Дикий дракон Сандеррина

Я на всякий случай не стал воображать, как она опускает руки в расплавленное золото.

– Вы так лечитесь? – спросил я, откашлявшись.

– Когда раны несложные – да, – кивнула Кьярра. – А если что-то серьезное… я, наверно, не сумею с таким справиться.

– Серьезное в твоем понимании – это что? Оторванная конечность, сломанный хребет, распоротый живот?

– Ну да. Мама сумела спасти отца, хотя он сильно покалечился. А я не успела выучиться как следует. Запомнила все, что она говорила, но не знаю, смогу ли это сделать. И вообще, – добавила она, – если сама сильно поранюсь, тогда точно не сумею. На ком-то другом это… ну…

– Проще, – согласился я. – Поэтому давай постараемся обойтись без серьезных увечий. Меня это тоже касается, учти! Вряд ли ты умеешь лечить людей.

– Да, с тобой так не выйдет, – согласилась Кьярра и принюхалась. – Можно уже есть? Пахнет хорошо.

– Ешь, – кивнул я, и она одной рукой сняла котелок с огня.

Силы ей было не занимать, потому я и предостерег: забудет, что люди все-таки не настолько прочные, как драконы, отмахнется не глядя и покалечит. Расстроится, конечно, но мне от этого легче не станет.

– А ты?

– Пока не буду. – Я встал и пошарил на полке. – Вещи по тебе подгоню, а то ты как оборванец последний…

– Раньше у меня совсем не было одежды, – сообщила Кьярра с полным ртом.

– Понятное дело, зачем она тебе? Вряд ли ты в своей пещере ходила в человеческом облике.

– Иногда. Мама учила, как… ну… – Она взмахнула черпачком, спасибо, что пустым. – Быть похожей на людей. У меня получается?

– Если представить, что ты воспитывалась в какой-нибудь глухой деревне, то да. К слову, – припомнил я одну мысль, – а почему ты превратилась именно в человека? Не в лошадь, например? Мне кажется, на четырех конечностях тебе было бы удобнее передвигаться. Привычнее, во всяком случае.

– Ну… наверно, – задумалась Кьярра. Выскребать котелок, впрочем, не прекратила. – Но я никогда не пробовала. И мама мне не говорила, что так можно… А жалко! Вот бы притвориться оленем и подобраться совсем близко к стаду! Но, – добавила она, – вряд ли бы вышло. Зверей трудно обмануть. Труднее, чем людей. Даже если я превращусь в оленя или лошадь, я буду пахнуть по-другому. И вести себя…

– Точно, – вздохнул я. – Если твои странности в человеческом облике еще можно списать на издержки воспитания… вернее, его отсутствие, то животных не проведешь.

– Ты бы хотел, чтобы я стала лошадью? – живо спросила Кьярра. – Тогда бы ты мог на мне ездить. И прятать меня проще.

– Уверена? – ухмыльнулся я.

– Ну… – Она поскребла в затылке свободной рукой и согласилась: – Я была бы очень странная лошадь.

– Вот-вот. Где-нибудь на постоялом дворе сильно бы удивились, если б я велел не овса своему скакуну засыпать, а мяса дать. Да и под седлом ты ходить не умеешь, мороки больше.

– Но вдруг пригодится? Я бы попробовала!

– Не надо, – попросил я. – А то так вот превратишься наполовину или застрянешь не в том облике… и что я с тобой делать стану? Так ты хоть говорить можешь! Кстати, а когда ты дракон, ты ведь не в состоянии разговаривать?

– По-человечески – нет, конечно, – ответила она. – Только по-своему, но ты не поймешь. То есть поймешь, если выучишься, но это долго.

– Логично, командиры своих драконов как-то понимают, – пробормотал я.

– Да. Отец говорил… То есть мама говорила, что он рассказывал: они легко договариваются. Дракон всегда может сказать, что ему нужно… воды, например. Или что сбруя неудобная. Или враг рядом. А люди понимают, но отвечают, конечно, по-своему. Но если не в бою, – завершила она, – им проще так сказать. В смысле, по-человечески.

Кажется, я потерял нить ее мысли.

– Ты хочешь сказать, – начал я, – что все без исключения драконы могут превращаться в людей?

– Конечно, – удивленно ответила Кьярра. – А ты не знал?

– Не знал, разумеется! И, уверен, почти никто не знает… А кто в курсе, у тех рты накрепко закрыты, – вздохнул я.

– Сам посуди: если бы отец не мог превратиться в человека, как бы мама его спасла? Она бы не донесла его до нашей пещеры, он был намного больше и тяжелее.

– Об этом я как-то не подумал… Мало ли, на месте лечила, – буркнул я. – Стоп. Что, и транспортники?.. Они же гигантские!

