Миры Создателей. Вик и Софи. Часть 1

Прикосновение холодной и твердой руки вернуло меня в реальность. Я открыл глаза, по моей шее стекал холодный пот. На краю постели слева от меня сидел отец и держал меня за руку. Я одернул свою руку и вытер пот с лица.

– Тебя опять мучают кошмары? – сочувствующе произнес он.

– Я не хочу об этом говорить, – отвернувшись от него, ответил я.

– Мы можем снова обратиться к специалисту, в прошлый раз это помогло, – настаивал он.

– Всем иногда снятся плохие сны, со мной все в порядке, – возразил я.

Я посмотрел на отца. Он был одет в зимнее пальто, в левой руке у него была шляпа.

– Который час? – спросил я.

– Около шести утра.

– Почему ты в верхней одежде?

– Я только что вернулся из поездки, зашел вас всех проведать и задержался у твоей постели. Ты что-то бормотал во сне.

Голос папы отдавал теплотой, казалось, он совсем не злился на меня из-за нашей недавней ссоры.

– Давно ты здесь сидишь? – поинтересовался я.

– Минут пятнадцать. Но раз ты говоришь, что все в порядке, то я пожалуй пойду к себе, – похлопав меня по плечу, ответил он и встал с моей кровати.

Будучи уже в дверях, он повернулся и добавил:

– Я знаю, что между нами не всегда все гладко и есть события, которые ты не можешь принять. Но я хочу, чтобы и ты знал, что если тебе будет нужна помощь или ты захочешь поговорить о чем-либо, ты всегда можешь ко мне обратиться.

Я был тронут его словами. Отец не часто позволял себе эмоции, он считал это проявлением слабости, но когда это случалось, я начинал видеть в нем человека, не просто работающего бизнесмена в костюме с цифрами и графиками в голове, а человека, который все понимает и чувствует. Мне стало стыдно, что я так часто нападал на него. Его ведь никто не учил растить троих сыновей в одиночку, так или иначе, он старался дать нам все самое лучшее, пусть и по-своему. С другой стороны ничто не оправдывало его вопиюще-грубых ошибок касательно нашей мамы. Я не знал, смогу ли простить его когда-нибудь за то, что он вычеркнул ее из своей и нашей жизни.

– И смени подушку, она вся промокла от твоего пота, – уже в дверях добавил отец.

Затем он вышел, и я остался один на один со своими мыслями.

К семи утра все члены семьи собрались за столом, поглощая завтрак. Стас и Лекс расспрашивали отца о Лондоне и его поездке. Не смотря на то, что тот провел всю ночь в самолете, он отвечал бодро и охотно поддерживал беседу.

– Есть определенные проблемы, но мы прилагаем все усилия, чтобы их решить, – размышляя о чем-то, произнес отец.

– Что-то серьезное? – поинтересовался Стас.

– Не бери в голову сынок. Это все рабочие моменты, – с полуулыбкой ответил отец брату, а затем строго посмотрел на Лекса. – Ты не пройдешь со мной, Александр? Я хотел бы тебе кое-что показать.

Лекс проследовал за отцом в кабинет. Вернувшись к нам, он выглядел задумчивей обычного и всю дорогу до гимназии молчал. Мы со Стасом явно в чем-то были не в курсе, но не эта мысль занимала меня в данный момент. Я предвкушал, что смогу или не смогу найти в архивах, в которые сегодня меня должна была провести Софи. Я был настроен исключительно по-деловому и решил оставить все личностные взаимоотношения для тех, кому это действительно важно, для тех, кто превозносит чувства над разумом. Все это не для меня. Софи с Дэном, возможно, у них есть будущее, возможно, нет. Но меня в их отношениях точно не будет. Да и с чего мне вообще думать о каких-то там возможных отношениях с Софи? Я не знаю ее достаточно, чтобы чувствовать что-то большее, чем симпатию. Да, это – просто симпатия, чисто человеческая. Софи красива и приятна в общении, и именно поэтому меня к ней тянет. Такие люди всем нравятся. Просто она мне симпатична, как человек в облике девушки, этого я и буду придерживаться. Может быть, у нас и получится стать друзьями. Правда, в детстве дружить с девочками у меня получалось намного лучше.

Первым уроком по расписанию должна была быть моя любимая физика. Я вошел в класс и к своей «безмерной» радости застал Софи, Кати и Дэна, мило беседовавших друг с другом.

