Корректировщик

Со всеми предосторожностями с помощью аквалангистов ее с трудом подняли на палубу сторожевого глиссера, едва не проломив его борт. Теперь бывшую торпеду можно было рассмотреть вблизи и пощупать руками.

– Осторожнее, – предупредил подводник-морпех, руководивший подъемом. – Она теперь весит тонны четыре и очень холодная! Морозит даже сквозь перчатки.

Полковник, уже успевший коснуться шипа «звезды» и получить укол холода, покосился на профессора Кюри.

– Ну, что вы теперь скажете, коллега?

– Не верю! – последовал ответ.

Леко усмехнулся.

– У русских есть хорошая поговорка на эту тему: если на клетке слона прочтешь надпись «жираф», не верь своим глазам [3]. – Повернулся к помощнику. – Везите ее в лабораторию.

Катер повернул обратно к берегу.

В своем кабинете полковник хлебнул коньяку и приказал доставить к нему лейтенанта Толендаля.

– Рассказывайте все, лейтенант, – сказал он вытянувшемуся перед ним Франсуа. – Я уже понял, что это не скат. Вообще неизвестно, что за животное. Вы знаете, во что оно превратило торпеду?

– Слышал, – осторожно кивнул Франсуа.

– Рассказывайте что знаете.

Франсуа думал недолго. Он понимал, что ему все равно придется сообщить начальству о том, что он видел.

– Я лучше покажу, господин полковник.

– Что вы покажете?

– Это надо видеть. Мне рассказали легенду, и я…

– Легенды меня не интересуют. Меня волнует безопасность полигона.

– Прикажите подать катер.

Леко вытер пот со лба, смерил лейтенанта свирепым взглядом, но говорить больше ничего не стал, только вызвал катер.

Через полчаса они подошли к заливчику напротив «райского уголка», и Франсуа молча показал полковнику и двум его помощникам скелет Ифалиука-старшего. После этого достаточно было один раз поглядеть на лицо начальника исследовательского корпуса, чтобы понять, насколько он потрясен.

Исследования скелета предка Несси, находка которого породила сенсацию не только на атолле, но и в далеком Париже, велись уже неделю, когда дал о себе знать Несси-младший.

Так как мировое общественное мнение продолжало давить на политику Пале-Рояля, недавно плюнувшего на мораторий на ядерные испытания, это заставляло французов спешить с выполнением намеченной программы испытаний. Поэтому взрывы на Муруроа происходили все чаще. На подготовку каждого отводилось не более трех дней, и подчиненные полковника Леко трудились днями и ночами, спеша уложиться в намеченный график.

Очередной взрыв прозвучал спустя шесть дней после неудачного предыдущего, породившего шторм споров среди специалистов своей необычностью и малой мощностью. Испытание прошло успешно, ядерное устройство мощностью в двадцать пять килотонн тряхнуло атолл в соответствии с расчетами, и военспецы слегка успокоились. Но уже следующий взрыв снова оказался аномальным. Готовилось испытание стокилотонного заряда, а взрыв оказался сродни пшику – всего лишь в полторы-две килотонны! Почему вдруг прекратилась реакция ядерного распада, не понимал никто из ученых. Грешили на инженеров, неправильно установивших контейнер, потом на аппаратуру инициирования заряда, потом на качество расщепляющихся материалов, но все объяснения удовлетворить Мориса Леко и профессора Кюри не могли. В природе не существовало факторов, способных произвести отсечку основной массы заряда от той, где уже началась лавинообразная реакция ядерного распада. И тогда вспомнили о притихшем Несси-втором, который, как оказалось, перемещался по лагуне не бесцельно, а по определенному маршруту. «Бог лагуны» Ифалиук – так его звали со слов Толендаля – за час до взрыва занимал позицию как раз над подготовленной скважиной. Кроме него, никто не мог вмешаться в эксперимент. Как он это делает – было вопросом второстепенным, хотя Леко и намеревался выяснить это в скором времени. Через лейтенанта Толендаля, естественно, и его подругу Натили.

С этого момента лейтенант вообще перестал нести службу в качестве охранника полигона и стал первым в истории человечества посредником контакта с внеземной формой жизни. Правда, сам он об этом не знал. Истина стала известна позже.

