Потапыч: Остров Пряностей

4. Абстрактная сказка

Как-то я от предложения интима от рыбодевки (ну, дельфинодевки, но разница внешне невелика) несколько впал в глубокую задумчивость. Вщемилась, понимаешь, фактически на грани приличий – и то, “на грани” исключительно в силу разных укладов-традиций, в том же Золотом за такое на хрен посылают… Хотя она сама напрашивается: прям вот хрен знает, что делать.

Нет, вообще я от партнёрши не откажусь: плыть пару месяцев, к хорошему и регулярному и я, и тело приучены. Но вот кандидатура… Да и вообще – с хрена ли так? Ей сексом трахаться Ид только с духовными особами велит? Так не было такого, Ид – не депутат какой, в влезании в интимные дела даже своих жрецов не замечен. Да и внешне девица страшновата. Даже не уродлива – страшна, слишком человечна и, в то же время, чужда. Но вообще…

– И у капитана и старших Гордости Лидари – та же просьба. Если возьмёшься – в долгу не останемся.

Нечеловеческим усилием я удержал морду лица. И не стал бегать и орать. А подключил голову: как-то слабо верится, что мной вот прям со страшной силой прельстились все офицеры корыта, со жрицей во главе.

– И в чём просьба, светлая? – решил я перестать офигевать, а получить прямую информацию, что из-под меня хотят.

– Навь на корабле, видом.

– Не понял, – офигел я. – Я обходил корабль, сильную навь бы почувствовал! Да и ты, светлая…

– Не могу справиться, – пожала она плечами. – В яви до них не добраться, в нави – разбегаются. А мой облик… не слишком подходит для погони.

– Хм, кстати слово “интимное” указывает на ярение, – негромко протянул я, обдумывая услышанное.

– У нас на побережье – нет. Мы говорим правильно, про личное и интимное… деликатное дело. Ты – не подчинённый, не нанятый и не направленный богами и пантеоном. А значит дело – интимное. А насчёт пояриться: желаешь? – подняла бровь она.

– Со всеми старшими Гордости? – ответно поднял бровь я, на что Златка постояла, фыркнула, принимая шутку. – Присаживайся, светлейшая. И объясни, как навь может мешать кораблю.

– Не кораблю, а грузу. Живому и мёртвому, – начала рассказ Златка.

Выходила на корабле такая фигня: корабельные крысы, в сочетании с навью. Казалось бы – ерунда для владеющих, но… Для владеющих-то и вправду ерунда. А вот для груза и пассажиров – серьёзная проблема. Укусы, болезни, да и загрызали крысы-нави стаями детей и не только. Про груз можно не говорить. И вывести эту пакость было практически невозможно: хитрые, чувствительные, ныкались от владеющих по закуткам. В мире мёртвых из всего экипажа “в сознании” была только Златка, остальные, как и положено владеющим – звери-зверями. И какую-то часть крыс изводили, а остальные прятались. Ну а у Златки, очевидно, не хватало воображения “плавать по воздуху”. Или сменить облик – теоретически такое возможно.

Раз в четыре рейса (примерно раз в четыре года) корабль дератизировался – вода Ида и прочие прелести. Ну и техосмотр и починку проходил, но для этого его фактически разбирали. Крысы пропадали, но в первом же порту заводились по новой. С начала – простые, но уже через пару-тройку месяцев появлялась навь, а к четвёртому году “крысиные короли” бывали опасны и слабому владеющему.

При этом, недостача груза и пассажиров – ответственность старших корабля. И на жаловании сказывается, и чинуши “жилы тянут”. Все всё знают, всё понимают, но бюрократия и сволочизм в действии. А сейчас, вдобавок, третий год. И при загрузке на корабль точно проникло немало крыс. Проникшие были бы ерундой, если бы не то, что уже заведшиеся “крысиные короли” на них отожрутся. И начнут нападать на пассажиров, со смертями. Это Златка утверждала уверенно.

Ну а я – видом, имеющий возможность свободно работать в нави. Навь в мире мёртвых отражается, обликом тотемного зверя я не ограничен и могу магичить там – это собеседница знала, свойства видомов, как-никак.

И видимо, об этом Златка и хотела поговорить при нашей встрече, но решила отложить. Ну или офицерская общественность, найдя возможность избежать ежегодного (и не очень-то заслуженного) фитиля – за эту возможность ухватилась. И капала жрице на мозг, пока она ко мне не заявилась.

