Ассасин. История первая
– "Тортуга", – протянул я, рассматривая вывеску. – Пиво тут по-прежнему такое же вкусное?
– О да, – весело ответил Чума, паркуя машину прямо напротив заведения. – Даже не так. Пиво с тех времен стало еще вкуснее. А официантки – только симпатичнее. Ну? Что встал? Идём, и скоро ты сам все увидишь. Нас ждет ледяной алкоголь.
***
Вечера в "Тортуге" никогда не отличались оригинальностью. Мы не стали изменять своим привычкам и в этот раз.
Открыть глаза получилось не сразу. Я был ещё пьян, но похмелье уже постепенно накатывало на меня тяжелым колотуном. Хотелось урвать хотя бы пару часов беспокойного сна. Но это не выходило.
Виной всему был организм, отчаянно протестовавший против той дозы этанола, которую мы употребили вчера на пару с Чумой. Не сказать бы, что этот вечер исключение. Скорее, это был некий особенный стиль наших попоек. Начиная пить, мы вливали спиртное будто не в себя, словно собирались поставить личный рекорд по употреблению этанола. И, как следствие, нажирались мы обычно до абсолютно свинского состояния. Сопутствовали этому “перекидывания” и прескверные истории, в которые мы, одержимые синим духом, попадали, впадая в пьяный угар. Поэтому утренние состояния после встреч с братом – это, скорее, обыденность.
Мне было дурно. Потолок раскачивался, словно в дикой пляске, а во рту был мерзкий привкус. Глотка пересохла, и у меня было стойкое ощущение, будто она растрескалась как земля в пустыне. Голову словно стянули обручем, а все тело покрывал липкий пот. Я попытался было пошевелиться, но вышло это у меня с превеликим трудом, сразу же поплатившись за свою дерзкую выходку резким всполохом боли. На миг мне показалось, что в голове взорвалась бомба, а мир на секунду вспыхнул фонтаном разноцветных искр.
Кто-то глубоко вздохнул и завозился, устраиваясь поудобнее. Я скосил глаза. Рядом со мной спала, подложив руку под голову, какая-то девушка. И как я не силился вспомнить, откуда она взялась в моей кровати, выходило это у меня крайне хуево. Воспоминания словно затянуло туманом, непроглядно черным и густым. Я даже не помнил как её зовут. Хотя не исключён и тот факт, что имени я не знал совсем.
Я с трудом поднялся с кровати, и пошатываясь, и шаркая ногами как зомби, заковылял на кухню. И здесь тайна гостьи была частично раскрыта.
Во-первых, на полу валялась изорванная в клочья тельняшка с черными полосками. А посередине стола лежала шляпа-треуголка. В таком прикиде обычно ходят официантки "Тортуги". А во-вторых, у стола сидела, сжав в ладонях кружку с черным, как чернила, кофе, еще одна гостья, одетая точно в такую же тельняшку. А больше из одежды на ней не было ничего. Заметив меня, девочка смущенно зарделась и кивнула мне:
– Как самочувствие? – участливо поинтересовалась она.
– Отлично, – с трудом разлепив слипшиеся пересохшие губы, прохрипел я, проходя мимо. И взмахнул руками, поскользнувшись на скользкой плитке. Лишь в последнюю секунду я успел ухватиться за дверной косяк, что позволило сохранить равновесие и остаться на ногах. Завидев мою вытянувшуюся от удивления рожу, большие глаза, и как я машу руками, девушка захихикала:
– По тебе не скажешь.
Я лишь хмуро кивнул, усевшись напротив гостьи. Бросил в чашку таблетку прессованного пуэра и залил её кипятком. Руки предательски тряслись, поэтому большая часть воды полилась на столешницу, весело прокладывая ручейки к краю стола. Как водится, затуманенный этанолом мозг не придал этому факту ровным счётом никакого внимания. И очень зря. Потому как, едва первые капли кипятка упали мне на ноги, я аж взвыл от боли, резко отшатнувшись от струек горячей воды:
–Блядь!
Сохранить равновесие после такого кульбита не удалось, так как стул, опасно накренился, и я кубарём полетел на пол, под веселое хихиканье сидевшей напротив гостьи.
– Чего смешного? – поинтересовался я, поднимаясь на ноги. В моем голосе слышалась некая злоба, которая мигом оборвала смех собеседницы.
– Ничего, прости, – ответила девочка, глядя на меня. – Просто ты забавный. Я это вчера подметила.
