Черная сила
– Садись, поговорим.
– Я только переоденусь и приму душ, па.
– Хорошо, подожду.
Дар быстро искупался, переоделся в домашнее, сел напротив отца в уютное кресло. Его спальня одновременно являлась и рабочим кабинетом, где стояли конформные кресла, столик и вириал инка. Стены спальни – из деревянных планок с красивым, специально подобранным рисунком волокон болотного явора, были покрыты особым лаком и буквально светились изнутри.
Князь кивнул на браслет на руке сына:
– Борята Лютый подарил?
– Сказал, что оберег очень сильный, от всех злых сил защитит, – улыбнулся Дар.
Старший Железвич кивнул:
– Да, я чувствую, он заряжен. Родовая линия Лютых славится мастерами прави. Дед Боряты может излечить любого одним прикосновением.
– Борята говорил, что их род идет от колдуна-ясновидящего, которому были ведомы тайны земли и воды, огня и леса. Он мог отвести грозу, умел превращаться в животных, мог спасти человека от беды или, наоборот, лишить его разума и жизни.
– Это правда. К сожалению, род Лютых угасает. Но их предки действительно знали и умели многое.
– Ну, мы тоже не лыком шиты, – проворчал Дар. Щелкнул пальцами, с них сорвались длинные розовые искры, собрались шаром и превратились в горящую свечу.
Князь накрыл ее своей большой ладонью, свеча исчезла.
– Баловство это. Тем, кто занимается сознательной эволюцией, как твой наставник называет интегральный путь духовного совершенствования, ни к чему демонстрировать свою силу. Дешевые эффекты – для дураков.
Дар сконфузился.
– Я просто так… пошутил… прости, отец.
– Это я говорю к тому, чтобы ты сочетал силу и дух в гармоничной пропорции. Но иногда сила твоя опирается на желания, а это уже не совсем здорово.
– Я… я стараюсь, пап…
– Знаю и потому мягок сегодня. Мы – аутотропные люди, сын, мы способны получать энергию из пространства и ассимилировать ее на клеточном уровне, мы владеем вибрационными процессами обмена веществ, и так далее, и так далее, но это не главное. Понимаешь?
– Понимаю…
– Один из забытых Учителей человечества говорил: «Способность думать – это замечательный дар, но способность не думать – дар еще больший». К сожалению, смысл сказанного им был извращен, и человечество перестало думать вообще. А ведь он имел в виду другое – способность подсоединять к сфере сознания огромный «айсберг» подсознания.
– Я понимаю, пап…
– Ты практически закончил обучение в универсалии и можешь заниматься чем угодно. Но помни, ты не только чистодей, мастер жизни, но защитник и носитель Рода. И твоя главная задача – поиск будущего устроения бытия Рода, поиск продолжения Руси. Человечество уходит, но Русь вечна! И ты должен послужить ей, дать новую жизнь, новое пространство и новое время. Это очень большая ответственность, сынок.
Дар сглотнул ком в горле.
– Я… один… не смогу…
Князь засмеялся:
– Конечно, одному решить такую задачу не под силу. Но ты и не будешь один. Настройся на максимум, постарайся реализовать все, что в тебе заложено сотнями поколений, и этого будет достаточно.
– Постараюсь…
– Я видел, как ты сдерживал себя при гостях, это порадовало. Однако надо уметь отдыхать, с друзьями или без них, иначе быстро сгоришь. Но и отдыхать надо с умом. Состояние удовольствия не должно захватывать тебя целиком… кроме отдельных случаев.
– Каких? – вопросительно изогнул бровь Дар.
Бояр усмехнулся:
– Влюбишься – поймешь. Человеку надо, чтобы чего-то всегда не хватало или чтобы состояние удовлетворения быстро проходило, в противном случае – падение, тупик, смерть личности. И еще: мастер жизни должен владеть собой и обходить конфликты, тебе этого еще не хватает. Умение органично и толерантно решать все жизненные ситуации выше боевого мастерства.
Дар виновато отвел глаза:
– Отеллоиды напали первыми…
– Я не их имел в виду. Почему Слава ушла в слезах?
Дар покраснел:
– Не знаю… я ее не обижал…
– Ты ее любишь?
Дар смешался, не зная, что ответить. Девушка ему нравилась, но связывать свою жизнь с ней он бы не хотел. В памяти снова всплыл образ смуглянки с зелеными глазами.
– Н-нет…
– А если нет – не давай надежду. Девке замуж пора, а ты ее держишь.
– Не держу…
– Ладно, думай, чистодей. Не хочу, чтобы о моем сыне говорили, что он не созрел для семейной жизни, погулял и бросил.
– Ну что ты, пап…
– Или у тебя есть кто на примете, о ком я не знаю?
Дар опустил голову.
