Последний из демонов. Книга 1

Глава 1. Отплытие.

Этот мир всегда был разделён естественным путём на два больших материка – Келорн и Лартар, на каждом из них долгое время развивались свои собственные сообщества различных рас, пока восемь тысячелетий назад не начались глобальные изменения. Небольшие эльфийские владения на Лартаре управлялись наследным императором, медленно стагнирующее сообщество ощущало на себе гнёт и лишения, но любые возмущения жестоко подавлялись военными. Отчаявшиеся и не имеющие возможности реализовать свои способности эльфы обращались к тёмным силам, начинали поклоняться Тёмным Богам. В обмен на жертвы и собственную волю они получали силы разрушения и подчинения, принося своим бывшим хозяевам и собратьям ещё больше горестей. Слабый император, не способный принять нужного решения для своего народа, пал в результате военного переворота, и к власти над эльфами пришёл «Клан Преследователей». Каста отборных военных тут же взяла ситуацию в свои руки и дала возможность каждому желающему вступить в свои ряды. Довольно быстро клан разросся и сумел воплотить в жизнь свою основную идею – преследование и уничтожение предателей, отвернувшихся от своего народа. А затем они пошли дальше, и за несколько столетий захватили власть над всем материком, подарив эльфам процветание.

Но и этого со временем стало мало, и они двинулись дальше. Следующее тысячелетие ознаменовалось экспансией на материк Келорн. Быстрый захват южных земель остановился после плато Иренжиро, где эльфийские силы столкнулись с озлобленным сопротивлением объединённой империи людей Араторном. Война двух сильнейших рас длилась более столетия, пока в неё не вмешались окрепшие последователи Тёмных Богов – первые демоны. Их сила поразила обе стороны, значительно ослабив, подло атаковав с тыла, и тогда людям и эльфам пришлось заключить мирное соглашение. Объединившись против общего врага, они быстро разбили отступников и вставших на их сторону дикарей. Победители заключили мирный договор, по условиям которого отныне двум сильнейшим расам мира запрещалось вести друг с другом войну, установив границы на Келорне. Земли были разделены магическими барьерами с двух сторон, и отныне представители обоих рас не могли беспрепятственно их пересечь, а любой контакт карался смертью. Амбиции не позволили им наладить связь и торговлю, поначалу они лишь ждали, когда противник ослабнет, чтобы нанести ему удар.

Но для эльфов Келорн стал беспокойным приобретением. Новый материк принёс им возможность получить новые ресурсы, но удалённость от столиц Лартара внесла проблемы в управление этими землями. Келорнские эльфы жили гораздо хуже, и многие из них примыкали к остаткам последователей Богов Тьмы, которых клану так и не удалось искоренить подчистую.

Клан привнёс свои изменения в быт, но всё равно сохранил имперскую привязку к происхождению. Бедняки занимались рыбалкой и ремеслом, семьи среднего достатка – преимущественно это были удачливые и талантливые ремесленники – перебирались в более крупные поселения, чтобы там обеспечить дальнейшее процветание своего рода. Богатые же, состояние которых в большинстве своём представляло накопленное их предками богатство и авторитет, пользовались уважением и вершили свои порядки, представляя собой тот необходимый орган правосудия, незаменимый для любой общины. Кроме того, в их поместьях талантливые и трудолюбивые бедняки могли найти себе работу.

Основным нововведением Клана была обязательная служба каждого молодого эльфа на благо эльфийского общества. Юноши и девушки отправлялись на обучение в Лартар, в город-школу Испирал. После обучения они могли посвятить свою жизнь сражениям, чтобы улучшить положение своей семьи. В зависимости от того, сколько лет они прослужили на благо народу и сколько подвигов совершили на своём веку, они могли повысить касту своей семьи. Для молодых эльфов это был лучший, а порой и единственный способ для самореализации. А потому из года в год по многочисленным речным переправам к каждой деревне причаливали корабли с посланниками Клана, пришедшими, чтобы забрать на обучение всех желающих.