Я взял со стола пустой чайник, и маленькими шажками, стараясь не наебнуться на скользком кафеле, прошлепал к раковине, набирая новую порцию воды:
– И что же во мне такого забавного?
– Ну судя по твоим рассказам, ты живая легенда, – охотно ответила та. – Что зовут тебя Нико Белик и ты родом из Сербии. Впервые убил албанца в двенадцать лет, после чего бежал из страны. Воевал в легионе и был с миротворческой миссией в Ираке. И все это в неполные… Сколько тебе? Двадцать три?
– Двадцать два, – автоматически поправил я, щелкнув кнопкой чайника. – Что я ещё вытворял?
– Частичная или полная потеря памяти? – лукаво переспросила девушка. – Это третья стадия алкоголизма, дружок. Так что, на твоём месте, я бы крепко задумалась.
– Ты врач?
– О нет, – рассмеялась в ответ гостья. – Но раз уж у тебя амнезия – давай знакомится заново. Меня зовут Катя, и я не врач, я будущий юрист. А вот та, что спит в твоей кровати – она да. Подающее надежды светило медицины. Ее, кстати, Рита зовут.
– Ага. – я долил в кружку кипятка, разбавив уже настоявшийся пуэр, и отпил чай. – Очень приятно.
– А по поводу вчерашнего… ох и до чего забавный приключился вечер, – начала пересказывать мои истории Катерина.
– И в чем же он был так интересен? – хмуро поинтересовался я, отпивая чай.
– Вы вчера творили такие вещи, – закатив глаза, мечтательно произнесла девушка.
– Очень познавательная информация, – нахмурился я. – Но хотелось бы узнать подробности.
– Ты точно хочешь правду? – лукаво посмотрев на меня, уточнила Катерина.
– Иначе бы не спрашивал.
– Ну, например, вчера ты и твой друг, напали на машину ППС, пытаясь ее перевернуть.
– Пиздежь, – сразу отверг я ее слова.
Это не значило, что я и Чума не могли такое сотворить. Вовсе нет. “Перекинувшийся” от выпитого человек страху не ведает, и поэтому в лучшие годы происходили и более хуевые истории. Но кабы мы с Чумой устроили такой блудняк – проснулся бы я не на кровати, а на жестких нарах отдела. И, скорее всего, похмелье было бы меньшей из моих проблем.
– Согласен, – раздался хриплый голос от дверей кухни. И сколько же в этом голосе было боли и страданий.
Я поднял голову и посмотрел на вошедшего в кухню Чуму. Выглядел он, прямо скажем, не очень. Наверное, так выглядят аристократы, которые всего за пару часов потеряли все нажитые непосильным трудом капиталы. На лице еще виднеются остатки былого величия, но в остановившемся взгляде зомби уже явственно читаются боль и страдания. Чума прошаркал к столу и уселся рядом с блондинкой. И Катерина тут же поцеловала его в щеку и встала из-за стола:
– Так, все. Мне пора, мальчики.
– Родители потеряли? – ехидно осведомился я.
– Парень, – односложно ответила та. – Но по легенде, да. Ночую я у родителей. Все, убежала.
Не сказать бы, что я охуел от этой новости. Чума не очень-то разборчив в связях. Даже не так: мой приятель был падок на все, что движется. Но на товарища я посмотрел с некоторым интересом.
– Удачи, – односложно ответил Чума.
– Я позвоню, – прощебетала Катя и выскочила из комнаты. А Чума спокойно продолжил смаковать чай.
–Черт, надо бросать пить. С каждым годом пережить похмелье становится все тяжелее.
– Давно её знаешь? – спросил я.
⁃ Кого? – уточнил Чума. – Катю? Полгода где-то. В "Тортуге" познакомились.
– И ты столько времени мутишь с бабой, у которой есть мужик? – переспросил я.
– Старею, – пожал плечами Чума. – Или влюбился. Хуй знает. Она же блондинка. Всегда был неравнодушен к девочкам со светлыми волосами. Они приносят мне удачу.
Чума допил чай и отставил кружку в сторону.
– Я убежала, – крикнула Катя из коридора, а следом хлопнула входная дверь.
– Ну вот. Ушла, – сокрушенно заметил Чума.
– Какой же ты мудак, – пробурчал я. – У неё есть парень. Наверное, он её любит. А ты…
– Может быть, я тоже без ума от этой девочки, – ответил товарищ. – И вообще: я молод и свободен. Делаю что хочу и сплю с теми, кто даёт. Ты лучше скажи, чем думаешь заняться?