– Здравствуй Вик, – первой поприветствовала меня Кати.

– Всем доброе утро! Кати, Софи, Дэн! – поздоровался я, слегка переборщив с позитивом.

– Доброе утро, Вик, – настороженно ответила Софи.

– Здорово мэн! Я вижу, ты сегодня в хорошем расположении духа, – пожимая мне руку, радостно произнес Дэн.

– Я отлично выспался, вкусно позавтракал, мой любимый предмет первым уроком, почему бы мне не радоваться? – соврал я.

Я совсем не был рад. Ко мне снова вернулось вчерашнее чувство раздражения. Правда, в этот раз я умело его скрывал. Со стороны все видели лишь довольного жизнью парня, не знающего забот и проблем. Так и будет в дальнейшем.

– Тебе лучше знать, – многозначительно посмотрел на меня Дэн.

Я занял свое место и достал учебник физики. Пытаясь показать заинтересованность, я пробежался глазами по основным главам сегодняшней темы. Через какое-то время я заставил строки доходить до моего сознания и действительно увлекся чтением. По третьему звонку Дэн наконец-то покинул наш класс, и я вздохнул с облегчением. «Меня не должен волновать ни Дэн, ни Дэн и Софи», – пытался убедить себя я, повторяя эту фразу из раза в раз, когда мой взгляд обращался к рыжим волосам. – «Это всего лишь симпатия, скоро все пройдет».

***

– Ребята, вы займете мне место в столовой? Я вас догоню, только заброшу вещи в класс, – попросил Стас, встретившись со мной, Кати и Софи во время большой перемены в холле гимназии.

– Мы, не пойдем на обед, – ответил я. – Нам с Софи нужно посетить архив.

– А, да? – задумался брат. – Точно, ты о чем-то таком говорил мне.

– Я могу пойти с тобой. Забросим твои вещи и пойдем в столовую вместе, – предложила Кати.

– Нет! – выпалил Стас. – Знаешь, я передумал. Зачем тратить драгоценное время? Пойдем сразу в столовую. Я так хочу есть!

Стас при всей своей эмоциональности в этот раз переборщил с жестикуляцией. Его поведение поставило в недоумение не только Кати и Софи, но и меня. И это уже был не первый такой момент за неделю. Только вот я знал причину его странностей, а девушки нет. Он до сих пор оттягивал свой разговор с Кати и выкручивался, как мог, лишь бы она не узнала правду о его возрасте.

– Знаешь, иногда твой брат ведет себя довольно странно, – заметила Софи, когда мы поднимались по лестнице.

– Все мы иногда ведем себя странно. К примеру, ты со своим парнем вчера вела себя странно, – не удержавшись, подметил я.

– Ничего подобного, – возразила она.

– Я не заставляю тебя мне что-либо рассказывать. Просто говорю, что ты была странная.

Софи ненадолго замолчала.

– Вот и пришли, – сказала она, когда мы очутились перед потертой широкой дверью.

Помещение, где размещалась редакция школьной газеты, оказалось довольно вместительным. Часть комнаты занимали несколько высоких стеллажей с документацией, а напротив них располагались обустроенные рабочие места с компьютерами, которых было пять штук. На стене за столами справа от входа была прикреплена большая доска, на которой где-то были выведены надписи, а где-то были приклеены стикеры и фотографии. Софи положила свои вещи на стол у окна и включила расположенный на нем компьютер.

– Ты можешь оставить сумку здесь, если хочешь, – указала она на соседнее от своего место.

– Спасибо, я только достану свой блокнот и ручку.

– Ты основательно подготовился, – оценила она. – Вот здесь у нас хранятся все записи и издания газет.

Софи указала на большой многоуровневый стеллаж со старыми разноцветными папками, что стоял наряду с остальными вдоль левой стены.

– Состав, конечно, не как в городской библиотеке, но все же, есть, что почитать.

– А за какой период собран этот архив? – спросил я.

– Кажется, его начали составлять спустя пару лет после основания гимназии, то есть порядка 70 лет он существует.

– Немалый срок!

– Да, это точно. Но самое прикольное, что редакция газеты была образована примерно в то же время что и сама гимназия, и с тех пор не прекращала свою работу. И я являюсь частью этой писательской группы и, возможно, когда-нибудь какой-то ученик, просматривая старые выпуски, наткнется на мое имя, – мечтательно произнесла она.

