я. – В отличие от нытика-Пиноккио, который всю книгу пытается доказать, что он – настоящий мальчик, наша версия полена набирается ума и отжимает у эксплуататора средства производства.
Виталина рассмеялась, и я уволок ее с тропинки, чтобы поцеловать. Продолжив путь, свернули на развилке в указанном деревянной стрелкой с надписью «летняя сцена» направлении. Способов попасть к сцене – много, и большая часть зрителей воспользуется главной аллеей с противоположной стороны парка – там метро, автобусная остановка и парковка для тех, кто прибыл на личном транспорте. С других сторон парка – как в нашем случае – к сцене ведут туристические тропинки. Через пять минут мы услышали сопровождаемую характерным шумом музыку и вышли к краю оснащенной скамейками поляны, на дальнем конце которой сияла люстрами прожекторов сцена. Вместимость площадки – полторы тысячи сидячих мест, но, если добавить сюда стоящих и притаившихся в деревьях товарищей, вместит в три раза больше. Но видно и слышно большинству будет не очень. Выступление Хиля еще не началось, поэтому по сцене тусовался ведущий в виде Комсорга Сокольнического района, который при помощи ассистентов развлекал молодежь викторинами и конкурсами. Призы выделил Эдуард Анатольевич – у него заграничного барахла много скопилось.
Держась в тени деревьев, мы сместились к левому краю поляны – на правом краю у нас туалеты, мимо них идти не хочется – и направились к сцене.
– Правильно, «Харон»! – огласил комсорг и выдал победителю-старшекласснику импортную машинку-модель.
– У меня такая есть, – похвастался я жене.
– У тебя все есть, – не удивилась она.
За сценой нашлось две постройки. Первая – кирпичная подстанция. Она немного портит наше «эко», но деревянную строить не рискнули – а ну как полыхнет? Проблем потом не оберешься. Без подстанции никак – сценическое оборудование и освещение центральной аллеи жрет очень много.
Вторая постройка – вполне «эко», в виде просторного бревенчатого домика с черепичной крышей. Табличка на двери «посторонним вход воспрещен» не помеха – мы не посторонние.
Попав в коридор, поздоровались с сидящими за столом дежурного парой милиционеров. Отличный шанс похвастаться очаровательной супругой! Нам – в правое крыло, там расположено несколько гримерок и большая комната отдыха. В ней обнаружились почти все мои зарубежные звезды «старого поколения» – это кроме «Цветов» и «Мая». Народ расслаблен, на столе – «поляна» с буржуйскими винами и шампанским для прекрасного пола. Мужики в брюках да рубахах, дамы – в летних платьях среднего уровня роскоши. Приглашенная знаменитость – Джон Леннон, у которого завтра концерт на Большой спортивной арене Центрального стадиона имени Владимира Ленина – будущие «Лужники». Двадцать тысяч фунтов гонорара всего взял, считай – бесплатно. Ну а я очень доволен – по выгодному курсу обменял валютный гонорар звезды на пятьдесят с хвостиком тысяч проданных билетов по десять рублей. Это же не для детей или пролетариев родных, а для половозрелых карго-культистов мероприятие, можно и подкрутить ценник. Через три дня поедет в Ленинград, там тоже концерт даст. Площадка поскромнее, поэтому всего сорок тысяч билетов.
– Женатых в нашем кругу прибыло! – заметила нас Зоя Александровна Хиль.
Народ грохнул, и мы совершили приветственный променад по комнате.
– Жена-то пилит? – театральным (то есть во всеуслышание) шепотом спросил меня Магомаев.
– Очень ласково, – отшутился я.
– Это первое время так! – поделился опытом Хиль.
Веселятся товарищи – это хорошо. Потрепала их череда загранок и свалившаяся мировая известность. Да, к местному культовому статусу привыкли, но это же совсем другой уровень: под глазами тени, на мужиках прибавилось морщин, дамы держатся молодцом, но к ним и требований меньше. Магомаев, например, уже выгорает – глаза потускнели, упрямая седина пробивается через краску, похудел. Хиль выглядит лучше – у него спортивный режим и возраст поменьше, но худой, блин, до безобразия. Гастрольные графики на этот год мы переделали на более щадящие – четыре больших концерта в месяц, потом на месяц домой – пара концертов на Родине отдыху повредить не должны. На следующий год Магомаева еще немножко сократим, компенсировав просевшие доходы ценами на билеты в полном соответствии с «невидимой рукой рынка», а вот «Бони Эм» и «Аббе» попахать придется еще года два-три, когда цикл жизни коллективов подойдет к логическому завершению, и я заменю их на «Модерн токинг» и «С.С.Catch». Тогда количество концертов сократится до уровня «раз в квартал собрать стадион, фанатов порадовать».