– Я тоже не маленькая, – гордо сказала Кьярра. Подумала и добавила: – Но рядом с ними буду как птичка. Я видела издалека – они летели куда-то…

Тут я взялся за голову и подержался за нее немного. Не потому, что разболелась – пока ничто не предвещало, – а чтобы собрать расползающиеся мысли.

Я говорил уже – немного интересовался драконами, когда рассчитывал получить один заказ, связанный со списанным боевым. Сильно в подробности не вдавался, так, получил кое-какое понятие, заодно завел знакомства на драконодроме – подумал, лишними не будут. Мало ли, понадобится раздобыть билет на транспортник до колоний, а для своих всегда местечко найдется… Захаживал я и в заведения, где обычно собирались работники драконодрома. И обслуга, и командиры, и экипажи…

Вот только кто из них был человеком, а кто – драконом? Может, улыбчивый молчаливый гигант Даррил – на самом деле тот здоровенный транспортник, который недавно побил рекорд по скорости доставки сверхтяжелых грузов в колонии? А невысокий, заметно ниже меня ростом, сухощавый и быстрый в движениях Таггар с его хищным профилем и рассеченной шрамом щекой, с орденскими планками на кителе – не командир экипажа, а сам боевой дракон?

Это был очень тесный замкнутый мирок, кого-то со стороны туда просто не допускали. Я мог общаться с ними в том же питейном заведении, обсуждать женщин и последние новости, но ни разу не слышал ничего об их службе. Говорю – наверняка у них языки завязаны не просто подпиской о неразглашении, а и колдовством. Чтобы не сболтнули лишнего ни в бреду, ни в подпитии…

И работать на драконодром устроиться почти нереально даже грузчиком или уборщиком. Офицеры – понятно, там свои кланы, но и в обслугу берут только проверенных людей. Я думал – это продиктовано требованиями безопасности. Мало ли, вдруг «союзникам» вздумается перетравить лучших боевых драконов королевства или, еще того не лучше, молодняк? Да только безопасность, выходит, бывает разная. Есть секреты, которых никому лучше не знать.

С другой стороны, посвящено в это не так мало народу. Утечка информации всегда может случиться… Но кто поверит, что этот вот стальной бронированный гигант, который только что ушел в небо со взлетной горки, позавчера пил пиво и травил байки под развеселую музыку? Или даже принимал участие в гонках на самоходках, вследствие чего немного пострадала стена веселого дома, назначенная финишной отметкой?

А ведь в человеческом облике они намного более уязвимы, чем в родном, крылатом…

И что сделают с тем, кто случайно узнал этот секрет? Провожатый я или нет, убивать-то меня не обязательно. Можно законопатить в тюрьму пожизненно и забыть о моем существовании. А за что… придумают, это не сложно.

Есть еще Кьярра. И чародеи. И кто-то, кому очень понадобился дикий дракон, возможно, последний на нашем континенте, если не во всем мире. Она, к слову…

– Рок? – Кьярра осторожно подергала меня за рукав. – Ты какой-то странный.

– Я думаю, – ответил я.

– У тебя лицо, как будто ты кого-то убиваешь, – сообщила она.

– В самом деле? А говорят, убиваю я с улыбкой, – усмехнулся я. – Соврали, наверно. Пойди пока помой котелок, а я соберусь с мыслями.

Кьярра кивнула и ушла к ручью – я слышал, как она шлепает по воде, а потом, судя по звуку, пытается отдраить пригоревшее песком…

Она не просто дикий дракон, вот что. Если все так, как она говорит, и отцом ее был боевой дракон, впоследствии вернувшийся к людям, то… Он мог сообщить, где пропадал столько времени. Вряд ли мать Кьярры излечила его за день-другой. Скорее всего, он провалялся у нее неделю, а то и больше. Нужно ведь было не только заштопать раны, а еще и дать ему набраться сил. Между делом они еще и Кьярру состряпали, так что… Нет, парой недель там не обошлось. Месяц самое меньшее, даже учитывая чрезвычайную живучесть драконов.

За это время он мог узнать все о матери Кьярры, но вот рассказал ли командованию? Судя по тому, что его случайную пассию, а впоследствии и ее дочь много лет никто не трогал и вообще не замечал, он мог и солгать. Сказал, к примеру, что свалился невесть где, чудом выполз к ручью, питался подножным кормом до тех пор, пока не сумел подняться на крыло. Долго пропадал, это верно, но и изранен был серьезно. Спасибо, что вообще сумел вернуться. И не было там никого, в диких безлюдных (бездраконных, вернее) горах.

