Улыбка Вавилоны

К ЧИТАТЕЛЮ

Эта рукопись была обнаружена на стыке параллельных миров во время моего   путешествия в качестве исследователя пограничных зон соприкосновения нашего и бесконечного количества параллельных ему миров.

Уникальное пространственно-временное расположение позволило без ущерба для законов скольжения изъять ее для дальнейшего изучения.

Основные понятия, исторические события и общественно-экономический уклад жизни очень похожи на наши, но имеют свои особенности, а иногда и совершенно иную интерпретацию происхождения слов или явлений. Некоторые события могут показаться мистическими, но являются нормальными в параллельных нам мирах.

В познавательных и развлекательных целях, а также после разрешения комиссии по внешним и внутренним сношениям с параллельными мирами, было решено опубликовать эту рукопись.  Любые совпадения с конкретными лицами или организациями из нашего мира являются случайными и не несут смысловой или юридической нагрузки.

ПРОЛОГ

Неизбежность их встречи была предопределена так же, как и необходимость поморочить голову селедке после ее покупки.

Дурика и Жмурика познакомил бывший модельер Дима по прозвищу “Дима-Сезонное Пальто”. Как и большинство модельеров, он начинал свою карьеру в ателье по пошиву шапок профиля, а впоследствии разработал губошлепанцы – домашние тапочки, издающие при ходьбе чмокающий звук поцелуя. Однако после многочисленных звонков в полицию с сообщениями о том, что по квартире бродит сексуальный маньяк, его проект решили закрыть. В свои лучшие годы он создал для Бассермана, известного шоумена, пальто с миллионами карманов, кармашков, кармашулек и кармашулечек на все случаи жизни и на все времена года.

На пике славы Дима женился на популярной в то время балерине Галине Стопной.  Но, к несчастью, его блестящая карьера неожиданно оборвалась, когда Бассерман снова решил пересесть в свою старую жилетку.

Ветреная Галина немедленно покинула его, написав на прощанье:

“Поздравляю вас, скотина,

С Днем святого Валентина!”

''Упитый'' горем на много ''алколитров'', Дима решил попробовать себя в поэзии, написав лаконичное стихотворение в двух вариантах.

Первый, мексиканский вариант:

“Снял я пончо – да как кончу!”

И второй, более японский:

“Снял ''япончу'' – да как кончу!”

Однако и это не принесло долгожданной славы, не улучшив его плачевное материальное положение. Не помог ему и выпуск философского трактата под названием ''Если я никому не нужен – значит, это кому-то нужно. ’’

Окончательно доконало Диму-Пальто интервью, которое он дал какой-то жалкой газетенке, все же имеющей определенный вес в масс-медиа. Хитрый журналюга где-то пронюхал, что в ранней молодости Дима переболел сифилисом, и, ловко манипулируя фактами, спросил его, наивного и частично упоротого:

“Ну и какой же была реакция Бассермана?”

– Очень даже положительной, – ответил он, думая, что журналист интересуется его знаменитым пальто.

Откуда ему, натуре возвышенной и артистической, могло быть известно, что положительная реакция Бассермана свидетельствует о наличии сифилиса.

Когда же, наконец, он смог воспроизвести без посторонней помощи название немецкого сыра: “Бергадер Эдельпильц”, что в некоторых странах успешно заменяло тест на алкоголь, его поезд бесконечных возможностей покорить мир надолго сошел с рельс.

Однако, обладая добрым нравом, ростом выше среднего и достаточно привлекательной для противоположного пола внешностью, он все еще не растерял признаков былого лоска и очень надеялся на второй шанс.

За собой повсюду, как блоху на аркане, Дима-Пальто таскал удивительного субъекта по прозвищу “Жмурик. ’’  Настоящего имени Жмурика никто не знал, даже Дима, хоть и был когда-то его одноклассником.

Ростом ниже среднего, худой как глист, с кожей неестественно зеленого цвета, Жмурик постоянно привлекал к себе нездоровое внимание окружающих. За глаза эту странную парочку называли “Царевен-лягушк. ’’  Кто есть кто в этом тандеме, уточнять было излишним.

Желчный скептик, обладающий довольно проницательным умом, Жмурик медленно, но верно подрезал себе крылья исключительно благодаря склонности своего характера к склочности.