– Сперва думал навестить корешей. Только теперь в себя надо прийти.
– Это да, – кивнул приятель. – Навестить надо. Я тоже давно у них не был.
– Конечно. Тут чужие бабы. Не до друзей.
– Ты стареешь, – холодно ответил Чума. – Становишься мерзким брюзгой. Откуда в этот морализм? Давно ли ты стал настолько принципиальным?
– Когда-нибудь, тебе проломят голову, – заметил я. – И поделом. Потому как…
Мои нравоучения прервала возня на лестничной клетке. А затем, дверь распахнулась и в квартиру ввалился, с трудом протиснувшись в дверной проем утренний гость. И при его виде я ужаснулся. Уж не знаю, из каких соображений милая блондинка Катерина выбрала этого великана себе в партнеры, только вот выглядел этот тип, прямо скажем, отталкивающе: перебитый нос, маленький лоб, который намекал о не очень большим содержанием серого вещества в черепной коробке. Да и в целом лицо великана хранило печать явного генетического скрещивания близкой родни. Скорее всего, его родители были братом и сестрой. Довершали сей образ два шрама на лице, протянувшихся от уголков губ почти до висков. Кто-то сказал, что шрамы украшают мужчину. Так вот этому человеку стоило бы сперва посмотреть на нашего утреннего гостя, вломившегося в квартиру без приглашения, а потом уже пиздеть о красоте шрамирования. Улыбка Челси делала и без того страшное, перекошенное от злости ебло незваного гостя, совсем уж отвратительной. И кабы я встретил такого мужика ночью в темном переулке, то отдал бы ему все, что лежало в моих карманах ещё до того, как джентльмен попросил бы меня об этом. После чего побежал бы, полагаясь на скорость своих ног. И даже днём обходил бы потом стороной район, в котором водятся подобные огры.
Одет этот горный великан был в вытертые полинявшие джинсы и кожаную байкерскую косуху, пестревшую великим множеством нашивок. Чего только не было нашито на куртке этого господина. Мой неискушенный взгляд успел рассмотреть лишь несколько из великого множества. “Президент”, “ACAB”, “Unholy ones”, однопроцентный ромб, “Man of Maynhem” и прочее. И если президент “Шедди” не шел по пути великого генсека, который присваивал себе ордена и медали самостоятельно, а заслужил их потом и кровью, то по вломившемуся в квартиру к Чуме дяде плакала половина статей Уголовного кодекса России.
За спиной облаченного в байкерскую косуху горного великана, стояла Катерина. Собственной персоной. Вжавшись в дверной косяк, она жалобно смотрела на нас. И тут я понял, в какой блудняк втравил меня Чума своим неумением думать головой и держать свой хер в штанах, макая во все, что движется.
Глава 2. "Игра в Жизнь"
– Ну? – как-то недобро пробасил мужик, оглядывая нас налитыми кровью маленькими поросячьими глазками, и от этого голоса я невольно поморщился. Наверное, так воет заводская труба, оповещая о конце рабочей смены. А тем временем великан продолжил вещать:
– И кто из этих дрищей? Он?
Огромный палец гостя ткнул в мою сторону.
Похмелье словно испарилось. А в животе зашевелился ледяной ком страха.
– Я… – пролепетал было я, пытаясь сказать, что я вовсе никакой не "он", и вообще недавно в город вернулся. Да вот слова застряли в горле намертво. А в голове мелькнула только одна мысль
“Ну и охуенную же удачу принесла Чуме эта блондинка. Ничего не скажешь”.
Незнакомец расценил мой ответ по-своему:
– Пиздуй домой! – рявкнул он на трясущуюся как осиновый лист Катю. – А вас, задохлики, я сейчас насмерть убивать буду. Вам пиздец!
Огр шагнул к нам, а через долю секунды хлопнула входная дверь. Видимо, Катя, чтобы и её до кучи не убили, спешно покинула квартиру, бросив своего любимого, то бишь Чуму, на произвол судьбы.
– Мужик, – начал было я, пытаясь вразумить гостя. – Ты это… Не того…
Но байкер вовсе не хотел внимать голосу разума. Он пер прямо на меня, а в маленьких поросячьих глазках явственно читалось желание смертоубийства. Я попятился назад, выдвинув между мной и наступавшим великаном стул, но хлипкая защита отлетела в сторону от мощного пинка, врезавшись в стену и разлетевшись на щепки.