Но даже если он не доложил командиру, то мог сказать другу спустя много лет, когда Кьярра уже выросла… Я думал об этом: он вполне еще может состоять на службе. Вряд ли в наших краях, кстати: драконы едва ли сильно меняются внешне с ходом времени, и их должны переводить в другие части. Иначе местные быстро подметят, что такой-то и такой-то будто и не стареют вовсе. Шрамов, может, прибавляется, а вот морщин и седины – нет. Ну пять лет такое может сходить, десять, даже двадцать – и среди людей попадаются такие живчики, что в полвека выглядят едва ли на половину своего возраста, – но вряд ли больше.

И вот, оказавшись где-то далеко отсюда, мог тот дракон поделиться воспоминанием с кем-то? Почему нет? Встретился с ровесником, они и предались воспоминаниям о прошлом. Или, наоборот, рассказывал юнцам о том, как выживать в одиночку… Словом, не угадаешь.

Скорее всего, о Кьярре он даже не знал, а по поводу ее матери – полагал, что ей ничто не угрожает спустя столько лет. Или вовсе о ней не думал – что за чушь, случайный эпизод в бурной боевой биографии!

Однако кто-то услышал его рассказ, заинтересовался, и, как в случае с самой Кьяррой, – не пропустил мимо ушей байки подвыпившего козопаса.

Вопрос: кто и почему связал эти истории воедино? Или вовсе не связывал, а каждая из них существует сама по себе? Не верилось мне в такие совпадения, честно признаться…

И еще кое-что не давало мне покоя: Кьярра легко последовала за мной. Может быть, видела поворот, может, чувствовала… Я пока не выяснил, в чем тут фокус, но сделать это нужно обязательно.

Я никогда не слышал о том, чтобы провожатых использовали в связке с драконами. Помню, как-то размышлял об этом и пришел к выводу: нереально. Дракон слишком быстрый, это во-первых: он проскочит десяток поворотов прежде, чем ты успеешь сориентироваться и выбрать подходящий. Во-вторых, они плоховато зависают на одном месте, а иногда нужно подождать, чтобы открылся желаемый путь. Ну ладно, в этом случае они могут летать кругами. Но во время сражения так не выйдет – собьют сразу же. Мирным же транспортникам ни к чему скрытые дороги. Они летят себе и летят по прямой, а от угрозы найдется, кому их охранять.

О том, что грузы таким способом можно доставлять не только в колонии, я тоже думал. И, уверен, не я один. Очевидно, это признали невыгодным, слишком сложным… И потом пришлось бы держать штат провожатых, причем немаленький. Ну, пускай не на каждого дракона по человеку, но все-таки десятка два надежных провожатых необходимы, а на такую работу абы кого с большой дороги не наймешь. Тренировки нужны, опять же: одно дело выискивать скрытые дороги на земле, и совсем другое – в воздухе на порядочной скорости. Я бы не взялся, если честно, во всяком случае, с ходу.

А провожатых не так уж много, я упоминал. Надежных среди них – еще меньше (я отношу себя к таким, но со мной не всякий согласится). Выходит – тупик…

Но вот если драконы сами способны различать повороты и проходить на скрытые пути (пусть будет так, а то дорога в воздухе – странно звучит), то картина меняется. Это какой простор для применения их способностей: и разведка, и внезапные нападения, и все та же доставка грузов кратчайшим путем, в обход штормов, бурь и чужих недружественных территорий!

Почему же прежде так не поступали? Ведь за подобную возможность непременно ухватились бы руками и ногами, едва прознав о ней! Неужели не представляли, что драконы способны на подобное?

Вполне вероятно, решил я. Те драконы, что давно обитают бок о бок с людьми, выросли с ними рядом и никогда не жили на воле, могут просто не знать об этом. У них не было нужды искать новые убежища, места для охоты, да просто – путешествовать, не важно, по собственному желанию или насущной необходимости, они привыкли действовать в рамках приказа. А главное – они не слышали рассказов родителей, которые, в свою очередь, узнавали всевозможные секреты от своих стариков. Этого достаточно для того, чтобы знание попросту исчезло, – хватит одного-двух поколений выращенных в неволе. И даже если прирученные драконы видели какие-то ответвления привычных маршрутов, то не понимали, что именно заметили. Есть задание – они выполняют, вот и все.

Ну а диких давным-давно никто не встречал и уж тем более не общался с ними… Кроме меня. И того боевого дракона…

– Кьярра! – окликнул я. Она как раз вернулась в дом. Похоже, опять выкупалась: с волос и одежды текло. – Скажи, твоя мать не называла тебе имени отца?

– Называла, конечно, – ответила она и села к огню обсыхать. Хотя на ней и так все сохло мгновенно. – Но я не скажу.