Как-то один доморощенный бомж-психолог высказал предположение, что Жмурик страдает “синдромом ножниц”: болезненное эго умственного превосходства входит в конфликт с комплексом неполноценности из-за внешних физических данных. Разозлившись, Жмурик заорал на него:

–Только не неси ''под себятину'', а то сильно воняет!

– Ой, смотрите, опарыш разбушевался, сейчас пукнет от натуги и превратится в мерзкую зеленую дерьмо-муху, – подзуживал его психолог.

– И меня тут же потянет на дерьмо, и я с удовольствием перегрызу тебе глотку!

Вскоре после этого возле сточной городской канавы с символическим названием “Сливки общества” были найдены бренные останки бомжа-психолога с раскроенной черепушкой и копошащимися в ней белыми опарышами.

Однако все попытки следствия ''повесить'' это дело на Жмурика ни к чему не привели, но с тех пор “фильтрация базара” при общении с ним стала обычным делом.

Ходили слухи, что Жмурик даже отказался от главной роли в продолжении фильма "Обыкновенное чудо, ’’ который в честь него хотели назвать "Обыкновенное чудовище, ’’ лишь бы отвести от себя подозрения.

Официально Жмурик числился работником таксопарка, но на вопрос: “Кем вы работаете?” неизменно отвечал, что он ''таксидерьмист'', нет, не тот, кто набивает чучела животных, а тот, кто набивает такси разным дерьмом и развозит по городу.

Единственным человеком, с кем Жмурик считался и кому доверял, был Дима-Пальто. Окружающим было невдомек, что могло связать этих столь непохожих людей. Они дружили со школьной скамьи, и Пальто свято верил, а может быть, и знал, что где-то в глубине души Жмурика скрывается тонкая и ранимая натура, потому и таскал его везде за собой как талисман.

Когда финансы Димы-Пальто заканчивали петь последний куплет последнего романса, а Жмурика окончательно выперли из таксопарка “за систематическое хамство по отношению к клиентам и неуважение к руководящему звену, ’’ им пришлось перебиваться случайными заработками.

Так судьба забросила их в овощную лавку, в которой требовались сезонные работники.

В первый же день общительный Дима-Пальто встретил там своего приятеля, некоего розовощекого упитанного малого.

– Чингачгук-второй шанс, или просто Дурик, – представил его Дима-Пальто.

– А я просто Жмурик, – сказал Жмурик, обнажив в улыбке свой частично беззубый рот, что придавало его лицу зловещее выражение. Они обменялись рукопожатиями.

Как ни странно, но прошлое Дурика по большей части было скрыто от него самого. Он даже толком не мог припомнить, откуда знает этого мистера Сезонное Пальто. Возможно, они вместе посещали литературный кружок или учились на факультете квантовой психологии.

Еще он помнил, что хотел написать книгу с многообещающим названием ''Как стать Дуриком?'', но, к счастью для своих потенциальных читателей, дальше названия его книга пока не продвинулась.

Периодически его посещали разные видения – то ли из прошлого, то ли из будущего. Временами его карманы были полны денег, а иногда, как и в данный момент, – в них было пусто, хоть шаром покати. Именно поэтому он, как и Дима и Жмурик, подвизался работать в овощной лавке.

На рабочем месте Дурик краснел за недозрелые помидоры, привлекая к ним внимание покупателей своей красной округлой рожей, а вечнозеленый Жмурик неплохо скрашивал цветом своего лица недозрелые огурцы и другие овощи, которым по статусу необходимо было иметь зеленый цвет.

Диме-Пальто за импозантную внешность досталась роль зазывалы, которая одновременно предусматривала наведение порядка в очереди. То и дело слышался его раскатистый бас:

–А кто это у нас тут такой нарядный вне очереди? – обращался он к наглецу, пытавшемуся влезть вперед всех. – Я недавно был на стажировке в Японии, и там меня научили таким хитропопцам, как ты, отрывать цацки и вставлять вместо них нэцкэ.

Обычно дружный хохот урезонивал проныру, но, если тот не унимался и пытался наехать на Диму, перед ним внезапно, как черт из табакерки, возникал Жмурик. Своей ''очаровательной'' беззубой улыбкой он отбивал всякую охоту продолжать прокачку своих прав.

Когда во время законного перерыва на перекус, ''перепис'' и ''перекак,'' их глаза встретились, всех троих внезапно озарила догадка: близкие души встречаются не только в смежных кабинках общественных душевых.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

После работы, по предложению Дурика, они решили выпить ‘’за знакомство’’ по кружечке в местной пивной.