"Мне пиздец", – подумал я, затравленно озираясь по сторонам. Спасти меня могло только чудо. Ибо вступать в драку с таким лосем, не имея под рукой пиленого обрезка арматуры, было бы чистой воды самоубийством.
Говорят, удача-баба крайне избирательная. Иногда она готова помогать тебе до последнего. Ну а порой оставляет тебя, наблюдая, как ты себя поведёшь. Так вот сегодня был такой день, когда она запаслась попкорном и гадая, сколько я проживу.
Вариант биться с таким мордоворотом в тесном пространстве кухни, я отмел сразу. Имей я при себе обрезок трубы, а еще лучше – травматический пистолет, возможно, этот вариант и имел бы право на жизнь. Но выходить с голыми руками против этого великана, было бы равносильно самоубийству. Уйти через окно тоже не выйдет: квартира Чумы располагалась под самой крышей, на двадцать третьем этаже. А полетам и левитации, я, к сожалению, был не обучен. Единственный путь ко спасению был за спиной амбала. И решив, что хуже уже не будет, я схватил со стола кружку с кипящим чаем и метнул ее в мерзкую небритую рожу приближающегося ко мне мордоворота. Бросал я особо не целясь, скорее наугад. Но акция имела успех: кабан заорал от порции кипятку, которая попала на кожу, дернулся и закрыл свое мерзкое рыло руками. А кухню наполнил полный боли и ярости вой:
– У пидор! Пиздец тебе. Убью, задохлик! На куски порву!
Вой был такой силы, что я едва не оглох. Во всяком случае, в ушах мерзко зазвенело. Но передо мной забрезжил шанс спастись. Слабая надежда на то, что этот огр не оторвет мне все выступающие части тела. И я вовсе не желал его бездарно проебать. На секунду я замер, борясь с нерешительностью. Но потом, желание жить все же взяло верх над ступором. И собрав кулак всю свою решимость, я резко рванул вперёд, срывая дистанцию. На миг передо мной мелькнули удивленные глазки огра, который уже начал приходить в себя от порции кипятка. Видимо, он охуел от такого поворота событий, но теперь в его маленьких поросячьих глазках вновь начало разгораться пламя лютой черной злобы и желание поквитаться со мной за такую наглую выходку. Времени оставалось мало. Резко и почти без размаха я пнул здоровяка по голени, а затем оттолкнул с дороги и бросился к двери. В два удара сердца я выскочил в прихожую, едва не поскользнувшись на кухонном кафеле, рванул ручку входной двери, и практически выпал на лестничную клетку. Прямо в чем был, я метнулся к балкону, который выводил на лестницу. Мысль вызвать лифт даже не промелькнула в моей голове. Я спешил как можно скорее покинуть здание. И поэтому на счету была каждая секунда.
"Система Игры в Жизнь регистрирует нового персонажа”.
Лестничная клетка словно растворилась перед глазами, уступая место какой-то неведомой хуете. Пустая, ярко освещенная комната, в которой на фоне ростовой полицейской линейки стоял… я, собственной персоной. В руках у меня была табличка с номером.
“Введите игровое имя персонажа”.
“А-а-ахуеть”, – мелькнуло у меня в голове, и на табличке словно по мановению волшебной палочки появилось это же самое. Впрочем, через долю секунды, надпись моргнула и пропала.
“Имя занято. Введите внутриигровое имя персонажа”.
“Пиздец. Что происходит”?
“Имя занято. Введите внутриигровое имя персонажа”.
Через секунду идиллия от созерцания полицейского участка, да придумывания имен прервалась. Моё лицо с размаху врезалось во что-то твёрдое, и я опрокинулся с копыт на холодные плиты лестничной клетки. Морок исчез, уступив место каменной стене, в которую я, отвлекшись, въебался на приличной скорости.
– Ебать! – только и смог вымолвить я, пытаясь подняться на ноги. – Да что за пиздец сегодня творится?
В голове шумело от сильного удара о стену. В глазах двоилось, а пол покачивался под ногами.
" Выполнено.
“Байкерский король”.
Цель: президент байкерского клуба “Шедди”.
Статус: Устранена".
Перед глазами на секунду появилась фотография с лицом утреннего гостя в байкерской косухи. А через секунду словно красный маркер перечеркнул фото крест – накрест.
– Чи-и-и-и-во, блядь? – потрясенно переспросил я. – Какое ещё на хуй задание? Что за цель?
