Санаторий

– А дальше чего сделала? – заинтересовалась Вера.

– Поставила машину на обочину, успокоилась и отдохнула минут десять… дальше без проблем все вышло до самого Города.

– А муж чего? – это уже я спросил.

– Муж объелся груш, – пошутила она, – продолжал спать, больше ничего.

– Я бы от такого тоже ушла, – заявила результат рассмотрения вопроса Вера.

– Хорошая история, душевная, – похвалил я Ирину, – давайте допьем, что у нас тут недопито осталось, и вечер воспоминаний продолжит Вера.

Народ активно начал подставлять рюмки, а я на пару с Игнатом наполнять их содержимое. Вера махом выпила свое мартини, не заморачиваясь тостами, и выступила на первый план.

– Значит так, друзья, – начала она, – это пять лет назад случилось недалеко от этих мест. Я с подругой за грибами сюда приехала…

– Далековато от города-то, – заметил я, – там и поближе грибные места есть.

– Знакомые посоветовали, – объяснила она, – к тому же подруга на колесах была, почему бы и не съездить…

Но закончить свою страшную историю Вере не было суждено – в этот самый момент земля подпрыгнула и опустилась назад почти так же, как и днем. Только в разы сильнее. Одновременно погас свет в осветительных фонарях и во всем третьем корпусе который было видно от наших столов.

– Опять землетрясение, – недовольно сказал Афоня, – по-научному это, кажется, называется афтершоком.

– То, что свет вырубился, мне не очень нравится, – сказал я, – надо бы проверить, как там в других местах с этим делом…

– И связи на мобилке нет, – добавил градуса в обсуждение Игнат.

– У тебя что за оператор-то? – тут же переспросила Вера. – Если МТС или Билайн, то они тут и никогда не работали.

– Теле2 у меня, – объявил Игнат, – с утра симку поменял, специально в район ездил.

– И у меня написано, что нет сети, – сказала Ирина, а к ней присоединился Афоня.

Я же молчал, потому что с Теле2 у меня с утра не заладилось.

– Ну так что, пойдем проверим территорию, – сказал я, – может в том конце санатория и свет будет, и связь.

Проверки на дорогах

– Я не хочу туда идти, – заявила Вера, а Ирина ее поддержала, – мы лучше в номер свой пойдем, день тяжелый был, можно и отдохнуть.

– Доберетесь в темноте-то? – позаботился о них я.

– Как-нибудь, – ответила Ирина. – Игнат вот проводит, он на нашем этаже живет.

– Кстати, нам бы тоже в свой корпус заглянуть можно, – напомнил мне Афоня, – может там знают, что случилось, и когда все наладится…

– Точно, – ответил я, – давай зайдем, – а потом добавил девушкам, – а вы, если что, обращайтесь, наш внутренний номер 222-312.

– Если света нет, наверняка и телефоны работать не будут, – ответила Ирина перед тем, как свернуть на кривую дорожку к своему корпусу, – но мы проверим.

А мы с Афоней повернули налево и зашли в вестибюль третьего корпуса – не видно тут не было ни зги, хоть глаз выколи.

– Медсестра вон в той комнате сидела, – показал я направо, – зайдем, справимся, как и что тут…

И мы повернули направо, третья дверь, считая от вестибюля, была распахнута настежь, внутри мигали огонечки чего-то сигнально-пожарного, но людей там не было.

– Наверно убежала в главный корпус, – предположил я, – узнавать, что случилось.

– Значит, нам тоже туда дорога лежит, – ответил Афоня, – в этот корпус.

– Стой, – притормозил его я, – шум какой-то слева по борту…

Откуда-то слева начали раздаваться равномерные удары чем-то тяжелым по чему-то твердому.

– Да, я тоже услышал, – отвечал старичок, – пошли посмотрим.

И мы оба развернулись и двинули в крайний левый угол первого этажа. Источник стука обнаружился довольно быстро – это доносилось из-за двери 111 номера.

– Чего стучишь-то? – начал я диалог из коридора, но ответом мне было только глухое мычание и новые удары.

– Заходим, – предложил Афоня, – раз уж нам отвечать не хотят, – и он смело дернул дверь номера на себя, они тут наружу открывались.

Внутри, естественно, было так же темно, как в вестибюле и в коридоре, но тело, принадлежащее неизвестному лицу и лежащее на полу, мы идентифицировали сразу.