– Я помню, ты говорила, что человеку его воспроизвести не под силу, – отмахнулся я. – Речь о другом: не упоминала ли она, как его звали на службе? Среди людей? У боевых драконов обычно есть кли… м-м-м… прозвища. Стремительный, к примеру, Синий Гром или Стальная Погибель…

– Не помню такого, – помотала головой Кьярра. – А зачем тебе?

– Подумал, что его можно разыскать, – ответил я. – С именем было бы проще, но и так возможно…

Действительно: зацепки на драконодроме у меня сохранились. Если расспрашивать осторожно (а еще делать вид, будто старый дракон интересует не тебя, а какого-то клиента, и подмазывать достаточно щедро), то можно кое-что выяснить. Если удастся подсчитать, сколько примерно лет Кьярре, будет легче: сразу станет понятно, в какой именно войне участвовал ее отец. Нет – все равно вычислить можно, не так уж много боев велось в районе тех гор. А если еще…

– Слушай-ка, а вы не носите одежду потому, что вам она совсем не нужна, или потому, что если превратитесь, она в клочья порвется?

– Не знаю, – ответила Кьярра. – Я никогда не пробовала. Но мама говорила, на отце был мундир. Рваный из-за ран, но раз был – значит, он в нем и превращался, правильно? Ты говоришь, люди не ходят голыми. Он жил среди людей и должен был одеваться. Так?

– Выходит, так, – согласился я и скрестил пальцы на удачу. – Она не говорила, какого цвета был этот мундир? И вообще, как выглядел?

– Ну… вроде бы как осеннее небо. Такой… не серый и не синий, между. С белой полоской по… ну, вокруг горла. И еще с какими-то железными подвесками. Мама говорила, отец ими очень дорожил. Одна потерялась, так он два дня искал и ее заставил. Странно, ведь даже не золотые…

Сизый мундир с белым кантом – это как минимум ведущий крыла (так называется отряд у боевых драконов). Железные подвески – очевидно, награды. Странно, конечно, – почему он при полном параде вылетел в бой? Но кто знает, что тогда случилось? Он вообще мог оказаться в сопровождении какой-нибудь важной персоны на транспортнике, на них напали… Гадать можно до бесконечности, но я не видел в этом смысла. Главное, приметы есть.

– Кьярра, а как он выглядел? Про размер я понял – намного больше твоей матери, а значит, и тебя. Но боевые примерно одной величины, с этим просто… А масть?

– Мама говорила – как его мундир, – охотно ответила она. – Только без белой полосы и блестящий. Я всегда жалела, что не такая. Но с моей шкурой проще прятаться. Его в горах было видно издалека.

– Ясное дело, такая окраска – для открытого неба… или даже моря, – вслух подумал я. – Ну а в человеческом облике он каким был?

Кьярра задумалась, вспоминая.

– Мама говорила – он был темный, – выдала она наконец. – Не как Веговер, а примерно, как ты. Только ты такой от солнца, а он сам по себе.

– Я не только от загара такой коричневый, – сказал я. – Сам по себе тоже не белокожий. Посветлее, чем ты, но все-таки… И сверху еще прожарился, вот и вышло, что вышло.

– Понятно… Но ты не отвлекай, – нахмурилась Кьярра. – Цветом я на отца похожа. А мама была совсем белая, когда становилась человеком. И волосы у меня тоже темные и вьются, как у него. А глаза, как у мамы. У него были зеленые.

– Отлично! – сказал я.

– Что?

– То, что приметы яркие, – пояснил я. – Заметные шрамы или еще какие-то отметины у него не имелись?

– Конечно. Он же сильно поранился.

– Ну, каждого встречного не разденешь… На лице, я имею в виду. Может, не шрамы, а родимые пятна? Пальцев не хватало, уха или глаза?

– Нет, она ничего такого не упоминала, – ответила Кьярра, подумала и спросила: – Значит, ты хочешь его найти?

– Во всяком случае, попытаться можно. Даже если не отыщем его самого, попробуем понять, к кому потянулась ниточка и когда… – задумчиво произнес я, не заботясь о том, понимает она или нет. – Выяснить это будет не так-то просто, но ничего невозможного нет. А если твой отец еще жив, все упростится. Или усложнится, это как посмотреть…

– О чем ты говоришь? – удивилась она.

– Так, мысли вслух, – улыбнулся я и подумал: чтоб мне провалиться на этом месте, я влип в очень серьезную историю!

И если я прижму Веговера к стенке и выпытаю, на кого работали Сарго и Тродда (я бы их самих прижал, да кишка тонка), все прояснится еще больше. А тогда уже я смогу решать: участвовать в рискованной игре или уносить ноги как можно дальше и как можно быстрее…