– Так ты хочешь в будущем стать журналисткой? – меня удивила эта идея.

– Я еще не решила, – скромно ответила Софи. – Меня многое что увлекает. Журналистика – мое основное внеурочное занятие в гимназии. Но я также люблю заниматься музыкой и иногда исполняю песни на различных городских мероприятиях.

– Это очень интересно, – продолжая удивляться открывающейся мне девушке, ответил я. – А я могу где-нибудь послушать твои песни? Наверняка, у тебя приятный голос.

– Возможно, и сможешь, – загадочно ответила она, поправляя волосы. – Близится Новый год и, скорее всего, меня попросят выступить на новогоднем вечере.

– Я обязательно приду, если ты там будешь, – уверил ее я. – Ты поешь свои песни или чужие?

– Я пою те песни, которые мне нравятся, в основном это песни известных групп и артистов, свои я тоже пишу, но не исполняю их на публике, это слишком личное, – смущенно произнесла она, прикусив нижнюю губу.

Софи небыстрым шагом подошла к своему столу и добавила:

– Что-то мы отвлеклись от нашей основной цели. Тебе нужно поторопиться, если хочешь что-нибудь сегодня отыскать в этих папках.

– Тогда начну с этого шкафа, – указал я на ближайший ко мне стеллаж, тактично оставляя свои расспросы на будущее.

Я определил временной промежуток, когда моя мама училась в гимназии, и момент создания ею проекта нового корпуса. Но чем больше просматривал я заметки и статьи тех времен, тем меньше оставалось надежды на успешное завершение моего предприятия. Складывалось ощущение, будто мама в школьные годы вообще себя никак не проявляла. Ни одного упоминания о ней в школьной газете в промежуток с ее поступления и до выпуска я не нашел. Зато нашел статьи об аномальных природных явлениях, которые частенько происходили в те годы. Многие очевидцы утверждали, что это проклятие господне за все совершенные грехи людьми этого города. И в самом деле, размах стихийных бедствий поражал: за четыре года с 1985 по 1988 было зафиксировано пять случаев сильнейшего шторма, одно затопление, несколько лесных пожаров, аномальные морозы, погубившие большую часть урожая и много всего прочего. В этом районе было даже одно землетрясение, что несвойственно для данной территории. А после 1988 года катаклизмы как по волшебству сами собой прекратились.

Я успел разобрать пять коробок с изданной когда-то прессой минут за десять. Чтобы закончить с первым стеллажом мне оставалось просмотреть еще шесть коробок. Некоторые выпуски газет не соответствовали своему временному указанию на папках, как будто кто-то неумелый порылся в архиве и убрал все не на свои места.

– Ну как успехи? – поинтересовалась Софи, когда я доставал очередную папку из ящика с надписью «1989 год».

– Создается ощущение, что за вашим архивом некому следить. Некоторые папки не на своих местах, – недовольно ответил я, пролистывая истертые листы старой газеты.

– Хмм, странно. Обычно наша руководительница щепетильна в таких вопросах, – удивилась Софи, подсаживаясь ко мне и рассматривая отложенные мною коробки.

Дойдя до середины своей папки, я наткнулся на странный заголовок «Неиссякаемый энтузиазм наших умов». Я перевернул страницу и обнаружил в конце статьи фото, знакомой уже мне молодой девушки.

– А что конкретно ты ищешь? – после просмотра нескольких папок спросила Софи.

Я непроизвольно проигнорировал ее вопрос, так жадно я вчитывался в интервью, напечатанное на этом старом листке серой бумаги. Вопрос – ответ, пояснение автора, фотография. Это была она, на фотографии была изображена моя мама! А в статье говорилось о том, как она собирает средства на постройку дополнительного корпуса гимназии, цель которого было бы бесплатное обучение способных детей-сирот. Ее ответы были такими взвешенными и обдуманными! Я был так рад снова открыть частичку ее жизни, узнать что-то до сегодняшнего дня неизвестное о ней, увидеть еще одно ее фото! Она была такая красивая и такая молодая! Горечь потери и обида снова овладели мной.

– Вик, ты в порядке? – осторожно спросила Софи, прикоснувшись к моему плечу.

Не знаю, как выглядело мое лицо, когда я повернулся к ней, но по ее реакции я понял, что точно не типично для меня.