В пятницу двадцать девятого сентября, в самом начале весеннего сезона, мало, впрочем, отличающегося в этих широтах от зимнего или летнего, к атоллу подошли суда всемирно известной организации «Гринпис», что заставило военное командование подтянуть к Муруроа дополнительные силы в виде атомного авианосца «Сен-Жермен». Понимая, что времени у испытателей мало, генерал Рене приказал подготовить и провести испытания оставшихся пяти зарядов в течение недели. В свою очередь, полковник Леко приказал лейтенанту Толендалю установить с Несси-вторым контакт и уговорить его в конце концов не мешать испытаниям.

– В противном случае мы уничтожим его, – сказал он, понимая, как по-идиотски звучит «уговорить» по отношению к неизвестного вида животному. Добавил: – Если к завтрашнему утру не добьетесь результата, пойдете под трибунал!

– За что?! – растерялся Франсуа.

– Если бы знал за что, я бы вас расстрелял, – ответил по-философски спокойно полковник старым афоризмом.

Выходя из кабинета, Толендаль оглянулся.

– Господин полковник, а как идут дела с исследованием скелета Ифалиука? Меня туда не пускают.

– Нормально, – буркнул Леко, думая о своем. – А вам там делать нечего, вы не специалист.

– Ну, а специалистам удалось взять образцы материала, из которого сделан скелет?

Взгляд полковника прояснился.

– Вы-то откуда знаете о материале?

– Я в свое время пытался взять образец… не удалось.

– Для того чтобы выяснить химический состав материала скелета, не обязательно брать образцы. Для этого есть спектральный анализ, лазерные анализаторы. Но вы правы, по прочности этому материалу нет равных. У вас все?

– А вы не пробовали сравнить характеристики материала скелета с материалом изменившей форму торпеды?

Полковник открыл рот, чтобы послать зарвавшегося лейтенанта куда следует, и закрыл.

– Черт возьми, это хорошая мысль!

– Тогда возьмите для исследования еще и это. – Толендаль выгрузил из кармана на стол полковнику порядком похудевший изогнутый, черно-фиолетовый, с красным отливом предмет, похожий на бумеранг и пистолет одновременно.

– Что это?

– Это когда-то было кортиком. – Франсуа рассказал о своем эксперименте с превращением.

– И вы до сих пор молчали?! – побагровел Леко.

Толендаль выпрямился, злясь на себя, что расхвастался своей осведомленностью и намеками на особое знание, которого у него в принципе и не было. Но полковник тут же остыл, интерес исследователя в нем пересилил амбиции военного начальника.

– Идите, лейтенант, черт бы вас взял! Да, вы все мне рассказали и показали или у вас еще припрятана пара сюрпризов?

– Вы зря не верите в легенду об упавшем с неба боге, – сказал Толендаль, тут же испугавшись своей смелости. – Может быть, стоит поискать следы Ифалиука не на Земле, а где-нибудь в космосе?

Полковник Леко, откинувшись в кресле, молча разглядывал порозовевшее лицо лейтенанта. Покачал головой, задумался.

– У вас какое образование, лейтенант?

– Технический колледж и школа офицеров.

– Не хотите удариться в науку?

– Никак нет, месье!

– Жаль. – Полковник вздохнул. – Из вас мог бы получиться неплохой специалист. Идите и помните, что я сказал.

Франсуа молодцевато щелкнул каблуками и пошел искать Натили.

Миссия контактера Толендалю удалась наполовину.

С одной стороны, Ифалиук не отказывался от встреч с ним и с девушкой, с другой – никак не реагировал на призывы не трогать радиоактивные материалы. Натили уверяла, что «бог лагуны» и хотел бы покинуть атолл, да по каким-то причинам не может. Он не только питался радиацией, но и ждал кого-то, и ожидание явно было важней всего остального.

К концу сентября диаметр исполина достиг сорока пяти метров, а толщина – трех. Он уже не мог подплыть близко к берегу и маневрировал в центре лагуны, выбирая самые глубокие места. Правда, каким-то образом ему удавалось переползать и мели, сокрушая свежие коралловые постройки и старые банки, используемые людьми для бурения скважин.

Третий из оставшихся взрывов военспецы готовили особенно тщательно. Он знаменовал собой окончание серии экспериментов по созданию так называемых «векторных бомб», и результатов испытания с нетерпением ожидали десятки специалистов-ядерщиков страны. Расчетная мощность взрыва была невелика, достигая всего двадцати килотонн, зато информационная весомость ожидалась достаточно большой.

