Книга Священный крест тамплиеров - читать онлайн бесплатно, автор Наталья Николаевна Александрова. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Священный крест тамплиеров
Священный крест тамплиеров
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Священный крест тамплиеров

– Да, – ответила Эва твердо. – У меня была только дорожная сумка синего цвета, которая лежала над моим сиденьем в салоне. Когда я вышла из автобуса, эта сумка осталась на месте.

– Что ж, так и запишем… – Следователь действительно что-то записал. – Значит, вы утверждаете, что у вас была с собой только дорожная сумка, которая лежала на багажной полке в салоне автобуса…

– И еще маленькая дамская сумочка с документами. Которая была при мне, когда я вышла из автобуса на автостоянке.

– Да-да… надеюсь, вы понимаете, что несете ответственность за дачу ложных показаний?

– Да…

Эва отвечала твердо и уверенно – но в душе у нее были смятение и растерянность.

Неужели это в ее чемодане оказалась бомба, от которой погибли ее попутчики? Но как она могла попасть в ее чемодан?

Эва уверена, что, когда приехала на таллинский автовокзал, в чемодане не было ничего лишнего, только ее вещи. Она сама поставила чемодан в багажное отделение под днищем автобуса.

Но потом, в дороге, она не следила за чемоданом. Автобус останавливался несколько раз – сначала в Эстонии, потом – на нашей территории. Последний раз – если не считать ту самую остановку в Бережках – в Кингисеппе, где какой-то мужчина поднял шум из-за своего багажа. Дескать, он заранее предупредил водителя, что выходит в Кингисеппе, а тот нарочно его чемодан задвинул в самую даль, так что теперь его не достать. Водитель не остался в долгу, они поругались. Вещи передвигали, доставали, и при этом кто-нибудь вполне мог подложить что-то в ее чемодан… Эва тогда отошла в сторонку, чтобы не слушать скандал, у нее от дальней дороги и без того разболелась голова, хотелось глотнуть свежего воздуха и постоять в тишине.

Сейчас Эва подумала, не рассказать ли все это следователю – но тут же одумалась. Он ей, конечно, не поверит и тут же запишет в подозреваемые. Да он и сейчас считает ее главной подозреваемой.

Эва понимала, что у следователя есть для этого основания.

Хотя бы то, что она единственная из пассажиров не была в автобусе в роковой момент.

– Значит, это был не ваш чемодан? – еще раз спросил следователь, сверля Эву взглядом.

– Нет, не мой! – повторила она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал и глаза не бегали.

– Так и запишем! – Он действительно что-то записал.

– У вас есть еще вопросы? – проговорила Эва, удивляясь собственной дерзости. – А то мне на работу нужно.

– Это я буду решать, когда закончится наш… разговор. Впрочем, для первого раза и правда достаточно. Мы проверим ваши показания и потом обязательно еще раз встретимся.

В этих словах отчетливо прозвучала угроза – и в обещании новой неизбежной встречи, и в многозначительном местоимении «мы», которое давало Эве понять, что она имеет дело не с одним следователем, а с огромной, всесильной организацией, так что у нее нет никаких шансов выйти победителем из этого единоборства.

Тем не менее Эва поняла, что допрос подходит к концу, и вздохнула с облегчением. Кажется, она, по крайней мере, на этот раз не сказала ничего лишнего…

– А могу я спросить, – неуверенно начала Эва.

Она хотела узнать, сколько же было жертв, но следователь остановил ее властным движением руки:

– Постойте, это еще не все!

– Но вы сказали…

– Осталась еще одна маленькая формальность.

Он выдвинул ящик стола и достал оттуда плоскую пластиковую коробку, открыл ее. Оказалось, что это не коробка, а какое-то электронное устройство, внутри которого был плоский, тускло светящийся сенсорный экран.

– Приложите к этому экрану большой палец! – потребовал следователь.

– Это что – прибор для снятия отпечатков? – догадалась Эва.

– Верно, – кивнул мужчина.

Эва видела в старых фильмах, как прежде снимали отпечатки пальцев – мазали подушечки каким-то черным порошком и потом прижимали их к бумаге. После этой процедуры руки были испачканы, и требовалось много усилий, чтобы их отмыть. Видимо, с тех пор техника и в этом направлении сделала большой шаг вперед.