Завязался неспешный разговор, в ходе которого выяснилось, что между ними есть много общего, особенно в отношении денег, а именно – их отсутствия. Практически все они жили сегодняшним днем и ничего не смогли отложить ни на будущее, ни на так называемый "черный'' день, да и с днем сегодняшним справлялись еле-еле.

Жмурик рассказал, что когда-то у него был свой бизнес – частный морг. Сначала дела шли успешно – народ преставлялся постепенно, но внезапно произошло сильное наводнения и бизнес не смог справиться с большим наплывом клиентов. Предприятие Жмурика буквально смыло в прямом и переносном смысле.

– Теперь я понял, откуда у тебя такой цвет лица, – сострил Дурик. Жмурик, на удивление, не обиделся, а загоготал вместе со всеми.

Историю модельера-Димы знали все, даже Дурик внезапно вспомнил.

Про себя он рассказал мало, честно заявив, что иногда страдает провалами в памяти. Он вспомнил только, что был уволен с кафедры литературы после того, как высказал студентам на лекции оригинальное мнение, что Достоевский мог быть более полезен читателям, если бы его старуха-процентщица научила Родиона Раскольникова откладывать 10% с каждой зарплаты на свое будущее –  может, тогда она и жива бы осталась. Все покатились со смеху.

– Или Раскольников, – подхватил раскрасневшийся от пива Дима-Пальто,

– после 10 раскалываний старушек-процентщиц мог бы откладывать один рубль на инвестиции; так после сотни старушек накопил бы червончик. А так, раздвоение личности старушки после встречи с Родькиным топором – какая нелепая смерть! – дружный хохот почти заглушил его последние слова.

Дурик заказал всем еще пива и продолжил:

– Да я вообще заметил, что в каждой стране дурни по-своему богатеют: где-то думкой, где-то ''парламенткой, ’’ а в Америке вообще – двумя палатками.

– Или вот, например, можно изобрести какой-нибудь нужный всем прибор, получить на него патент и потом жить за счет его продажи, или открыть фирму по производству этого прибора.

– Да, я где-то читал, – вдруг встрял Жмурик, – что изобретатель пылесоса потратил все сбережения на свое детище. Так появилось выражение ''вылететь в трубу. ’’  Говорят, когда он потом гордо дефилировал на новом ''мэрсе, ’’ завистники кричали ему вслед:

‘’Ну что, насосал на мерседес?'’– вся компания дружно заржала.

Так пролетела неделя, другая, и постепенно их троицу стали воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Дурик не оказался третьим лишним в этой компании.

Однажды, на очередные выходные, он пригласил Диму и Жмурика к себе домой.

Оказалось, что Дурик живет в частном двухэтажном доме, довольно ветхом на фоне окружающих его современных построек, однако он не смог внятно объяснить, почему этот дом не снесли при новой планировке и застройке района.

– Сколько я себя помню, а я не все о себе помню, – улыбнулся он, – этот дом всегда здесь стоял и, по моим ощущениям, всегда будет стоять. Я много раз пытался его продать, когда оказывался на полной мели, но, как только находился покупатель, каким-то непонятным образом я терял сознание, а когда приходил в себя, то не помнил, что произошло. При этом мой счет в банке немного пополнялся, да и в карманах появлялась кое-какая наличность.

– Мистика, да и только! – пробасил впечатлительный Дима.

– Сказочки рассказываешь, – добродушно, насколько позволяла его природная колючесть, возразил Жмурик. – Ты случайно не потомок Гофмана?

Они сидели в довольно уютной гостиной на первом этаже ДД (Дома Дурика), как его окрестил Дима-пальто. Обстановка располагала к беседе. В камине   потрескивали дрова, друзья пили чай с лимоном и коньяком. За окном завывал холодный ноябрьский ветер, и сумерки уже начали сгущаться над городом.

– А где вы живете? – вдруг неожиданно спросил Дурик.

– Мы снимаем небольшую двухкомнатную квартирку на окраине города. После того как моя балеринка меня бросила, забрав себе нашу квартиру, а Жмурик горячо поспорил со своим работодателем, нам пришлось значительно сократить расходы на жизнь.

– Почти всю зарплату сжирает это неуемное трущобище, – вторил ему Жмурик.

– И сколько вы платите за свою трущобу, если не секрет?

