Полет за горизонт

Зерпин также вводился путем микроинъекций и образовывал фликтеку подле «вехи». Только не всегда распознанный, аппаратурой ИЦ, зерпин маскировался под лекарственные средства и малыми дозами, а иногда и более значительными подавался в кровь человека. Воздействуя на центральную нервную систему, зерпин вызывал всплеск эмоций, повышенную возбудимость, а в случае с Искрой приводил к мощным галлюцинациям.

Впервые зерпин девушка приняла в Ямыне, когда приступила к освоению начальных знаний, то есть получению общего образования. И не то, чтобы пристрастилась, просто вела себя слишком… сверх эмоционально. Мощный галлюцинации привели к тому, что после очередной порции зерпина сердце девушки не выдержало, и если бы не оперативные действия лечебного корпуса Ямыни, очевидно, Ису могли даже потерять. А с тем могли погибнуть ее необычные способности мозга. Чтобы того не случилось Искру не только принудительно излечили от тяги к зерпину, но и увезли на планету Сверь, приняв в достаточно юном возрасте в служащие Академии Мозга. Также принудительно лечили и сокурсника девушки Милада, каковой и был источником распространения зерпина в Ямыне на четвертом спутнике планеты Жгуч, Хасонь. Ибо Ямыни располагались, в основном на третьем и четвертом спутниках сей планеты, имеющих достаточно благоприятные природные условия.

Лечили, потому как вже давно ушли в летопись истории такие понятия, как тюрьмы и казематы. И лужичане научились медицинскими способами исправлять те или иные огрехи в человеческой генетике. Впрочем, ноне сами лужичане, получая определенные нормы поведения и воспитания с детства, а также вследствие развития мозга слыли довольно-таки дисциплинированными людьми. И произошедшее с Искрой если и могло случиться так лишь в юности, коей присуще желание пробовать запретное, да поступать против правил, не столько их ломая, сколько испытывая на прочность.

Исе было почти двадцать пять лет, когда при углубленном обследовании Академия Мозга постановила, что ее мозг находится на особом уровне, развитие которого досель не выявлялось средь лужичан. Можно было с уверенностью сказать, что из порядка десятка миллиардов людей Искра оказалась единственной в своем роде. И это было связано не только с тем, что мозг девушки начал своего развитие в двадцатилетнем возрасте, вспять более старшим летам положенного роста, но обладал и определенным потенциалом. Представляя из себя сложную конструкцию, мозг человека, как считали ученые, включал в свой состав около двадцати измерений, в которых наблюдались частные связи, лишь засим обобщенно соединяющие сей орган центральной нервной системы. Если следовать количеству измерений использования возможностей мозга, то статистический современный лужичан к возрасту в сто лет применял пять– шесть из возможных долей собственного мозга. К двумстам – тремстам лет достигал порядка семи долей, и за редкость случалось к тремстам пятидесяти подняться до восьми. С тем используя сами доли на полную эффективность в значении девяносто – девяносто пять процентов. В этих самих пяти-восьми измерениях и лежали те самые способности телепатии – восприятия мыслей и чувств на расстоянии; гипноза– передачи мысленной информации и указаний на расстоянии; телекинеза– перемещение тел в воздухе или по твердой поверхности без физического вмешательства; левитации – изменения положения самого человека в пространстве, в них лежало также снижение эмоционального восприятия и самих чувств, страстей (очевидно, еще и поэтому у лужичан стали казематы и тюрьмы всего-навсего летописью истории). Поелику только юные лужичане, поколь с не устоявшимся мировоззрением, и не достигшие необходимых параметров мозга иногда употребляли зерпин, абы ощутить волнение плоти, пылкость, пережить страсть, радость и гнев.

Впрочем, Искра была иным человеком, так как ее мозг и это к двадцати пяти летам переступил границу восьмого измерения и рывком понесся к досель непознанному лужичанами девятому, используя сами доли с эффективностью на сто процентов. Как оказалось после восьмого измерения, человек вновь начинал испытывать эмоции. Чувства его настолько обострялись, что выливалось не только в повышенную ранимость, нервозность, но и определенный взгляд на само существование человечества. Определенно, испытывая такую гамму чувств, девушке хотелось их притупить, посему она и воспользовалась тогда зерпином. Она пробовала зерпин еще раз уже на Сверь на службе в Академии Мозга, но тогда ее состояние Информационным Центром Сверь (ИЦС) мгновенно оказалось распознанным. Искру опять лечили, и в настоящий момент, как считалось, отсутствовала какая-либо угроза в употреблении химических агентов.

