Эксперимент

«Я ведь действительно разобью его тебе…», Лилит начала потихоньку раздражаться.

Глядя на её гнев, лицо Левиафана сияло от наслаждения и, вообще, самой нелепости всей ситуации. Он купался в её бешенстве, чувствовал её злость, он специально провоцировал её. Левиафан просто соскучился.

Жаклин и Марк стали невольными свидетелями только что сочиненной пьесы Левиафана. Да, не совсем изысканной, качественной и вовсе не поучительной, но мужчине она нравилась. Одно было ясно, грозный вампир, которого знала Лилит, казался жертвой.

«Ты готов распрощаться с сердцем и душой, Левиафан!», усмехнулась она про себя. «А ты не боишься проиграть?» – как бы мысленно спросил её Левиафан, видя по её глазам, что она приняла вызов. «Нет» – взглянула на него Лилит.

– Понимаешь, Жаклин, Левиафан отвратительно себя ведет! Он сказал, что все женщины в руках мужчины – игрушки! Представляешь? Такие пустые, бестолковые куклы, в которые они играют! – Лилит строго смотрела на искаженное от негодования лицо Левиафана.

Жаклин бросила обидчивый взгляд на него.

– Я, пожалуй, лучше присяду – закатив глаза, сказал Марк.

– А я думаю, что лучше не стоит! – сказал Левиафан, не отрывая взгляда от ядовитой улыбки Лилит, – поехали ко мне? Все! Поехали! – обосновал он свою просьбу.

Жаклин, которая любила расхаживать по чужим квартирам, тут же забыла об игрушеках и расплылась в улыбке. Марк так и стоял в нерешительности и чесал затылок. Лилит не знала, что ей делать. Левиафан протянул руку над столом и высыпал кучу мелочи за кофе и торт, и этой же рукой поднял её.

– Милая, без тебя я просто не смогу уехать! – улыбнулся он и поцеловал ей руку.

– Хорошо – ответила Лилит и пошла за ними к двери.

Левиафан открыл перед ней дверь машины, усадил её на сиденье и пристегнул. Ребята сели сзади. Машина тронулась и легко покатилась в сторону пригорода.

Лилит достала мобильный из сумки и начала писать сообщение:

«Это просто невозможно! Ты просто невозможен!»

«А я от тебя без ума. У нас все взаимно, дорогая»

«Левиафан, ты не вампир… ты упырь!»

У Левиафана завибрировал телефон, он прочитал сообщение, хмуро взглянул на Лилит и ответил:

«Я больше чем упырь! И я дам тебе возможность в этом убедиться!»

Лилит посмотрела на него, почти безнадежным взглядом и сказала вслух, но тихо:

– Поздно, я уже убедились…

Оставшуюся дорогу они ехали молча, изредка бросая взгляды друг на друга. Краем глаза Лилит любовалась сидящим рядом мужчиной, подглядывала как легко он переключает скорости, как плавно тормозит, как хмурится и щурится, разглядывая очередного имбецила за рулем, творящего на дороге не пойми что. Она смотрела, как блестят его глаза, в которых словно в зеркале, отражалось зимнее солнце и бегущая впереди дорога.

Каждый брошенный взгляд она скрывала, каждый вздох в его сторону – все должно быть тайком… Но Левиафан все видел.

Он сам смотрел на девушку, на изысканную картину, которая принадлежала ему. Может Лилит и не знала, но Левиафан был сентиментален до кончиков пальцев. Ему хотелось укрыть заботой девушку, отдать ей все, что она захочет, потому что ему просто хотелось смотреть на то, как она улыбается, как блестят его глаза, как она пристально прожигает его взглядом, в котором читались слова любви, но сама она оставалась немая, потому что слишком гордая и слишком застенчивая в признаниях.

А Жаклин с Марком что-то бесконечно обсуждали между собой. Точнее Жаклин обсуждала, а Марк соглашался.

Дом Левиафана находился за городом, примерно сорок минут езды. Это был даже не дом, а скорее особняк.

Апартаменты были что надо – просторные, светлые и буквально на природе. Там было около пятнадцати комнат для гостей, и это одних только спален. Несколько гостиных, в каждой комнате ванная и туалет. В задней части дома располагался бассейн. Все здание, и внутри и снаружи, было сделано в темных тонах. Утонченная старомодность вперемешку с готическим стилем архитектуры. Тяжелая психологически цветовая гамма для восприятия, но с дизайнером не поспоришь.