– Да какой секрет, 400 у.е., по 200 у.е. каждый.

– Мне пришла в голову интересная идея. Предлагаю поселиться у меня. В доме много места, три отдельные спальни. Я живу один, и ваша компания мне не помешает. Кроме того, мне показалось логичным объединить наши усилия, чтобы стать успешными людьми и использовать второй шанс. Мы все не раз падали и пытались подняться по одиночке, не имея поддержки от окружающих и не имея рядом с собой друзей – единомышленников, таких же, как мы, страстно желающих вырваться из пут обыденности и заслужить свое место под солнцем…

– Браво! – с издевкой воскликнул Жмурик и медленно захлопал в ладоши, как киношный злодей. – Тебе почти удалось выбить из меня слезу умиления. Раньше такое удавалось только моему боссу, когда он вдруг раскошеливался и выдавал аванс.

– Да подожди ты, Жмур, со своим скепсисом, человек дело говорит, – пробасил Дима-Пальто, увлекаясь новой идеей. – Но ты же не собираешься бесплатно поселить нас у себя?  Я человек чести и привык платить за себя сам.

– Дайте мне договорить, а потом решайте. Никто вас насильно никуда не тащит '' за все подробности, ’’ – решительно сказал Дурик и изложил им свой план.

ПЛАН ДУРИКА ПО ПОПЫТКЕ  ВЫБРАТЬСЯ ИЗ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЗАДНИЦЫ ПУТЕМ СОЗДАНИЯ ФИНАНСОВОЙ ПОДУШКИ БЕЗОПАСНОСТИ:

1. Жмурик и Дима платят Дурику по 50 у.е. ежемесячно за проживание в его доме.

2. Дурик, Жмурик и Дима создают общую копилку и откладывают в нее ежемесячно по 50 у.е.

3. Копилка без ключа, и вклад в нее основан на взаимном доверии.

4. За один месяц накапливается 150 у.е., а за год – 1800.

5. Дима-пальто и Жмурик экономят на квартплате по 100 у.е., а также откладывают на ''черный день'' по 50 у.е. ежемесячно.

6. Средства неприкосновенны и должны быть под рукой в случае чрезвычайных обстоятельств. Их количество должно обеспечить всем необходимым для выживания акционеров хотя бы в течение шести месяцев.

После озвучивания плана все с жаром бросились его обсуждать, и к концу вечера они заключили ''Финансовую ассоциацию трех интеллигентных господ'' или его краткую аббревиатуру: ''ФАСТИНГ. ’’

Это слово всем очень понравилось. По общему признанию новоиспеченных акционеров, от него веяло какой-то светлой грустью, молодежным задором и финансовой грамотностью.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Вскоре после переезда к Дурику жизнь троих ''фастинговцев'' вошла в обычное русло. Они по-прежнему работали в овощной лавке, иногда пропускали по кружке пива и часто вели долгие неспешные беседы ''за жизнь'' длинными осенними вечерами, сидя в уютной гостиной перед камином.

Работы по дому выполняли дружно, соблюдая негласные джентльменские соглашения.

По общей договоренности, каждый месяц они вкладывали по 50 у.е. в общую казну, а именно засовывали с тыльной стороны розовощекой свиньи-копилки банкноты, шутя при этом, что их деньги улетают не в ''финансовую подушку'', а в ''свинячью задницу''.

Однажды вечером, поднявшись из погреба с банкой соленых огурцов собственного приготовления, Дурик внезапно спросил:

– А как у вас с вавилонским?

Не успел он договорить, как Жмурик вдруг сорвался с кресла, подскочил к нему и хорошо поставленным ''уширо-маваши'' в воздухе с разворота выбил ногой банку из его рук. Банка с грохотом разбилась, огурцы вырвались на свободу и радостно поскакали по ступенькам обратно в погреб.

Изумленный Дурик смотрел на Жмурика ничего не понимающим взглядом. Когда же Жмурик, не произнеся ни слова, с налитыми кровью глазами, попытался схватить его за горло, Дурик неожиданно резво для своей комплекции и возраста отступил на шаг и, поймав ногу Жмурика, успешно провел переднюю подсечку ''аши-барай''.

В одно мгновение Жмурик оказался на спине, плотно придавленный к полу за шею левым предплечьем Дурика. Подскочивший к ним Дима-Пальто начал растаскивать дерущихся, урезонивая их прекратить свару.