Иса лишь в силу особого развития мозга в свои пятьдесят восемь лет занимала почетный А уровень и достигла пятой степени, однако вследствие тех самых эмоциональных вспышек, коим была подвержена, употреблению зерпина, не соблюдению норм и правил, поколь не могла переступить порог шестой и седьмой степени. Особенно итоговую, как считалось в Академии Мозга, седьмую ступень, после каковой ей полагалось место в Совете АМа, в Малом Совете и Альтинге Объединенных Колоний, выборного органа осуществляющего полным своим составом в количестве пятьсот десять человек управление всеми территориями, не только Сверь, обжитых планет, спутников в системе Космач, но и в системе Вращун, а также самим населением.

– Чтоб тебе гамуки нос перегрызли, – вновь выругалась Искра Тревзор, торопко нажимая пальцем на тонкий серебристо-белый металлический поясок, пролегающий поверх черной кошули, прикрывающей до колен темно-синие свободные и широкие в верхней части, со множеством складок, с тем зауженные книзу чембары. Представляя себе огромную осу в длину почитай с ладонь, когда-то появившуюся в ходе генетических экспериментов и днесь населяющую предгорья Крюковец третьего спутника, планеты Жгуч, системы Космач. На округленных брюшках этих насекомых находились по три зубчатых жала, видоизмененных яйцеклада, оные при укусе оставляли рваные следы на коже.

Из серебристой поверхности пояса, места стыка подушечки пальца девушки и едва заметной выпуклости, вытянулся тончайший в ноготок шнур, вельми бойко направивший свое движение в сторону стены, здесь внутри центрального коридора смотрящейся и вовсе словно шарообразно– полутемной, ибо она едва освещалась мерцающим голубым светом квадратных осветительных приборов, расположенных в небольшом удалении друг от друга в чуть утопленных нишах. Магнитное острие стыковочного шнура, достигнув белой стены, враз вклинилось в чагровую жилу тяжника, при этом вызвав в дотоль притушившем не только свет, но и притяжение, коридоре яркое освещение, всей его поверхности. Днесь засветились полностью стены коридора, придав данному полому помещению чувство безбрежности и парящей беловато-чагровой туманности.

Медлительно опустилась вниз, досель витающая под потолком Искра, слегка при сем движение, перехватываясь за гладь белой стены, и тотчас уперлась обеими стопами ног в поверхность пола, на оном и вовсе легохонько светившиеся жилы тяжника, своим переменным мерцанием, создавали небольшое напряжение. Посему подошвы аларчиков, сапог из мягкой материи, старшего эдвайзора удерживались на нем. Аларчики, это единственная вещь, которую девушка носила на куяке соответственно распорядку форменной одежды, понимая их необходимость. А так бы она непременно одела легкие кожаные туфли с плоской подошвой, округлым или заостренным мысом, украшенных бархатистой материей по краю, называемые коты. Аларчики своим отворотом по голенищу соприкасаясь с любой тканевой основой, создавали с ней единое полотнище, и, смотря от назначения или структуры, даже меняли собственный цвет.

Оказавшись на полу, точнее пристыковавшись к нему, абы подошвы аларчиков имели намагниченную основу, Искра неторопливо направилась к своей каюте. Ноне она двигалась степенно, почти не отрывая подошв от пола, и вроде как проскальзывая по нему, кажется, лишь на мгновение, остановившись обок створки в собственную каюту, едва очерченную линиями разрыва и сообщающей о находящейся там двери отсутствием на ней чагровых жил тяжника. Самую толику стоило Исе застопорить ход обок каюты, звякнул механизм, и сама створка, отодвинувшись в бок, открыла проход.