Но ответа так и не последовало. Лестничная клетка снова подернулась, и я увидел себя любимого, держащего табличку у ростовой линейки в полицейском участке.
“Введите внутриигровое имя персонажа”.
“Так, блядь. Успокойся. Это всего – лишь галлюцинация, вызванная помешательством от страха и последующим ударом об стену. Выдохни и придумай, наконец, ебаное имя, чтоб эти галюны закончились”.
– Нико, – едва слышно сказал я, и на табличке загорелось нужное имя.
Ярко щелкнула вспышка фотоаппарата, и начались совсем уж необъяснимые вещи.
Имя: “Нико”.
Класс: Ассасин.
Уровень: Первый.
Игровые особенности класса:
Прирожденный циник. Пассивное. Доступно. Разблокировано.
“Жизнь жертв не особенно заботят ассасина, а до принципов морали ему нет никакого дела. Главное для этого персонажа-деньги, которые он получит за устранение цели. Ассасин лишен угрызений совести и переживаний по поводу загубленных ими жертв”.
“Излюбленное оружие. (Заблокировано). Требование для разблокировки: получить пять умений в ветке прокачки навыков"Боец" или "Стрелок".
“Убийца умеет уничтожать своих жертв великим множеством способов. Но предпочтение, ассасин отдает определенному виду оружия. При устранении цели оружием, которым пользуется чаще всего, игрок получает дополнительные бонусы по завершении задания”.
Планирование (активируемая, доступно). Лучше потратить какое-то время на тщательное продумывание мелочей, чем потом сожалеть о спонтанности, пребывая в местах не столь отдаленных. Любой наемный убийца не желает быть пойманным случайным патрулем, и провалить дело. Стадия планирования преступлений позволяет ассасину минимизировать риск быть схваченным с поличным на месте преступления. Навык "Координатор" растет на 15% быстрее.
Внезапное нападение: убийца коварен, хитер и жесток. Его излюбленная тактика – атака из засады, или нападение со спины. При атаках со спины или из засады, навыки, применяемые во время выполнения задания, растут на 10% быстрее.
Дань традициям: при убийстве жертвы ядом, холодным оружием или гарроты, награда, получаемая за задание, увеличивается на 25%
Незаметность в толпе: Ассасин должен уметь мастерски скрываться в толпе, а окружающие его люди сослужат для этого отличной массовкой. Навык "Плут-ловкач" растет на 20% быстрее"…
И в этот момент, в мою голову пришла запоздалая мысль: Чума. Он что, в квартире? Какого хуя следом не метнулся? Растерялся? Так или иначе, он остался там один на один с этим огром! Ему же там вот-вот пиздец придет!
Мысли об устранении какой-то цели, заданиях и прочей неведомой ебанине как хуем сдуло. Хоть Чума и был редкостным мудаком, хоть именно он и втравил нас в этот блудняк – он пока еще мой друг. Если, конечно, огр не расправился с ним, с особой жестокостью. Так что, как ни крути – а придется возвращаться.
Глава 3. Свидетель
"Битва Строри с Максимом продолжалась пятьчасов – то полыхая, как французская революция, то затихая, как коммунизм в период Брежневского застоя".
Djonny. "Сказки Темного Леса".
На мое счастье, этажом выше Чумы кто-то делал ремонт. Посему мне удалось разжиться обрезком трубы, длиной примерно полметра, с острым спилом на конце. С этим нехитрым оружием я и явился к дверям квартиры. Прислушался. В жилище Чумы стояла абсолютная тишина. Стараясь не шуметь, я потянул приоткрытую дверь, поудобнее перехватил свое оружие и вошел в квартиру. Воображение рисовало страшные картины расправы: Чума лежит на полу, а наш утренний товарищ, сидя на нем, пиздит его великим множеством способов, превращая моего друга в фарш. Если повезет -перетяну этого пидора по затылку, а дальше – по обстоятельствам. А вот о том, что будет, если мне не представится такого удобного случая, я старался не думать.
Первым, что мне бросилось в глаза, едва я вошел в квартиру, был утренний гость, который лежал на полу, раскинув руки и уставившись в потолок, Из-под его затылка успела натечь большая лужа ярко-красного. Еще одна струйка, перечеркнув алой линией висок, текла из правого уха. А на уголке кухонной столешницы неестественно смотрелось красное пятно. Довершал эту немую картину Чума, который сидел напротив развалившегося байкера, глядя на мертвеца огромными от удивления глазами. И увидев своего товарища живым и здоровым, я облегченно вздохнул:
– Я уж думал, тебя замесили, – пробормотал я, опуская трубу. – А тут вон оно что.