Но со временем населения становилось всё больше, а потому количество каст росло, и права низших сокращались, но их было недостаточно, чтобы влиять на общую картину. Правила ужесточались с каждым столетием, порядки становились всё жёстче и жёстче, и за отступление от них можно было лишиться не только положения, но и жизни. И это всё в глазах народа подтверждало силу правления. Уверенный труд и самопожертвование могли привести к благополучию и процветанию, а те, кто отступал от этой позиции, становились изгоями, чья участь – смириться или примкнуть к предателям и быть истреблёнными. И так было из года в год.

Жизнь эльфов всегда тесно пересекалась с реками, которые пронизывали южную часть Келорна. Прибытие кораблей клана вызывало в каждом эльфийском поселении суматоху и волну пересудов, несмотря на его размер. Если за учениками раз в год прибывали большие корабли, то последователей забирали небольшие судна, чуть уступающие в размерах торговым. Отправка молодых эльфов на задание клана была событием, и за день до него зачастую устраивались празднества на прощание.

Но в небольшой деревушке Занто ничего такого накануне не происходило. Зеваки и рыбаки встретили корабль с удивлением, которое быстро потухло, когда к причалу приблизилась семья из трёх эльфов – престарелые мужчина и женщина в костюмах приглушённых серых цветов и юноша в боевой одежде клана. Коричневый облегающий костюм и камзол без рукавов длинной по колено с цветочными зачарованными узорами говорили об его способностях друида, а на груди мутно поблёскивал бледно-зелёный камень. Связанный с рунами на костюме, этот аксессуар показывал, чего добился каждый член клана. Когда юноша или девушка совершали какой-то полезный поступок, по камню проходила трещина, её размер зависел от значимости этого свершения. Со временем камень распадался и заменялся новым, более тёмным, так же зачарованным. Таким образом соблюдалась некоторая справедливость и непредвзятость в оценке заслуг. Аксессуар скрывался под накинутым на плечи тёмно-зелёным плащом, застёгивающимся на груди.

Длинные волосы юноши цвета зрелой пшеницы плавно лежали на его плечах, тёмно-зелёные глаза смотрели куда-то вдаль, избегая зрительного контакта с окружающими. Острое лицо, прямой нос, мужественно выступающие скулы и тонкие губы можно было посчитать привлекательными, но его мрачность и отчуждённость отталкивала от него других. Его звали Шейрату, и каждый в деревушке знал его имя, его семью и то, чем она известна в местных краях и в самом клане.

Его отца звали Бурат, мать – Мори, и они были почётными бойцами, удостоившимися звания Хранителей лесов, за все годы, проведённые ими на передовой. Из долгой эльфийской жизни, что обычно могла тянуться на четверть тысячелетия, они оба отдали сражениям более 100 лет, пока не решили осесть здесь, в тихой глуши, посвятить себя друг другу, а после – семье. Потомки обычных крестьян и рыбаков, принадлежащих к так называемой касте «криитов», что имели право лишь на небольшое жилище, а обеспечивать себя могли только на минимальное жалование, размер которого определял местный правитель, носящий звание «вергар». Также они не могли покидать поселение без его ведома или призыва клана, а потому, несмотря на все свои заслуги, вынуждены были жить здесь. И даже их сын должен будет мириться с покоем этих мест вне службы, если не найдёт себе достойную партию. Что будет сложно, учитывая его дурную славу и вздорный характер.

Бурат напряжённо смотрел ему в спину, искренне надеясь, что тот ни во что не вляпается. С момента получения послания от клана все их обоюдные разговоры переходили в ссоры, от чего они оба предпочитали молчать. Мори могла бы разрядить обстановку, но её отвлекла одна из местных сплетниц. Потому мужчины тратили последние совместные минуты в молчаливых раздумьях, не глядя друг на друга. Но сейчас стоило забыть обиды. Отец собрался с силами, выдохнул и решился начать разговор, прекрасно понимая, что это может быть последним шансом пообщаться с сыном за долгие грядущие годы службы. И если юношу не заберёт смерть, что случалось со многими.

– Шейрату, с этого момента ты войдёшь в большую жизнь, займёшь своё место в ней, – произнёс Бурат, осознавая немного неуместную помпезность своей речи. В его голосе звенели едва уловимые нотки волнения и тревоги. – У тебя есть шанс показать себя и смыть пятно позора с семьи.

– Пятно позора? – переспросил тот, повернувшись к отцу и одарив его уязвлённым взглядом. – Разве наша семья не служила клану верой и правдой? Разве вы не служили ему более века каждый?

