Тайна золотого остролиста

– Нет, – пыхтя, пробормотал сынок, – почти забрался. Мам, здесь есть место.

– Поздно, – прошептала я, ощутив, как ледяной холод сковал тело, сердце замерло, а ноги подкосились от ужаса. Но всё же я нашла в себе силы и сиплым голосом пробормотала: – Что бы ни случилось, сиди и не спускайся.

– Мам…

– Мяу…

– Что? – потрясённо воскликнула я, уставившись на откормленного котяру. Стоило ему застыть в двух метрах от меня, как преследующий нас шум исчез. – Так это ты за нами шёл?

– Мама?

– Нас преследовал кот, наглый и неповоротливый, – сердито пробурчала я, прислонившись спиной к стволу дерева, и насмешливо взглянула на животное. – Удивляюсь, как ты так умудрился отъесть морду, если ходишь по лесу словно слон. Тебя же за версту слышно.

– Мря? – сердито посмотрел на меня котяра, поставил лапы на мешок и ткнул носом именно в то место, где лежало мясо и кусок колбасы.

– Обойдёшься, нам самим мало, а судя по твоей комплекции, тебе не повредит сбросить пару кило.

– Ой! Какой красивый, – раздался за спиной восторженный голос сына, и тут же мимо меня промчался маленький вихрь.

– Ну не знаю, – с сомнением пробормотала я, глядя на лукаво поглядывающего на меня кота. – Ладно, нам нужно выйти к деревне до наступления темноты. Идём, Джереми.

– А он с нами пойдёт?

– Зачем? Он, видимо, лесной житель, вот пусть здесь и живёт, – произнесла я, чуть завышая голос к концу фразы, чтобы внушить коту эти слова. – А нам надо спешить. Ты не устал?

– Нет.

– Отлично, тогда вперёд, навстречу приключениям. – Я взмахнула рукой в сторону виднеющегося вдали просвета.

Тропинка, по которой мы шли, была вполне удобной, утреннее солнышко ласково припекало, а птицы, перескакивая с ветки на ветку, сверху обругивали идущего следом за нами рыжего кота…

Лес закончился неожиданно. Его сменили небольшие огороды, лачуги из старого тёса и обломки кирпичных стен, усыпанные лишаями плесени. Дорога, заросшая травой, вела вдоль заброшенных некогда добротных домов, петляя по узким улочкам. От порыва ветра покосившиеся двери и ставенки жутко скрипели, нагоняя тоску и страх.

– Не отставай от меня ни на шаг. – Настороженно осматриваясь, я шёпотом добавила: – В таких местах часто живут опасные личности.

– Абис нас защитит. Ты видела, как он напугал огромную птицу? – уверенно проговорил Джереми, с гордостью поглядывая на привязавшегося к нам кота.

– Угу, защитит он, просто есть хотел, но у кого-то слишком толстая попа, и птицу он поймать не сумел, – ворчливо проговорила я, косо взглянув на наглого котяру, а тот, в свою очередь, бросил снисходительный взгляд на меня и медленно прошествовал мимо, вырываясь вперёд. – И почему Абис?

– Он сказал, – недоумённо произнёс сын, – вот смотри, идёт впереди нас и зорко за всем наблюдает.

– То есть как сказал? – удивлённо переспросила я, внимательно вглядываясь в личико сына, ища признаки жара, но сын был здоров и очень бодр, в отличие от меня.

– Ну, я спросил, как его зовут, а он лапой показал на цветок, – равнодушно пожал плечами Джереми. – Бабушка Мари называла его абис, он горький и колючий, но очень полезен, так она говорила.

– Ну да, имя подходящее, но вот полезен ли кот так же, как и цветок, я что-то сомневаюсь, – пробормотала я, уже ничему не удивляясь, и шёпотом добавила: – Иди сюда. – И подхватила сына за руку, заметив первых людей в этой стране.

Заросшая дорога вдоль лачуг давно закончилась, выведя нас к окраине города. Серые в пятнах плесени дома, заклеенные бумагой или заткнутые тряпками окна. Некоторые здания ещё держались, их стены хоть и были местами облуплены, но крыша цела и даже почти во всех окнах стёкла. На таких домах чаще всего висели наклейки о сдаче жилья, но мы прошли мимо.