А что мне делать – непонятно. Точнее, помочь-то, в принципе, можно. Но, помимо того, что ле-е-ень, забесплатно помогают только потерпевшие. Да и в целом: корабль и команда – служащие корифея, данники, принёсшие присягу. А у меня к организации Корифейство и к замещающему должность его главы Корифею – бо-о-ольшие претензии. Так что бесплатно пусть работает кто-нибудь другой.

При этом “в долгу не останемся”, это раз. Довольно весомое слово от владеющей, тем более жрицы. Но даже не это главное: мне плыть на этом корыте порядка пары месяцев. И ответ на просьбу “ни за что и никогда вам не буду помогать!” – не совсем то, что требуется для комфортного плавания. По-крупному гадить и топить в океане в ночи глухой вряд ли будут. Но в еду плевать и совершать прочие предосудительные поступки – вполне. Да к тому же капитану на посиделки звать перестанут, например. Это сейчас мне есть, что читать, и этот ужин мне, в общем, не слишком важен. А вот через недельку закончится чтиво… Со скуки же взвою!

“Хоть успокоишься, шебуршень!” – буркнул Потап, в момент моего валяния с книгами “выходящий из спячки”, потому как мутило топтыгина только при относительно широком и далёком угле зрения. – “Иногда – интересно”, – признал он. – “Но ты же постоянно шебуршишь, как в жопу ужаленный!” – на последнем последовал образ меня с задницей, чуть ли не в меня размером.

Это эпически ужаленная часть подгоняла мою персону, в мыслеобразе Потапа, я как бы старался от неё убежать, бестолково дрыгая руками и ногами.

– Ну и как я “успокоюсь”, если со скуки взвою?

“Не взвоешь”, – буркнул Потап, скидывая мыслеобраз, точнее, их пакет.

Причём, что интересно, не только с “впадением в спячку”. Этот механизм к Потапычам прикрутил сам Потап, причём на зиму или что-то такое он не был завязан. Да и длился небеспробудно. Но для его запуска надо было… жрать как не в себя. Разжиреть, после чего сон занимал не меньше двадцати часов в сутки.

Но, помимо этого, Потап скинул мне “семейные нормы” Потапычей. Многое в памяти Михолапа мне было недоступно, да и саму историю с уничтожением рода я “помнил” крайне фрагментарно. Но после образов-разъяснений Потапа стал ситуацию понимать несколько лучше.

Итак, Потапычей много не бывает, в самом прямом смысле слова. Семья – это примерно десяток женщин и пятёрка мужчин. При этом ни черта не патриархат, как, к слову, и не матриархат. Этакая “плавающе-сезонная” смена ролей. Семьи моногамной нет, полигамной – тоже. Хотя вроде как могут сойтись и на всю жизнь, только “живут вместе” – от силы десятую часть. Беременная Потапышна к себе близко Потапыча не подпускает: ОЧЕНЬ портится характер и цветёт паранойя, чуть ли не биологически. И до пяти лет потомства (одного, крайне редко двух) “медвежат” их отец видит её издали, при приближении нарываясь на конфликт.

После пяти лет – мальчиков забирают Потапычи в “путешествие”, которое оказалось для “семейных” Потапычей нормой. Девочек оставляют дома. Ну и “представляют Потапу”, который их беролачит. В этот момент идёт довольно высокий отсев именно парней. И от путешествия, и от работы Потапа. Так-то парни и девчонки рождаются примерно в равных пропорциях, но пятилетие и путешествие переживает только половина парней.

Всё это не “абсолют”, но часть беролачизации, судя из данных Потапа. То есть были пары, которые на природные механизмы кашляли, растили детей вместе. Были и попытки “гаремов”, заканчивающиеся скоропостижным убеганием (а то и смертью) гаремовода. Попытку Потапышны завести себе пул мужей не поняли бы другие Потапышны, на которых и так мужиков не хватало: тут как раз спасала “серийная моногамия” до беременности. В общем, довольно интересно, потому что частично про меня. Но чёрт знает, пригодится или нет: как-то заводить кучу спиногрызов и возрождать род Потапычей, не покладая хер… Ну вообще, наверное, можно. Но когда я стану пузатым и старым, всеми уважаемым адвокатом в Золотом. Заведу себе десяток любовниц помоложе и посмазливее… Не знаю, посмотрим, в общем, решил я не залезать в дебри матримониальщины и чадовоспроизводства.