Может я себе вру, но отношение ко мне изменилось. Гениальный внук Генсека – это, конечно, очень здорово, но малолетство никуда не денешь, и товарищи от этого немного терялись. Теперь, когда я подрос и женился этот момент нивелирован – всё, подсознательно записан во взрослые люди, и это мне на руку. Стереотипы и инерция мышления: человек без семьи выпадает из симулякра, значит – странный, значит можно в любой момент ждать от него чего угодно. Особенно это любят разного рода предприниматели – выпячивают приверженность «семейным ценностям» при каждом удобном случае так, словно у плохих людей не может быть жены и детей.
Фокус внимания с меня и Виталины сместился на гастрольную байку в исполнении Светланы, и мы под шумок добрались до сидящих на подоконнике Леннона и Амааны. Обручальных колечек нет, но это нормально – многоженство у нас и на Западе запрещено, а развод в американской юрисдикции штука долгая и во всех смыслах затратная. Но процесс идет!
– Как тебе гитара? – спросил Джон.
Подарок свадебный.
– Отличная, – честно оценил я. – Спасибо еще раз.
– Мы, англичане, знаем толк в гитарах, – проявил он расизм. – Прости, но это – не совсем ваш инструмент. Русским больше подходят клавишные.
– Отчасти согласен, – кивнул я. – Расизм, конечно, но можно отчасти списать на долгое пренебрежительное отношение к гитаре во времена Империи: считалась цыганским инструментом, и уметь на нем играть было недостойно воспитанного человека. Зато клавиши – это да, на них играть каждый второй умел.
Была идея сводить Джона в недавно образованные Московский и Ленинградский рок-клубы: построили с нуля, внутри – несколько репетиционных точек с нормальным оборудованием, хорошие инструменты (с собой забирать нельзя) и комната для записи «демок» вменяемого качества. Чтобы причаститься к этакой прелести, нужно иметь за плечами минимум три года в музыкальной школе, отсутствие учёта в милиции и полный дневник «пятерок». Никакой маргинализации: у нас ведь как? Освоил инструмент на «троечку», спёр-адаптировал импортный шлягер и готова новая отечественная рок-звезда. Такого нам не надо – мы с другого конца в этой реальности начинаем, поэтому, будь добр, сначала заимей навыки. Тот же принцип, как у нормальных художников-авангардистов: чтобы получить доступ к уникальному стилю, сначала нужно освоить ремесленное мастерство. Увы, даже с такими «фильтрами» в рок-клубе та еще атмосферка стоит, через одного малолетние гении с кривыми руками. Но процесс идет – у преподавателей в методичке есть приказ отчислять любителей выдавать дерьмовый звук и примитивизм в качестве атрибута своего уникального звучания. Словом – лучше Леннону пока нашу молодую рок-поросль не видеть.
Глава 3
Мощности в любой точке страны и немножко мира мне предоставляются по первому требованию, поэтому организовал небольшое интервью с Фаиной Григорьевной Мельник, которая недавно ездила на Чемпионат Европы по легкой атлетике в Хельсинки, где установила новый мировой рекорд по метанию диска. В спорт я раньше особо не лез, ограничиваясь записками наверх на тему: «почему лекарства от астмы не считаются допингом» и предлагал взять их на вооружение в тех видах спорта, где важна хорошая «дыхалка». Ну и матчасть тоннами отгружал! Но вот дела первой и даже второй очередности закончились, и перед отбытием в Туркменистан на съемки пустынного сегмента «Звездных войн» можно убить время с пользой.
Фаина Григорьевна дама статная, под скромным офисным юбочным костюмом прячутся могучие мышцы.
– «Спорт – спортом, но профессию получить надо», говорила мне мама, поэтому я выучилась на стоматолога.
– Вы – очень разносторонняя личность, – с улыбкой отвесил я даме комплимент. – По профессии поработать успели?