– Ты знаешь, о чём я говорю, – жёстко надавил тот в ответ.

– О моём личном позоре, – сощурился Шейрату. – Из-за которого ты всё это время держал меня поодаль от остальных. И так ждал этого письма. Но разве этот позор лежит на мне? Ведь они не доказали мою вину!

– Эльфийская молва сильнее. Со временем ты поймёшь это и примешь. Осознаешь, что я пытался тебя защитить.

– А ты веришь слухам? Больше, чем мне? – приблизившись, гневно прошипел юноша.

– Вы опять ссоритесь? – осторожно вмешалась Мори, наконец отделавшись от любопытной соседки. Появление матери мгновенно подавило агрессию обоих эльфов. – Это не самый лучший способ попрощаться.

Укор в её глазах в большей степени был направлен на мужа, потому ему и пришлось сделать первый шаг к примирению.

– Прости, Шейрату Я верю в тебя. Ты, наконец, покажешь себя по достоинству. И никто больше не посмеет сказать ничего подобного.

Юноша благодарно, пусть и немного натянуто, улыбнулся, но из головы не выходила мысль: когда он задал вопрос, в глазах отца на мгновение проскользнула тень сомнения.

– Господа, мы готовы отправиться в путь, – подошла к ним посланница клана, поклонилась старшим и пошла дальше. Готовый последовать за ней, юноша повторил её прощальный жест и двинулся в сторону корабля. По щекам Мори текли слёзы, а на губах застыла радостная улыбка. Бурат же оставался мрачен, обдумывая, какое же будущее будет ждать его отпрыска, если тот не будет придерживаться правильного пути. И содрогался от мысли об этом, всеми силами убеждая себя, что воспитал сына правильно.

Сам Шейрату в душе был даже немного рад тому, что наконец-то отделался от родительской опеки, что теперь он будет предоставлен сам себе, и ответственность за принятые решения будет ложиться только на его плечи. Но он понимал, что впереди его ожидал ещё больший контроль, но уже со стороны клана.

Он размеренными шагами поднялся на палубу вместе с остальными. Кто-то выглядел обеспокоенным, кто-то хмурился, размышляя о чём-то своём. Посланник с листом пергамента продолжал напряжённо изучать написанный там текст, другие его собратья суетливо сновали по кораблю, моряки периодически пробегали по палубе, управляя судном.

Шейрату глубоко вздохнул и бросил последний взгляд на Занто. Корабль тронулся, и деревня медленно двинулась, удаляясь по левому борту. Родители улыбались ему, и он заставил себя улыбнуться в ответ. Не то чтобы он не любил их, он был во многом благодарен им за то, что они ему дали. Но этого было недостаточно. Они могли бы добиться гораздо большего, но вместо этого укрылись где-то в глуши, сбежав от всего. Это казалось юному друиду неправильным. Лишения и страдания народа невозможно было исправить преследованием врагов клана, лишь закрепить сжимающиеся оковы на руках обычных эльфов. Убедить их в том, что такая жизнь для них абсолютно естественна и нормальна. Но это было не так, и он был тем, кто видел это. Но есть ли у него силы и возможность что-то изменить?

Судно, на котором Шейрату отправился на своё первое задание, перевозило ещё несколько бойцов, от чего их путь затянулся. Корабль то стремительно мчался по бурным лесным речкам, то впадал в тихие спокойные устья и шёл настолько неспешно, что животные, выходившие на водопой, не замечали этот медленно скользящий по водной глади объект. Лишь в последний момент они вскидывали головы, словно поражаясь, как из ниоткуда могло возникнуть это нечто, а в следующую секунду уже в спешке скрывались в лесу. Шейрату с усмешкой наблюдал за ними. Он любил зверей, как друид, был связан с ними и чувствовал их.

Пейзажи проносились мимо, бесконечные леса сменялись огромными лугами, каменистыми берегами, природа была восхитительной, бурной, сочной, неповторимо живой и прекрасной. Но даже она со временем наскучила. Они плыли уже четыре дня, и смотреть за борт Шейрату порядком поднадоело. Но ютиться в небольших узких каютах с пятью новичками не казалось ему хорошей идеей. Он даже спал на палубе, обдуваемый свежим прохладным влажным воздухом. Ему снились сны без сновидений, пустые и тёмные, словно ничего не было вокруг, как в настоящем, так и в будущем. Но это не тревожило. Напротив, вызывало странно привычное чувство готовности и смирения.