Едва слышно звякнул механизм, порой Искре Тревзор не удавалось вовремя прикрыть свой мозг, и тогда она ощущала даже столь слабые звуки. Особенно сию чуткость она проявляла, когда находилась в состоянии раздражения иль досадовала. Впрочем, коли бы ментор Болорев Пелгом А6С не учил прикрываться, восприимчивость мозга девушки многажды возрастала в мощи. Посему Иса с легкостью могла уловить течение термоядерной реакции в звездном двигателе, несмотря на титановый сплав цилиндрического узла, скрывающего внутри себя само слияние вещества. Она была способна также запросто узреть, чрез многослойные стенки, сам процесс слияния ядер водорода в атом гелия и выделения в процессе этого ярчайшей по вспышке энергии. Сие протекание реакция нередко старший эдвайзор видела отдельно выхваченной картинкой. И тогда пред ней возникали движущиеся на огромной скорости в отношении друг друга крошечные атомы водорода каковые, объединяясь в протон-протонном цикле, обобщенно царящем в звёздах, являли ядро атома гелия, с тем мощными разрядами излучая энергию.

Каюта Искры Тревзор внутри мало чем отличалась от двух других, где проживали иные члены экипажа. Впрочем, девушке разрешили взять в полет некоторые вещи со Сверь. Сама комната повторяла внутри форму правильного шестигранника, будучи в высоту три аршина и четыре вершка, с ровными стенами, потолком и полом едва желтоватого оттенка. На правой от входа стене поместился с двумя отсеками гардероб, занимающий почитай всю ее поверхность. Супротив створки располагалась выдвигающаяся из стены плоская кушетка. А слева находился высокий из дымчатого кварца столик, опирающийся на вычурно-загнутые, вроде дуги, ножки сверху на которые была нанесена тончайшая россыпь, словно наледь, вельми мелкого белого жемчуга.

Данный столик Искра Тревзор А Пятой Степени получила в подарок от Академии Мозга за особые заслуги, также как и не менее высокий, на одной ножке из черного кварца, стул. У этого стула с мягким, широким сиденьем, низкая спинка представляла три загнутые вертикальные стойки, ограненные значимо тонкой полосой из молочно-белого кварца. Иса вельми любила сии предметы, посему попросила Малый Совет АМа разрешить ей взять их в полет, на что получила одобрение. Усаживаясь на стул, девушка придвигала к себе расположенный на столе в виде плоского щитка филаментно-лазерный, поворотный экран, который мог проявлять не только многомерное изображение, но и показывать его в плоской проекции. И тогда разворачивающиеся тонкие пластинки, возникающие в воспроизведение, старший эдвайзор перелистывала, не желая управлять голосом, или движением перст. Девушка обобщенно любила дотрагиваться до хранящихся в самом устройстве памяти знакам, словам, текстам, единожды их слушая, рассматривая и контактируя. Иногда такие манипуляции вводили Ису в ступор, отчего она, замирая, подолгу пропускала через мозг разнообразные картинки, раскрывающие пред ней либо летопись истории лужичан, либо определенные знания биологии, устройства планет, систем, звезд. Не менее часто из такового состояния ее выводил первый дайнагон Болорев Пелгом А6С, с недовольством в голосе, которое в направление девушки мог позволить себе один он, сказывая:

– Что вы творите Ика? Сколько раз можно говорить, что такие эксперименты вредны для вашего мозга и в целом здоровья. Мне придется лишить вас ФЛЭ, абы вы не навредили себе.

Впрочем, это были только угрозы, кои ментор Искры Тревзор так ни разу не исполнил.

Столик и стул принесли в каюту куяк перед самым вылетом, и тогда Видбор Любоор, воззрившись на них, лишь туго вздохнул, не желая противоречить желанию старшего эдвайзора и распоряжениям Малого Совета АМа.

Днесь же стоило только створке каюты сомкнуться и тем враз, точно перерубить стыковочный шнур, каковой торопко вкрутился в серебристый пояс, как девушка вновь ощутила притяжение, вже не только подошв аларчиков, но и обобщенно тела. Очевидно, его мощь все же добавил капитан 2-го ранга, не решившись, оставить старшего эдвайзора притянутым к тяжнику в центральном коридоре и полу собственной каюты. Иса еще чуть-чуть медлила, поглядывая на столик из черного кварца, а посем легохонько выдохнув, шагнула в сторону гардероба. Так как сама каюта была не больно большой, Искра в три шага достигла гардероба, и, остановившись подле него, недовольно сказала, понимая, что следует исполнить распоряжения Видбора Любоора по поводу одежды, иначе на Згинку-3 не попасть:

– Где там комбинезон? – сей вопрос прозвучал с плохо скрываемым раздражением.