– Успела, – хохотнула она. – Пациенты меня, прямо скажу, боялись, но это даже на пользу – если сказала рот не закрывать, они и не закрывали.
Посмеялись.
– Но легкая атлетика мне больше давалась, поэтому пришлось уволиться, – продолжила она. – Тренировки и работу врачом совмещать невозможно – нужно было выбирать.
– И ваши высокие достижения доказывают, что вы не ошиблись, – покивал я. – На вашем пальце обручальное кольцо.
– На твоем тоже есть, – заметила она.
– Женился недавно, доволен как слон! – похвастался я. – Но про меня товарищи давно все знают, мы здесь ради вас собрались.
– Муж мой тоже спортсмен-легкоатлет, – поделилась она личным. – Велько Велев, болгарин. В Москву ко мне переехал, но выступать продолжит за Болгарскую сборную. Он часто летает туда на тренировки.
– Пожелаем товарищу Велеву и дружеской нам Болгарии успехов, – выразил я респект и ее мужу. – Расскажите про рекорд?
– Да чего там рассказывать? – пожав плечами, поскромничала она. – Нервничала, конечно, но, когда на поле выходишь, остаешься один на один со снарядом. «Ну», говорю себе, «Давай, Фая, зря что ли столько лет тренировалась?». Диск взяла, раскрутила, смотрю – хорошо пошел! Не меньше полусотни метров пройдет. Измерили – шестьдесят четыре метра, двадцать два сантиметра. Мировой рекорд! – лицо спортсменки озарила широкая улыбка.
– Какая вы молодец! – выразил я уважение. – Не буду отягощать вас стандартными фразами про то, как важно отстоять честь Советского спорта на грядущей Олимпиаде-72, а просто пожелаю спортивных и личностных успехов. Большое спасибо за то, что нашли время прийти, Фаина Григорьевна.
Пожав мне руку – офигеть у нее ладошка, мою сломает и не заметит! – она поблагодарила в ответ:
– Спасибо, что пригласил, Сергей. До свидания, товарищи! – улыбнувшись камере, попрощалась с телезрителями.
– Стоп! – скомандовал я. – Очень здорово получилось, Фаина Григорьевна.
– Дело привычное, – отмахнулась она.
– Я сказку пишу сейчас, «Матильда» называется. В следующем году кино по ней буду снимать, можно вас попросить сыграть роль могучей и злой директрисы школы?
– От меня и так люди на улице шарахаются, – грустно улыбнулась она.
– Товарища Броневого теперь все «Мюллером» кличут, – не принял я аргумента. – А он, извините, фашист. Народ по пятам ходит, автографы просит. Люди у нас не глупые, и персонажа от актера отделять умеют. Гарантирую – после того, как фильм посмотрят, за вами толпы любящих вас всей душой детей бегать будут. Георгий Францевич Милляр наш, например, вообще Баба-Яга и Кощей Бессмертный, и ничего, вся страна его любит.
– Ой не знаю, Сережа, – задумавшись, вздохнула она. – Я же не актриса, тренировки два раза в день, ну какое мне кино?
– Тоже верно, – вздохнул я. – Но, если надумаете, вот номер телефонный, – достал из кармана визитку. – Позвоните, скажете, и товарищи обо всем позаботятся так, чтобы не навредить вашей спортивной карьере. Немножко актерских курсов, а на съемки уйдет недели две, не больше. Но, если до Нового года не позвоните, извините, придется другую актрису искать. Но вы бы очень подошли.
– Я подумаю, – с явным облегчением на лице она убрала визитку. – До свидания?
– До свидания, – подтвердил я, поднялся из-за стола и приложился к могучей ручке. – Еще раз спасибо, что пришли.
– Зови еще, – улыбнулась она и покинула студию.
Откажется скорее всего. Но, с другой стороны, один раз профессию сменила и теперь рекорды ставит. Может и снова парадигму поменять решится.
Ну а мне нужно отснять «Политинформацию» в связи с парочкой важных событий. Для этого даем отмашку ассистенту, и он вешает на стену за мной актуальную политическую карту Южной Америки.