Эва прижала палец к экрану. В какой-то момент следователь чертыхнулся и попросил ее повторить – видимо, прибор не сработал как нужно. Старый-то способ был куда надежнее, работал без осечек…

Наконец процедура была закончена, следователь подписал повестку и отпустил Эву.

В приемной секретарша Рыжикова взглянула на нее с удивлением – она-то думала небось, что Эву выведут сейчас в наручниках, и предвкушала, как будет рассказывать об этом приятельницам в туалете. Эва насмешливо взглянула на секретаршу – при ее неумении держать язык за зубами вряд ли она долго здесь проработает!

Она показала подписанный пропуск нелюбезному дежурному и вышла на улицу.

Шел дождь, и Эва расстроилась, потому что не взяла с собой зонтик. Мимо проносились машины, и каждая вторая старалась окатить ее грязной водой. Эва вспомнила, что ее собственная машина все еще в ремонте.

Проклятие, ведь обещали же ей перед командировкой все закончить! И вот не звонят, ни слуху от них, ни духу.

Эва полезла было в сумку за мобильником, чтобы устроить этому автосервису грандиозный скандал, но поняла, что у нее совершенно нет сил. Голову сдавило, как обручем, в ушах застучали тысячи молоточков, все вокруг внезапно потеряло четкость. Она пошатнулась и оперлась о стену. И тут заметила камеру, которая висела над дверью.

Так, хорошо бы отсюда поскорее уйти, не маячить перед камерой. Кто их знает, может, обитателям этого здания покажется подозрительным, что она задержалась.

Эва стиснула зубы и приказала себе идти. Прямо, не шатаясь и не сворачивая. Никто ей на помощь не прибежит, надо самой добраться до какого-нибудь места, где можно посидеть и прийти в себя. Ничего с ней такого нету, это просто от стресса и от голода, с утра ничего не ела. Да и утром-то выпила чашку кофе с сухариком.

Дождь стал слабее, теперь только мелкие холодные капли падали с хмурого неба.

«Не сахарная, не растаешь!» – говорила в таких случаях бабушка Элла.

Эва шла, не обращая внимания на дождь, выискивая глазами вывеску кафе. Как назло, не попадалось ничего приемлемого. От свежего сырого воздуха стало легче, голову больше не стискивал железный обруч. Зато набежали мысли. Мысли были тревожные и безрадостные.

Что-то с ней происходит. И хорошо бы понять, что именно, пока эти, из очень серьезной организации, не навесили на нее участие в террористическом акте. Да запросто, дело-то вон какое громкое. Люди погибли…

Эва остановилась у витрины какого-то магазина. Вот именно, ее считают подозреваемой, а она понятия не имеет, что все-таки произошло. Все вокруг все знают, вон Леонида Павловна полностью в курсе, а она даже не удосужилась телевизор поглядеть! Да хоть в телефоне новости почитать!

Сколько человек погибло, кто выжил, кто ранен, это же важно!

И почему, черт возьми, бомба оказалась в ее чемодане? Ну, допустим, это случайность, засунули на остановке в Кингисеппе в первый попавшийся чемодан. Точно, они могли это сделать только в Кингисеппе, потому что на границе довольно строгий досмотр, собаки ходят натренированные, обнюхивают багаж.

Так, что у нее было в чемодане такого, что укажет на нее? Обычные женские шмотки, одежда, пара босоножек. Ах да, пиджак новый, с чеком, по которому ее можно вычислить, она же карточкой платила. Ну, будем надеяться, что он сгорел. Судя по тому, что следователь показал ей кусок кожи, чемодан разнесло в клочья. А вдруг кто-то из пассажиров вспомнит, что она была с чемоданом? Это вряд ли, тут же поняла Эва, после такого ужаса человек и про свои-то вещи не вспомнит.

Тут она подумала о камерах. Есть же они везде. Ну не везде, но на автовокзале точно есть. И на заправках. С другой стороны, когда она уезжала три дня назад, садились в автобус прямо на улице, не было там никакой камеры. А вот в Таллине вполне могла быть, ну пока наши с эстонцами договорятся, время пройдет.

Эва осознала себя стоящей у витрины. Дождь кончился, и она решила пройти до торгового центра, там уж точно есть кафе.

И тут рядом возник парень. Не то чтобы очень молодой, но вид у него был какой-то несолидный. Подстрижен плохо, одет очень скромно, а самое главное – на шее у него висел фотоаппарат.

