Выпавший из ада

Лаг, продолжая бой, всматривался в толпы бьющихся. Низы тоже убили и ранили многих хардов.

Тут неожиданно в Гона полетел камень. Он увернулся, выругавшись, всмотрелся вдаль и… увидел его.

– Этот. Точно! Второй!

Михей не кидал в него камней. Ему было некогда. Он резал хардов. Это бросил один из его верных парней.

Коротких слов вожака стало достаточно для подручного. Лаг в доли минут собрал примерно с десяток самых сильных хардов и бросился к Михею: высокому свирепому парню в чёрном. Тот, увидев, что к нему несутся дюжина сильнейших хардов, приготовился к новому бою. Его лицо уже было залито кровью врага, кинжалы в обеих руках летали, как кометы, разрезая кожу врагов, врезаясь в грузные тела. Двоих убил сразу, ловко перерезав шеи. Одному вонзил в глаз и, вырвав его на кончике лезвия кинжала, поднял руку.

– Назад, бешеные дорбаки!

Мира, продолжая стрельбу, обратила внимание, что Михей в ловушке. Его окружили. И стало ясно, что он уже не выживет в этой мясорубке. Она спрыгнула с забора и помчалась к нему, успевая по ходу, сбивать хардов ударом кулака в кожаной перчатке с вырезанными отверстиями для пальцев. Девушка знала, что её уникальная сила многих убьёт до того, как их разгромят массой, однако чувство страха и самосохранения у неё отсутствовало. Михей был – другом, братом, соратником. Она ценила его за смелость, лидерские качества, чувство долга, совести и чести.

Гон видел её, ещё не понимая, что это девушка.

– Сильный… смелый. Что ж, поиграем.

Спустился со своего «пьедестала» и также, сбивая кулаками мешающих низов, пошёл крепким шагом к ней.

Крепость мордов.

Кавин проснулся, потянулся и подсознательно прогладил по волосам.

– О, где мои рога?! – вскочил, прошёлся по обширным покоям, которые ему выделил владыка и, заметил зеркало в углу, подошёл к нему. Этим утром он впервые увидел в этом мире своё отражение. Удивлённо потрогал голову в тех местах, где раньше располагались рога.

– Кто мне здесь обломал рога? – произнёс вслух больше уже с иронией, чем с сожалением. – Ладно, и так красивый демон, наверное, в аду вернутся. А оставаться тут, как глава мордов, я не собираюсь. Мне родные места дороже. И баб много дающих, а не этих… целомудренных девственниц.

В дверь постучались.

– Кто?

– Господин. – Мягкий женский голос, будто просочился сквозь дубовую дверь.

– Войди.

Вошла девушка с кувшином, полотенцем и душистым пузырьком.

– Это вам для умывания. Распоряжение главы. – Поклонилась.

Демон смерил её оценивающим взглядом. «Хорошенькая, есть за что подержаться».

– Ты была с мужчиной?

Его внезапный вопрос заставил девушку врасплох. Она, вздрогнув, уронила кувшин, но Кавин мгновенно метнулся к ней и, подхватив его, приблизился.

– Я задал тебе вопрос.

Девушка затряслась.

Он, взяв её лицо за подбородок, поднял, заглядывая в тёмные испуганные, как у малыша дариков, глаза.

– Отвечай.

В глазах демона вспыхнули огоньки. На обнажённом торсе зашевелился змей. Выполз на половину и сразу обвил шею служанки. Она в шоковом состоянии распахнула глаза.

– Я жду. – Голос гостя выдал негодование, и едва заметное возбуждение.

– Да.

– Тогда я сейчас удовлетворю с тобой свои некоторые потребности. Ты согласишься, и не будешь сопротивляться.

Девушке ничего не оставалось, как кивнуть, тем более что с таким живым ужасом, сдавливающим ей шею, сцепленным с гостем, не поспоришь.

Кавин спустил штаны до колен. Член уже стоял как кинжал.

– Принимайся.

Она, непонимающе уставилась на него.

– Опустись на колени и приласкай меня ртом.

Служанка явно никогда не делала такого, однако ей пришлось неумело подчиниться. Кавин быстро кончил и, заправившись, вытащил из кармана несколько золотых маленьких слитков. Взял её руку и вложил один.

– Купишь новое платье.

Она, расширив глаза, пролепетала:

– Это… это…

– Золото.

– Господин, вы так щедры. У нас такое есть только у самых богатых мордов.

– Теперь и у тебя. Ночью приходи, займёмся этим по–другому.

Она встала и поклонилась.

– Здесь на маленький домик, а не на одно платье.

– Отлично. Иди.