– Вик!

– Да, я просто, – подбирая слова, начал я, – не был готов найти то, что искал.

– Кто эта женщина? – поинтересовалась она, заглядывая в газету, зажатую в моих руках.

– Это моя мама, – отстраненно произнес я.

Софи удивленно окинула меня непонимающим взглядом.

– Твоя мама? – повторила она.

– Она училась в этой гимназии, – пояснил я, пролистывая папку дальше.

– Да? Я и не знала.

– Я тоже до недавнего времени.

Софи ненадолго притихла. Я пролистал папку до конца, но больше ничего не нашел.

– Подай мне, пожалуйста, следующую папку из той коробки, – попросил я, указывая на коробку со следующим годом.

– Да, конечно, – она протянула к ней руку и достала нужную папку. – Я могу поинтересоваться, почему ты ищешь сведения о своей маме здесь, а не спросишь напрямую все необходимое у родителей?

Я посмотрел на Софи. Казалось, поступившая информация не укладывалась у нее в голове. Я решил прояснить ее замешательство.

– Потому что моя мама умерла и вряд ли ответит на мои вопросы. А отец, – я сделал глубокий вдох, – он не любитель разговоров о прошлом.

Софи сочувствующе пожала мою руку. Не знаю, почему я ей так открыто все выложил, но у меня было чувство, что я могу доверять этой девушке, и она не станет рассказывать всем подряд мои секреты.

– О, мне так жаль Вик, – с грустью произнесла она, сжимая мою руку немного сильнее.

И теперь я пожалел, что рассказал ей о делах в своей семье. Последнее что мне нужно было от Софи – это ее жалость. Я убрал свою руку и взял у нее папку со следующим годом. Пролистав ее и не найдя ничего по нужной мне теме, я со злостью бросил ее обратно в коробку.

– В архиве их еще полно, я уверена ты найдешь что-нибудь, – участливо произнесла она.

Я не разделял ее уверенности. Встав из-за стола, я отошел к окну.

– Это была последняя папка из возможных, я отобрал все года до ее смерти. Вряд ли я найду что-то еще.

– Ты же сам говорил, что некоторые издания в папках перепутаны, может быть, в других коробках есть те, что тебе нужны? – пыталась вселить в меня надежду Софи. – И потом ты зря отсекаешь мысль о том, что после даты смерти твоей мамы ты ничего не сможешь найти. Иногда именно после смерти человека о нем пишут больше, чем при жизни.

А ведь она в чем-то была права. Может быть, кто-то написал о моей маме и ее трудах после ее смерти.

– Я тебе помогу, – осторожно произнесла она, – если ты не против, конечно.

Софи излучала уверенность и была настроена решительно. Я бы поспорил, что откажись я от ее помощи, она бы убедила меня в ее необходимости.

– Хорошо. Но я не хочу, чтобы ты меня жалела, – твердо поставил условие я, наблюдая за ее реакцией. – И смотрела вот так, как сейчас.

Софи подошла ко мне и виновато улыбнулась, пронизывая меня насквозь своим чутким взглядом.

– Это не жалость, Вик. Я просто сочувствую тебе, а в сочувствии нет ничего плохого. Тем более для друзей.

– Так значит мы друзья? – с ноткой сомнения произнес я.

– Я делюсь чем-то с тобой, ты делишься со мной. Думаю это одна из составляющих частей дружбы.

С этими словами она протянула мне руку для пожатия и мило улыбнулась.

– А ты не боишься, что твой парень заревнует тебя к таким друзьям? – я пожал руку Софи и немного притянул к себе.

Софи по инерции оказалась на пару шагов ближе. Ее дыхание участилось, но глаза излучали доверие.

– Я думаю, вам тоже стоит подружиться, – тихо произнесла она, немного опустив глаза.

– Ну, это вряд ли! – с насмешкой ответил я и снова отошел в сторону.

– Почему?

Она была огорчена моим ответом.

– Твой Дэн – показушник и не внушает доверия! – выпалил я. – Не думаю, что у нас найдется хоть одна общая тема для разговора.

– Ты не прав! Ты его не знаешь. Он хороший и намного проще, чем ты думаешь, – защищала его Софи.

– Да неужели! Тогда почему ты его избегаешь? – подметил я.

– Я его не избегаю!

