Когда Ася добралась до каморки, ее напарница, высокая худая женщина лет пятидесяти, зарабатывавшая здесь тяжелобольному внуку на очередной курс лечения, равнодушно сообщила:
– Тебя Иваныч искал. Срочно.
День обещал быть насыщенным. Вздохнув, девушка оставила продуктовый набор в сумке и поплелась к начальству.
В отличие от своих немногочисленных подчиненных, старший менеджер занимал отдельный кабинет. По размерам, правда, то была такая же каморка, но зато предоставленная в распоряжение одному конкретному человеку.
– Шатрова? К директору. Немедленно, – даже не отрываясь от журнала, приказал начальник.
Сердце упало в пятки. На самый верх, к управляющему магазина, Искринскому Андрею Микитичу, работников вызывали только при увольнении. Но она же вела себя идеально! За что??
– Что стоишь? Бегом! – рявкнул Иваныч.
Аккуратно закрыв дверь с другой стороны, Ася, едва сдерживая горькие слезы, направилась к лестнице: все начальство, кроме старшего менеджера, располагалось на втором этаже здания. Там же обычно отдыхала и «золотая молодёжь».
Каждая ступенька гирей ложилась на душу. Хотелось завыть, как дворовые собаки. В чем она ошиблась? Кто-то «настучал», решил заполучить себе еще и ее ставку, заранее договорившись с Иванычем? Искринский разбираться не будет. Его, кроме денег, ничего здесь не держит. Увидел бумажку на столе, подписал, не вчитываясь, и вот уже Ася на улице, без зарплаты, без работы, а значит, и без продуктов…
– Ну наконец-то! – Дверь в нужный кабинет распахнулась, едва девушка подошла поближе. – Шатрова! Зашла немедленно!
Она и так уже здесь, зачем же кричать…
Еще сильней втянув голову в плечи, Ася переступила порог.
Кабинет начальства действительно заслужил так называться: не комнатка, не каморка. Кабинет. Он поражал воображение сотрудников, когда те, ещё будучи соискателями, приходили на неизбежное собеседование перед приемом на работу. Да, несмотря на существование в компании отдела кадров, его работники проводили только предварительное собеседование. Окончательное решение принимал директор. И чем выше была желанная должность, тем большую сумму называло будущее начальство. Асе повезло: она отделалась символическими двенадцатью серебрушками, – минимальной ценой – накопленными за полгода жесткой экономии, как раз для устройства на работу. На тот момент кабинет мог похвастаться позолоченными стенами, мебелью из орхи – дерева, растущего на самой дальней и самой труднодоступной планете Союза Миров, – и окном, выходящим на квартал аристократов. Сейчас… Сейчас, может, что и изменилось, директор перестановки любит. Вот только уборщица боялась поднять глаза от пола, тоже позолоченного, причем, судя по следам, сравнительно недавно. Вон, в углах, еще и краска не высохла…
– Голову подняла.
Голос резанул по напряжённым нервам. Голос незнакомый, чужой. Ася вздрогнула и, повинуясь, посмотрела на говорившего. Молодой. Красивый. Ухоженный. Одет… Нет, она и названия одежды этой не знает, что-то явно иностранное, не пригодное к ношению в их условиях, слишком уж светлые и маркие вещи. Ясно только, что вольготно расположившийся за столом директора мужчина намного состоятельнее всех тех сынков местных богатеев, за которыми Ася привыкла убирать.
– Подходит. Вышел вон.
Вышел? Это кому? Дверь захлопнулась за спиной. Девушка испуганно вздрогнула.
Виктор, слегка прищурившись, с презрением осматривал подсунутую ему девку. Да уж… Если её и правда шарахаться с самого начала не начнут, уже прогресс будет. Но ему ли жаловаться? Сам хотел подобное чучело. Чучело… Вот чудесное слово, описывающее это «нечто»: синий, начинающий выцветать халат уборщицы висит балахоном на теле. 180/180/180, не меньше. Глаза как у коровы. Видел он как-то детский фильм, что Димке одна из постоянно сменявшихся гувернанток крутила. Ни сюжета, ни актеров нормальных. А вот корова ему запомнилась: ее на бойню ведут, резать собираются, а она послушно копыта передвигает и смотрит смиренно и покорно. То же самое выражение и здесь. Да и фигурой эта похожа на ту. На голове – чепчик, на ногах – боты.