– Мотор! Здравствуйте, товарищи! – вооружился указкой. – Это – страна Боливия. Являясь Южноамериканской страной, она, как и ее соседи, постоянно испытывает факторы внешнего воздействия, обильно выделяемые США. Менее года назад Боливию возглавил президент Хуан Хосе Торрес Гонсалес. Социалист, прикладывающий много усилий для позитивных изменений для Боливийского народа. В частности, две недели назад он сократил военные расходы, перераспределив средства в пользу образования. Военной хунте, имеющей многочисленные связи с ЦРУ, такое положение дел не понравилось. Агрессивный империализм в первую очередь пожирает родную страну и только потом начинает смотреть за ее пределы. Третьего дня генерал Хьюго Банзер, на монтаже сюда фотку не забыть вклеить, – оставил монтажерам живую напоминалку. – При очевидном участии ЦРУ организовал мятеж в столице Боливии Санта-Крузе. К счастью, левые силы страны заранее узнали о его приготовлениях и оказались на шаг впереди, подавив мятеж за пятнадцать с половиной часов. Как мы видим, США очень не хочет терять свои южноамериканские криптоколонии, поэтому не ограничивается покушениями на нашего товарища президента Альенде. От всей души пожелаем нашим южноамериканским партнерам отстоять свое право на независимую, направленную на улучшение жизни рабочих и крестьян, политику. Ну а Боливия сегодня утром подпишет документы на вступление в социалистический торгово-экономический блок, который товарищ Линь Бяо со свойственной ему прозорливостью назвал «Один пояс, один путь». Путь у нас, товарищи, действительно один на всех – к победе мирового социализма и миру во всем мире!
Это у нас подводка к подробному репортажу из тех мест, который покажет «Международная панорама». Я – так, чисто усилить. И второе:
– Боевые действия между арабскими гражданами и еврейскими империалистами плавно сходят на «нет». Очистив от захватчиков Синайский полуостров, Египет предложил перейти к переговорам. Израильские империалисты, естественно, свое очевидное всем поражение принять не готовы, поэтому подтягивают свежие силы и копят заокеанскую военную технику для контрнаступления. Ничего у них не выйдет – у Египта есть время как следует закрепиться на острове, и захватить его во второй шанс не получится. Цель империалистов – отжать хоть что-то, что бы было чем торговать на переговорах и потом продать это всему миру в качестве большой победы.
И третье, самое вкусное:
– Итальянский рабочий класс, видя совершенно очевидные экономические успехи социалистических государств и стагнацию капиталистического мира, плотно взялся за борьбу за смену социально-экономического базиса в своей стране. Продолжаются забастовки, рабочие и крестьяне строят баррикады в городах, армейские части целиком переходят на сторону борцов за свободу. Армия – это плоть от плоти народа, поэтому ничего удивительного в этом нет: товарищам военным капитализм и постоянные попытки американцев заставить платить за их амбиции не больно-то нравятся. НАТО истерит и отказывается выводить с территории Италии свои войска. В исторические времена социальные лифты начинают работать как никогда, и борцы за свободу рабочего класса Италии единогласно признали своим лидером Бенедетто Кракси, который с девятнадцати лет является членом социалистической партии Италии. Сформированное рабочими и крестьянами Правительство Социалистической республики Италия выдвинуло агрессивному блоку НАТО ультиматум, согласно которому через две недели либо начнется вывод иностранных контингентов из страны, либо Социалистическая армии республики Италия будет вынуждено выдворить их силой. На данный момент легитимность правительства во главе с товарищем Кракси признали СССР, КНР, КНДР, Индия, Египет, Чили, Боливия и множество других социалистических государств. Правительства этих и нашей страны подписали с республикой Италия договор о военной помощи в случае агрессивных действий блока НАТО на территории Италии. Да, товарищи, это – потенциальная Третья Мировая война, – пауза для осознания. – Не мы ее провоцируем, но нам придется ее заканчивать. Прошу комсомольских вожаков донести до желающих помочь Итальянским товарищам в их борьбе за свободу отважным молодым людям: никакого смысла идти в военкоматы нет. У нашей страны достаточно кадровых военных, которые в случае необходимости выполнят свой интернациональный долг.
В исторические времена живем все-таки! А война… Что ж, особая-преособая стотысячная группировка под командованием прошедших через арабо-израильский конфликт офицеров давно ждет возможности применить себя в совершенно империалистических делах. Ну и что? Красная форма – лучшая форма Империи.