– А я тебе, Димас, говорил, что что-то тут нечисто с этим гуру-кенгуру, наставник хренов, – хрипел Жмурик сдавленно, с трудом вставая с пола и разминая рукой ушибленный при падении затылок.

– Другом прикидывался, усыпил нашу бдительность, а сам оказался прихвостнем Глеба Вавилонского, – злобно продолжал он, видимо, готовясь к новой атаке.

– Да в чем дело, Жмур? – стараясь сохранить дружелюбие, спокойно спросил Дурик.

– Что на тебя нашло?

– Мы с Вавилонским рассчитались по всем пунктам, мы больше ему ничего не должны, – вступил в разговор Дима-Пальто.

– Да я вообще-то хотел спросить о древнем вавилонском, – начал догадываться Дурик, что произошло недоразумение.

– Это ты так отзываешься об отце Глеба, Романе Дмитриевиче? Хорошо, что он тебя не слышит, а то мы уже давно были бы жмуриками, а Жмурик – жмуриком в квадрате, – в ужасе зашептал Дима-Пальто.

– Во-первых, – начал загибать пальцы Дурик, – я никогда, насколько я себя помню, а я не все про себя помню, не работал наставником хренов, так как плохо представляю себе эту должность и никогда не чувствовал призвания заниматься этим малопонятным делом.

– Во-вторых, я не знаю никакого Глеба Вавилонского и, тем более, его отца.

– В-третьих, если бы я хотел вам навредить, то не делал бы это таким идиотским способом, сначала втеревшись в доверие, а потом поселив у себя. Хоть я и Дурик, но нашел бы для этого более простой и надежный способ.

– В-четвертых, Жмурик, дружище, я уважаю твою преданность и силу характера, но мой тебе искренний совет – сначала разберись в ситуации спокойно, а потом уже изображай из себя старика-вертолетчика.

– И, в-пятых, я просто хотел предложить вам выгодное предприятие, которое могло бы принести нам материальную пользу.  А вы на меня – ругаться и пинаться. Друзья называются! – последнюю фразу он произнес с обиженной интонацией.

– Ты прости, брат, не знаю, что на меня нашло. Веришь, нет? Всю жизнь себе испоганил этими приступами ярости. Если бы не Димка, который своей верой в ''хорошего меня'' удерживает меня от непоправимой ошибки, давно бы кормил опарышей где-нибудь на заброшенной свалке.

– Да все нормально, Жмур, забудь, проехали. С кем не бывает?

– Кстати, – добавил Дурик жизнерадостно, – если мои соленые огурцы тоже   реабилитированы, пойдемте в подвал и сообщим им об этом, а я кое-что вам покажу. С этими словами он стал спускаться по лестнице, подбирая на ходу разлетевшиеся по ступенькам огурцы. Дима и Жмурик поспешили за ним.

Впервые оказавшись в подвале дома, Жмурик и Дима с удивлением обнаружили, что, помимо традиционных солений, мочений, закруток, консервов и другой ''паранормальной'' снеди, многочисленные полки и стеллажи были заполнены всевозможным спасательным оборудованием, включая даже профессиональное альпинистское снаряжение и надувную шестиместную лодку ''Бомбард командо''. Кроме того, на стенах подвала и в специальных застекленных шкафах находились всевозможное оружие, одежда, посуда, монеты, украшения и другие предметы обихода всех эпох и народностей.

Ошарашенные Жмурик и Дима-пальто стояли, восхищенно озираясь по сторонам, не в силах вымолвить ни слова при виде такого несметного богатства.

– Ты что, смотритель исторического музея? – спросил Жмурик, первый вышедший из шокового состояния, в то время как впечатлительный Дима-пальто все еще носился от экспоната к экспонату и восторженно, как большой ребенок в игрушечном магазине, басом лепетал что-то нечленораздельное.

– Да нет, не совсем, это не обычные экспонаты, а действующие в данный момент времени предметы обихода из параллельных миров в разные исторические эпохи.

– Опять сказки Гофмана рассказываешь, да? – с надеждой в голосе спросил Жмурик.

– Жмур, посмотри внимательно на ‘’экспонаты’’. Видишь возле каждого маленькое светящееся табло с красными цифрами обратного отсчета?