– Привет! – сказал он. – Можно тебя на пару слов?

Эва мгновенно напряглась. Не хватало ей еще папарацци! Еще бы – такая сенсация – террористический акт! Им плевать, что люди погибли, лишь бы что-то новенькое напечатать.

– Отвали, – процедила она сквозь зубы и отвернулась.

– Да ладно тебе. – Он нацелился на нее фотоаппаратом. – Я же знаю, что ты в том автобусе ехала, мне только снимок и несколько слов!

– Отвали! – Эва хотела уйти, но парень очень ловко оказался на ее пути. Тогда она двинула его локтем и быстро пошла по улице. Он догнал ее и пошел рядом.

– Слушай, ну я же ничего плохого не хотел, – примирительно сказал он, – это же работа моя – новости освещать.

Эва молча шла к торговому центру, надеясь на то, что на крайний случай скроется там в туалете. Ну, не будет же папарацци ее возле двери сторожить. Можно к охране обратиться, если что. Или в толпе покупателей затеряться.

Вот показались впереди вертящиеся двери торгового центра.

– Слушай, за информацию можно и денег получить! – сказал парень и взял Эву за локоть.

– Да отстань ты! – Она пнула его под коленку, но он успел-таки щелкнуть фотоаппаратом.

– Вот не хотела по-хорошему, – сказал он, – так теперь такой чувырлой получишься!

И тут по бокам парня возникли двое мужчин, удивительно похожих друг на друга. Они были в одинаковых темных костюмах и белых рубашках, только у одного галстук был синий, а у другого – серый. Волосы тоже были разного оттенка, у одного более светлые, у второго – потемнее, зато стрижки совершенно одинаковые. Оба мужчины синхронно взяли парня под локти и едва не оторвали от земли.

– Э, ребята, вы чего? – забеспокоился парень.

– Ты сейчас отойдешь от девушки и пойдешь куда подальше, – сказал тот, у кого был синий галстук. Сказал он это без всякого выражения, смотря перед собой совершенно оловянными глазами.

– Быстро пойдешь и забудешь, что ее видел, – поддакнул серый галстук.

– Нет, а что такого? – возмутился парень. – Что я сделал-то? И вы вообще кто такие, чтобы мне приказы отдавать? Я, между прочим, пресса! Четвертая власть!

– Пресса? – в голосе синего галстука проявилось какое-то выражение, а именно – презрение. В это время его напарник сорвал с шеи парня фотоаппарат и бросил его на асфальт.

– Эй, ты что? Он же дорогой! – закричал парень и рванулся из рук тех двоих. Не успел, потому что синий галстук с размаху наступил на фотоаппарат ногой. Послышался треск.

– Ох ты! – Парень присел на асфальт. – Я же сколько работать должен… Ну вы и сволочи… Гады ползучие! – Он плюнул на ботинок того, кто был ближе, кажется, того, в синем галстуке.

– Ах ты! – Тот с размаху ударил ногой парня в челюсть.

Парень беззвучно упал на спину.

– Да что же это? – опомнилась Эва и крикнула толстому охраннику, который пялился на них сквозь стеклянные двери торгового центра. – Человека убивают, вызывай полицию!

Двое мужчин в одинаковых темных костюмах развернулись и неторопливо пошли прочь. Эва подбежала к лежащему парню, ей показалось, что он мертв.

«Этого еще не хватало!» – в страхе подумала она и ужасно обрадовалась, когда он пошевелился и открыл глаза.

– Эй, ты как?

Парень приподнялся, уцепившись за ее руку, потом сел и закрутил головой.

– Что это было?

– В морду тебе дали, – подсказала Эва, – ботинком.

– Ну, сволочь, попомнит он у меня! – Парень ощупал лицо. – Запросто мог челюсть сломать!

– Эй, вы там как, оклемались? – крикнул толстый охранник. – Тогда хорош перед дверью валяться, всех посетителей распугаете!

Парень со стоном поднялся, опираясь на Эву.

– Мне бы в себя прийти, отдышаться… – вздохнул он, – голова кружится.

– Пойдем! – Она показала на вывеску кафе, которое находилось тут же, в торговом центре.

Охранник смотрел недовольно, но ничего не сказал. Остатки фотоаппарата валялись на асфальте.

Они уселись в кафе за самый дальний столик. Парень принял от Эвы влажную салфетку и обтер лицо.