– А я его знаю, – сказал, приглядевшись я, – это пацан, который днем приставал к Вере перед нашим корпусом. Слышь, ты, тебя как зовут-то?

– И чего ты мычишь? – добавил Афоня, – это тоже интересно.

В ответ пацан замычал еще сильнее, и я увидел, что руки-ноги у него связаны, а на рот наклеен пластырь. Я дернул за конец этого пластыря, свисавшего с одной стороны, в ответ раздался протяжный крик (ну еще бы, больно, когда у тебя сдирают этот пластырь вместе с волосяным покровом).

– Щас мы тебя развяжем, парень, – пообещал Афоня, – а ты нам все расскажешь по порядку – усек?

– Угу, – наконец выдал он что-то членораздельное, – усек…

И мы в четыре руки его развязали и усадили в кресло, что было тут рядом. Он некоторое время растирал затекшие руки, вертя головой по сторонам, потом выдавил из себя:

– А чё ваще случилось-то?

– Землетрясение было, – терпеливо ответил ему я. – повторный толчок, минут 10 назад. Свет и мобильная связь отключились нахрен.

– Ну них..я ж себе, – медленно продолжил он, – а я ничё этого и не заметил…

– Кто тебя связал-то и зачем? – подогнал я его мыслительную деятельность, – колись уже.

– Не помню, – парнишку аж перекорежило, это отчетливо было видно в лунном свете.

– Ну не помнишь, так и хрен с тобой, – с досадой сказал Афоня, – мы тогда пошли в главный корпус, а ты как хочешь.

– Ээээ, – заволновался он, – вы меня тут не бросайте…

– Пойдем вместе, – принял решение я, – сможешь идти-то?

– Да вроде смогу, – он встал с кресла, сделал пару приседаний и достаточно уверенно двинулся к двери.

– Тогда идем, – сказал я… Афоня был конечно старше и опытнее меня, но бремя лидерства он уступил мне без лишних вопросов почему-то. – Ты не скачи козлом-то, а то потеряешься в темноте.

Этот пацан, как уж его там звали-то… Толиком, кажется… слегка умерил свой пыл, и мы все по очереди вышли из вестибюля корпуса на свежий воздух.

– А куда все подевались-то? – задал наконец Толя правильный вопрос. – Днем еще тут куча народу бегала, а щас никого… даже и медсестры нету…

– Дойдем до главного корпуса, там, может, узнаем, – угрюмо отвечал ему я, хотя если честно, совсем в этом уверен не был.

Дорога наша лежала вдоль клумб и декоративных кустарников мимо второго корпуса, где обитали обе наши женщины. И вот, когда мы уже почти миновали его, раздался окрик от входа:

– Эй, подождите, мы с вами! – это кричала Ирина, а рядом с ней, как можно было различить в потемках, маячили и Вера с Игнатом.

– Конечно, – отозвался я, – вместе веселее. А чего так быстро поменяли решение-то?

– Так нет никого во всем здании, – это пояснила Вера, – а одним страшновато…

– В нашем корпусе все аналогично, – отозвался Афоня, – один только постоялец обнаружился кроме нас, вот, – и он пихнул в спину Толика.

– Ба, – сказала, подойдя поближе, Вера, – да это тот самый паренек, что ко мне приставал в обед.

– Приношу свои извинения, – буркнул он, – портвейну много выпил.

– Принимается, – улыбнулась она, а потом спросила у всех, – идем в главный корпус?

– Так точно, – поднес руку к голове Афоня, – двигаемся в штаб.

Солнце уже давно закатилось за горизонт, поэтому наш путь освещала только луна в состоянии почти полного полнолуния, небольшой кусочек справа от нее только был отгрызен. И тут раздался волчий вой, довольно близко и где-то справа, за грязелечебницей.

– Вот только этого нам недоставало, – сказал я, – днем гулял в той стороне, так один местный товарищ отпугивал волков своей двустволкой. Валерой назвался.

– Я его знаю, – вышел на первый план молчавший до этого Игнат, – в прошлый раз когда здесь был, мы с ним водку пили пару раз… он за бассейном живет, в деревянном доме, сторож местный.

– Туда тоже надо будет наведаться, – предложил я, – а вот и главный корпус…

Гипсовый Ильич на площади указывал нам дорогу своей протянутой рукой. Свет и тут не горел ни в одном окне, как легко можно было догадаться. Я первым подошел к входу и дернул ручку двери на себя, она не поддалась.