– А что тогда было вчера в коридоре у шкафчиков? Да у тебя на лице все было написано! – снова начинал злиться я.

Софи застыла в негодовании, но ничего не ответила. Сделав пару возмущенных взглядов в сторону, она перекинула свою сумку через плечо и уравновешенным голосом произнесла:

– Я попрошу тебя больше не поднимать эту тему, если хочешь чтобы мы оставались друзьями.

Прозвенел первый звонок на урок. Я снова корил себя за несдержанность. Я же решил не влезать в их отношения с Дэном. Мне нужно научиться лучше себя контролировать.

– Извини, ты права, это не мое дело, – отрешенно произнес я.

– Нам пора, иначе опоздаем на алгебру.

– Хорошо.

Я быстро разбросал папки по коробкам и убрал их на место в стеллаж. Прозвенел второй звонок. Нам пришлось поспешить, чтобы успеть к третьему звонку занять свои места в классе. Кати осуждающе посмотрела на нас, когда мы вошли. Ей не терпелось что-то рассказать Софи, и она была огорчена, что ее лишили этой возможности. В течение урока она с завидной периодичностью что-то нашептывала Софи на ухо. Учительница сделала ей даже несколько замечаний, но Кати ничто не могло успокоить.

К концу учебного дня я чувствовал легкую усталость. Эта неделя была довольно напряженной и богатой на события. По дороге домой я, Стас и Лекс делились своими впечатлениями и наблюдениями. Все мы пришли к единому мнению, что, несмотря на всю внешнюю скучность, этот город был полон жизни. В гимназии Лекса вовсю велась подготовка к соревнованиям по лыжной ходьбе и сноубордингу. Стас весьма огорчился тому, что в нашей школе сноубординг не был популярен. У нас главным видом спорта считался футбол. Все парни были на нем помешаны, правда, мы со Стасом их увлеченности не разделяли. Обсуждая тему спорта, мы с братьями договорились устроить вылазку на местные склоны и покататься на досках.

– Кстати, я сегодня нашел кое-что интересное в нашей библиотеке, – решил поделиться своими новостями я.

– Да? И что же? – поинтересовался Стас.

– Я нашел статью 1989-го года о нашей маме с ее интервью и фотографией!

– Да ладно? – обрадовался он.

Лекс подозрительно проигнорировал эту информацию.

– Да, я думал, что это безнадежная идея – найти что-то в этом архиве. Но удача оказалась на моей стороне.

– Ты ее взял с собой? – спросил Стас.

– Нет, Софи сказала, что из архива ничего нельзя выносить. На следующей неделе я сделаю копию.

– Кто такая Софи? Библиотекарша? – включился в беседу Лекс.

– Нет, это его подружка, – шутливо ответил вместо меня Стас.

– Она мне не подружка! – возразил я, толкнув младшего брата в плечо. – Мы просто друзья.

Стас рассмеялся во весь голос.

– Боже, Лекс, ты бы видел его! Друзья?! Да он сам не свой, когда видит эту девушку!

– Значит, тебе пришлись по вкусу местные особы, Вик? – с издевкой произнес Лекс.

– Мы просто друзья, учимся в одном классе. Стас, перестань нести чушь!

– Да, они просто друзья, ведь у Софи есть парень! – не успокаивался Стас.

Лекс удивленно посмотрел на меня исподлобья.

– Да что ты его слушаешь, – ответил я ему. – Он сам влюбился и смотрит на все вокруг через призму порхающих бабочек.

– Вижу, вы зря времени не теряли, – улыбнулся Лекс. – Только на твоем месте Вик, я не стал бы здесь заводить какие-либо долгосрочные отношения, через полгода мы уедем из этого города и из этой страны.

– Я не собираюсь заводить никаких отношений, – фыркнул я в ответ.

– Ну и отлично, – удовлетворительно произнес он. – А с тобой что, Стас?

– А я влюблен как никогда! – мечтательно произнес брат. – И пусть вы будите надо мной смеяться, но я думаю, что встретил ту самую!

– Как же, – наигранно удивился Лекс. – Помню, ты то же самое говорил и о Суун.

– Нет, то была мимолетная влюбленность, здесь все по-другому. Она невероятная! – расплывшись в улыбке, ответил Стас.

– Ну-ну, – насмешливо произнес Лекс. – Посмотрим, что ты скажешь через месяц.