– Нет…
– Хорошо, закрыли тему. Понадобится совет – обращайся. Послезавтра тебе предстоит пройти дополнительное Испытание – поединок. Противник будет очень серьезный, Рада остановилась на Вольге. Сдюжишь?
Дар вскинул голову.
– Наставник?!
– Что всполошился, не готов? Он мне говорил, ты на голову выше всех его учеников.
– Я просто не ожидал… – пробормотал Дар, смущенный похвалой.
– Надеюсь, мне не придется краснеть за тебя.
– Мужчины, вы скоро? – послышался голос Веселины. – Я приготовила вечерний чай.
– Сейчас идем, – отозвался князь, ощупал лицо сына проницательными глазами. – Вопросы есть?
Дар покачал головой, размышляя о предстоящем поединке с наставником. Потом спохватился:
– Отец, я не понимаю… может быть, пропустил важное свидетельство… что произошло? Почему так быстро свернулась цивилизация? Всего за каких-то три с лишним тысячи лет… Ведь люди уже начали пользоваться безграничными ресурсами космоса, вышли за границы Галактики…
Бояр нахмурился.
– Ты должен был изучать Хроники Упадка.
– Я изучал… но что-то упустил…
– После прихода к власти адептов «абсолютной свободы личности» на Земле был реализован так называемый сценарий «тотализатора смерти», планета превратилась в государство без правительства. Неужели не помнишь?
– Смутно… «Тотализатор» был связан с рейтингом непопулярности чиновников…
– Верно. Идею разработал американец Джи-Ди Белл, за что его в те времена даже упекли в тюрьму на десять лет. Идея была похоронена на целых три с лишним столетия, а потом вдруг возродилась из пепла. Ее запустили в Сеть, и начался самый настоящий отстрел не понравившихся народу – по опросам в Сети – политических и прочих деятелей.
– Да, теперь припоминаю… использовались анонимные римейлеры, системы шифрования с открытыми ключами… и все равно не понимаю, каким образом это сработало.
– Идея оказалась бомбой замедленного действия. Когда наши предки спохватились, было уже поздно что-либо менять. Старая государственная машина не смогла противопоставить новой концепции власти ничего столь же революционного. Политика исчезла как феномен социогенеза. Не стало правительств. Не стало армий. Не стало полиции и вообще института контроля преступности. К тому же в те же времена началась открытая «сетевая охота» на интрасенсов. Им тоже пришлось воевать и защищаться.
– Смутные времена Ветхой Эры…
– Так их и назвали впоследствии хранители Хроник.
– Но как же справились с преступностью? Без полиции?
– Вместо полиции, милиции, агентств криминальных расследований и спецслужб появился более надежный и неподкупный механизм общественного саморегулирования. Дело в том, что львиную долю преступлений во все времена совершают две категории преступников – наркоманы, которым необходимо любой ценой достать средства на наркотики, и профессионалы, для которых их деятельность – генетически обусловленный образ жизни. Наркоманы ушли первыми.
– Это же хорошо.
– А никто и не спорит, что плохо. Если не считать последствий. Когда исчезли правительства, не стало и запрета на наркотики, проблема из социальной плавно перешла в медицинскую. Наркобизнес перестал быть сверхприбыльным, фармацевтические корпорации заполнили рынок дешевой и качественной наркопродукцией, героин и «белое золото» стали стоить, как таблетки от головной боли. Наркоманы, продолжительность жизни которых невелика, просто вымерли. Исчезли наркобароны и правоохранительная мафия, кровно заинтересованная в том, чтобы наркотики были всегда.
– Как все просто!..
– Еще проще общество справилось с профессиональными преступниками. Страховые компании стали финансировать действительно эффективные службы выявления и перехвата преступников, а выявленных отщепенцев стали немедленно «заказывать» через тот же «сетевой тотализатор смерти», щедро оплачивая ликвидацию каждого.
Дар озадаченно потер пальцем бровь.
– Но ведь и это хорошо…
– В определенном смысле, – усмехнулся князь. – К сожалению, на этом Белл-социум не остановился. Сначала по Сети объявили охоту на интрасенсов, свалив на них все грехи мира. К еще большему сожалению, к этой охоте подключились и некоторые интрасенсы-изгои.
– Не может быть!
– Увы, так случилось. Но главный удар цивилизация получила в результате тотальной цепной реакции массовых расправ над инакомыслящими, плюс выпущенные на свободу маньяками «абсолютной свободы» вирусы. Хватило пятисот лет, чтобы человечество практически сошло со сцены истории. Остались островки среди безжизненных технологических просторов с их квазиживыми саморегулирующимися структурами.
– Города…
– Города, технические сооружения, черноболи. Ты удовлетворен ответом? Если да, то пошли пить чай.
Железвич-старший поднялся, критически оглядел фигуру сына.