– Извини, – сказал он, – извини, что так вышло. Я и не думал… не ожидал…

– Кто эти люди? – удивлялась Эва – Чего они от тебя хотели?

– А ты не поняла? – Парень смотрел с легкой насмешкой. – Они же тебя пасут.

– Ты думаешь, они оттуда? – удивилась Эва.

– А откуда же еще? Ты вышла, они – за тобой, я видел.

Эва молчала, пораженная. Так вот почему следователь отпустил ее так легко! Он приставил к ней хвост. Точнее, два хвоста. И она, Эва, была такой идиоткой, что не заметила этих двоих, да их и слепой заметил бы!

– Слушай, давай знакомиться, – сказал парень, принимая из рук официантки большую чашку кофе и тарелку с омлетом. – Меня Федя зовут, а про тебя я знаю, ты Эва.

– Что еще ты про меня знаешь? – нахмурилась Эва. – И откуда, интересно?

– Ну, у нас, журналистов, свои источники информации, – уклончиво ответил Федор. – Я знаю, что ты в том автобусе ехала, а на заправке отстала. То есть повезло тебе, если честно. Если бы не отстала, то сейчас бы в морге находилась, обгоревшая вся, как головешка.

– Зачем ты такое говоришь? – Эву передернуло.

– Затем, что вместо тебя человек погиб!

– Не поняла… – Эва отставила чашку, – объясни.

– Да это я так… – Федя смутился. – Источник мой сказал, что на твоем месте какая-то женщина сидела, ее поначалу за тебя приняли.

– Точно, – Эва вспомнила, как все сотрудники всполошились, когда она явилась на работу, как Светка Милашкина кричала «Сгинь!» и складывала из пальцев крест. – А что ты еще про это дело знаешь?

Эве пришло в голову, что этот Федя может принести пользу. Может, и не врет он про свои источники, и она может у него что-то узнать. Но надо с ним быть поосторожнее, лишнего не болтать.

– Федя, – Эва ласково ему улыбнулась, – вижу, что человек ты осведомленный, так расскажи, я ведь тебе не конкурент.

– Ну, все считают, что это теракт, – неохотно начал Федор, поддавшись на грубую лесть, – однако пока никакая организация о себе не заявила и ответственность на себя не взяла. Эксперты пока своего мнения не высказывали, работают, землю носом роют, но… вот ты на каком месте сидела?

– Сзади, на предпоследнем справа. За мной дверь, а потом еще сиденье, там никого не было. Я специально сзади место попросила, потому что обычно никто там сидеть не хочет, и место рядом со мной было свободно. А что?

– В общем… взрывчатка была в чьем-то чемодане, – Федор наклонился к чашке и не видел, как у Эвы блеснули глаза – стало быть, он не знает, что чемодан-то был ее. – Я поспрашивал специалистов, говорят, что взрыв был направленный. То есть так получается, если взрывчатку заложить в самом конце багажного отделения.

«Точно, мой чемодан передвинули на остановке в Кингисеппе»! – сообразила Эва.

– Когда взорвалось, автобус съехал в кювет и перевернулся как раз на ту сторону, где двери, – бормотал Федор, – водитель пристегнут был, ничего с ним не случилось. Он не растерялся, окно выбил, и пассажиров через кабину выводил. Кого-то ранило, кто-то сознание потерял, кто-то руки-ноги сломал, но все живы. Кроме пяти человек, у этих шансов не было. Там всего мест было восемь, что сзади, но заняты пять.

– Точно, напротив муж с женой сидели, она противная такая, все время его пилила… – вспомнила Эва, – а дальше я уж и не помню кто.

– Как-то мне стремно. – Федор поглядел на Эву поверх чашки, и глаза его были грустными. – Может, это и не теракт вовсе, а просто заказное убийство?

– Что, целый автобус заказали? – хмыкнула Эва.

– Да говорят же тебе, что восемь мест были самые опасные! – Федор повысил голос и тут же оглянулся по сторонам.

– Не кричи, – цыкнула Эва, – вообще, тебе чего от меня надо? Только честно!

