– А мы это, спросить хотели… – набрался смелости Денис.
Тощему, видимо, скучно было мёрзнуть в одиночку, а тут хоть какое-то развлечение.
– Ну спроси, коли смелый.
– А это что? – показал Денис на деревянную опору.
– Это? Стрела-то? Приспособление специальное для подъёма тяжёлых конструкций. Упряжки потянут канаты, которые через неё плиту-то и подымут. А далее уж потянем на крышу её. А стрела упадет потом. Потому как падающей называется. Это наш директор инженерный придумал, генерал Тотлебен, Эдуард Иванович. Впрочем, форты тоже он придумал и спроектировал.
– А-а. Так как же лошади смогут такую плиту затащить?
– Как-как. Да вот так и смогут. Учиться нужно, чтоб знать такие вещи. Это вам не канаты таскать, бестолочи. Вы вообще откуда здесь? Что-то я вас раньше здесь не примечал. Да и говор какой-то странный, и одёжа не нашенска. Не шпиёны-ли часом? А?
– Не-не, какие шпиёны, – почувствовав угрозу, попробовал успокоить собеседника Денис, – свои мы, с Ораниенбаума, работаем тута.
Под недоверчивым безотрывным взглядом они подошли к бородатому, встали рядом, ожидая указаний, поминутно озираясь на тщедушного и надеясь улучить момент чтобы навсегда скрыться из этого странного места. Бородатый на них не обратил никакого внимания. Он указывал палкой то в одно, то в другое место, отдавая команды: «Подтяни! Поправь! Убери! Поставь!» Рабочие бегали, поправляли, подтягивали и убирали.
– Эй! – вдруг раздался голос тощего.
Бородатый взглянул на него. Тот показывал рукой в сторону Кронштадта. Ребята проследили взглядом в направлении руки и остолбенели. Прямо к ним мчался конный экипаж. Две вороные лошади, подгоняемые кучером, тянули сани, в которых, откинувшись, сидел грузный представительный мужчина.
– Принесла нелёгкая, – проговорил негромко бородатый и тут же крикнул, – Васька! Васька, чёрт глухой! Иди-кось подпору проверь на средней!
Сани остановились между тощим и бородатым. Тощий тут же к ним подскочил и протянул руку:
– Прошу вас, господин генерал!
Генерал был в форменной шинели с двумя рядами золотистых пуговиц и отложным каракулевым воротником. За её отворотами был виден форменный китель и четырёхлучевой крест на шее. На голове – фуражка с небольшими полями, на околыше которой красовалась овальная кокарда. Он вышел из саней, не заметив протянутой руки, опираясь на чёрную трость с позолоченной ручкой. Оглядев фронт работ, генерал спросил, ни к кому не обращаясь:
– Подъём почему не начали?
– Так точно-с, тотчас же приступаем-с! – ответил тощий.
Он замахал руками, привлекая внимание бородатого криком:
– Подымай!
Бородатый усмехнулся в усы и скомандовал:
– Бойся!
Рабочие отбежали, собравшись группой неподалёку. Часть присела, а часть внимательно наблюдала за происходящим. Бородатый перекрестился. Сказав тихонько: «Ну, с Богом», он взмахнул палкой, и конюхи начали отчаянно стегать лошадей. Те двинулись вперёд, натянув канаты. Вдруг бородатый забеспокоился и внимательно глянул в сторону колонн.
– Васька! Васька, чёрт глухой! Берегись, зашибёт!
Васька, подросток возрастом ничуть не старше Дениса с Костиком, в кожаной шапке мехом внутрь и бушлате, изодранном на спине, подбежал к бородатому.
– Фёдорыч, так я того, подпору-то глянул, а её нету. Забыли, видать…
– От, ети ж его… – проговорил Фёдорович и махнул рукой, посмотрев на генерала, – авось пронесёт.
Под удары хлыстов и конское ржание плита начала медленно подниматься. Как только она встала в вертикальное положение, удерживаемая канатами, падающая стрела наклонилась вперёд и опёрлась о первое из толстых брёвен, настеленных поверх колонн. Бородатый махнул рабочим, и они схватились всем скопом за канаты, привязанные с обратной стороны плиты, таким образом её придерживая. Конюхи умерили свой пыл, но лошади продолжали тянуть. Плита медленно опустилась на стрелу, рабочие отпустили канаты, и она начала подниматься по стреле, наползая на настил. Все присутствующие затаив дыхание смотрели на процесс. Медленно плита поднялась до половины и опустилась на настил под своим весом. Бородатый выдохнул и перекрестился.
И тут средняя колонна подломилась и рухнула с невообразимым грохотом, подняв тучу пыли. Плита пошла назад, потянув за собой лошадей. Канаты по одному начали лопаться с громкими хлопками, и она встала торцом на землю. Постояв так несколько секунд, раскачиваясь в разные стороны, словно раздумывая куда бы упасть, плита начала медленно клониться в сторону льда. Рабочие с криками стали разбегаться кто куда. Через секунду плита грохнулась. По всей округе разлетелись куски льда, некоторые из которых были столь велики, что запросто могли свалить любого наповал. На месте падения плиты образовалась большая полынья, из которой хлынула вода, окатив не успевших убежать рабочих и увлекая их вслед за тонущей плитой. От полыньи в разные стороны побежали широкие трещины. Несколько человек лежали на льду, придавленные ледяными глыбами, а несколько барахтались в ледяной воде, истошно крича.