Ну а ядерки бояться смысла нет – пиндосы же жадные и трусливые, не посмеют.
* * *Жить в тени войны Родине не привыкать. Такой вот народ у нас, героический. С таким человеческим материалом войны проигрываются только если на самом верху предатели или патологические идиоты. С этим я разобрался уже давно, значит, можно спокойно жить дальше. Дело предстоит архиважное! Обещанные мне на совершеннолетие дипломы по идее получить уже можно, но не хватает сущего пустяка – моих заявлений о зачислении на заочные отделения. Не поступал студент Ткачев, значит и диплома получить не может! А еще нужен небольшой временной буфер – хотя бы полгодика – и, конечно же, выпускные экзамены. Их назначили на февраль 72-го года, а пока нужно прокатиться по университетам, «поступить».
– Вот жеж бюрократия, – делился я возмущением по пути в МГУ. – Да мне по праву рождения вся страна принадлежит!
– Ну-ну, – саркастично фыркнула Виталина.
– За меня в церквях бабушки свечки ставят, представляешь? – улыбнулся я. – А шепчутся-то о чем! Россия, мол, страна богоспасаемая, и меня, получается, бог послал, чтобы дело наше общее цвело и пахло.
– И ты здесь, конечно, не при чем, – покивала Вилочка.
– Не при чем! – честно ответил я. – Кто-то в Конторе додумался. Так-то на руку, на народный авторитет работает. Пожилые люди не моя, так сказать, целевая аудитория, но у них ведь дети и внуки. Вот они – да, на них и работаем. У нас дети в массе своей послушные и родителей уважают, с этой стороны тоже, получается, культ моей личности подпитывается, – вздохнув, поменял тему. – Жаль, что в Италию нельзя, речи с броневика на площадях потолкать.
– Никому нельзя, и так весь мир визжит, что это наша агентура там разошлась, – вздохнула жена. – Долго теперь пыль оседать будет. Не наша гражданская война, конечно, но там спящих и готовых на все радикальных ячеек НАТОвцы наготовили знатно. Часть на сторону народа перешла, но терактов и партизан на пару-тройку лет хватит.
– Что поделать, – развел я руками. – Не работают геополитические сдвиги без кровавой смазки – Система штука инертная, меняться не любит. А что агентуру нашу ругают – это привычно. Очень удобно списывать про*бы системы на факторы внешнего воздействия. И они-таки правы, без наших не обошлось! Главное, чтобы Папу Римского на фонаре не повесили, его «перекрасить» очень важно.
– Ватикан пока не трогают, – поведала Виталина. – Папа обращался к пастве, просил обойтись без кровопролития, но на этом всё.
– Демонстрирует сверхманевренность! – хохотнул я. – Сейчас Италия из НАТО явочным порядком вывалится, церковники осмотрятся и поймут, что ничего, в сущности, страшного не случилось – наша экономическая модель, прости-господи, на первый взгляд от капитализма-то и не отличается, значит паства продолжит заносить попам за оккультные услуги. А там и методичка новая сформируется, про стремление к миру во всем мире и близость коммунистических идеалов христианским. Интересно, что в головах у условных поляков твориться будет, они у нас типа самые католические католики.
– Интересные дела начинаются, – с улыбкой кивнула Виталина. – Три года с твоей, как ты говоришь, «активации», и уже вот такое!
– Время от времени на планете появляется чувак, который пытается захватить весь мир, – важно заметил я. – Но раньше к делу они подходили не с той стороны – последние двое, кстати, вследствие прямых махинаций наших английских партнеров. Я историю уважаю, поэтому таких тупых ошибок допускать не буду. Оттуда, – указал на Запад. – Сюда… – указал в сторону Кремля. – Мир не объединяется, многократно доказано. А отсюда туда никто пока не пробовал. Пока процесс идет с опережением плана лет так на пятнадцать, и других причин, кроме прямой божественной помощи, я не нахожу!