– Ночь же, – пояснила Ирина, – закрыли все до утра.

– Я знаю, где тут черный ход есть, – продолжил демонстрировать свои познания Игнат, – его никогда не закрывали, как я помню…

– Ну показывай, – предложил я ему.

Мы обогнули здание слева, обошли два каких-то выступа, и впереди замаячила низенькая дверца, куда надо было спускаться от уровня земли по ступенькам. Неглубоко, но надо было.

– Здесь, – сказал обернувшись, Игнат, – все вместе пойдем?

– Предлагаю разделиться, – тормознул его я, – давайте внутрь трое пойдут – Игнат, я и Афоня. А остальные пусть подождут здесь.

– А это почему? – спросила Вера.

– Да мало ли, что там нас может ждать в этом обесточенном доме, – туманно пояснил я, – а если что, мы кричать будем – тогда на помощь придете.

– Иван дело говорит, – выразила общее мнение Ирина, – идите, а мы вас тут подождем… если что, тоже будем кричать.

И тут мы втроем нырнули в приоткрытый черный ход, причем первым пошел я, по ступенькам спустились на полэтажа. Я тут же включил фонарик на своем смартфоне, на темных стенах заплясали расплывчатые зайчики.

– Тут развилка, – сообщил я Игнату, – куда сворачиваем?

– Направо, – ответил он, – слева тупик.

Повернули направо, тут же почти сразу обнаружилась лестница наверх – осторожно ступая по ней, поднялись на первый этаж, там где столовая стояла.

– Пахнет вкусно, – сообщил Афоня, – от ужина, наверно, что-то осталось.

– Столовку мы осматривать не будем, – решил я, – тут все равно людей до утра не будет, лучше поднимемся наверх.

И эти двое быстро согласились со мной – так же осторожными шагами одолели два лестничных марша на второй этаж. Здесь, сколько я запомнил, были кабинеты врачей, помещения для физиотерапии и тут же должен был сидеть заведующий санаторием… заведующая то есть, та дородная дама с пятым бюстом, что рассказывала нам про землетрясение.

– Проверяем все двери? – предложил Афоня, и мы с ним согласились.

Первые шесть дверей оказались заперты на ключ, ломать их уж мы не стали, а вот седьмая, на которой было написано «Магнитотерапия», оказалась открыта. Я предостерегающе поднял вверх левую руку, Игнат с Афоней замерли на пороге… а потом я тихонько и приставным шагом вошел в помещение… слева были столы и какие-то приборы на них, а справа занавесочками нарезаны штук шесть закутков с топчанами – видимо, тут и происходили сеансы этой самой магнитотерапии.

– Никого, – сказал Афоня, осмотрев первые закутки, а Игнат ответил эхом, заглянув в следующие, – и тут тоже.

– Зато у меня кто-то живой есть, – сказал я, дойдя до самого окна.

Там на диванчике лежал и спал товарищ в белом больничном халате. Приглядевшись немного, я его узнал – это был врач с труднопроизносимой среднеазиатской фамилией, который принимал меня в обед.

– Эй, – дернул я его за ногу, – вставай, не время спать.

– Ким, гаерда, нима (что, где, чего), – пробормотал он видимо на своем среднеазиатском языке, но тут же перешел на великий и могучий, – вам чего тут надо?

Мы переглянулись и право вести переговоры как-то само собой перешло в мои руки.

– Ты тут давно спишь-то?

– С вечера, – покорно признал он за нами право спрашивать, – домой не пошел, потому что устал очень.

– Подземный толчок, значит, мимо тебя прошел?

– Это землетрясение что ли? Оно же днем еще случилось…

– Была вторая серия, с полчаса назад, – пояснил я, – свет и мобильная связь пропали. Вдобавок делись куда-то почти все обитатели санатория.

– Правда? – он тут же полез за телефоном, включил его и убедился, что связи действительно нет.

– Тут бывает такое, – зевнул он, – два года назад почти то же самое – все починили к утру.

– И люди тоже пропадали?

– Нет, люди на месте остались, – тут до него, наконец, дошли мои слова. А что, совсем никого нет?

– С тобой семеро будет, – ответил я, – кто остался. Больше ни души.

– И мобилки не работают?

– Ни один оператор, – подтвердил я, – от МТСа и до Теле2.

– Проводную связь еще можно проверить – тут где-то городской телефон стоял.