Ребята остановились у огромной входной дубовой двери. Вампир украдкой бросил взгляд на свою девушку. Она задумчиво смотрела в пол, не обращая ни на что внимания.

Левиафан открыл дверь и жестом пригласил всех войти. Лилит взглянула на Жаклин, чувствуя, что подруге может понадобиться помощь. Так оно и было. Жаклин, чуть ли за сердце не хватаясь, держалась за косяк.

– О Боже, Левиафан! Ты, правда, правда, живешь здесь? Это действительно твой дом? – задыхаясь, спрашивала она.

– Да, это дом моих предков, они жили когда-то в этой стране, – соврал вампир.

На самом деле, когда Левиафан рассказывал Лилит о своих гуманитарных достижениях, он не упомянул о материальных достижениях. За почти пятьсот лет существования у Левиафана была грандиозная возможность скопить деньги, и таких возможностей была куча. И Левиафан не раз пользовался ими.

Он купил этот дом пару месяцев назад, потому что привык жить в роскоши. И не смог себе отказать в этом и здесь, обойдясь двух– или трехкомнатной квартирой. Ему всегда нравилось и очень льстило, что женщины смотрят на него не просто как на сексуальные объект, а ещё и как на обеспеченного мужчину.

То же самое происходило и сейчас… но только не с Лилит. Её либо действительно не интересовал весь этот шик, либо она очень умело притворялась. Она прошла в гостиную, даже не посмотрев на комнату в целом. Она смотрела только перед собой.

– Что у тебя есть выпить? – спросила она его, вместо того, чтобы расхвалить весь дом.

– А что желает дама? Я думаю, у меня найдется всё! – Левиафан взял её за руку посмотрел ей в глаза. Лилит не выдержала и улыбнулась, сказав, что дама желает бокал рома с лимоном и со льдом.

«Ты, маленькая стерва! Я так и думал! Ты знала, что у меня есть любая выпивка, разной выдержки, но ты так же и знала, что у меня нет еды в доме! Я рассчитывал обойтись заказом пиццы!», злобно подумал про себя Левиафан.

– Сейчас будет, милая! – пропищал он тонким голосом, расплываясь в злобной улыбке, – кто-нибудь ещё хочет апельсины, мандарины или ещё какие фрукты или овощи? – с долей иронии спросил он Жаклин и Марка.

– Нет, спасибо. Мы просто выпьем и если что, закажем что-нибудь! – ответила Жаклин.

«Ну, хоть у кого-то в голове присутствуют здравые мысли!», рявкнул про себя Левиафан.

– Хорошо, вы пока располагайтесь, где вам будет удобно, а я скоро вернусь! Всем значит ром, а вам, леди, ром с лимоном! – уточнил он нервно.

– Да, всем ром, – ответил Марк.

– А мне, сэр, с лимоном, – твердо сказала Лилит.

Левиафан выскочил за дверь и понесся, словно ветер в ближайший магазин, так быстро, как раньше никогда не бегал. «Чёртов лимон!»

– Что это щелкнуло? Дверь? – спросила Жаклин, озираясь по сторонам.

– Да нет, это, наверное, холодильник – успокоила её Лилит. Она-то ведь знала, что сейчас Левиафан несется со скоростью света за лимоном, проклиная всех и вся.

– Лилит, дорогая! У него шикарный дом! Я бы… – но Жаклин не смогла договорить.

– Жаклин, что бы ты – это неважно! Важно то, что я! Если мне понадобится твой совет, я спрошу тебя об этом, хорошо? А сейчас, давай поговорим о чём-нибудь другом – отрезала Лилит.

– Хорошо, милая… Я просто – попыталась оправдаться она.

– Жаклин! – прикрикнула Лилит, – а почему Марк такой молчаливый?

– Ой, – сразу же заулыбалась Жаклин, – просто очень стеснительный.

– А вот и ром! Сударыня, а вот и Ваш ром с ли-мо-ном! – почти по буквам произнес это слово Левиафан.

– О, благодарю!– улыбнулась ему в ответ Лилит.

Две парочки проболтали почти до двенадцати ночи, когда Жаклин поняла, что им пора домой. Ей, конечно, не хотелось уходить, но она поняла по лицу Марка, что Лилит и Левиафана следует оставить наедине. Им было что обсудить.

– Левиафан, ты не мог бы вызвать такси? – спросил Марк.

– Конечно, дайте мне ваш адрес, куда вас вести, – попросил он.

– Я поеду с вами. – Сказала Лилит.