Взрыв прогремел в одиннадцать часов три секунды в воскресенье первого октября. Но, во-первых, как ни следили наблюдатели за передвижением Несси-второго, все-таки не уследили и помешать не смогли: за полминуты до взрыва, когда уже шел отсчет, гигантский скат (пока еще скат) преодолел полкилометра до эпицентра одним прыжком и выполз на риф с бандажом скважины, готовой к испытаниям. Во-вторых, взрыв, рассчитанный с точностью до килоджоуля, неожиданно получился чуть ли не на два порядка мощней!

Казалось, взорвался весь атолл! Он сотрясся до глубин основания, подпрыгнул, упал – и так несколько раз. Вода в центре лагуны сначала вспыхнула нестерпимой голубизной, вскипела, вспучилась горбом, хлынула пятиметровой волной цунами на берег, а потом вдруг образовала гигантскую воронку, хлынув в провал, образованный вылезшей на свет верхушкой подземной ядерной сферы.

Однако скачок радиоактивности был не слишком сильным, что спасло людей на атолле и специалистов на катерах и судах помельче. И все же без жертв не обошлось. Под обломками рухнувших зданий погибли одиннадцать человек, еще шестеро утонули вместе с катером и трое пропали без вести.

Когда землетрясение кончилось, а вода в лагуне успокоилась (в нее через протоки хлынули воды океана и уравняли водоем), взору потрясенных военных предстал почти голый риф Муруроа с разрушенными строениями и поваленными пальмами, а также проступившая сквозь муть гигантская воронка в дне лагуны диаметром в километр и глубиной в сто с лишним метров.

– Пресвятая Мария! – слабым голосом произнес профессор Кюри, обращая бледное лицо к полковнику Леко; оба находились в бункере управления и не пострадали. – Что вы взорвали, Морис?!

– Мы взорвали сенсацию, – нашелся полковник, внезапно охрипнув. – Жильбер, общий внешний фон?

– Ниже нормы, полковник, – отозвался далекий голос руководителя группы дозиметрического контроля. – Сначала была вспышка в пике двух тысяч рентген в точке «ноль», сейчас регистраторы показывают девятьсот миллирентген и наблюдается тенденция к уменьшению.

– Черт знает что! – прошептал один из помощников Леко.

– Это он, – сказал полковник, сильно помассировав себе затылок. – Это Несси-второй, его рук дело.

– Рук?! У него их нет.

– Я образно говорю. Он снова вмешался… абсолютно не понимаю, каким образом! Но уверен, без его вмешательства не обошлось. – Леко подтянул к себе микрофон, глядя на экран телемонитора. – Лесквер, где сейчас этот проклятый урод?

– В воронке, месье.

– Я его не вижу.

– Зарылся в обломки и песок, но хорошо виден в ультразвуке. К тому же он светится в инфракрасном диапазоне, как раскаленный слиток металла.

Леко и Кюри переглянулись.

– Он… поглощает радиацию?! – проблеял профессор.

– Именно об этом я и подумал. Жан, лейтенант прав.

– Какой лейтенант?

– Толендаль, первооткрыватель. Этот Несси-второй, «бог лагуны» или как там еще… Ифалиук – вовсе не океанский скат. Не бывает таких скатов. Он попал на Землю из космоса, теперь я в этом уверен.

– Полковник, с авианосца запрашивают, нужна ли помощь, – повернул голову с наушниками от панели комбайна связи координатор полигона. – И еще эти, с «Гринпис»…

– «Зеленых» пошли к дьяволу, а капитану авианосца скажи, что обойдемся пока своими силами. Пусть лучше отгонит от атолла этих рьяных миротворцев.

– Вас вызывает генерал.

– Иду. – Леко похлопал по плечу профессора Кюри. – Жан, готовьте грудь для ордена. Мы войдем в историю.

Профессор не ответил. Как завороженный он смотрел на экран. Телекамера с катера наблюдателей была направлена на восточную часть рифа, и на экране теперь хорошо был виден колоссальный, двухсотметровый, ажурный, бликующий лазурью и перламутром скелет предка Ифалиука.