При этом Златка сидела и лупала на меня глазами, ожидая ответа уже пару минут. Надо давать ответ, причём, несмотря на возможность дрыхнуть почти сутки напролёт – положительный. Как минимум потому, что жиреть для спячки у меня никакого желания нет. А учитывая джунглевую звиздецому Пряного – мне бы и похудеть не помешало.

– Займусь, светлая, – кивнул я. – А вот что попрошу взамен – просто не знаю пока. Раз “в долгу не останетесь” – подумайте сами. В конце концов, и от денег не откажусь, но это… – помотал я лапой.

Тут действительно выходила “этическая вилка”. Владеющему за услугу платить деньгами – моветон. Но теоретически допустимо, хоть и не принято. Жрецу – наоборот, но я и не жрец. Да ещё и наёмник Корифея… в общем, всё сложно. От денег не откажусь, но пусть сами думают. Может, каюту там побольше (хотя и этой хватает), ещё что-нибудь. Сами пусть голову ломают, да и плавание долгое, может, придумаю что-нибудь.

– Понятно, благодарю, почтенный. Пойдёшь со мной?

– Зачем? – поинтересовался я.

– Поближе к трюму, Гордость в нави… неприятное место. Одна из причин, почему мы сами не выводим эту пакость.

– А в чём эта неприятность заключается? – поинтересовался я, аж приподнимаясь на кровати.

И да, естественно, я валялся! Сама припёрлась, “интимным предложением” в лоб ошарашила. И лень мне подниматься, кстати говоря.

Златка начала рассказ, на который заинтересовался и я, и Потап. Выходило, что свойство нави “натурализировать” человеческие артефакты сохранялась и с кораблём. Но он – плывёт, в итоге получалась совершенно бредовая, по рассказу жрицы, картина. Океан в нави как океан. А поверх него, искажаясь, то погружаясь в воду, то вспылавая, переваливается какой-то бредовый композит из земли, камня, живых и мёртвых деревьев.

– То стена исчезнет, то пол, то потолок. Пещер много, но и раздавить может, если не стеречься. А нави только на пользу – шмыгают, и не доберёшься, – сообщила Златка.

В общем выходило, что от меня даже не столько “дератизации всего корабля” ждали, а снижения популяции, для уменьшения потерь в пути. Но… ну вот как-то пофиг мне на выверты нави, пытающейся поместить искусственный объект в собственные законы. Я как бы на целостность тела не слишком завязан, а крысы-навь… да ерунда, в общем. Лютую навь я бы почувствовал, обходя корабль.

– Ясно. Отсюда в навь пойду, – произнёс я, задумавшись.

– Идом клянусь – оберегу тебя видом, не покушусь, – выдала жрица, если не развеивая все сомнения, то большую их часть точно.

Совсем уж доверять жрице я не стал: несколько сигнальных духов выпустил. Вряд ли, но бережёного всё бережёт. А не бережёного – не бережёт.

И провалился в навь, а не к Потапу. И практически сразу, в падении, стал дымом: потому что падал к чертям. Отлетел от жутой абстракции, в которую вывернуло корабль в мире мёртвых. Осмотрел, мысленно почесал затылок. Потап, с интересом всматривающийся, тоже выдал “вон оно как бывает”.

Потому что описание Златки было жалким подобием совершено монструозного, переваливающегося, бредового зрелища. Из кучи дерева, земли, камня то высовывалось живое дерево, то кусок скалы, то земляная осыпь. При этом вся эта невнятная груда и вправду временами тонула. А вот что мне интересно…

“Интересно”, – признал и Потап.

В общем, ввинтился я в это абстрактное безобразие и стал его облетать. И, оказалось, стабильные участки внутри были. Полные теней людей: вокруг всё переваливается, а вот скопления с чёрными тенями статичны. Долго искал свою комнату – статичной она не была. Нашёл и разглядел тень Златки. И, как и ожидалось, не “русалка”, даже по абрису-контуру. Именно дельфин-териантроп, из очевидных отличий которого от дельфина просто – руки вместо грудных плавников, да и явно подвижная шея. А так – рыба-рыбой.

“Вкусная или нет?” – донесся от прожжённого рыболюба оттенок эмоций.

И, от греха, я от Златки отлетел. Как-то жрать жрицу или становиться соучастником в её пожирании – вот никого желания.