Он прошел дальше по коридору, открыл дверь в кабинет начальницы – там действительно на ее столе стояло целых два телефонных аппарата.

– Нет гудка, – сообщил он, проверив их по очереди. Ну значит не судьба… стой, – тут же добавил он, – мент же еще тут должен быть… полицейский то есть. Который народ опрашивал в связи с убийством.

– Где? – тут же спросили все мы трое чуть ли не хором.

– На третьем этаже он сидел, в тренажерном зале.

– Пошли посмотрим, – опять хором высказались мы.

Продолжение банкета

Третий этаж главного корпуса был пустынен ничуть не меньше, чем второй.

– Вон там, в конце коридора этот зал, – показал пальцем врач, – да, меня Анваром зовут, а вас как?

Мы представились по очереди, а потом передвинулись в конец коридора. Дверь оказалась не заперта, и мы вошли внутрь довольно обширного помещения. И я его узнал – тут вчера пилатесом занимался. В дальнем конце зала кучей были навалены резиновые коврики, кои брали люди, занимающиеся упражнениями. Чтобы коленки в пол не упирали. И на этой куче лежало некое тело и храпело.

– Еще один Робинзон нашелся, – сказал я, – давайте будить.

Робинзон проснулся от первого же прикосновения моей ноги к его телу – рывком сел, протер глаза и задал вопрос, аналогичный анварову:

– Вы кто такие?

– Пациенты санатория, – ответил я, – ты тоже второе землетрясение проспал?

– Какое еще землетрясение? – он быстро поднялся, оглядел каждого из нас, насколько это было возможно в лунном свете из окон, и продолжил по теме, – первое помню, я тогда возле Ленина стоял. Второго не было…

– Было, – заверил я его, – с полчаса назад примерно. После этого ни света, ни связи в санатории не стало. И постояльцы куда-то делись…

– Ну допустим, куда они делись, это я могу сказать, – ответил мент, – меня кстати Григорием зовут…

После очередного представления друг другу он продолжил:

– Экскурсию же вчера вечером организовали. В Подгородец – два больших автобуса уехали. Наверно не успели просто вернуться.

– Хотя бы одной загадкой меньше, – облегченно вздохнул я, – а ты почему тут остался?

– А не всех опросить успел в связи с этим делом… – заявил Гриша, – вот и заночевал тут. Связь, говоришь, вырубилась? Надо проверить мою рацию – она же не зависит от вышек, вдруг работает.

– И где у нас рация? – спросил Афоня.

– В УАЗике, на площади.

– Ну тогда пойдем у УАЗику, – предложил я, – заодно со всеми остальными познакомишься.

Мент Гриша упираться не стал, и мы уже вчетвером выбрались через полуподвал на свободное пространство.

– Принимайте пополнение, – первым делом сказал я двум женщинам и Толику, они так и стояли тут под развесистой березой, – к нам присоединились Анвар и Гриша, врач и полицейский. А это Ирина, Вера и Анатолий.

Они сдержанно кивнули друг другу, после чего мы опять обогнули здание и оказались среди клумб и аллей, ведущих к памятнику. Чуть в сторонке от Ильича стоял синий милицейский УАЗик с проблесковым маячком на крыше. Гриша открыл водительскую дверь и взял лежавшую на торпеде рацию.

– Первый-первый, ответь шестому, прием, – сказал он тут же в микрофон и переключил рычажок, но ответом нам было только сухой шелест, как будто куча листьев падала на землю. Большая куча на твердую землю.

– Не отвечают чего-то, – пробормотал Гриша, – может спят, времени-то сколько натикало?

– Половина двенадцатого, – ответил я, – включив смартфон.

И в это время опять завыл волк… как бы даже не один, а минимум трое… и гораздо ближе, чем в первый раз.

– Только этого нам еще и не хватало, – вполголоса сказал Афоня, а девушки испуганно начали жаться поближе к УАЗику и представителю власти.

– Спокойно, граждане, – веско ответил всем представитель власти, – предлагаю не бегать в потемках по всему санаторию, а дождаться утра. Там может все и само собой наладится…

– Я в свой корпус не пойду, – твердо заявила Ирина, – там темно и страшно…

– И я тоже, – присоединилась к ней Вера.

Мужчины промолчали, не желая выказывать слабость перед женским полом, но по всему видно было, что им тоже не хочется бегать наперегонки с волками.

