– Не, какой же он холоп? Имя странное, и фамилия есть, а не прозвище. Это литвин, да из поместных людей. Дурачком прикидывается. Ну, да ничего, расскажет. Староста из Козельска приедет к вечору, пусть он и решает. Да, Марья, твой же он сын, что скажешь?
– Так закрыть его в сарай и пусть ждёт.
– Я исти хочу! – прервал я их торг.
– Ладно, берсеня принесу тебе (крыжовника), – ответила старуха и ушла.
Один из мужиков ткнул в Вадима деревянными вилами и указал направление пути, загнав в дощатый, пустой сейчас сарай. Судя по обилию навоза, здесь жили овцы и козы. Этот запах вышибал слёзы из глаз, но Вадим терпел, голод и жажда жизни оказались сильнее.
Сопротивляться заключению он не стал, надеясь заглушить чувство голода подачкой крестьян. Вскоре явилась бабка и принесла в берёзовом рваном туеске несколько жменей крыжовника. Вадим, еле сдерживаясь, подхватил туесок и мгновенно опустошил его. Кисло-сладкие ягоды лопались соком у него во рту, набивая оскомину, и проваливались внутрь желудка, немного усмиряя в нём пожар голода.
Желудок, мучивший хозяина голодными позывами, поглотил весь крыжовник и отозвался на это резкой болью. Всё, теперь понос обеспечен. Вадим горько усмехнулся про себя. Но другой еды не было, и он сомневался, что сможет её скоро найти. А бабка всё не уходила.
– А ты и вправду поместный чоловик, вона весь холёный! – рассуждала она. – Руки-то у тебя белые, что у девицы на выданье. И ноги лаптей, та босоногости не ведали, и рожа твоя больно хитрая, а на басурманина не похож, хоть и морда холёная. Ладно, стало быть, сын мой прискачет, он разберётся. Может, пристроит к работе, а может и прочь погонит, много сейчас вас таких по дорогам шастает. Кто ты, нам неведомо, и не похож ты ни на кого, значится, нам знакомого, – вынесла свой вердикт бабка.
Сказав эти слова, старуха ретировалась, захлопнув за собой бревенчатую дверь с толстыми щелями. Вадим нехотя встал и прильнул к промежутку из продольных досок. Если бы он хотел сбежать, то вырвать пару жердин не составляло бы особого труда. Весь вопрос в том, что делать дальше?
Сил у него почти не осталось, а этот гадский крыжовник грозил обернуться для него очередной бедой. Он снова прислушался к животу, но тот стоически молчал, переваривая гадкую пищу. А ведь есть ещё бактерии, вирусы, грязь. Бррр. Нельзя исключать и заражение крови.
Вадим невольно вспомнил коронавирус, который совсем недавно терроризировал всю страну. Ну, как терроризировал, больше нагнетания было, чем самой болезни. Он тоже переболел этой дрянью, даже не температуря. И плюсы смог в ней найти, вроде того, что две недели не чувствовал запахов. Вот бы сейчас это ему пригодилось! Вадик поморщил нос от ядрёного запаха свежего навоза.
Мысли с вируса сами собой перескочили на ходячих мертвецов, их ведь тоже накрыл неизвестный науке вирус. В том, что это были живые мертвецы, он не сомневался. А может, и не живые мертвецы, а мёртвые мертвецы, как их классифицировать? Мистикой или болезнью? Насмотрелся он на них в фильмах и в книгах читал про зомби-апокалипсис. Но почему это произошло здесь и почему в деревне их не сильно боятся? Одни вопросы.
Вадим попытался достать свой телефон, но его не оказалось в кармане. Он похолодел. Связь с цивилизацией окончательно прервалась. Он вывернул все карманы, но они были пусты. И телефон, и фонарик канули, что называется, в лету. Вадим опустился на корточки, прислонился к стене и прикрыл глаза. Оставалось только надеяться и ждать. Ждать и надеяться.
Постепенно темнело, и к сараю направилось стадо овец, подгоняемое девчонкой-подростком. К девчонке присоединился один из давешних мужиков, который, открыв дверь убогого сарая, выгнал оттуда сначала Вадима, а потом загнал внутрь овец.
– Пошли. Староста приехал.
– А как это село называется? – решился спросить у угрюмого мужика Вадим.
– Седьмицы.
– А речка?
– Клютома.
– Ааа.
– Пасть свою захлопни.
Но до старосты им было не суждено дойти. Внезапно с противоположной стороны села послышались громкие крики, резкие звуки и топот коней.
– Эсь, никак напали, ироды. Опять душегубцы, да грабители. Ратуйте, люди!
Мужик оставил пленника и бросился бежать, очертя голову. Вадим покрутил головой в разные стороны и увидел, как из-за крайнего дома выскочили три всадника с саблями наголо.