В МГУ оказалось, что вообще-то конец августа, поэтому в коридорах нашлось очень много приехавших заселяться в общаги абитуриентов. Поговорив с народом, сходил к ректору договориться на тему распределения части студентов в освобожденную корейскими строителями общагу в Сокольниках. Приоритет попросил отдавать товарищам из деревень. В этом районе строительных работ по моей инициативе больше не будет, пора отстраивать другие районы, но с этим московские строители справятся сами, мне корейцы дома нужны, на том краю страны. Компенсации проезда до места учебы в виде прибавки к стипендии за счет «фонда» прилагаются. Далее оставил заявление на физико-математический факультет и на кибернетику. После этого съездили в ГИТИС, там оставил декану факультета сценографии заявление на зачисление по специальности «Художник-постановщик». Здесь жилищные условия улучшать не стал – искусство требует жертв. Покинув главное театральное учебное заведение страны, поехали в Гнесино.
Увидев на рекламном стенде афишу оперы «Леди Макбет Мценского уезда», радостно ткнул в нее пальцем:
– Смотри, расцензурили!
– Надо сходить, – оживилась Виталина. – Достанешь билеты? Мне Шостакович нравится.
– Шостакович – велик и необъятен! – покивал я. – На сегодняшний вечер билеты выбивать не хочу – это прямо злоупотребление, но на завтра злоупотреблю. В конце концов, нам домой лететь придется, а номенклатурный хмырь с женой останутся, еще сходят.
– А может ударники труда культурно обогатиться собрались? – ухмыльнулась Виталина.
– Таких обижать запрещу, – пообещал я.
В Гнесино подал заявления на вокальный, оркестровый – я же симфонии «сочиняю»! – фольклорного искусства: мне неплохо удается «эклектика на фольклорную тематику», полные залы Зыкиной и Феофана на дипломную работу вполне тянут, вокальный – пою я хорошо, и это уже вполне себе личностное достижение, не плагиат – регулярно полирую навыки, и факультет музыкального искусства эстрады – это вообще моя без пяти минут профильная деятельность.
– Во ВГИК! – обозначил следующую точку маршрута.
Факультеты режиссуры, художественный и кинооператорский получили нового студента. И последнее, но не в последнюю очередь – Московская сельскохозяйственная академия имени К.А. Тимирязева. Вот здесь снова можно улучшить жилищные условия и усилить стипендии – мы страна, как ни крути, сельскохозяйственная, и агрономов, животноводов и прочих специалистов нам нужно много! Честь и хвала будущим передовикам сельского хозяйства!
Подав заявления на агронома, зоотехника и мелиоратора – я же с наводнениями борюсь, почти подходит! – я вышел на крылечко и довольно потянулся.
– Скоро буду академиком всех наук! – похвастался Виталине.
Она заржала.
– Да, звучит как анекдот, – не стал я ее осуждать. – Но, заметь, экзамены я сдавать буду честно, а на практике знания применяю самым успешным образом – это каждый, кто живет в наших населенных пунктах, подтвердит.
Глава 4
Поезд размеренно постукивал сочленениями рельс, за окном проносились окрасившиеся золотом деревья, среди которых время от времени попадались сжатые или сжимаемые прямо на глазах поля. Можно было бы полететь и самолетом, но времени этим самый жуй, а моя помощь в битве за урожай соотечественникам нужна только в виде играемых по радио и из проигрывателей песен, которые, как известно, «строить и жить»! В поезде хорошо – и риска меньше, и комфорт выше, и в окно позалипать можно.
Последний «тучный» год, дальше, как говорил мудрый Каа, грядет «великая сушь». Что ж, нас это устраивает – урожай этого года будет привычно рекордным, и его не сгноят от недостатка хранилищ, аккуратно сохранив на будущее. После этой уборочной кампании мои сельхозпредприятия временно переходят на посадку просо – этот древний злак прекрасно переживает плохие времена, давая нормальный урожай. Разъяснительные работы с народом проведем, нос воротить не будут – это же, в конце концов, не лебеда, а нормальная крупа. Товарищи азиаты собираются засеять свободные от более привычных растений горные районы южноамериканской крупой киноа. Судя по экспериментам, которыми весь сельхозсезон занимался мой друг Юра, растение приживается и дает урожайность около двадцати центнеров с гектара, что просто офигеть, как круто, учитывая, что раньше в этих местах росли только сорняки. Когда засуха пройдет и с базовыми культурами станет получше, развернем кампанию о пользе киноа – она ведь и вправду полезна! – что приведет к росту спроса и повышению цены, будет нашему экономическому блоку еще одна валютная река.