– Милая моя, я бы хотел, чтобы ты осталась. Мне так одиноко в этом большом доме без тебя… – странным голосом произнес Левиафан.

– Да, Лилит, дорогая! Я тоже думаю, что тебе стоит остаться. По-моему у вас есть какие то проблемы и их надо решать, а не бежать от них, – полебезила Жаклин.

Через полчаса Левиафан проводил их до дверей машины и вернулся в гостиную, где оставил Лилит. Она стояла посреди комнаты и презрительным взглядом смотрела на Левиафана. Он медленно подошел к ней, в его глазах горела дикая страсть, а на лице застыла лукавая улыбка.

– Если ты думаешь, что я хочу с тобой разговаривать или иметь какие-то другие дела, то ты глубоко заблуждаешься! Проведи меня, пожалуйста, в комнату, где я смогу лечь спать, – жестко сказала Лилит.

Левиафан остановился и внимательно посмотрел на девушку. Она молчала, окидывала его лишь сумрачным взглядом. В тот момент они оба даже не осознавали, насколько сильно нравятся друг другу, насколько сильно они хотят, чтобы кто-нибудь из них сломал очередное «нет».

Левиафан молча взял её за руку и повел на второй этаж. Он открыл двери и указал Лилит жестом на комнату.

– Она в твоём распоряжении! – нежно прошептал он и поцеловал ей руку.

Он развернулся и вышел, закрыв за собой дверь. Лилит огляделась.

Два огромных окна, несоизмеримая кровать с черным бельём посреди комнаты, королевские шторы XVI века, косметический столик из черного дерева около стены слева – всё это напоминало царские апартаменты.

Лилит подошла к кровати. На ней лежала белая ночная сорочка. Она ещё раз огляделась, вздохнула и начала переодеваться. Сорочка очень мягкая и нежная, задняя её часть тащилась по полу.

Лилит распустила волосы и залезла в постель.

«Так холодно и пусто… прям как у меня дома… Неужели он не придет?».

Лилит ждала Левиафана около получаса. Он не пришёл. И потом девушка начала засыпать. Ей уже снился сон, она уже проваливалась в какую-то страшную, чёрную и бездонную яму, когда внезапно, услышала встревоженные звуки скрипки. Именно они вырвали её из цепких лап сна.

Звучание медленно двигалось по этажу и остановилось у дверей комнаты, где спала Лилит. Неожиданно двери раскрылись, как будто невидимая сила вышибла их, и на пороге появился силуэт мужчины. На нем были надеты лишь одни штаны, на его плече лежала скрипка, а рука, смычком гладила струны. Что-то такое отрывистое, настораживающее, до боли приятное вырывалось из скрипки. Левиафан всё ближе подходил к кровати, Лилит сурово смотрела на него.

– Эта одна из моих любимых сонат – тихо произнёс он после того, как скрипка замолкла.

– Ты что, окончательно свихнулся? Что всё это значит? – потребовала Лилит объяснений.

– Я пришёл поговорить, дорогая! Истолковать тебе мою мысль, которую ты естественно не правильно поняла. – Оскалил клыки Левиафан.

– Это какую же? Захотел поговорить об игрушках? – обижено спросила она.

– Да, Лилит. Когда я сказал о том, что все люди игрушки в руках вампира, я имел в виду серую массу.

– Левиафан! Я так похожа на дуру? Или у меня такие больше уши, а у тебя большая кастрюля с лапшой и тебе не куда её девать? – издевательским тоном спросила она.

– Лилит, дорогая Лилит! Послушай меня! Когда ты в толпе зомбированных людей, которая раздражает тебя, ты думаешь, что все вокруг как стадо баранов, но по отдельности, каждый – это личность с мозговой деятельностью. Тоже самое я имел в виду, когда сказал про игрушки. Конкретно ты, в моих руках, – любимая женщина. И я прошу тебя понять меня, не заставлять меня превращаться в попугая и извиняться не за что полвека. – Левиафан положил скрипку на плечо и снова заиграл.

Лилит смотрела на него, не зная, что ей ответить. Неужели вот так просто он одержал победу? Лилит судорожно рылась в голове, пытаясь найти ответ, который и её не унизит и ему не даст уйти. Но такого ответа не было. Лилит вздохнула, « Хороший ход!» У неё в груди защипало от мысли, что ей сейчас придется сказать, но другого выхода у неё не было. Он зажал её в угол, потому что был прав.

– Но ты меня обманул! – воскликнула она от безысходности.

– Да. Твоя правда. И за это я каюсь.