Так лейтенант французского военного контингента на Муруроа Франсуа Толендаль и медсестра полигона Натили Нэсок стали правообладателями грандиозного открытия наравне с полковником Морисом Леко и генералом Рене. Ни у кого теперь не оставалось сомнений, что гигантский скат, получивший несколько имен: полинезийское – Ифалиук, «бог лагуны», и европейское – Несси-второй, – на самом деле пришелец из космоса. Вернее, потомок пришельца, упавшего в океан в незапамятные времена. Почему он родился именно в эту эпоху да еще на территории секретного военного объекта, не знал никто, зато все отлично поняли, что гигант питается радиацией и способен изменять параметры ядерных взрывов и окружающей среды.

Военные попытались было абсолютно засекретить открытие, перекрыть все каналы утечки информации, прекратили даже связь с материком, кроме спецканала, но тайна таковой долго не продержалась. Пронырливые молодцы из организации «Гринпис» разнюхали о «космическом пришельце», и сенсация мгновенно пошла гулять по свету, обрастая подробностями и рассказами «свидетелей». Остановить скандал военной верхушке не удалось, и тогда она придумала интересный ход: в центральных французских газетах появилось сообщение министерства обороны об удачно проведенном ядерно-биологическом эксперименте на атолле Муруроа. Якобы в целях изучения воздействия радиации на живые организмы военными специалистами был подвергнут радиоактивному облучению детеныш океанской манты. В результате скат выжил и достиг размеров баскетбольной площадки, а в благодарность за это стал очищать акваторию лагуны от радиации. Да здравствует Франция!

В принципе и это сообщение было сенсацией, но помельче и с иным подтекстом. Шум в газетах всего мира стал стихать. Общественности, занятой собственной проблемой выживания, было не до гигантских скатов, питающихся радиоактивными отходами.

Франсуа Толендаль не читал газет. Все трое суток, отведенных ему на контакт с Ифалиуком, он провел в катере вместе с Натили, пытаясь внушить «богу лагуны» бесперспективность его поведения. Ифалиук дважды всплывал из темных глубин воронки на месте последнего взрыва, выслушивал уговоры Натили и снова опускался на дно. Датчики на катере показывали ноль радиации, Ифалиук уже полностью очистил дно и воду от радионуклидов, радиоактивных шлаков, следов ядерного взрыва, и при мысли о том, что в эпицентре взрыва не выжил бы ни один земной организм, Толендалю становилось не по себе.

– Он не уйдет, – со вздохом сожаления сказала Натили, усаживаясь в шезлонге на корме катера. – Я уже говорила и готова повторить: он кого-то ждет. Может быть, своих соплеменников, может, кого-то еще. И будет ждать до тех пор…

– Пока его не убьют, – закончил Франсуа, откупоривая банку с кока-колой.

– Ему надо помочь.

– Я не возражаю, но как?

– Не знаю. Ты связан со своим боссом, уговори его не убивать Ифалиука. Ведь он ни в чем не виноват.

– Он мешает испытаниям. А последний взрыв вообще вызвал панику среди военспецов и взбесил командование. Генерал Рене человек жесткий и решительный, он ждать не станет. Если Ифалиук снова что-нибудь учудит, на него сбросят атомную бомбу.

Натили помолчала, поправила волосы, отвернулась от солнца.

– Ты до сих пор считаешь, что он пришелец?

– А ты?

– Я давно это знаю. Было бы удивительно, если бы космос не был населен другими существами. Зачем тогда он?

Франсуа в замешательстве посмотрел на девушку. Иногда он забывал, что та закончила университет и была гораздо более образованной, чем ее белокожие ровесницы, не говоря уже о представительницах родного племени.

– Конечно, он неземная тварь, это видно невооруженным глазом. Знаешь, о чем я думаю? Что он нарочно усилил последний взрыв. Он ведь растет и если достигнет размеров своего отца… или кто он там ему – матери, чей скелет на берегу… Понимаешь? Он не уместился бы в лагуне. А так – пожалуйста, получилась неплохая «квартирка».

– Спасибо за идею, – послышался в наушнике голос полковника Леко, который почти постоянно находился на связи.

Франсуа, постоянно забывавший о связи с берегом, сердито выключил рацию, сбросил дугу с наушником с головы, прилег рядом с Натили. Та насмешливо глянула на него, потянулась всем телом, словно дразня наблюдателей, не сводящих с катера длиннофокусной своей оптики и телекамер, и соскользнула в воду. Нырнула, опустилась метров на десять, словно хотела достать дно, перевернулась, раскинув руки, глядя вверх сквозь невероятно прозрачную толщу воды. Франсуа не выдержал и нырнул за ней. Встретившись на полпути, они обнялись и стали целоваться.