Фёдорыч стоял, безучастно глядя на эту картину, сжимая палку так, что побелели костяшки пальцев. Тощий бегал взад-вперёд по льду, грозя кулаками в сторону бородатого. Генерал, не произнеся ни слова, сел в сани и махнул рукой кучеру.
Костя дёрнул Дениса, стоящего в оцепенении, и побежал. Сзади раздавались крики ужаса, конское ржание и отчаянная ругань тощего: «Да я вас! Да вы у меня! Сгниёте здесь пока не достроите!»
Впереди, прямо на глазах, по льду расходилась трещина. Она уже достигла почти метра, когда Костя с ходу, не раздумывая, прыгнул. Приземлившись на другой стороне, он упал, перекувыркнулся и посмотрел назад, на друга, который затормозил у воды. Трещина уже была не меньше полутора метров. Денис попятился назад для разгона, Костя истошно закричал: «Стой! Не прыгай!», но Денис его не слышал. Он разогнался что было мочи и сиганул. Но не допрыгнул, только голыми руками смог зацепиться за острые края, да лицом приложился так, что из раны под глазом потекла алая кровь. Ледяная морская вода быстро пропитала одежду и обожгла тело. Валенки на ногах стали такими тяжёлыми, как будто в них бетон залили. Денис, силясь выбраться из воды, подтянулся и облокотился о льдину. Однако дальше сил уже не хватило. Костя упал на лёд и ползком подобрался к другу. Он схватил его за телогрейку и попытался вытащить, но вместо этого сам стал соскальзывать в трещину. Тогда он развернулся и снова попытался спасти друга, упершись пятками в ледяной покров. Мокрый от напряжения, Костя, перебирая руками за телогрейку, тащил Дениса, который изо всех сил пытался вылезти, опираясь о лёд локтями. Это продолжалось пару минут, которые показались ребятам целой вечностью. Наконец, Денис был на льду.
Оба тяжело дышали, не в силах подняться. Денис перевернулся на спину и пытался отогреть дыханием скрюченные пальцы.
– Нужно идти. А лучше – бежать. Снимай валенки. Помнишь, дядя Миша рассказывал? – хрипя, проговорил Костя.
С огромным трудом стянув обувку с друга, он взял валенки в одну руку, а другой подхватил его самого. Как можно скорее ребята двинулись в сторону третьего форта. Бежать, сколько они ни пытались, не получалось – не давала тяжёлая мокрая Денискина одежда.
Только сейчас Костя обратил внимание на то, что погода резко испортилась. Солнца уже не было видно, небо снова всё в свинцовых тучах, а крепкий ветер поднимает со льда снежинки и бросает их в лицо. Он обернулся и встал как вкопанный. Позади не было видно ни форта, ни людей, ни лошадей, ни солнца, ни трещины. Только серая мгла и ровный лёд. Однако времени на раздумья не было. Денис замерз до такой степени, что только машинально передвигал ноги. Его плечи и нижняя челюсть дрожали крупной дрожью, а из раны под глазом сочилась кровь, на которую он не обращал внимания.
Собрав в кулак всю свою волю, Костя потащил друга к видневшимся впереди сооружениям. И сам не понял, откуда только силы взялись? Буквально минут через пятнадцать он расстелил в оружейке свой тулуп, усадил на него Дениса, укрыв получше, наколол щепок и развёл костерок. Сухие доски горели хорошо, и небольшое помещение быстро начало наполняться теплом. Костя поставил с обеих сторон костра по большому ящику, подвинул друга насколько возможно было к огню, а сам побежал в каземат. Там он попытался выломать железную решётку из одного оконного проёма. Но не тут-то было. Надёжно строили подчинённые Эдуарда Ивановича в девятнадцатом веке. Тогда Костик взял большой осколок камня, валявшийся поблизости, и изо всех сил начал колошматить им по упорной решётке, стараясь попасть в место крепления к стене. И это принесло успех. Сначала она зашаталась, потом отвалился кусок штукатурки с одной стороны, а потом уж и вся железяка оказалась в его руках. С видом победителя он появился в оружейке и водрузил решётку над огнём. Поставив на неё Денисовы валенки, он помог другу, который с трудом стягивал мокрую одежду, разложил её, чтобы сохла, и подкинул досок в костёр. Потом подошёл к выходу и прикрыл, насколько смог, дверь. Едкий дым тут же заполнил всё помещение. Друзья закашлялись, слёзы покатились из глаз, Костя бросился к двери и распахнул её. Входящий поток воздуха мгновенно вытянул дым через окошко под потолком.
– Да, не стоит дверь закрывать, задохнёмся, – откашлявшись и вытерев глаза, проговорил Денис.
Он сидел, придвинувшись насколько возможно к костру, почти полностью раздевшись и укутавшись в Костин тулуп.
– Говорил же тебе, не прыгай. А ты… – посмотрел на него укоризненно Костя.
– Ну а что, я там должен был остаться, что ли? Что-то нет желания в девятнадцатом веке прозябать.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