Чума оторвался от созерцания мертвеца на полу своей кухни и перевел взор на меня:
– Ты… какого хуя наделал? – заплетающимся языком с трудом пролепетал он. – Это же…
– Судя по нашивкам, президент клуба “Шедди”, – ответил я, подходя ближе и разглядывая мертвеца. Теперь, лежа на полу, он уже не казался таким огромным да устрашающим. Видимо, под влиянием паники я здорово преувеличил его габариты.
– Ты… понимаешь, что теперь нам пиздец? – спросил Чума, глядя на меня.
– Ну, во-первых, видит Бог – я не хотел такого исхода, – начал я. – А во-вторых: кабы не я – убил бы он нас обоих страшной смертью. И тебя-то хуй с ним, за дело. А вот меня за какие заслуги? И вообще: я виноват? Говорил же, блядь, что у тебя очень скользкий пол. Вот он и упал. Неудачно. Не повезло.
Осторожно, стараясь не наступить в лужу натекшей крови, я перешагнул через тело и уселся на стул, положив свое оружие на край столешницы.
⁃ И что делать? – запричитал Чума. – Теперь нам точно пиздец! Вот влипли-то, блядь!
⁃ Да, некрасиво как-то вышло, – протянул я, глядя на лежавшее на полу тело. Раскаяния за совершенное не было. Только какая-то пустота, и… чувство того, что я сделал очень большое дело. Словно сложная, практически невыполнимая задача, наконец была разрешена.
⁃ Не о том ты думаешь, – ответил я. – Проблемы надо решать по мере их поступления. А вот первая из них – куда деть этого кабана.
"Получено задание: "Чистильщик". Избавьтесь от трупа, чтобы не попасть в поле зрения полиции".
Кухня снова подёрнулась поволокой и расплылась перед глазами. Я по-прежнему сидел на табурете у стола, только вот ни кухни, ни Чумы, ни мертвеца на полу уже не было. На её месте вновь проступила чёрная комната.
Я затряс головой, но в этот раз морок и не думал исчезать.
"Игровые подсказки. Избавиться от трупа можно, если....".
Где-то на краю сознания раздался истошный женский визг. И морок разом спал, а я вновь очутился на кухне Чумы. Труп на полу никуда не делся. А причиной шума в квартире была та самая Рита, о которой, в свете последних утренних событий, я уже успел позабыть.
Девушка стояла на пороге кухни, расширившимися от ужаса глазами глядя на труп. И издавала высокий мерзкий звук, от которого у меня моментально заложило уши. Стоило отдать девушке должное: вопила она долго и на одной ноте, не повышая и не снижая уровень шума.
– Да заткнись ты! – рявкнул я, но это не возымело ровным счётом никакого результата.
Пришлось встать со стула, перешагнуть через тело, подскочить к девушке, схватить ее и заткнуть рот ладонью. И мерзкий визг мигом превратился в мычание. Бессвязное, а самое главное – тихое.
– Так-то лучше, – удовлетворенно пробормотал я.
"Получено новое задание: “Нежелательный свидетель”. Избавьтесь от гражданского лица, который стал свидетелем преступления”.
– Избавиться? – непонимающе переспросил я. – это, блядь, как? Это тебе не мешок с мусором, чтоб вот так взять и избавиться.
В следующую секунду я был наказан за потерю бдительности жесткой пиздюлиной, прилетевшей по рёбрам. Потому как Рита, видимо, услышав от разговаривающего с самим собой ебанатика слово "избавиться" мигом “перекинулась” в фурию. Скорее всего, закономерно решила, что сейчас и её насмерть убивать будут.
Знаменитый архитектор Клодт украсил Аничков мост в Санкт – Петербурге четырьмя статуями, посвященными укрощению строптивых коней. Уж не знаю, чем вдохновлялся автор, но композиция "укрощение строптивой Риты" была ничем не хуже. И попади архитектор в то утро на квартиру к моему другу – я был бы уверен: на одном из мостов нашего города присутствовали скульптуры, ничем не уступающие знаменитым питерским "коням". Все было в этой полной жестокости борьбе не на жизнь, а насмерть: жажда свободы и пиздюли, которыми щедро осыпала Рита, и отборный мат и проклятья в ее адрес от меня.