– Можете тут переночевать, – легко решил наболевшую проблему Анвар, – на втором этаже в физио-кабинетах полно свободных лежанок. А уж утром решим, что делать.

– Хорошее предложение, – быстро согласился я, – я только за.

Против никого не оказалось, и мы на этот раз все вместе (нас уже восемь штыков оказалось – пятеро, что изначально отмечали заселение, плюс пацан Толик, врач Анвар и мент Гриша) вернулись на второй этаж главного корпуса. Мальчики заняли палату, выходящую окнами на площадь, а девочки соседнюю, у нее окна на березовую рощу смотрели. И до утра больше ничего интересного не случилось.

––

А утром я первым делом посмотрел на экран своего смартфона, но все так же уныло светилось «только экстренные вызовы»… пургу бы хоть не гнали, уныло подумал я, какие нахрен экстренные вызовы, если сигнала нет – святым духом что ли эта экстренная связь питаться будет. А затем я щелкнул выключателем лампочек – нет, и тут никаких проблесков. Выглянул в окно – одинокий милицейский УАЗик все так же одиноко стоял сбоку от Ильича… если бы ему, Ленину, вдруг пришлось перед народом говорить, он бы наверно на крышу УАЗика сейчас забрался бы, со вздохом подумал я.

А тут и остальные начали просыпаться, первыми встали со своих лежанок врач Анвар и мент Гриша.

– Не, ничего не наладилось, – сказал я им обоим сразу, увидев, как они щелкают своими мобилками. – Все то же, что и вечером.

– Жрать охота, – признался мент.

– В столовке наверняка много чего осталось от вчерашнего дня, – на сотню человек готовили ведь, так что восьмерым-то найдется что-нибудь.

– Мы поднимем остальных ребят, а ты буди наших подруг и пошли завтракать, – предложил Анвар.

– Але, гараж, – крикнул я приоткрытую дверь кабинета, куда ушли Ирина с Верой, – подъем, утренняя гимнастика и завтрак.

– Сейчас, – раздалось в ответ, – пять минут.

Ладно еще, что столовая не запиралась, вход хоть в обеденный зал, хоть на кухню здесь был абсолютно беспрепятственным.

– Вообще-то это самовольные действия и нарушение частной собственности, – сделал попытку притянуть за уши законы Гриша, – но в связи с форс-мажорными обстоятельствами я, как представитель законной власти, разрешаю всем вам принятие пищи из доступных продуктов.

– Во завернул, – с восхищение сказал Игнат, – я бы так не смог.

– Послужи с мое, еще и не так сможешь, – парировал его выпад Гриша.

И мы все вместе прошли в кухню с целью набрать себе чего-нибудь из доступной пищи.

– А почему ни работники столовой, ни врачи, ни обслуга до сих пор не пришли? – задала логичный вопрос Ирина. – На часах половина восьмого уже, время завтракать для первой смены.

– Есть у меня одно предположение, – ответил Анвар, проглотив холодную котлету, – тут всего одна дорога от нашего санатория к остальному миру. Возможно, ее завалило – вот они и не смогли пройти… такое уже было пару лет назад.

– Но есть же еще окольный путь к этому… – вспомнил я, – к Погуляю, где Пятерочка стоит.

– Точно, – почесал голову врач, – надо проверить, что там и как.

– Сейчас доедим и проверим, – заверил его Афоня.

За пятнадцать минут мы управились – посуду мыть уж не стали, потому что вода из кранов тоже не текла… хотя водопровод от электричества вроде не питается, подумал я, но оставил эту загадку на потом.

– Значит так, господа-товарищи-граждане, – заявил мент Гриша, когда мы собрались все вместе на улице возле памятника, – делимся на три группы. Первая едет со мной по дороге к Подгородцу, вторая разведывает, что там с Погуляем, ну а третья остается здесь и проверяет все доступные здания и сооружения, вдруг еще кто-то найдется.

– Я тут остаюсь, – сразу же вылетело из Ирины, а к ней присоединилась Вера, – и я тоже… не люблю волков.

– Я пойду к Погуляю, – сказал врач, – дорога знакомая, кто со мной?

Я вызвался помогать Грише, Афоня согласился составить компанию Анвару, а остальные сказали, что будут помогать девушкам.

– Отлично, – подвел итог нашему летучему заседанию Гриша, – собираемся здесь через… – он посмотрел на часы, – через час. Ровно в девять ноль-ноль. Дальнейшие действия по обстоятельствам.