***

Выходные пролетели довольно быстро. Мы с утра и до вечера рассекали небольшие заснеженные склоны, созданные природой недалеко от города. Стас и Лекс соревновались в виртуозности, а я ускользал от своих многочисленных дум в голове, под музыку любимых групп. Это было невероятное чувство единения с природой и убежденности в том, что ты способен ее покорить. При каждом прыжке мне казалось, что я растворяюсь в этой необъятной невесомости. А с каждым приземлением я чувствовал, как вновь собираюсь в гармоничный сосуд силы и превосходства, чтобы в очередной раз рассеяться на частицы. Свежий воздух и энергичные занятия подняли всем нам настроение и внесли разнообразие в нашу жизнь, лишенную их в момент возвращения домой.

К вечеру воскресения все мы были выдохшиеся, но приятно-уставшие. Меня клонило в сон, и вместе с этим мучила невероятная жажда. Я, борясь с сонливостью, решил все-таки спуститься на кухню и выпить чего-нибудь прохладительного. Проходя мимо гостиной, я заметил спящего Лекса. Небрежно развалившись на диване у старинного камина, он мирно посапывал, а одна его бровь периодически возвышалась над другой. Я заметил в его руках странного вида книгу. Переплет был немного потерт, а страницы отдавали стариной. Я подошел ближе. Мне захотелось узнать, каким чтением на этот раз увлекся мой заносчивый брат. Обойдя диван и став спиной к камину, я осторожно вынул интересующую меня вещь из рук брата. Лекс немного поежился и принял зеркальную прошлой, позу для сна. Кожаный переплет искусно обрамлял внешний костяк книги. «История современной Мирны» – так гласило ее название. Под надписью красовался небольшого размера герб в виде руки, держащей пламя. Я присел у камина, так чтобы свет попадал на страницы, и стал читать с того места, на котором остановился Лекс. Страница 147-я: «и долго искал народ Мирны место, где смогли бы прижиться переселенцы, и потратил много ресурсов и сил. Казалось, что все братские планеты канули в прошлое и не найти мирнянам новый дом. Но вера, вселенная Создателями, не покидала сердца ищущих. И вот, спустя почти пять веков, их поиски и надежды оправдались. Искатели в третьем поколении: Сот, Кхалу, Минот и Линга обнаружили планету, полную жизни, воздуха и воды. Звалась она – Землей. Похожих созданий и климат нашли они на этой планете, и встретили братьев своих по предкам, но отличались те по развитию и представлениям о жизни вне их космической системы. И хоть имели братья, зовущиеся людьми, похожее строение скелета, внутренних органов и внешность, далеки они были до умов мирнян. Мы – тсулы, были развиты лучше и физически и умственно. Нам были доступны многие тайны общей вселенной и мира, технологии и разработки, которые люди могли только представить в своих безумных фантазиях. Они могли бы посчитать нас Богами, раскрой мы свое существование…»

– Эй, что ты делаешь? Отдай! – резко выхватил у меня из рук книгу обеспокоенный Лекс.

– Мне просто стало интересно, что ты читаешь, – я не ожидал такой реакции брата.

– Впредь научись спрашивать, перед тем, как брать чужие вещи, – все еще с опаской посматривал он.

– Это же всего лишь книга! – возразил я. – Кстати, это что, фантастика?

– Много ты прочел? – словно на допросе спрашивал брат.

– И страницу не успел прочесть, как ты выхватил ее у меня из рук.

Почему он так обеспокоен?

– Это очень дорогая книга, мне дал ее почитать один знакомый. Второй такой экземпляр и не сыщешь, ограниченное издание, – поспешно ответил брат, осматривая книгу с разных сторон.

– А кто автор? – поинтересовался я.

Лекс не очень-то меня убедил своим объяснением.

– Автор неизвестен, – нехотя ответил он.

– Не знал, что ты увлекаешься фантастикой. Ты же любитель классики.

– Нужно расширять свой кругозор, – он встал с дивана.

– Дашь, почитать?

Лекс немного замешкался.

– Боюсь, что нет. На следующей неделе мне нужно ее вернуть.

– Что ж, очень жаль, – слегка расстроившись, произнес я и направился на кухню.

– Это всего лишь книга, не стоит так переживать! – крикнул мне вслед он.

«Тогда почему так сильно переживаешь ты?» – возник вопрос в моей голове.