– Да и сам не знаю, – вздохнул он, – думал, может, ты что вспомнишь, чтобы это дело как-то прояснить. Потому как эти, – он мотнул головой в сторону здания серьезной организации, – ничего ведь не выяснят. Спишут на теракт, найдут какого-нибудь бедолагу…

«Уже нашли, – подумала Эва, – меня…»

А ведь, пожалуй, этот Федя прав. Мыслит разумно. И хочет сам это дело расследовать, чтобы эксклюзив получить и прославиться. И он может быть ей полезен. Потому что если выяснится, что взрыв вовсе не теракт, а заказное убийство, то эти, из организации, от нее отстанут. Будут искать заказчика, скорее всего не найдут, но все-таки…

– Ты молодец, толковый парень, – сказала Эва и погладила Федю по руке, – давай не терять связь. Обменяемся телефонами, как что узнаем – сразу друг другу сообщим. Я постараюсь вспомнить своих попутчиков, ты же выяснишь их имена и координаты. И еще про ту женщину, что на моем месте сидела. Кто она такая?

– Ладно. – Федор отвернулся, подзывая официантку.

Несмотря на его протесты, Эва положила на стол деньги и поскорее ушла.

На работу ехать не имело смысла, рабочий день кончился. По дороге домой она так интенсивно думала, что заболела голова. Этот Федя вроде бы не врет, а с другой стороны, какой-то он простоватый. Выболтал ей все, что знал, а взамен ничего не получил.

Эва не собирается ни с кем откровенничать. Тем более с журналистом. Пускай он ищет имена этих пяти погибших, а она займется другим. Ей нужно найти ту девку, что налетела на нее на заправке, а лучше – лейтенанта Черемыкина. Хоть следователь и записал его фамилию, вряд ли он станет его искать. Во всяком случае, торопиться не будет. А как придут к нему записи с камер, да как увидит он на них Эву с коричневым чемоданом – так и все, собирайте теплые вещи, сушите сухари. Никакой Черемыкин не поможет.

Утром Эва позвонила в автосервис и не успела начать ругаться, как ей сообщили, что машина давно готова и чтобы Эва немедленно ее забирала, они даром держать ее в гараже не согласны. Эва позвонила начальнику и наврала, что ее снова вызывают на допрос прямо с утра и она выйдет с обеда. Начальник не посмел возразить.

Эва забрала машину из сервиса и решила поехать на двадцатый километр, на ту заправку, с посещения которой и начались все ее неприятности.

В просторной монастырской трапезной было шумно и многолюдно. За верхним столом, стоявшим на почетном возвышении, в дальнем от входа конце зала, сидел настоятель монастыря отец Огюст. По правую руку от него расположился почетный гость – знатный рыцарь из влиятельного и богатого ордена тамплиеров Жиль де Леннуа, который третий день гостил в монастыре. Прочие места за верхним столом занимали важные священнослужители и дворяне из свиты тамплиера, за нижним столом сидели простые монахи и слуги рыцаря. Аббат был одет в традиционное для ордена францисканцев одеяние простого, скромного покроя, с откинутым капюшоном, однако этот монашеский плащ был сшит из дорогого фламандского сукна, а на шее монаха красовалось резное распятие из слоновой кости. По всему было видно, что он не ограничивает себя свойственными для его ордена аскетическими правилами.

Тамплиер был одет куда более пышно.

Устав его ордена не ограничивал своих членов почти ни в чем, и хотя официально они назывались «бедными рыцарями Храма Господня», в действительности тамплиеры окружали себя всей доступной роскошью. Жиль де Леннуа был облачен в кафтан из алого сукна тончайшей выделки. Поверх этого кафтана был накинут короткий голубой плащ, по которому были вышиты серебром цветы из райского сада. Только нашитый на плечо алый крест говорил о его принадлежности к ордену.

Орден тамплиеров был основан в двенадцатом веке несколькими христианскими рыцарями, которые поставили своей задачей защиту паломников, прибывавших в Палестину, дабы поклониться святыням Иерусалима, Вифлеема и прочих мест, где прошли трагические и величественные события, описанные в Новом Завете.

Доблестные рыцари защищали паломников от разбойников и жестоких иноверцев, не требуя за это никакой платы – они считали, что доблесть и добродетель и есть плата за благие дела. Они считали также, что истинному христианину приличествует бедность, и даже избрали своим гербом изображение двух рыцарей, едущих на одном коне.

Его Святейшество папа, узнав о замысле добродетельных рыцарей, благословил их благородный почин и учредил новый орден, который получил название ордена Бедных рыцарей Храма Господнего, или коротко – храмовников, тамплиеров.