Ни их внешний вид, ни их настрой не сулили ничего хорошего. Несмотря на некую инфантильность, присущую его поколению, Вадим не был дураком. Родители работали на «железке», а Вадим рос обычным парнем, как и любой другой в небольшом городке в глубинке России. В данном случае, в Мордовии. Он даже драться умел, но не любил это занятие от слова совсем.
Надежда хотя бы поесть умерла внутри Вадима окончательно и бесповоротно. Сейчас больше было шансов потерять голову, чем живот. Не разбирая дороги, Вадим сиганул через невысокий плетень и помчался вперёд, надеясь уйти от вооружённых всадников.
– Эххх, кудаааа! – послышалось сзади него, но это только удесятерило силы убегавшего.
– Куда подальше, – хотелось ему крикнуть в ответ, но кричать не было ни сил, ни желания. Несмотря на свою худобу, а может быть и благодаря ей, Вадим хорошо бегал. Дрался плохо, а бегал хорошо.
Уже стемнело, и разбирать дорогу было трудно, в конце концов он оступился, споткнулся и полетел головой вперёд в заросли глухой крапивы. Прокатившись кубарем, Вадим затих, упав на поломанные жгучие стебли.
Один из всадников, который погнался за ним, остановился, покрутил головой, смачно выругался и, развернув коня, ускакал. Вадим немного полежал, потом осторожно поднялся, высматривая врагов. Но всё вокруг было спокойно, и он решился выползти из своего убежища, сразу же наткнувшись на заплесневелый сруб старого колодца.
Вода находилась совсем близко, и Вадик, недолго думая, стал жадно пить чистую родниковую воду, зачерпывая её ладошкой. Как давно он не пил хорошей вкусной воды. Вода в речке не внушала ему доверия, а мокрая одежда и общая обстановка не провоцировали жажду.
Но вот сейчас он остро почувствовал, как ему хочется пить. Зачерпывал воду ладонями он долго, пока не напился вволю. Закончив, прислушался, словно заяц, навострив уши. По селу шёл вой убиваемых, насилуемых и характерный шум грабежа. Ничем помочь жителям он не мог, следовало позаботиться о себе, но как же хотелось есть! Он поднялся, и тут же мелкие лягушки, испугавшись, запрыгали от него в темноту.
Отойдя от колодца, Вадим стал осторожно пробираться через огороды, подальше от дороги, туда, откуда ощутимо несло прохладой в вечернем воздухе. В одном огороде он остановился, чтобы накопать неизвестных ему корнеплодов и сорвать несколько найденных там же огурцов. Рассовав всё добро по карманам и за пазуху, он выбрался к реке и быстро зашагал вдоль неё, постоянно оступаясь и скользя по влажной траве.
Наконец, он посчитал, что отошёл достаточно далеко от села, чтобы спокойно устроиться на ночлег. Остановившись на небольшом удобном пятачке, он тщательно умылся, а потом стал доставать из карманов добро, наворованное с крестьянских огородов.
При свете звёзд и тонкого серпа Луны он осмотрел прихваченные корнеплоды и огурцы и принялся тщательно их мыть. Удовлетворившись мнимой чистотой овощей, схватил первый попавшийся огурец и жадно стал его есть. А потом приступил и к неизвестным корнеплодам. Вкус неведомого овоща, что оказался впоследствии репой, больше напоминал клубни топинамбура. Его Вадим успел попробовать ещё в детстве.
В общем, то, что он сейчас торопливо жевал, обладало слегка сладким привкусом плотной, но мягкой мякоти. Съев порядка пяти репок, он пересчитал остальные, их оказалось одиннадцать штук. Довольно неплохо, если учесть, что он уже сожрал пять штук.
Внезапно послышался шум, и в темноте показалась маленькая тёмная фигурка. Вадим отшатнулся в испуге и схватился за дрын. Тень замерла, а потом от неё прозвучал тоненький детский голос.
– Тятя, дай исти!
– Ты кто? – Вадим от звука человеческого голоса едва не подпрыгнул, намереваясь просто дать дёру.
– Агафья!
– Какая Агафья?! – по-глупому переспросил он.
– Из села.
Девочка робко придвинулась ближе и теперь при свете звёзд и Луны Вадим смог немного рассмотреть её. Девочка не была похожа на мертвячку или на известную ему по сказкам нечисть.
– Что ты тут делаешь?
– Я сбежала.
– А, ну да, там кто-то напал.
– Я сбежала раньше.
Вадим принюхался, от девочки ощутимо несло костром. Да и при ближайшем рассмотрении её одежда имела следы горения, а волосы и вовсе оказались наполовину сожжены. Возрастом девочка была около 10 лет, и её явно привёл к нему голод. Да и вообще, ребёнок без взрослого долго не проживёт хоть где.
– Есть хочешь?
– Да!