Девушка только собрался выйти, как он остановил её.

– Подожди.

– Да, господин.

– Мира уже встала?

– Госпожа исчезла из покоев ещё на рассвете.

– Куда? – тут вспомнил о вчерашних разговорах главы о подходе к Лоргидону хардов и ударил кулаком в стену.

Служанка заметно вздрогнула, уставившись на крупную трещину в месте удара.

– Твою мать! Глупая девка. Она не понимает, что не всесильна.

Схватил кувшин, вылил на себя с головы, встряхнул волосами, резко развернулся, сгрёб вещи, оделся на ходу и, оттолкнув девушку, слетел вниз, даже толком не прикасаясь ногами к ступеням. Его демонические силы мгновенно проявились. Кожа начала нагреваться. Он выбил металлическую дверь и выскочил во двор. Морды, находящиеся там, ошарашенно оглядели багрового гостя.

Из верхней башни вышел на балкон глава.

– Кавин! Что с тобой?

– Харды подошли к городу? – демон ответил вопросом на вопрос.

– Да. Мои лучшие воины уже на крепостной стене. Мы защитим Лоргидон.

– А Мира?

– Она должна быть в погребе со всеми женщинами.

– Что ж, дьявол в помощь!

Глава покраснел, понимая, что для мальчишки из ада это правильные слова, а для главы в этом мире – нет.

Морды насторожились. Он поспешил разрядить обстановку.

– Наш гость не знает, каким богам мы поклоняемся. Простим его за ересь.

Кавин оттолкнулся от земли и через миг оказался наверху крепостного забора рядом с воинами. Те ошарашено наблюдали за ним.

– Я не человек. – Буркнул, и ещё через минуту встал в грязь с той стороны забора.

– Куда ты? Я же запретил выходить за пределы стены. – Громовым голосом проорал владыка.

Демон оглянулся:

– Вы мне не указ! Я слушаю только дьявола и отца. А вы… – завершил уже в мыслях: «Изменник и дурак, лишивший дочь всего, что принадлежало бы ей в аду по праву».

Ветер усилился до урагана. Морды еле держались на крепостной заборе, вглядываясь в тёмную даль. Туман не давал разглядеть варваров, хотя схватка с низами доносилась до них.

Михея уже скрутили и потащили к вожаку.

Гон сорвал с него капюшон и, схватив за волосы, поднял голову.

Тот просверлил его исподлобья ненавистным взглядом.

– Ты не умрёшь лёгкой смертью. – Процедил вожак хардов.

– Вы – твари.

Гон ударил его кулаком в нос, и парень потерял сознание.

Мира крушила хардов, сдавливающих её плотным кольцом. Демоническая сила, даже ещё дремлющая в ней, позволяла биться лучше любого воина. Гон и Лаг с интересом наблюдали за ней.

– Этот, как разъярённый дорбак.

– Да… он необычно силён для такой маленькой комплекции.

– Гон, может убить его? Он же пока мы возьмём его живым, погубит несколько десятков наших.

– Нет. Взять живым. Иди, займись.

Подручный почтительно склонил голову и пошёл к Мире. Растолкал своих и, раскрутив хлыст с тяжёлым металлическим набалдашником, начал лупить по ней.

Она, получив несколько ударов, перехватила хлыст и с силой потянула на себя. Лаг, как и вожак, был самым сильным хардом, однако даже он пошатнулся от её силы и невольно сделал несколько шагов к ней.

Гон видел это и в недоумении, пошёл к их обозу: выхватил сеть и направился обратно к ним. Лаг и Мира тянули хлыст в разные стороны: на кто кого. Все харды замерли. Влезать в бои подручного и вожака – запрещалось.

Тут на неё внезапно опустилась тяжёлая сеть. Девушка попыталась скинуть, но тщетно. На неё сразу навалились куча хардов и, в конце концов, связав, подтащили к вожаку.

Харды продолжили бой с низами, однако многие уже увидев, что их предводителей взяли в плен, начали терять боевые силы. Некоторых ещё убили, других повязали как пленников. Женщин собрали среди них также немало.

– Вожак, хороший улов! Баб куча.

Подручный сам сорвал с пойманного капюшон и маску.

Серебристые волосы, заплетённые в толстую косу, засветились во мраке.

Харды издали изумлённые звуки. Даже такой отмороженный на всю голову Лаг, с изумлением аккуратно поднял ей голову за волосы.

– Женщина?!

Гон тоже расширил глаза, на миг, потеряв дар речи. Подошёл ближе, снял перчатку с шипами и провёл кончиками пальцев по её щеке.

– Ты… девушка?.. Невероятно.