А взор девушки уперся в еле-еле оттененные рыжиной створки гардероба, пошедшие малой зябью собственной поверхности. Определенно устройство гардероба прислушивалось к поданным указаниям, отреагировав на слово комбинезон, обаче не получив четкие инструкции лишь подало вестью о себе.

Иногда раздражение в Искре Тревзор становилось достаточно сильным, вероятно, уступая по силе только желанию вырваться из под постоянной опеки. И с тем убравшись куда-нибудь в дальний уголок спутника, стать хотя б на толику освобожденной от непрестанных напутствий, правил, норм поведения и излишней заботы. Когда-то именно сие желание, чуть было не стоило ей жизни.

Данный момент жизни девушка, сейчас, глядя на зябь истончаемую стенками гардеробных створок, махом увидела. Таковые четкие фрагменты старший эдвайзор наблюдала не просто полномасштабными картинками событий сменяющих друг друга и создающих пред ее глазами непрерывное движение происходящего, она их ощущала, чувствовала, неизменно воспринимая и сам свет, и запах, и звуковое сопровождение.

Тогда по настоянию коннетабля Совета Академии Мозга Несда Проочиц А7С, Искра Тревзор и Болорев Пелгом отправились на спутник планеты Жгуч, Крюковец. На том спутнике не только находились учебные заведения Ямынь. Обобщенно третий и четвертый спутники Жгуч являлись курортно-просветительными пунктами лужичан, где помимо обучения и воспитания юного человечества производилось и его оздоровление. Небольшие посады, в которых прибывающие лужичане могли отдохнуть, встретиться со своими детьми, и даже, коль в том имелась необходимость, подлечиться.

Ису и ее ментора тогда направили в курортный центр Джидда, с располагающимися лечебно-оздоровительными профилакториями и пансионатами отдыха. Джидда находилась в центральной части восточного побережья одного из трех материков Мамай. Она омывалась Боримским морем, и, пролегая по береговой линии, упиралась с одной стороны в горную ветвь Весты, а с другой ограничивала окраины плоскогорья.

Жгуч вторая по размерам планета системы Космач, где центральное место занимала звезда Ярга, состояла из газа и жидкости, теперь предоставила возможность дотоль ледяным спутникам с каменистым ядром существование. И днесь третий, четвертый, пятый спутники: Крюковец, Хасонь, Корша были обитаемы, имея для того необходимые природно– климатические условия, каковые вследствие таяния ледников оголив, сформировали на возвышенных местах поверхности континенты, куда в свой черед лужичане завезли растительный и животный мир. В частности Крюковец населяли разнообразные виды птиц, насекомых, земноводных, рептилий не только перевезенных с Лужич, но и генетически модифицированных. По большей частью горные и предгорные поверхности представляли из себя базальтовые пласты, образованные в процессе извержения вулканов, а посему смотрелись скальными отложениями плотной структуры темно-серого цвета. Горная ветвь была предъявлена невысокими возвышенностями, едва превышающими высоту в одну – две версты, большей частью выраженной утесистыми склонами аль кратерами когда-то действующих вулканов, вроде мелко посеченного строения, местами поросшего мхами и низкорослым кустарником, где сам рельеф выглядел в виде ступенчатых террас, вытянутых полос и даже отвесно уходящих стен.

Впрочем, курортный центр Джидда, считающийся одним из самых красивейших мест, отдых на котором становился возможным для служащего особо отличившегося в обществе али занимающего определенное положение, обнаруживал удобные вытянутые вдоль побережья Боримского моря лагуны. Прибережье покрывал голубоватый, мелкий песок, окруженное по линии пляжа рощами фруктовых деревьев, оно входило в возвышенные места, в свой черед иссеченное небольшими речушками, озерами, водопадами. В течение лето температура на Джидде едва поднималась до тридцати градусов и опускалась ниже двадцати трех. А голубоватый отсвет, посылаемый Жгуч перемешиваясь с отблесками Ярги, создавал в воздухе состояние легкой дымки, оная не только сформировалась естественным путем, но и создался искусственно самими лужичанами.