В душе не вовремя проснулась гордость. Вот не хватало еще с такой тушей на людях появляться. Послать её, что ли? Назад, прямо к унитазам? Нет, он же хотел всех шокировать на этом дебильном вечере. Да и терпеть её не так уж долго, не больше трех-пяти часов.
– Собралась быстро и вышла к главному входу. Жди у красной лётки. Со мной поедешь. Всё, пошла отсюда.
Дверь аккуратно закрылась. Молодой человек тяжело вздохнул: ну что за жизнь. Одна тупая, хоть и симпатичная, другая страшная, как смертный грех, но тоже… Тупая… И выбрать не из кого.
Ася медленно вышла за дверь, вопросительно взглянула на стоявшего у стены начальника.
– Что смотришь? – нервно огрызнулся Микитич. – Иди, выполняй, что сказано. Да поживей.
С трудом понимая, что происходит, девушка послушно направилась к сарайчику с уличной одеждой. Пока шла коридорами, перебирала в голове немногочисленные варианты. Зачем ее вызвали? Для чего она нужна? Убирать в господском доме? Так этим обычно занимается Синти. Она и красивая, и пробивная, и другие услуги оказать не постесняется. Если не для уборки, тогда зачем? И для чего она, Ася, «подходит»? На взгляд, которым ее осматривал молодой господин, девушка внимания не обратила: в ее жизни таких взглядов было много. И еще больше ожидается. Какая разница. Пусть смотрит. Лишь бы на работе остаться.
Наскоро переодевшись в том самом сарайчике, уборщица вернулась в магазин, забрала вещи и, игнорируя любопытные взгляды своих «товарок», вышла в торговый зал. Пока дошла до главного входа, несколько раз ощутила на себе презрительно-уничижительные взоры покупателей. Действительно, куда она, в таком затрапезном наряде, выйти осмелилась? Её дело – мойка раковин и полов. А здесь, здесь отовариваются люди с деньгами и положением. И её старое потертое тряпьё, как они все думали о её относительно нормальной одежде, унижает их человеческое достоинство. Пару раз забитой уборщице даже плюнули в спину. Не попали, судя по недовольным комментариям сзади.
Главный вход и красная лётка. Да, эффектная модель. Такая всюду заметна будет.
Почти полторы тысячи лет назад, когда люди только начали осваивать космос и заселять различные пригодные для жизни планеты, создавая многочисленные колонии и постепенно вывозя с Земли, планеты-донора, жителей и оборудование, перед первыми «космическими нуворишами» встал сложный вопрос удобных полетов. Нет, шатлы, конечно, для таких целей годились, но только при перелёте от планеты к планете. Внутри же заселенного мира этот транспорт для передвижения по воздуху пригоден не был: слишком громоздкие машины забивали собой всё пространство, что частенько приводило к неизбежным конфликтам, особенно между гонористыми владельцами таких летательных аппаратов. Думали-размышляли над проблемой долго, пару десятков лет, если быть точными. И потом один гений, чье имя история, к сожалению, не сохранила, придумал лётки – этакие эллиптической формы капсулы, довольно компактные, снабженные мощными моторами и, по желанию владельца, искусственным интеллектом.
Транспорт, неудачно припаркованный перед входом и мешавший местным жителям совершать покупки, был покрашен в ядовитый красный цвет. По бокам, чуть выше иллюминаторов, вмонтированных в корпус из нового вида стали, красовались маленькие крылья, предназначенные для управления.
– Внутрь, – отрывисто, резко, словно хлыстом ударил, приказал показавшийся наконец-то из вращавшихся дверей «золотой мальчик». Повинуясь его голосовому приказу, отъехала в сторону дверь, позволяя проникнуть в кабину.
Ася наклонилась, аккуратно переступила через порог, села в одно из кресел. Напротив немедленно умостился её непосредственный начальник на следующие несколько часов.
Несколько движений рычажками на светившейся панели, и транспорт взмыл вверх. Куда они летят? Впрочем, какая разница. Не убьёт, и то слава богу. Наверное…
На подлокотник «её» кресла легли три золотые монеты – полугодовой заработок девушки.
– Поработаешь говорящей куклой пару часов – и можешь быть свободна. Только сначала в порядок тебя приведем.
Уборщица недоуменно посмотрела на монеты, перевела взгляд на мужчину напротив. Его голос изменился, стал спокойней, безразличней, не настолько холодным, каким был раньше.