Лилит молча смотрела на него, не шевелясь и не дыша. Она просто была потерна и не знала, что сказать.

– Черт… – прошептала она, отворачиваясь от вампира.

Смычок остановился на струне, по лицу Левиафана поползла победоносная улыбка, клыки обнажились. Он подошёл к ней и залез на кровать. Почти дотрагиваясь губами до её уха, он спросил:

– Лилит, дорогая, мне кажется, ты расстроена? – почти беззвучно прошептал он.

Лимон отомщен. Лилит повернулась к нему, в глазах стояли слезы брови нахмурены, а губы дрожали.

– Представь себе! – буркнула она.

Левиафан улыбнулся и в один миг впился зубами ей в плечо. Лилит судорожно начала отбрыкиваться, но любимым справиться было тяжело. Он крепко обнял ее, словно в тиски зажал. Не надо много ума, чтобы догадаться, к чему он клонил.

– Дорогой мой, у меня совершенно нет желания наслаждаться сейчас плотскими утехами, – буркнула она.

Он посмотрел на ее лицо, посмотрел прямо в глаза, точнее куда-то глубже:

– Лилит. Ли-ли-т! Хотят победители, исполняют побеждённые! – улыбнулся Левиафан.

Его улыбка, такая легкая, воздушная…Глаза как у хищника, у демона, спустившегося на землю. Грубость, просачивающаяся сквозь нескончаемые порыва нежности. Страсть, руководящая столь изысканным процессом.

Лилит не могла ему сопротивляться. Она не хотела сопротивляться. Он был слишком сексуален, а она слишком хотела, чтобы он не останавливался, хотя ее губы неумолимо шептали «нет». Он целовал эти губы, передавая свою бешеную энергетику, заставляя тело отвечать четким и ясным «да».

18

Лилит открыла глаза. С улицы в комнату проникал утренний свет, освещая комнату. Лилит, по началу, не поняла, где находится. Окинув взглядом комнату, она вспомнила всё, что здесь вчера случилось. На полу, всё так же одиноко и печально лежала скрипка. Лилит встала с кровати и подошла к ней, подняла инструмент за гриф.

«Надо же… Такая маленькая, такая легкая…а когда начинает звучать, такое ощущение, что смычок играет на струнах души, от каждой ноты бегут мурашки. Волшебный инструмент. Он умеет веселиться и рыдать, покорять и быть нежным, и в то же время колоть, прямо в сердце, и скользить по нервам… Но это так приятно. Левиафан, а ты гурман!» – улыбнулась Лилит, «Ты выбрал скрипку, чтобы соблазнять женщин, не так ли? Ведь на саксофоне это сделать будете гораздо труднее!»

– Эта скрипка Антонио Страдивари, знаменитого итальянского мастера. Я приобрел её в конце XVII века. Тогда я её просто хотел иметь как собственность, но после Моцартовских премьер, я взял её в руки уже как инструмент.

Лилит вздрогнула и чуть не выронила скрипку. Она никак не ожидала, что Левиафан находится в комнате. Она развернулась и увидела обнаженного вампира, лежащего на кровати. Его волосы были взъерошены, на коже груди отпечатались складки от простыни.

– Вот это да! – удивилась Лилит, – и что же ты тут делаешь?

– Ну, этой мой дом, я здесь живу, – объяснил он.

– Я имею в виду, я никогда не видела тебя по утрам, ты всегда куда-то исчезал, что случилось с тобой сегодня, что решил почтить меня своим утренним присутствием? – спросила Лилит.

– Я не хотел оставлять тебя одну в незнакомом месте! – усмехнулся Левиафан.

Он резко поднялся с постели и подошёл к Лилит. Его глаза бегали по её лицу, внимательно изучая каждую выемку, они как будто искали надежду на то, что она сейчас обнимет его и скажет «я тебя люблю». Но Лилит молчала и рассматривала его бешеными глазами.

– Надень, пожалуйста, штаны… – Лилит пыталась смотреть ему в глаза.

Левиафан усмехнулся в ответ, вальяжной походкой дошел до валяющихся на полу штанов, демонстративно натянул их и снова подошел к девушке. Неожиданно он поднял с пола смычок и протянул его девушке.

– Вот, держи! – он протянул его Лилит.

– Ты в своём уме? Я первый раз держу в руках скрипку… – попыталась отказаться Лилит.

Левиафан подошёл к ней сзади и прошептал: «тихо». Лилит замерла, она почти не дышала, ощущая сильные руки, которые как-то странно пытались обнять её.