“Заяц глупый. Не стал бы я её жрать!” – насмешливо отэмоционировал Потап. – “Но интересно”, – признал он.

Но, в любом случае, цель моя была именно крысы, а не “кусочек Златки потому что Потапу интересно”. Так что я полетел через ломаные переходы к “дну” этого отражения корабля в Нави. И начал чувствовать: около дюжины скоплений слабых, уровня встреченных в клоаке крыс. С одной довольно сильной и эманирующей злобой и всякими свойственными нави эмоциями, типа голода и желания разрушения. Видимо, те самые “крысиные короли”, причём довольно иронично, что на Земле вроде бы так называли крыс, помогающих избавится от популяции на корабле. А тут – основную опасность для корабля и груза.

Меня эти паразиты тоже почуяли. И стали разбегаться по всяким лазам, дыркам, судя по всему, просто чуя, как и когда будет меняться корабль. При этом крыс, за которым я погнался, стал “избавляться от свиты”. Часть, судя по ощущениям, сожрал, усилившись. Часть – “направил” мне наперерез и обход, как бы “желая откупиться”. Но мне эти лазы, даже смыкающиеся, вполне подходили. На определённый момент я просто представил себя призраком (довольно сложно было сформулировать и себя убедить в осуществимости, но справился) и рванул за крысом напрямик. давя попутно мелких крысюков сам или направляя духов. Последние, кстати, не всегда справлялись, так что стал отправлять парами за одной навью – надёжнее.

И, наконец, догнал я этого крысиного короля. Мысленно присвистнул и даже вслух произнёс строку из одной песенки:

– Крысы помнят, о мастер Гофман, как всё было на самом деле…

Потому что Гофман… то ли увидел корабли Зиманды в снах, то ли чёрт знает что. Но в угол я загнал злобно шипящую, метровых размеров тварь с троицей голов, торчащих из крысиной шеи. Это…

“Жрёт быстрее, чем успевает переварить”, – констатировал Потап. – “Но жрёт таких, как он, потому силён и опасен, не глупый и нелепый, как обычные обжоры. Тебе – тьфу, но неприятная тварь. Под зубы не подставляйся! Я это жрать не буду, откусит кусок – будешь без него!”

Ну, как минимум, не лишний совет, представил я, как окружающие меня стены щетинятся сходящимися металлическими остриями. Эти лезвия пробили бросившуюся на меня тварь, зафиксировали, но… не убили. Скотина злобно пищала, пучила на меня крысиные буркалы и вообще хамски отказывалась помирать. Это при том, что жирную крысиную тушу лезвиями превратило в натуральный дуршлаг.

– Пакость какая, – признал я неоспоримые достоинства крысюка. – А гореть будешь?

Гореть пакость согласилась, хотя одного воображения не хватало: о воображаемого огня она дёргалась, парила, обугливалась, визжала просто нестерпимо – но не помирала. Нормально тварь сгорела только тогда, когда я прибавил жабьего огня. Из неё ударил поток светящегося тумана, рванувший ко мне, я инстинктивно дёрнулся.

“Норма-а-ально”, – снисходительно отэмоционировал Потап. – “Это не суть твари, а суть нежизни, энергия, сила”.

Ну, по крайней мере я так интерпретировал довольно сложные образы топтыгина. А после полетел за оставшимися крысами, действуя по такой же схеме. Кстати “крысиные короли” отличались, хотя все были химерным конструктом из кучи крыс. Наиболее распространённый вариант – многоголовый. Но были многолапые, “тяни-толкаи” – две башки с двух сторон. Пакость, в общем, причём быстрые, заррразы! Второй крысиный король, которого я сдуру желал просто сжечь, получил ожог и, клацая зубищщами, извернулся, летя на меня. Еле успел представить стену в воздухе, потом поймал на металлические шипы и сжёг. С остальными действовал так же: шипы и огонь.

Кроме последней крысы. Этот паразит… уплывал от корабля. Я даже призадумался, а не хрен бы с ним… но потом решил, что не хрен. Взялся за дело – надо его заканчивать и делать хорошо. Ну или не браться, тоже вариант, но не сейчас.

Так этот плывун был с шестью лапами и четырьмя здоровенными хвостами! Чесал по океану на вполне приличной скорости, аж буруны оставались. Но догнал, помянул Квадрасека и представил крысюка мороженного. Вода в глыбу льда успешно смёрзлась, а удар по глубине её расколол, как и крысиного короля.