Периодически корабль всё-таки причаливал в портах, представлявших собой небольшие речные стоянки. Там моряки пополняли запасы, иногда ссаживались пассажиры по списку, хранящемуся у капитана. Он сообщал, когда будет следующая остановка, суетливо организовывал этот процесс, наставляя моряков и посланников клана. Шейрату с интересом наблюдал за этим. Когда же уже наступит его очередь?

Время шло, бойцы клана постепенно покидали корабль. Юный друид начал чувствовать себя пленником на этом судне, совершенно не знающим, куда его везут и зачем. И вот, наконец, на одиннадцатый день пути пришла и его очередь.

– Господин Шейрату, через несколько минут мы прибудем в порт Верал в лесах Мизидо. Там Вас уже ждёт Ваш командир, – бросил ему капитан, не отрываясь от своего листа.

– Благодарю Вас, – кивнул юный друид, поднялся на ноги и занял позицию у правого борта. Небольшое количество припасов и сменное обмундирование поместились в походной сумке, перекинутой через плечо. До этого она хорошо сослужила ему подушкой. Теперь же он наблюдал за медленно проплывающими пейзажами, всеми силами стараясь унять эмоции. Он был безумно рад, что наконец-то сойдёт на берег и вступит в новый этап своего жизненного пути.

Молодая эльфийка терпеливо стояла у небольшой речной стоянки в лесу и ожидала чего-то, поглядывая на исток реки. Она была высокой, в хорошей форме. Её тело облегал костюм воина клана, коричневый с остроугольными зеленоватыми узорами, на груди красовался тёмно-зелёный камень с трещинами. Кроваво-красные волосы были заплетены в длинную косу до пояса, на котором были закреплены ножны для весьма специфичного оружия – серповидных клинков, соединяющихся посередине с помощью специальных креплений на рукояти. Лицо девушки наполовину закрывала чёрная повязка, оставляя открытыми только чистые голубые глаза. Терпение, с которым она ждала корабль, отражалось в каждом её жесте. Лёгкая напряжённость в теле была видна, но придавала ей особый шарм. Она была настороженным хищником, затаившимся в засаде. И её добыча, наконец-то, показалась вдалеке, отчего она встрепенулась, а в глазах отразилось беспокойство.

Корабль клана медленно приближался к маленькой пристани. Моряки на нём суетливо бегали, готовясь к остановке и пополнению запасов, а на палубе стоял всего лишь один эльф, собиравшийся выходить. В её глазах отчётливо выразилось разочарование, она явно ожидала чего-то большего. Судно остановилось, и юный друид вышел ей навстречу, отчего ей пришлось взять себя в руки. Не стоило показывать ему ни своего настроения, ни эмоций, она должна быть для него примером и авторитетом, как истинный командир.

– С тобой больше никого? – удостоверилась она.

– Никого, – кивнул Шейрату, с интересом рассматривая незнакомку. – А Вы и есть мой наставник и командир?

– Да. Меня зовут Таяндрис. А тебя?

– Шейрату, – ответил он с поклоном.

Для такого задания требовалось несколько опытных бойцов, а не один друид-новичок. Его статус она поняла лишь с первого оценивающего взгляда по костюму и – главное – бледно-зелёному камню. Этот юнец не совершил ещё ни одного подвига, не участвовал ни в одном сражении, даже не выполнял мелких поручений, – магический аксессуар был абсолютно цел. На лбу Таяндрис пролегли морщинки, она задумчиво хмурилась.

– Поселение Верал-Киран находится чуть дальше в лесу, можем отправиться к нему или пройти ещё немного и остановиться у другой пристани, откуда потом и отплывём к месту назначения.

– На Ваш выбор… – с лёгкой неуверенностью сказал он.

– Тогда идём к пристани, – твёрдо констатировала она и двинулась вглубь леса. Удивлённый Шейрату поспешил за ней. Ему показалось, что она была чем-то раздражена.

– Кто твои родители? – бросила она ему напряжённо.