Жить с ребёнком среди разрушенных зданий, обвалившихся стен, проходя рядом с которыми непроизвольно втягиваешь голову в ожидании, что всё это обрушится на тебя? Или где среди наваленной кучи мусора копошатся полуголодные оборванцы? Здесь было небезопасно и невероятно страшно. Люди, спешащие куда-то, были ужасно хмурыми, но чаще всего злыми. Сердитые мамаши с громкой бранью тащили детей к некогда ярко раскрашенному зданию – теперь же серое нечто с полуразрушенной стеной мрачно возвышалось над развалинами.

– Мама? – испуганно прошептал сын, глядя, как два невменяемых мужика мутузят друг друга, катаясь в пыли. У обоих были окровавленные лица, одежда, или то, что от неё осталось, клочками свисала с худых грязных тел.

– Не бойся, сейчас мы пройдём эту часть города, – так же тихо сказала я, прижав ребёнка к себе поближе, даря успокоение, – вот видишь, и Абис на них поглядывает и в случае чего мигом утихомирит.

– Я же говорил, – чуть приободрился сын, – вот он какой сильный.

– Очень, – согласилась я, но тут же нахмурила брови в ответ на высокомерный взгляд наглого котяры. Ну никак я не могла простить ему своего испуга и заполошного бега по лесу.

Спустя час спешной ходьбы мы прошли и эту мрачную и страшную часть города. На улицах всё чаще стали встречаться прилично одетые женщины и мужчины, спешащие на работу. Дома небогатые, но целые, а улицы чистые, даже клумбы с цветами есть. Небольшие лавочки постепенно открывали свои двери и окна, а вывески приглашали приобрести самый лучший товар, который имелся, конечно же, только здесь.

Всё это мы проходили мимо… Я не знала, что ищу. Может, более благополучный район, где будет не страшно оставлять ребёнка одного, если потребуется ненадолго выйти. Или я просто следовала за идущим впереди котом, а он даже и не думал сворачивать к домикам, вполне красивым и милым, на которых висели объявления о сдаче комнат.

«Глупо», – мысленно выругавшись и сердито посмотрев на кота, я стала внимательней всматриваться в домики, на которых висели объявления.

– Мам, есть хочется, – произнёс сынишка, он, не прекращая крутить головой, разглядывал домики, лавочки, маленькие магазинчики и проходящих мимо нас людей. Иногда он восхищённо восклицал, делясь впечатлениями от увиденного, а я искренне радовалась тому, как он оживает.

– Сейчас найдём тихое местечко и перекусим, – ответила я, вновь осмотрелась, но ничего подходящего не нашла. Сомневаюсь, что вот тот мужчина с огромным животом и залысиной дозволит присесть за столик у его пекарни и перекусить тем, что у нас есть, а купить у него даже крохотную булочку я не в состоянии, монет у меня совсем не было.

Ища подходящий домик для себя и Джереми, я надеялась, что плату за первый месяц отработаю. Буду мыть дом, стирать, готовить, убирать и ухаживать за животными, могу выдрать все сорняки в огороде и в саду, также сумею составить письма, лишь бы нас приютили…

Из воспоминаний, доставшихся мне в наследство, многие жители обеих стран были безграмотны и, если требовалось составить документ, шли в контору, платили монету и получали готовую бумагу, не ведая в итоге, что там написано.

Мне же повезло, вернее Кэтрин – она обучалась. Отец, правда, был недоволен решением матери, и сама девушка тоже, но грамматику, искусство письма, географию, арифметику, танцы, музыку и вышивание она знала. Особенно ей полюбились последние предметы, которым она посвящала больше времени, практически игнорируя остальные. Но всё же основными навыками она овладела и худо-бедно могла вывести красивые, ровные буквы.

На этот заработок я и рассчитывала, но нужно время, а ещё приличное жильё. Пусть пока в аренду, но надеюсь, что позже смогу приобрести для себя и Джереми маленький домик с небольшим садиком и беседкой под яблоней.

– Вот смотри, отличная лавочка в тени падуба, и домик скрыт! – обрадованно воскликнула я, потянув сына в сторону небольшого двухэтажного здания, стены которого когда-то были окрашены в яркий солнечный цвет.

Юркнув в узкий проулок, не переставая поглядывать наверх, чтобы избежать опрокинутого горшка на голову, мы уже через пару минут были у того самого домика. Устроив сына на покосившейся от времени лавочке, я, вытянув шею, попыталась рассмотреть через высокий, но местами дырявый забор, есть ли кто живой. Но во дворе, заросшем травой и разросшимися кустами, никого не было, как и не было на крыльце и в сломанной беседке под падубом. В открытых настежь окнах, в которых ветерок трепал серые от пыли занавески, тоже никого не оказалось…