Искра Тревзор и Болорев Пелгом прибыли в Джидду отдыхать в самый лучший пансионат Брама, который выходил своими границами, очерченными трехуровневым фасадом здания на маленький, но весьма красивый пляж. Песок на каковом смотрелся и вовсе слегка голубовато-фиолетовым, а по огранке воды, росли невысокие деревья апельсин и мандарин, генетически измененных, посему круголетно цветущих и единожды плодоносящих. Их не больше детского кулачка плоды, ярко-красного цвета, едва прикрытые тонкой полупрозрачной корочкой, почасту укрывали подступы к самим корневищам деревьев, або были весьма любимы обитаемыми в этих районах птицами, относимых к семейству кобо. Достаточно крупных птиц с узкими, длинными крыльями и тройным, широким хвостом. Имея небольшие ноги, с мощными лапами и загнутыми когтями, кобо населяли в основном деревья, создавая там себе гнезда и питаясь не только плодами, но и мелкими рептилиями, насекомыми. Их крылья, разворачиваясь в воздухе, несли своих обладателей в непосредственной близи от крон деревьев, с тем обращая на себя внимание серебристо-синим оперением грудки и почитай черными переливами маховых перьев, в лучах посланных Жгуч кажущимися и вовсе лиловатыми.

Преимуществом пансионата Брама являлась малолюдность. Искру именно по этой причине туда и отправили, або Совет АМа понимал состояние девушки, кажется, лучше ее самой.

Только Иса, точно не оценив проявленную заботу, как-то поутру покинула Браму, усыпив при помощи гипноза одного из преторианцев пансионата и украв находящееся в его обеспечение малое летающее судно, малоход, на котором достигла горной ветви Весты. Оставив, где-то в самой средине отрога Весты судно, Искра пешком направилась вверх по склону горы Усгао.

Ступенчатые террасы, вытянутые полосы и даже отвесно уходящие склоны, чуток прикрытые мхами, стелющимися кустарниками не прекращали скорого хода девушки. Хотя с таковым быстрым подъемом на лежащую пред ней покатую гору, увенчанную морщинистыми базальтовыми волнами, Искра спустя полтора часа стала ощущать тугое дыхание, еще вероятно не более тридцати частей спустя она и вовсе остановилась. Сначала присев на ступенчатую поверхность горы, а после (когда голова тяжко дернула вбок все тело) и вовсе улегшись на базальтовые отложения и уставившись в нависающее над ней слегка подернутое сероватой дымкой испарений небо. Ощущая не столько мощную усталость, сколько не в силах вздохнуть. Ибо в данной местности Джидду с повышением высоты соответственно уровня океанических вод, в воздухе все меньше оставалось количество молекул кислорода, увы! расплата за искусственное становление спутника.

Искра замерла, где-то на четверти горы Усгао, широко открыв рот и судорожно вздрагивая конечностями. Ее тело миг погодя пошло малой дрожью, а пред сомкнувшимися глазами проступили не досель виденные красоты края с гладью бело-голубоватой морской воды, ровностью песчаного брега, а пунцовые капли переполнившие волнением сам мозг.

Кажется, лишь пару долей времени спустя раздался взволнованный голос Болорева Пелгома вместе с миллиционным органом Джидды нашедшим свою подопечную в Вестах:

– Ика, что с вами? Как вы себя чувствуете?

Крепкий, вопреки строению лужичан-мологов, ментор девушки с легкостью поднял ее на руки, и, прижав к груди, взволнованно оглядел:

– Зачем вы ушли из Брамы? Что происходит?

Тягостно задыхаясь от столь дальне пройденного пути, Искра широко вогнала в глубины легких поданный чрез трубчатое устройством маски, приставленной к губам, чистый кислород и чуть слышно шепнула:

– Здесь так красиво.