Так вот, это время, через которое данный предмет исчезнет отсюда, так как понадобится своему владельцу в данный момент в своем родном параллельном мире и эпохе. Подошедший Дима-пальто слушал, открыв рот от удивления.

– Вот смотрите, – быстро пробежав глазами по сторонам, Дурик указал на огромный двуручный меч, висевший на стене, – Через 20 секунд он исчезнет и начнется новый обратный отсчет, который покажет, через сколько времени предмет выйдет из употребления в своем времени и измерении, и вернется к нам снова на хранение. И действительно, как только на табло высветился “0” – меч “испарился”.

– Это какой-то фокус, да? – восторженно спросил Дима. – А научишь меня? Мы же сможем этот трюк в цирке показывать и заработать неплохие деньги. Дурик, ты это имел в виду, когда говорил, что мы сможем неплохо заработать? Ты имел в виду, что это древний вавилонский меч? Ха–ха, а мы, дурачье, со Жмуриком решили, что ты от Глеба Вавилонского, – все никак не мог остановиться Дима-Пальто. Внезапно, он согнулся пополам и, скорчившись от нервного смеха, повалился на пол, где его смех вдруг превратился в судорожные рыдания, а из глаз градом потекли слезы. Жмурик внезапно подскочил к Диме и влепил ему две звонкие пощечины.

– Это у него бывает, когда эмоции зашкаливают. Надо быстро вывести его из этого состояния, а то могут начаться конвульсии и нервный срыв.

Дима постепенно успокоился, попил воды и сказал Жмурику:

– Да Дурик в курсе. Это было пару лет назад, когда я возвращался вечером домой.  Моя балеринка прислала сообщение, что все кончено. Я так расстроился, что у меня случился приступ прямо на улице. Несколько утырков захотели обчистить меня, воспользовавшись моим состоянием. Но Дурик случайно проходил мимо, заметил это и ненавязчиво отправил их в травмпункт за десять секунд, а потом и меня привел в чувство. Так мы с ним и познакомились.

– Да, было дело, – весело подтвердил Дурик, наконец-то вспомнив, как познакомился с Димой-Сезонное Пальто.

– Ну, так что, учитель, объясните наконец, что за чертовщина здесь происходит?

– Конечно, господа, с радостью. Говоря простым языком, с помощью высокочастотного мультиструнного воздействия на дорсовентральный метаболический градиент краниокаудальной дифференцировки происходит эффект гипербарической турбулентности, который, в свою очередь, искривляя пространство и время, вызывает квантовый переход между мирами…

Минуту Дима и Жмурик смотрели на улыбающегося Дурика осоловелыми глазами. Наконец, Жмурик нарушил торжественное молчание, произнеся, обращаясь к Дурику с преувеличенно подобострастным тоном:

– О, Учитель, готов признать, что ваше кунг-фу лучше моего. Тем более, что вы уже и так довольно успешно умудрились искривить пространство, испортив воздух, и искривить время, раздавив мои любимые часы, – с этими словами он наклонился и вытащил из-под ноги смутившегося Дурика свои погнутые часы с лопнувшим циферблатом.

– Насчет часов не волнуйся, – сказал повеселевший Дурик. –  Украдем тебе новые в параллельном мире. А насчет воздуха – это не я, а квашеная капусточка, которая квасится нам на ужин вон в том сосуде, – он указал пальцем на дальний угол подвала, где вырисовывался темный силуэт бочки. – Кстати, как вы насчет ужина? Димас, ты вроде собирался курочку в духовке запечь?

– Так у меня все готово!

– Отлично, тогда давайте встретимся наверху, там все и обсудим. А я пока наберу капусты, – с этими словами он направился к бочке. – Кстати, – добавил он, внезапно остановившись и резко развернувшись, указывая пальцем на стену, с которой недавно исчез двуручный меч. В тот же миг меч вновь материализовался и занял свое законное место на стене, а цифры на табло снова начали обратный отсчет…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

За ужином Дима и Жмурик засыпали Дурика бесчисленными вопросами. В итоге выяснилось, что он является потомственным хранителем одного из порталов, ведущих в параллельные миры.

В параллельных мирах можно путешествовать в прошлое, в разные эпохи, но в нашем мире таких возможностей нет – ни в прошлое, ни в будущее. Дурик объяснил, что порталы были открыты Мировой Коллегией Ученых и являются достоянием человечества. Однако их существование тщательно скрывается от широкой публики, чтобы не вызвать панику и ажиотаж.