Наблюдавший эту картину на экране телемонитора полковник Леко в сердцах выключил монитор.

– Дети, честное слово!

Сидящий напротив прилизанный молодой человек, представитель французской контрразведки, Люк Перри, только что прибывший на атолл, усмехнулся.

– А она ничего, эта аборигеночка.

– Эта аборигеночка закончила университет в Канберре. Но давайте ближе к делу. С чем пожаловали?

– Вы телевизор смотрите? Нет? И радио не слушаете? Как же вы проводите свободное время? Впрочем, это лирика. Читайте. – Сотрудник контрразведки протянул полковнику дискету.

Пожав плечами, Леко вставил дискету в дисковод компьютера, и монитор развернул на экране текст сообщения о появлении на территории атомного полигона США в Неваде странных существ, так же поглощающих радиацию, как и Несси-второй на Муруроа. Внимательно рассмотрев фотографию жуткого динозавроподобного монстра, Леко выключил компьютер, побарабанил пальцами по столу.

– Вы думаете, они как-то связаны? Наш Несси и эти металлические красавцы?

– Я ни о чем не думаю, это вы должны мне сказать, связаны эти уроды с вашим суперскатом или нет. К тому же у нас имеются сведения, что у русских тоже появился некий живой феномен, связанный с радиацией.

Леко оживился.

– Под Семипалатинском, на их полигоне?

– Нет, в районе Чернобыля, где у них взорвалась атомная электростанция. Но эта информация в отличие от американской русскими полностью засекречена.

– Насколько я знаю географию, Чернобыль располагается на территории Украины, недалеко от Киева. Так что секретили информацию украинцы.

– Все равно они одним миром мазаны, – флегматично заметил Люк Перри. – Мы, конечно, работаем и там, но точных сведений пока мало. Если что-нибудь выясним, я вам сообщу. Как продвигается контакт с вашим Несси-вторым?

– Вы же видели, – кивнул на монитор полковник. – Никак. Похоже, эта сволочная зверюга хоть и понимает посредников, Толендаля и девицу, но не слушается. Официальный Париж молчит, а чиновники из минобороны требуют побыстрей закончить программу испытаний. А как тут закончишь, если эта тварь не дает проводить испытания?

– Уничтожьте его.

– Пробовали. Глубинные бомбы и торпеды ската не берут. А использовать игрушки помощней опасно, повредим готовые скважины.

– Попытайтесь заблокировать его. Он сидит сейчас в воронке? Окружите ее катерами с торпедными установками и ракетными системами и, как только он в момент испытания попытается выйти, обстреляйте торпедами и ракетами.

– Мысль неновая, да и опасная. – Леко скептически скривил губы. – К тому же ракеты и торпеды вряд ли его удержат на месте. И все же спасибо за совет, мы им воспользуемся.

– А что там за алхимию продемонстрировал ваш подопечный? – Люк Перри пересел так, чтобы струя воздуха из кондиционера дула ему в лицо. – Мне сказали, что скат якобы превращает предметы в интересные штуковины из платины и золота.

– Если бы из золота, – усмехнулся полковник, доставая из ящика стола изогнутый черно-красный «бумеранг» и передавая контрразведчику. – Это бывший офицерский кортик. И материал его не золото или платина, а некий быстро испаряющийся композит с вкраплениями рения, осмия, гадолиния и ряда редкоземельных элементов. Ему цены нет! Но, боюсь, через пару недель он испарится.

Перри повертел в руках тяжелый, холодный, шершавый на вид «бумеранго-пистолет». Положил на стол, озабоченно потирая занемевшую руку.

– Какой-то он… неудобный. И что это, по-вашему, означает?

– Это означает, господин майор, что мы имеем дело с холодным термоядерным синтезом на уровне кварковых преобразований. Что, в свою очередь, означает, что Несси прибыл к нам из областей космоса, где жизнью управляют иные законы.

Вряд ли контрразведчик понял речь военного специалиста-физика, но на всякий случай сделал глубокомысленно-изумленный вид.

Толендалю и Натили не удалось уговорить «малыша» Ифалиука, диаметр которого достиг восьмидесяти метров, покинуть лагуну. Он не отреагировал даже на угрозы уничтожить его в случае вмешательства в дела военных на полигоне.