– Ну, вот и всё, – довольно отметил я поток синеватого тумана. – А место – криповое, – ещё раз оценил со стороны корабль.

От Потапа последовало эмоциональное согласие. А через секунду – традиционное: “Я – спать!” Ну а я стал приходить в себя на кровати комнате.

5. Скоморошья награда

– Ну как, почтенный? – встретил меня вопрос от Златки.

Волновалась-не волновалась (точнее, понятно, что вопрос нави жрицу волновал, а я – постольку-поскольку), но обещание выполнила: деверь перекрывала, и кровать окружали тонкие водяные пологи, от которых прям разило Идом. И тыкаться в эти пологи у меня, например, не возникало никакого желания.

– Крысиных королей на Гордости не осталось, – скромно ответил я, потягиваясь.

– Это чудесно, почтеннейший! – аж расцвела Златка. – Пользуясь случаем – передаю вам приглашение на ужин к уважаемому капитану Трикеко.

– Буду, светлая. А теперь… – обвёл я лапой окружение.

– Один миг, почтенный видом, – поднялась жрица.

Вода стянулась к ней, довольно изящно ”подстелилась” под ноги. И на таком, движущемся “водяном ковре” Златка и очистила помещение от своего присутствия.

– И хорошо, – заключил я. – А то ещё пояриться бы предложила… Хотя…

И тут я реально задумался: привычка к хорошему и регулярному никуда не делась. А плыть два месяца! Ну ладно, ручное решение вопроса помогает, но во-первых, это скорее “лечебное воздействие” от неудобства. А во-вторых, с кем-то как-то поприятнее. Хотя точно не с Златкой, уж по крайней мере, не сейчас: её “дельфиний” видок реально пугает, точнее, у потенциальной партнёрши пугает. Да и заинтересованности она не проявила, тоже фактор, хотя на моё “хочу”, скорее всего, ответила бы согласием. Но на такое я пойтить не могу, сейчас – уж точно.

И… ну, положим, посланная мной путь не прямо, но однозначно Лира. И… нет, тут уж точно и однозначно нет. Разве что окажемся на необитаемом острове вдвоём и исключительно как заменитель ручного решения вопроса. Хотя всякие мысли насчёт “любит и заставили” стали появляться.

– Глупый мозг, – осудил я вместилище разума и вслух стал перечислять резоны. – Первое: она стояла с этим щенком, ей было передо мной неудобно, факт. Но она ГОРДИЛАСЬ им и тем, что с ним, это тоже факт. Второе: предположим, Лидарёныш к ней заявился со словами: “убьём твоего ненаглядного Потапыча, если не будешь со мной”. Так она – библиотекарь! И даже со мной законы и уклады пересматривала. Так что даже если её “напугали”, то она настолько ДУРА, что у руки есть перед ней масса преимуществ. Не говоря о том, что после этого щенка как-то противно. Так что на лидарий или чей-то там ещё посторонний хер эту дурынду, подальше от меня.

Мозг моей речи внял, перестал всякие глупости “на обдумать” подкидывать. Ну а я уткнулся в книги, бегло прикинув, что бы такое попросить. Причём временами прорывающееся “ДА!” от Потапа меня в этом уверило. У меня, в общем-то, тоже некоторые вкусы поменялись в связи с беролакизацией, надо признать.

Почитал часок, после чего направился на капитанский ужин: вечер выдался насыщенный. И Потап, временами эманируя страданиями, приглядывал за кино про меня. Подумал я, а не добавить ли мохнатом “огоньку”, в смысле покачивания, но забил. Глумиться по садистски – вещь иной раз приятная, но тут как с пинком тряпочного Потапа: можно-то можно, но удовольствие не то. И припомнит же…

“Припомню”, – согласилась мохнатая задница.

В общем, дотопал до столовки у капитана. Златка, судя по всему, не только сообщила о моём беспримерном героизме, но и проверила мои слова. Так что моё явление встречало приподнимание из-за стола, с бокалами, выпитыми в мою честь. Вот усраться от щщщасья, оскалился я, приветливо помахивая лапой. Я, значится, герой, а бухают всякие непричастные выгодополучатели.

Ну да ладно, уселся, почавкал каким-то пропитанием, и через пяток минут капитан торжественно обратился:

– Почтеннейший видом Михайло Потапыч, вы оказали нам ценную услугу. И, по чести, от всей команды Гордости Лидари хочу узнать: что вы желаете взамен?