– Дыши, дыши, дорогая! – прошептал он.

Нежные пальцы провели по её руке, которая держала скрипку. Он поднял её руку вместе с инструментом, деку положил на плечо Лилит, а второй рукой наклонил её голову так, чтобы она смогла зажать скрипку на плече.

– Прижми её к себе, почувствуй. Представь, что вы единое целое… – так сладко шептал он ей на ухо, стоя позади и управляя её движениями.

– Левиафан…я… Я не могу, не умею – тихо ответила она.

– Ш-ш… – прошипел он в ответ.

Он вложил в руку Лилит смычок и слегка расставил пальцы на нём. Своей рукой он взял её за запястье и сделал движение, такое мягкое и шелковистое, как будто они вдвоём гладили кота. Потом Левиафан поднял её руку со смычком вверх и направил к струнам, а второй рукой зажал струны на грифе, и начал играть, что-то такое душещипательное и очень знакомое.

Левиафан был таким нежным, ласковым, его бархатные прикосновения сводили Лилит с ума, она подумала, что его подменили за ночь. Он играл её рукой на скрипке, сердце бешено колотилось, она никогда не испытывала таких чувств. Как будто с ней был дьявол, и он так умело искушал её, управлял ею. Вместо того, чтобы сопротивляться, она позволяла ему это делать. Ей просто хотелось этого.

– Это L’inverno – Антонио Вивальди – прошептал Левиафан, продолжая играть, – как ощущение?

– У меня нет слов, это чудесно! Ты только не останавливайся, я прошу тебя, мелодия просто потрясающая! – Лилит закрыла глаза от блаженства и полностью расслабилась.

Левиафан с легкостью доиграл партию главной скрипки и развернул к себе лицом Лилит; нежно поцеловал её, а в ушах продолжала звучать скрипка, только к ней, словно весь симфонический оркестр присоединился. Она позволила ему уложить себя в кровать, даже не открывая глаз…

Лилит закурила сигарету. Левиафан лежал рядом и гладил её по шее. Утро был в разгаре.

«Такой разносторонний… Вчера буквально изнасиловал меня, а сегодня – последний романтик…», подумала Лилит про себя, а вслух спросила:

– Левиафан, а ты вообще никак на свет не реагируешь… Тебе ничего не жжет? – внезапно спросила она, поняв, что он лежит при свете, как обычный человек, и даже не прячется под одеяло.

– Лилит, дорогая! Мне плевать на свет, на чеснок, распятия и зеркала. Я ни чем не отличаюсь от простого человека, за исключением того, что я не человек. Я дышу, пью, ем, выпиваю, сплю и мне от этого не хуже и не лучше. Безразличье просто. Единственное, что меня пугает, так это огонь. Только огонь может причинить мне вред…смертельный вред.

– Почему ты мне это рассказываешь? Это значит, что ты начал мне полностью доверять? – озадаченно спросила Лилит.

– Это значит, что ты меня любишь. Я чувствую это, я знаю! От тебя мне нет никакой угрозы! – Он чмокнул её в макушку.

– А сколько времени? – внезапно спросила Лилит.

– Около десяти – Левиафан встал, неспешно подошел к окну и уставился вдаль.

– Сколько? Черт! Я опаздываю в университет! – девушка выскочила из кровати.

Вампир развернулся к ней лицом и присел на подоконник.

– Я опоздаю…Совсем забыла, у нас последний день сегодня перед консультациями… Черт…

Лилит металась по комнате, одеваясь быстрее, чем любой кровососущий. На ходу она заплетала косу, собирала сумку, падала в натянутых до колен джинсах, она была настолько неловкой, что Левиафан не мог не улыбаться. Он также неспешно, накинул черную рубашку, закатал рукава, надел брюки, разворошил волосы и заявил, что готов к выходу. Лилит же в своей спешке была не так быстра.

– Жду тебя в машине. – Зевнув, сказал он и пошел вниз.

Левиафан медленно вышел на улицу, тут же ощутил всю прелесть зимнего утра, перетекающего в день. Легкий мороз тут же принялся покусывать щеки и нос. В заснеженных ветвях сидели вороны и горлопанили, что есть силы. Они казались такими огромными на фоне белого цвета и такими неловкими, когда прыгали с ветки на ветку, стряхивая с них снег.

– Левиафан…пожалуйста, поехали! – чуть не сбив наслаждающегося зимой вампира, Лилит промчалась мимо него к машине.