День спустя повторилась история со взрывом, подобная предыдущей.

Несмотря на блокаду воронки, где отсиживался Несси-второй, ровно за полминуты до взрыва многотонный гигант вырвался из кольца, не обратив никакого внимания на ракетный огонь и торпедные залпы, преодолел километр двести сорок метров до очередной «нулевой точки» со скважиной и прыгнул на риф с запорным устройством скважины. Остановить испытание не успели. А взрыв произошел мощностью не в пять килотонн, как рассчитывали специалисты, а в сто пятьдесят!

Однако на этот раз землетрясение было не очень сильным, а ударная волна отсутствовала вовсе. Впечатление складывалось такое, будто взрыв произошел в «подушке» из вакуума, а не в твердом известняковом теле атолла. Но воронка в дне лагуны образовалась не меньше, чем в предыдущем случае. Несси-второй, расширив свою «квартиру», нырнул в воронку, когда она заполнилась водой, и в течение часа очистил ее от ионизации и радиоактивности, словно гигантский пылесос. Хотя никто из ученых не мог объяснить, каким образом гигантскому животному удается «засасывать» жесткую гамма-радиацию, альфа– и бета-излучение, ионы и осколки радиоактивных ядер. Его деятельность подтверждала мнение молодых биофизиков, что Несси-второй питается радиацией. Одно только это выдвигало ската-мутанта в интереснейший объект исследований, затмевающий любые другие по важности и значимости, но французский «пентагон» – министерство обороны – требовал немедленно закончить намеченный план испытаний и на доводы специалистов полигона приостановить ядерную программу реагировал однозначно: «Гигантскую тварь уничтожить! Испытания закончить в течение недели! Виновных наказать!»

Что имели в виду генералы «пентагона» под приказом «Виновных наказать!», генерал Луи Рене, начальник полигона на Муруроа, не понял, но на всякий случай приказал посадить лейтенанта Толендаля на гауптвахту, помещение которой сохранилось в числе немногих уцелевших на рифе строений.

Капитан авианосца «Сен-Симон» получил приказ атаковать ската с воздуха, используя палубную авиацию и ракеты класса «воздух – земля», способные разрушать бетонные укрепления с толщиной стен до пяти метров. А если и они не помогут – сбросить на Несси-второго бомбу класса «серая зона», то есть класса обычных вооружений, сравнимых по мощности с ядерными.

Атака началась после эвакуации с рифа воинского контингента и обслуживающего персонала полигона в девять часов утра четвертого октября. Как это в спешке бывает, о гауптвахте забыли, и лейтенант Толендаль остался сидеть в комнате с единственным зарешеченным окном с видом на лагуну, не подозревая, что задумали отцы-командиры. Зато не забыла о своем друге медсестра Натили Нэсок.

Эвакуировали ее, как и остальных женщин, морские пехотинцы из подразделения охраны полигона, которым командовал тот самый приятель Франсуа, лейтенант Буангвиль, выследивший его и Натили во время очередной встречи с «богом лагуны». На вопрос девушки: «Где Франсуа?» – Буангвиль со злорадством ответил, что тот сидит «на губе». Осознав, чем грозит Толендалю забывчивость командиров, Натили стала требовать, чтобы катер вернулся за ним, но никто ее не слушал. До авианалета оставалось всего полчаса, и рисковать своей шкурой никто не хотел, в особенности Буангвиль. Он, конечно, мог связаться с командиром батальона и доложить о забытом товарище, но не стал этого делать.

Катер продолжал малым ходом уходить от атолла, и тогда Натили незаметно спустилась по трапу на нижнюю палубу, открыла люк сброса отходов в корме и скользнула за борт, нырнув сразу на несколько метров. Вынырнула она уже рядом с внешней стороной рифа. Когда ее хватились на катере, девушка уже мчалась по берегу к полуразрушенным строениям военного городка, в казарме которого находилась гауптвахта. Но она ничего не успела сделать.

Самолеты были уже в воздухе и дали залп. Восемь ракет, предназначенных для разрушения фортификационных сооружений, вошли в воду лагуны с четырех сторон, нашли тело Несси-второго и взорвались. В воздух взлетел гигантский восьмиструйный фонтан кипящей воды, обрушился на поверхность лагуны и покатился метровой волной к берегу. Риф вздрогнул.