– А леший знает, уважаемый капитан Зан, – пожал я плечами. – На текущий момент у меня есть несколько просьб, но… не сказал бы что они соответствуют услуге.

– А каких, почтеннейший?

– Для начала, мне бы хотелось чтобы в пище было бы побольше рыбных блюд, – озвучил я горячее Потапа, ну и менее горячее, но всё же имеющееся желание.

– Но это… низшие чины…

– Мне – всё равно, – гордо задрал я нос. – Я и богоданный Потап любим рыбу, так что я понимаю, что вы оказываете гостеприимство и уважение, – указал я на мясной стол. – Но нам угодна рыба. И мёд не помешает, если есть.

– Это не составит никакого труда, почтенный, сделаем, – несколько озадаченно сообщил капитан, после чего вопросительно посмотрел на меня.

– И мне бы хотелось поговорить с каким-нибудь владеющим, имеющим опыт жизни и боёв на Пряном Острове, – дополнил я, на что последовали переглядывания, и Лидари, усмехнувшись, подала голос.

Вообще, судя по всему, этот “флотский прайд” – вроде как надсмотрщики-контролёры. Но судя по общению-поведению этой тётки – она вполне интегрирована в команду. То есть выходит что-то вроде играющего комиссара или типа того.

– Я провела на Пряном два года, почтенный видом, – с этаким порыкиванием промурлыкала Рома. – Так что не откажусь побеседовать и ответить на ваши вопросы.

– Буду вам крайне признателен, уважаемая Рома, – кивком поблагодарил я.

– Если это всё, почтеннейший? – на что я кивнул капитану. – То не признать вашу правоту значит гневить богов. Ваши просьбы не составляют никакого труда и несопоставимы с вашей великодушной услугой. Но оставаться должными не угодно ни мне, ни команде, – выдал морж. – Не деньги же вам, в конце концов предлагать?

– Если до конца плавания ни мне, ни вам не придёт в голову подходящая награда – то можно и деньгами. Я всё же не только владеющий, а ваша честь не пострадает, – сделал я постно-елейную морду.

На последнее капитан с офицерьём попереглядывались, поморщились – видно, вариант платить владеющему многих и вправду коробил. Но всё же капитан задумчиво кивнул.

– А если, почтеннейший, – начал было териантроп-белка, судя по моим ощущениям и довольно характерному прикусу с рыжим окрасом.

Этот тип был кем-то вроде казначея-завхоза корабля, Аркарий Скур, вроде как-то так. Род точно Скур, хотя ощущения от “белки” были как от вполне сильного владеющего. Так что скорее какая-то духовная модификация, причём, скорее всего, хищная…

“Всё жрёт”, – любезно уточнил довольный Потап. – “Но здоровый и зубастый. И вроде летает”.

На этом он передал мне образ тотемного зверя-Скура – здоровенная, лютая и клыкастая белка-летяга, судя по деревьям “для относительных размеров” – не меньше пары метров без хвоста. Ну именно “летает” вряд ли (хотя в нави может, само собой). Но в материальном мире разве что парит, что, в общем-то, тоже полезно. Правда, как с такими “белочками” выжили рыси… Ну, вполне возможно, что та скотина на меня напала потому что херово выжили, сделал логичный вывод я.

– Мы, команда, оплатим ваш досуг с преступниками? – поинтересовался он, на что на него вопросительно посмотрел не только я, но и прочие офицеры. – Ну а что, служанки у вас, почтеннейший, нет. А плавание долгое, – несколько понятнее уточнил он, хотя вопросов оставалось до кучи.

Ну а что бы их не задать-то? И, выходило, что помимо даже вполне себе долговременно-партнёрствующих членов команды корабля, вполне себе служанок и слуг офицеров для “нужд половых”, существует практика пользования перевозимых преступников. Но не просто так: эти преступники – именно “вещи”, но вещи Корифейства. И до продажи на Пряном за “пользование” приходится платить в судовую кассу: отчёт и бюрократия. Собственно, гриткино “девок моем даже чаще” на это довольно толсто намекало, но я думал, эту категорию граждан трахают “по нужде”, а оказывается – по квитанции.

– Хм-м-м, – задумался я над оригинальным предложением, собственно, решающим массу проблем, о которых я думал. – А выкупить преступницу можно? – уточнил я, потому как предпочёл бы что-то типа горничной-служанки, по крайней мере на время пребывания на Пряном.