Поскольку новый орден пользовался покровительством самого папы, его влияние чрезвычайно выросло, число рыцарей и слуг ордена стремительно умножалось, и вскоре орден тамплиеров превратился в большую и влиятельную силу.

Тамплиеры более не ограничивались защитой паломников. Теперь они помогали христианским правителям в сражениях с иноверцами, а то и друг с другом, не гнушаясь при этом брать с них плату за эту помощь.

Первоначальный завет бедности был забыт, и со временем в хранилищах ордена скопились немалые богатства.

Вскоре кому-то из руководителей ордена пришла в голову гениальная идея, которой суждено было на многие столетия пережить сам орден и даже изменить мировую экономику.

Отправляясь в Святую Землю, паломники брали с собой деньги на дорожные расходы. Неудивительно, что эти деньги привлекали воров и разбойников, делая паломничество еще более опасным. И тут тамплиеры предложили свои услуги.

Перед тем как отправиться в путь, паломник мог отдать свои деньги представителю ордена в Марселе, или в Генуе, или в Мюнхене, или в любом другом крупном европейском городе. В обмен на деньги тамплиеры выдавали паломнику особым образом составленную расписку. Добравшись до Святой Земли, паломник обращался к тамплиерам в Иерусалиме, Акре или другом городе и в обмен на расписку получал обратно свои деньги – за вычетом некоторого процента за услуги. Таким образом, путешествие становилось безопаснее, а деньги – целее.

Но паломники – люди по большей части небогатые, а ведь были и купцы, которые вели дела с Востоком и которым также нужно было безопасно доставлять туда свои деньги. И они тоже стали обращаться к тамплиерам.

В общем, тамплиеры первые додумались до идеи перевода безналичных денег и фактически создали первый банк Европы.

Богатства ордена росли. Тамплиеры занимались теперь не только и не столько защитой паломников или даже военными действиями – главным их занятием стали финансовые операции. Они предоставляли займы торговцам и феодалам, и даже суверенным правителям – королям, герцогам и прочим владыкам, временно оказавшимся на мели. Даже влиятельнейшему королю Франции и Его Святейшеству папе.

Занятие это было прибыльное, но рискованное – могущественному должнику может прийти в голову идея, что расправиться с кредитором проще и выгоднее, чем отдавать ему долги…

Трапеза была в полном разгаре. Отец настоятель пил дорогое кипрское вино большими бокалами, и лицо его раскраснелось. Не оставлял он своим вниманием и изысканные кушанья – жирных пулярок, бургундских улиток, паштет из гусиной печени и прочие деликатесы. Тамплиер был более сдержан. Несмотря на выпитое вино, на его длинном, покрытом шрамами лице сохранялось озабоченное и утомленное выражение.

Вдруг в трапезную вошел молодой прислужник. Он подошел к верхнему столу, поклонился аббату и проговорил:

– Позвольте известить вас, святой отец, вашего гостеприимства просит еще один путник со свитой. Он стоит возле ворот монастыря и ждет вашего ответа.

– Кто таков? – осведомился аббат, взглянув на прислужника через зеленоватое стекло бокала.

– Милорд де Треси, королевский комиссар! – доложил служитель.

При этих словах лицо тамплиера помрачнело пуще прежнего. Аббат же оживился и воскликнул:

– Проси! Проси милорда де Треси разделить нашу скромную трапезу и передай отцу Жильберу, что я прошу как следует принять его спутников.

– Слушаюсь, святой отец!

Прислужник вернулся к воротам.

Тяжелые дубовые створки отворились, и в монастырский двор въехал высокий сухощавый рыцарь в дорожных доспехах, на которые был накинут черный плащ. За ним последовали еще два десятка всадников – все в доспехах и при оружии.

Гости спешились. Монахи под руководством монастырского кастеляна отца Жильбера отвели их коней в конюшни, гостей же проводили в трапезную.

Войдя в ярко освещенный зал, королевский комиссар подошел к аббату, сдержанно поклонился и проговорил:

– Простите, святой отец, что я со своими спутниками прервал вашу трапезу, но вынужден просить вашего гостеприимства, ибо прибыл к вам по приказу его величества.

– Всегда рад принять у себя слуг милорда короля! – вежливо ответил ему аббат. – Прошу вас, садитесь рядом со мной и разделите наш скромный ужин.