– Бурат и Мори из рода Амвера из Занто, имеют звание Хранителей лесов, – ответил он непринуждённо. Она лишь хмыкнула в ответ.

– Ты, наверное, гордишься подобным родством? – сказала она после небольшой паузы. Не каждому эльфу присваивались подобные титулы. Шейрату услышал в её голосе ноты презрения и усмехнулся, отведя взгляд в сторону.

– Чем тут гордиться? – спросил он с такой интонацией, словно это было очевидно. – К чему кичиться тем, что сделал не ты?

Она с интересом бросила на него взгляд.

– Мало кто так думает. Некоторые предпочитают лёгкую службу, которая проходит довольно быстро, после которой можно спокойно уйти и пользоваться своим положением в обществе. Есть и такие, кто стремится попасть на самое сложное задание, чтобы доказать своим родителям, что они чего-то стоят без опеки и заботы сверху.

Её губы тронула едва заметная усмешка, взгляд был устремлён вперёд. Она думала, что раскусила его. Потому её удивил новый смешок, донёсшийся до ушей.

– Мои родители живут в глуши среди рыбаков, которые нисколько не уважают их былые заслуги, – сказал Шейрату с затаённой злобой в голосе. – Отец называет это «жить в равных условиях». Он помогает местным, не требуя взамен ничего, исцеляет их от болезней. Может, когда-то они относились к нему с почётом, но теперь воспринимают его деяния как должное. Потому, о каких-то привилегиях в клане говорить неуместно.

Таяндрис нахмурилась, продолжая размышлять. Друид, который шёл позади, смотрел ей в затылок и триумфально улыбался. Как вообще столь юная и несмышлёная эльфийка могла стать его учителем? А эта повязка? Её обычно носили заклеймённые эльфы, прошедшие трибунал клана, совершившие что-то непростительное, но почему-то избежавшие смертельного приговора. Неужели ей могли доверить что-то важное? Всё это казалось ему безумно ироничным. А их заданием, скорее всего, будет отлов потерявшегося домашнего скота. Он бесшумно усмехнулся и отвёл разочарованный взгляд в сторону. Всё это было бы забавно, если бы происходило не с ним. Неужели он действительно сгниёт на этих мелких поручениях и сам будет вынужден впоследствии уйти со службы, так ничего и не добившись?

– Кажется, мы не совсем удачно начали знакомство. Извини, – вдруг выдала Таяндрис, всё ещё сосредоточенно смотря вперёд, прокладывая известный только ей путь среди деревьев.

Шейрату заинтересованно посмотрел на неё. Ему казалось, что он полностью разгадал собеседницу, а потому интерес был потерян. Но можно великодушно дать шанс что-то изменить.

– Вам не следует извиняться передо мной, я не в том положении…

– Командиру не стоит так себя вести в любом случае, – твёрдо оборвала она его. – Я просто несколько обескуражена решением Клана. Наша задача будет непростой, и там не место неопытному новичку. Ты совсем не участвовал в боях?

Он едва сумел подавить смешок от мысли, что бегать за отбившимися от стада овцами для кого-то действительно может быть довольно сложно. Тем временем она сбавила темп, немного поравнявшись с ним, и теперь могла заглядывать собеседнику в лицо. Стоило собраться.

– Нет, клан решил призвать меня на службу только сейчас.

– И даже не выполнял простейших поручений?

– Нет, – в голос всё же проскользнули нотки раздражения.

– Не знаешь, почему? – задумавшись на некоторое время, спросила она, на что он всё же не сдержался и презрительно фыркнул.

– Откуда мне знать?

– Это может говорить о проблемах во взаимоотношениях с кланом или знатью.

«Которые у тебя самой в достатке, судя по твоей маске», – раздражённо подумал Шейрату, но не озвучил.

– У меня был конфликт с сыном вергара нашего поселения, но это было довольно давно, – отвёл он напряжённый взгляд в сторону.

– За этим следовали серьёзные проблемы? – не унималась Таяндрис.

– Если бы последовали, то меня, скорее всего, здесь бы не было, – хищно усмехнулся он в ответ, хотя в его глазах плясали искры злобы. Эльфийка долго и устало выдохнула, видимо, придя к собственным выводам.

– В моём отряде у многих были конфликты со знатью или бывшими командирами. За ними всегда следует шлейф неприятностей.