Не успел он сесть за руль, как девушка уже начала вопить, что бы он двигался быстрее и быстрее. Она уже сидела, пристегнутая и готовая мчаться к знаниям. Левиафан, наконец-то, нажал на газ и помчался в город.

– Вообще-то не очень хорошая идея разгонятся до безумства на зимних дорогах, а то ты можешь больше никогда не успеть. Не торопи меня, милая, опоздаешь на десять минут, это не критично!

– Нет, это критично! Поднажми газу! – требовала девушка, нервно цокая языком.

Уже через час вампир припарковался около университета, где училась Лилит.

Около университета уже не было ни одного студента. Как правило, это плохой знак: все уже на парах.

Левиафан развернулся, чтобы поцеловать девушку. Но на месте он никого не обнаружил. Лилит уже мчалась по улице, матерясь и ненавидя весь мир.

– Мда… – вздохнул он и снова завел мотор, глядя убегающий девушке вслед.

Лилит тем временем, на бегу раздевшись, схватила все свои учебники и тетрадки и шкафа и побежала к аудитории.

Она открыла дверь, влетела в класс и остановилась. Лектор и сокурсники удивленно уставились на влетевшую девчонку.

– Извините, – прошептала она и проворно начала пробираться вверх, к последним рядам.

– Ян, привет, – Лилит шлепнулась рядом со светловолосым парнем.

– Не думал, что ты умеешь опаздывать, – юноша улыбнулся в ответ.

– Сама в шоке, – отдышавшись, ответила Лилит.

Лилит дружила с Яном с первого курса. Он очень хорошо относился к девушке, всегда был вежлив и учтив. Они прекрасно общались все пять курсов, всегда сидели вместе, ходили на завтраки и на обеды. Он нравился Лилит тем, что он был единственным парнем, который не пытался таскать ее по свиданиям, не дарил всякую чушь, не объяснялся в вечной любви и разбитом сердце. Он просто пытался с ней дружить, не переходя границы дружбы, за которыми его ждала явная пустыня, где нет даже песка, просто безразличие.

Лилит была уверена, что это просто дружба, ведь у Яна постоянно были девушки. Она не догадывалась, что молодой человек тайной влюблен в нее и только в нее. Но он прекрасно понимал, что мадам ему не по зубам и, наверное, поэтому не предпринимал никаких попыток поползновений в ее сторону. Лилит же такая ситуация устраивала. Она даже не понимала, что ее опять любят.

Скорее это была одна из вариаций дружбы между мужчиной и женщиной, в которую так не любят верить люди. Эту дружбу так часто путают влюбленные души, что потом, не зная, кого обвинить в своих собственных неудачах и провалах, конечно же, начинают винить дружбу. И это естественно для человека: обязательно кто-то должен быть виноват. Мозг даже так устроен, что при любой неудаче начинаешь думать, а вот если бы он приехал бы раньше, если бы чертов лифт не сломался и тому подобные мысли. На самом деле дружба между однополыми и разнополыми ничем не отличается друг от друга, отличаются люди, которые придают большое значение дружбе, в которой участвую мужчина и женщина. Сразу же появляется воз и маленькая тележка слухов, кто-то пытается оправдывать друзей, которые ничего плохого не сделали. Кто-то вешает ярлыки, без устали обвиняя во всех смертных грехах, при этом, не уставая сочинять новые. Люди все так любят усложнять, придумывать и очернять. Такое ощущение, что они совсем ничего не знают о простоте, что вокруг скорее все просто, чем сложно. Но так не интересно.

Девушка никак не могла сосредоточиться на лекции. Она бесконечно долго думала о Левиафане, о его сущности, о его неординарном складе ума и невыносимом характере. Она вспоминал его прикосновения, вкус его губ, мягкость рук и нежность кожи. И все эти безумные воспоминания начинали потихоньку сводить ее с ума. Ей снова и снова хотелось, чтобы он был рядом, почувствовать его как физически, так и душевно. Она продолжала вспоминать их совместно проведенные ночи, ласковый шелест нежных слов. Его прикосновения, объятия…Грубость в словах и жестах, манеру и стиль поведения… Скрипку и уроки игры. Вампир полностью освоился у нее в голове, не давая ни секунды передышки. Она думала о том, сколько же всего он видел и слышал, как много раз он был влюблен и был ли вообще? Почему он стал таким бессердечным?

«Никакневыйдетизголовымомент,

когдаяцелуютвоигубы, играянаскрипке…

Можетвкиносходим?