– Да, – вспомнил я одно обстоятельство, – а чего там с этим расследованием убийства-то? Удалось что-то узнать?

– Вообще-то это тайна следствия, – сурово сдвинул брови он, – но в связи с форс-мажором так и быть, расскажу… подозреваемый у нас нарисовался – тот самый гражданин, фоторобот которого я показывал вчера. Установили даже его фамилию и где живет. Сейчас он скрывается где-то в окрестных лесах, – и он обвел рукой по полу-окружности.

– А кого убили-то? – сделала круглые глаза Ирина, – и зачем?

– Убитый врач из санатория, Николай Растеряев, – ответил Гриша.

– Колька? – изумился Анвар, – я же вчера вечером его видел возле грязелечебницы, как же он убитым-то ходил и разговаривал?

– Обознался, наверно, – вежливо ответил ему мент, – а мотив убийства пока неясен, предполагается ревность, но это неточно.

– И к кому же ревновали? – мигом заинтересовалась Вера.

– К одной медсестре, Тамара ее зовут…

– И Томка тут завязалась? – вторично удивился Анвар, – ну кто бы мог подумать, на вид такая скромная девица…

– Хорош базарить, – перешел на более приземленные обороты речи Григорий, – дело надо сделать, а побазарим потом.

И мы разошлись в разные стороны, девушки с Игнатом и Толиком отправились к бассейну, врач с Афоней ушли направо в ржавые ворота, ведущие к Погуляю, а я сел на переднее сиденье УАЗика, а милиционер включил зажигание, прогрел мотор, и мы не торопясь тронулись по боковой аллее к стеле с названием санатория…

Неожиданные открытия

– Твоя машина? – спросил Гриша, когда мы проезжали мимо Кашкая.

– Точно, – подтвердил я, – как догадался?

– Да видел вчера, как ты подругу эту подвозил…

– Аааа, – не нашел я сказать ничего другого. – Как УАЗик-то, не ломается?

– Бывает, – скупо обрисовал он ломкоемкость вверенного транспорта, – ладно, что запчасти копейки стоят и найти их нетрудно. В отличие от твоего Кашкая.

– Что есть, то есть, – вздохнул я, – но пока еще их можно достать, кашкаевы запчасти-то, и даже не за очень большие деньги. А бензину сколько он у тебя жрет?

– В паспорте написано, что 10-12 в смешанном цикле, – буркнул в ответ он, – только враеье это… хорошо, если меньше 15, а то и до двадцатки доходит. Ладно еще, топливо нам в РОВД компенсируют, 40 литров в месяц. А у тебя как с расходом?

– Маленько получше, – сообщил я, – десятка по городу это вполне средний результат. На трассе так совсем 6,5-7.

– Стоп-машина, – резко затормозил он, так что я за малым не влетел в лобовое стекло, – дальше дороги нет…

– И точно, – добавил я, разглядев, что у нас там впереди.

А впереди у нас была огромная яма… даже и не яма, а ров… да и не ров, а провал в земле, шириной наверно метро в сто, если не больше. Я вышел из машины и собрался подойти к краю провала, но меня остановил Григорий.

– Я бы не стал это делать на твоем месте, – сказал он вполголоса, – а то свалишься вниз… это карстовый провал, если не ошибаюсь, они у нас в районе иногда случаются. И глубина там может быть и пятьдесят, и сто пятьдесят метров. А края очень нестабильные, тоже могут съехать.

– Ты меня убедил, – ответил я, – ну тогда, может, веревку для страховки привяжем… посмотреть на глубину этой хрени все же хочется.

– Сейчас лебедку расклиню, – согласился он со мной, – и зацеплю ее трос тебе за ремень. Тогда смотри, сколько хочешь, назад я тебя вытащу, если что…

Я согласился и он споро выполнил все обещанное – куртку я снял, ремень у меня крепкий был, так что к краю обрыва я приблизился достаточно уверенно.

– Ну чего там, рассказывай, – предложил мне Гриша.

– Дна не видно, – сообщил я, – ну очень глубоко.

– Так тоже бывает… а что видно?

– Обрывки кабелей каких-то…

– Это наверняка электрические. Да и сотовая связь тут тоже может быть… все, возвращайся, будем думать, как жить дальше, – скомандовал он.

– Можно вправо-влево от дороги пройтись, – предложил я, отцепляя трос, – где-то ведь этот провал заканчивается.