– Это невозможно, – добавил такой же изумлённый Лаг. – У неё сила десятков мужчин, причём самых свирепых. И… она слишком красива… впервые вижу такую.

Гон внимательно разглядывал её.

– Ты – похожа на мать, только волосы странного цвета, не человеческого. Она была светловолосой. И… ещё красивее. Даже слишком. Но её черты я узнал сразу. Лариндия – жена главы мордов?

От этих слов Мира с ненавистью сузила глаза, ожидая продолжения его следующих слов.

И он продолжил:

– Я… не убивал твою мать. Её изнасиловали мои воины, когда я был на охоте. – Его каменное лицо не выражало никаких эмоций. Не дрогнул не единый мускул. В глазах стоял холод подобно льду. Нет, тому мраку, который окружал это безмолвное место.

– Ненавижу… – процедила сквозь зубы, стараясь сдерживаться из последних сил. Но ей – по сути, огненной натуре удавалось это с большим трудом. Лицо в отличие от вожака хардов ходило ходуном. Дрожали даже кончики губ. А глаза метали молнии.

Ему даже показалось, что они смогли бы запалить всё вокруг. Настолько из её глаз исходил живой жар.

– Понимаю. Но я жестоко казнил всех, кто посмел тронуть мою любимую рабыню.

Я… любил её. Единственную женщину в своей жизни.

После этих слов его зрачки расширились став тёмной бездной, затягивающей жертву в кричащие недра. Так кричала его душа. И Мира это заметила, почувствовав каким–то шестым чувством его боль утраты. Однако с языка слетело другое:

– Мразь. Она была замужем! У неё была я! Мне тогда было всего три года, когда ты лишил меня матери! Ты похитил жену главы!

Её глаза продолжали гореть ненавистью. А как же могло быть по–другому. Ребёнок, не знающий материнской ласки, росший только под присмотром сурового отца, да и то ему не было до неё никакого дела. Вечно занятый делами управления городом. Она была представлена больше сама себе и копировала воинов, каждый день тренирующихся во дворе. Отец поощрял её боевые увлечения. А ей нравился лязг тяжёлой стали. Звук летящих стрел. Глухие удары в щиты. Некому было учить девочку танцевать и вышивать. Мира училась у тех, кого видела, кем восхищалась до поры до времени, пока не узнала низов и их несчастной судьбы: борьбы за выживание.

– Да. Теперь ты займёшь её место, однако тебя никто не посмеет тронуть.

– Я убью тебя… – Прошипела, невольно разглядывая высокого, чересчур мощного мужчину.

Гон взял её лицо за подбородок и заглянул в глаза, в которых вспыхнули искорки. Он отшатнулся.

– Что это? Лаг, ты видел?

– Что, вожак?

– Да нет, ничего, наверное, показалось.

Мира ещё раз попытался вырваться.

– Не пытайся. Ты крепко связана лучшей нашей веревкой и под сильной сетью. Прими свою участь.

– Я лучше вырву твою печень и сожру.

– Грубая девочка. Главное, хочу, чтобы ты сразу узнала. Ты никогда не будешь рабыней. Я… женюсь на тебе, как только мы пребудем в наши родные края.

Харды присвистнули. Даже Лаг захлопал глазами.

– Вожак?..

Гон распрямился и обвёл всех тяжёлым взглядом.

– Харды! Хватит на сегодня нам добычи. Эту девушку все охраняют. Если с ней что-нибудь случится, разорву любого голыми руками.

– Как умерла моя мать? – прокричала пленница.

– Она выпрыгнула из окна моего гарема.

Гон отвернулся и пошёл по направлению на выход из города. Его массивные сапоги со сваленным чёрным мехом по верху, утопали в жиже по щиколотку. Харды гурьбой двинулись за ним. Миру взял Лаг, повалил через плечо и поспешил за вожаком.

– Гон…

– Что? – не оборачиваясь, бросил вожак.

– Ты, правда, решил жениться на этой…

– Да.

– Прости, но она же…

– И что? Да, из проклятых мордов. Да, юна. Да, ненавидит меня. Но… она возродит мою мёртвую душу, отогреет сердце и член.

Девушка опешила.

– Ты – безумный дорбак! Ты мне в отцы годишься! Ненавижу! Всех вас ненавижу.

– Закрой ей рот. Только аккуратно.

Лаг посмотрел по сторонам: закрыть то чистым нечем.

– Эй, рабыни! Дайте чистую тряпку.

Женщины, которых тащили также связанными, засуетились.

– Быстрее!

Ему передали средне чистый кусок от одной из нижних рубашек. Он скомкал его и всунул в рот разъярённой пленнице.