Тогда Ису первый дайнагон Академии Мозга донес до летающего малохода, а поместив в отдельный спасательный контейнер, едва ощутимо прикоснулся к коже лба губами. Подключая к ней необходимые источники жизнедеятельности, Болорев Пелгом еще пытался выяснить, зачем девушка покинула пансионат и, что искала на горе Усгао, но последняя едва ворочая языком толком ничего не смогла пояснить. Все еще ощущая мощную потребность побыть в одиночестве, где лишь возможно осознание собственных способностей и оценка мыслей, да наблюдая полет оставшихся внизу у подножия Усгао лиловатых в сияние света кобо, атакующих крупных для сих мест насекомых, не только гамуков, но и относимых к подотряду мух – лангутов. Эти достаточно большие, вершка в три насекомые, также искусственно выведенные, имели неширокое тельце и мощную, подвижную голову, их пара перепончатых крыльев, увитая прожилками поражала яркостью окраски. Питаясь в основном цветочной пыльцой цветущих фруктов, лангуты парили в воздухе над деревьями, водой выписывая удивительные фигуры и с тем поражая взор переливами голубого, оранжевого, зеленого и даже желтого цветов на собственном тельце, крыльях.

Искра Тревзор не смогла ответить и потом, когда вновь оказалась в пансионате Брама, и, пройдя лечение, и обследование вышла из лечебного корпуса.

Ментор встретил ее тогда у дверей корпуса и отвел на берег Боримского моря. Они присели на плетеный топчан, расположившийся под прозрачным невысоким куполом, соответствующего овальной форме крыши и предназначенного в случае необходимости затемнять собственную поверхность и находящихся под ним. Иса слегка вогнала вглубь песка пальцы правой ноги и уставилась взглядом на идущую в сторону берега малой зябью бело-голубоватую воду, в этой местности имеющей небольшие, доходящие до груди человека глубины.

– Можем сходить на водопад Мангеши, – наконец, прервал молчание Болорев Пелгом и убрал за ухо девушки тянущийся вдоль щеки локон волос. – Там очень красивые места, заросли фруктовых деревьев, и небольшая возвышенность из базальтовых слоев.

Ментор был не только крупнее девушки, но и на вершок выше. Его лицо, смотрелось скорее даже не ромбовидным, а треугольным. Ибо широкий лоб, массивная широкая нижняя челюсть и мясистый подбородок выдавали в нем властную, волевую личность. Розово-белой со слабой пигментацией была кожа, а в узких глазных щелях хоронились серо-голубые радужки. Узкий нос, выглядел вроде как сдавленным в основании, а полноватые блекло-алые губы, почасту демонстрирующие его отношение к происходящему, ноне замерли, также как и вздернутые кверху тонкие брови и густая поросль бурых ресниц.

Лужичане-мологи, в отличие от уличей генетически могли иметь растительность на лице, впрочем, днесь по большей частью удаляли ее еще в юности. Лишь не многие оставляли себе усы, еще реже небольшие узкие бородки на подбородке. Первый дайнагон Академии Мозга вследствие занимаемого поста ни усами, ни бородой не обладал. Хотя свои светло-пепельные волосы носил особым способом. Достаточно коротко постриженные они тянулись тремя долгими прядями от края лба и завершались на четвертом шейном позвонке слабо выраженной нитевидной золотой брызжей, чем-то напоминающей тканевую манжету, будучи, однако, созданной из волос. Остальная часть головы, а именно предвисочная, и пролегшая двумя полосами между тремя прядями, была обрита наголо, там волосы теперь не росли.

– Я не знаю, почему ушла, – негромко отозвалась Искра, словно почувствовав напряжение, кое царило меж ней и ментором. – Просто захотелось побыть одной.

Девушка не торопко поднялась с топчана, чьей основой служил естественный материал, в частности ветви тонкоствольной ивы, местами в Джидду по берегу моря образующих заросли.

– Теперь, – очень сурово отозвался первый дайнагон, и встал вслед за девушкой. – Вы Ика, будете находится под постоянным контролем. Совет Академии Мозга передал ваши данные в ИЦ центрального посада Шанти, указав взять их под наблюдение. И ваше перемещение будет фиксироваться. Посему, коль вы решите кого-то усыпить и куда-то вновь улететь, мне об этом незамедлительно сообщат. Абы вы не натворили непоправимого, того, что чуть было с вами не случилось. Сие благо, что мы стали сканировать поверхность горной гряды Усгао, сразу, как только нашли оставленный вами малоход.

Искра знала, что странности ее поведения принимались. Стараясь не навредить развитию мозга своего служащего, Совет АМа только окружал ее повышенной заботой, обеспечивал стабильное состояние здоровье, никогда не волновал и даже не высказывал. И сие несмотря на порой безумные поступки, за которые иного лужичанина вже давно б отправили в закрытые стационары на поправку работы мозга.