– Простите, риал[1 - Риал – вежливое обращение к знатному мужчине.]…Я не понимаю…
Лет пять назад, когда ещё был жив отец, рядом с семейством Шатровых, в небольшой, чересчур захламленной комнатке обитал, пока не спился окончательно, Аркадий Михайлович Шарцев, бывший домашний учитель. За какие-то грехи, о которых мужчина никогда не распространялся, его выгнали из района аристократов, он быстро пристрастился к алкоголю, скатился по наклонной и кончил тем, что объявился в районе для отбросов и поселился в самой дешёвой каморке. Как он зарабатывал себе на жизнь, девушка не знала, но свободное время, которого у мужчины было более чем достаточно, Аркадий Михайлович проводил, щедро делясь знаниями с окружающими, в том числе и детьми. Сначала Ася, на тот момент пухленький застенчивый тринадцатилетний подросток, ходила к Шарцеву от скуки, – с ней никто из сверстников не желал иметь дела, – затем – из интереса. Воспринимала она далеко не все из рассказанного, но кое-что в памяти девочки всё же отложилось.
«Запомни, дитя, к тем, кто выше тебя, надо обращаться вежливо, но без подобострастия. Ты не равна им, но и грязью считать себя не позволяй. В разговоре к мужчинам обращайся «риал», к женщинам – «риала». Не прерывай их, не спорь с ними».
Аристократов, до сегодняшнего дня, Ася не встречала, в качестве тренировки звала риалом Шарцева, чем невероятно тому льстила.
И кто бы мог подумать, что уроки этикета, если так можно назвать лекции полупьяного учителя, пригодятся девушке в её тяжёлой, беспросветной жизни. Надо же, еще помнит: риал – к мужчинам, риала – к женщинам… И все же, что понадобилось этому богатому красавцу от уродины Аси?
Уголок рта Виктора недовольно дернулся.
– Что тут понимать. Стоишь молча или отвечаешь «да», «нет». Надеюсь, тебе хватит ума ничего не разбить и не испортить. Два-три часа, и тебя отвезут домой. Ещё вопросы?
Вопросов было много, даже очень. Но холёному собеседнику явно не нравилось отвечать на них. Да и какой смысл спрашивать. Ничего она изменить не сможет. Хочется – не хочется, надо ехать и делать так, как будет велено. Ася в его власти: стоит ему только пальцами щёлкнуть, и поломойку тут же выкинут на улицу. А так… Денег заработает, отложит часть на обучение Сони.
– Нет, риал, извините.
Забор, подобный тому, что отделял квартал дельцов от квартала нищих, лётка преодолела без проблем, и уже через несколько минут транспорт остановился возле одного из многочисленных салонов красоты в районе аристократов.
Глава 2
Салон красоты «Милашка» ничем не отличался от десятков других, понатыканных, как грибы после дождя, на одной из улочек района для шоппинга аристократов. Виктор никогда не посещал подобные заведения, предпочитая, в случае необходимости, вызывать мастеров на дом. Вот еще, он, сын миллионера, должен кланяться перед брадобреями! Но везти это лохматое «нечто» домой? Увольте! От первоначальной идеи отправиться на день рождения с уборщицей «в её естественном виде» пришлось отказаться: взыграла гордость. Да «золотой мальчик» сам себя перестал бы уважать, появись эта уродина с ним под руку на людях!
– Постригите её, чтоб людей не пугала, – приказал мужчина окружившим его девушкам-мастерам. Те, почуяв богатого клиента, готовы были подобострастно стелиться под ноги, лишь бы получить лишнюю золотую монету. Дешёвки. Все они, бабы, дешёвки. Ищут покупателя побогаче.
Уборщицу небрежно усадили в кресло, задали нужную программу роботу. Виктор остался, решив понаблюдать за процессом. Когда еще попадет в такое экзотическое место.
Редкие, не особо длинные волосы, чуть ниже плеч, начали падать на пол. Интересно, сколько ей лет? Тридцать? Сорок? Выглядит, как старуха. Хотя с таким образом жизни ничего удивительного. Толстая, как земной бегемот. Сын миллионера трижды посещал планету-донор и каждый раз удивлялся ее запущенности: ни роботов, ни лёток, ни шатлов. Нет, в богатых районах нескольких городов-мегаполисов что-то такое, конечно же, было, современной техникой там пользовались однозначно, но распространения все эти машины не получили. А вот зверьё… Зверью разной масти там было жить более чем вольготно. Однажды Виктор по случаю побывал в зоопарке, посмотрел, какие существуют дикие животные. Больше всего его поразили бегемот, слон и носорог. Этакие громадные туши. Как только они по земле передвигаются.
– Всё сделано, риал.