Она извивалась и корчилась, надеясь на свою силу. Однако хардовская верёвка и сеть держали крепко.

«Такого не может быть! Что это за канат, который блокирует мою силу? Я же сильнее мужчин. Что со мной? И… где этот демон? Спит, наверное? Может, он бы помог? Де – мон, ты где?» – её мысли роились как черви, хаотично, то кусками, то сплошым серым пятном. Ей даже показалось, что в голове вспыхивают вспышки огня. «Откуда этот огонь? Что со мной?»

Харды искоса поглядывали на неё. Красивая, смелая, сильная, благородная девка. Каждый понимал, что вожак за неё убьёт любого. Лаг осознал это в полной мере, когда по–привычке плохого отношения к рабыням, ударил её в рёбра, за то, что она лягнула его ногой по бёдрам.

Гон, увидев это, подошёл и, схватив его за горло, сжал. Это было полной неожиданностью для всех хардов, особенно для самого любимого подручного.

– Лаг, я хоть и люблю тебя как брата, но за эту девку, накажу.

– П-прости. – Прохрипел, глаза вращались как тарелки.

– Предупреждаю в последний раз, – Проорал вожак, чтобы слышали все. – Она неприкосновенная! Девушка – не рабыня, а моя невеста. Я сам проверю её на чистоту перед свадьбой. Если она уже не чиста, станет моей любимой наложницей.

Мира расширила глаза, с ненавистью смотря на него. Он вытащил из её рта кляп.

– Ты безумен! – прошипела.

Гон потрепал её по щеке, снова встретившись с ненавистным взглядом.

– Маленький свирепый дорбак. Покорись.

– Я лучше сожру собственное сердце.

Он опять всунул ей в рот кляп.

Михея тащили чуть поодаль, а также десяток его лучших парней и их девок, которых насобирали по ходу. Остальным низам удалось скрыться. Многие погибли в бою. Трупы уже поедали дарики и рыскающие в тумане голодные дорбаки.

Кавин влетел на ту территорию, где впервые познакомился с низами.

– Мира!

В ответ тишина.

– Михей!

Опустился ниже и огляделся. Чавкающие монстры подняли морды от пожирания ещё не остывшей плоти. Один из них, бросил жрать и, стремглав, кинулся к нему. От трупов отделилось ещё трое, тоже желающие полакомиться живой свежатиной. Самый наглый дорбак бежал к демону, разбрасывая комья грязи и расплёскивая кровавые лужи. Его рычание раздалось далеко вокруг. Морды за стеной даже услышали.

– Это дорбаки.

– Значит, низы проиграли. Эти твари стервятники, быстро объявляются на свежие трупы.

– Они и на живых не прочь наброситься.

Переговаривались двое воинов.

Глава тоже вышел на крепостную стену.

– Что дорбаки?

Те поклонились.

– Глава…

– Харды, судя по всему, сегодня решили отступить. Но это очень странно. Слишком странно. Что–то их остановило. Либо… они поймали удачную добычу. – Он задумался, глядя вдаль, где кроме мглы ничего нельзя было разобрать. Тут незаметно вздрогнул. – Пойдите, проверьте женщин в погребе. Всех. Особенно Миру.

Воины бегом помчались исполнять приказ.

– Дар, глава что–то сильно взволнован.

– Да, может… Мира вышла за стену?

– Вряд ли. Глава же строго настрого запретил всем высовываться за стену во время нападения хардов.

– Это да, но девчонка же своевольна. Помнишь, сколько раз её видели возвращающейся через чёрный ход. Благо, что все в дозоре молчат о её вылазках к низам, а то неизвестно что глава сделал бы со всеми нами.

– Ты прав. Пусть сами разбираются. Мы – маленькие морды. А они – высшая власть.

Воины дошли до погреба и спустились.

Кавин ударил наотмашь в летящего на него монстра с огромными торчащими из пасти клыками. Кисти демона внезапно загорелись. Дорбак отлетел грузной тушей и шлёпнулся в жижу, неплохо забившись. Он судорожно задрыгал лапами и проскулил. Других – это не остановило. Звери бросались на живую жертву один за другим. Рёв стоял такой, что даже харды услышали.

Вожак развернулся, навострив уши.

– Дорбаки рычат. Быстрее. Идём к плотам. Эти твари не любят воды. Надо успеть переплыть на тот берег, до того, как они бросятся по нашим следам и запаху ваших ран. Бой с ними нам совсем на данный момент не нужен.

Харды были смелыми до безумия, но с голодными огромными хищниками сейчас драться точно не хотелось. Грязные, мокрые, уставшие, многие ранены, ускорили шаг к тёмному озеру, отделявшему их территории.