– Сдается мне, ты хотел задать другой вопрос. Нашу историю ты должен знать и без моих лекций.
Дар действительно хотел спросить, что их ждет в будущем, но постеснялся. Вопрос был по-детски прост, а выглядеть ребенком в глазах отца не хотелось. Через несколько минут они втроем пили чай в светлице, и, глядя на родителей, подшучивающих друг над другом, понимающих друг друга с полуслова, любящих и счастливых, Дар на мгновение ощутил зависть… и гордость, что он их сын… и уверенность, что завтрашний день не несет тревог и волнений.
Глава 5
Лягун ждал людей там, где они расстались вчера.
Дар вспомнил о подарке, забытом в суматохе дня рождения, с раскаянием подумал, что надо было показать странный шар отцу. И забыл об этом.
Лягун – уже без бинта на передней лапе – поманил друзей за собой.
– Он что же, предлагает нам лезть по болотным топям? – проворчал Борята.
– Других путей он не знает, – философски пожал плечами Дар. – Подожди здесь, я попробую с ним объясниться.
Он медленно, чтобы не пугать пучеглазое болотное существо, приблизился к нему, присел на корточки.
– Далеко идти до того места, где ты нашел шар?
Лягун проквакал дважды, ткнул за спину лапой, еще раз квакнул.
– Если далеко, мы не дойдем. Ты здесь хозяин и можешь перебираться через трясины, а мы живем на суше и по болотам ходить не приучены.
Лягун, не сводя прозрачно-желтых глаз с человека, отполз, поквакал, еще чуть отполз, оглядываясь, поманил Дара, ткнул лапой вперед, нырнул и тут же появился снова.
– Понимаю, – задумчиво кивнул Дар, – другого пути нет. – Поднялся, посмотрел на приятеля. – Что будем делать? Я-то смогу пройти, а ты?
– Что я тебе, болотный уж, что ли? – огрызнулся грузный Борята. – Спроси, может, мы подскочим туда на летаке? Возьмем его с собой…
– Вряд ли он полезет в летак. Но идея хорошая.
Дар повернулся к терпеливо ждущему их лягуну.
– Предлагаем прокатиться к твоему схрону на машине, по воздуху, понимаешь? – Он передал мысленный образ летака, нарисовал, как в него садятся люди и лягун. – Так мы доберемся гораздо быстрее и без усилий.
Лягун забулькал водой, нырнул, вылез на кочку, квакнул отчетливо, будто сказал «нет», слабо пошевелил лапой. Он явно не хотел лететь.
– Тогда мы сделаем так: ты показываешь дорогу, мы летим за тобой на машине. Согласен?
– Квагг – кварр… квава – мла – ква…
– Разговорился, – хихикнул Борята.
– Беги за летаком, я подожду, побеседую с ним.
– А мне дадут?
– Скажешь Малху, что летак нужен мне.
Борята помчался выполнять распоряжение друга, одетый по-походному, в блестящий уник, к которому не прилипала грязь и который защищал хозяина от укусов любых летающих и ползающих тварей. Дар и сам надел такой же костюм, понимая, что в нем лазать по болотам сподручнее.
Борята вернулся на куттере через двадцать минут, довольный тем, что ему удалось самостоятельно уговорить сторожа дать летак.
– Ну что, не убедил зеленого лететь с нами?
– Садись рядом, я поведу.
Дар забрался в куттер на место пилота, махнул рукой лягуну:
– Веди, мы за тобой.
Болотный житель плюхнулся с кочки в коричнево-зеленую жижу, поросшую ряской и водорослями, исчез.
– Вот урод! – хлопнул себя по колену Борята. – Как же мы за ним полетим, ежели он будет плыть под водой?
– Ничего, не потеряемся.
Дар сосредоточился на фиксации колебаний пси-поля и уверенно повел летак над болотом, обходя редкие деревца, кочки, островерхие пни.
Лягун передвигался на удивление быстро. Болото было его стихией, родным домом, каким для человека стал лес, и он чувствовал себя здесь вольно, как рыба в воде, хотя, по ощущениям Дара, еще не оправился полностью после полученных от черного отеллоида ран.
Большую часть пути – около двадцати километров – лягун прошел под поверхностью трясин, изредка всплывая, чтобы убедиться, что его спутники не отстали. По суше он продвигался намного медленнее, хотя «сушей» болотные пригорки и поднятия назвать было трудно. Попадались и сухие холмы, совсем голые, почти без растений, и холмы, густо заросшие голоствольным сосняком. Лягун эти препятствия обходил стороной.
Иногда на его пути встречались другие лягуны, плыли какое-то время рядом, переквакиваясь, потом возвращались к своим занятиям.
Весь путь от границы болота рядом с хутором до границы черноболи, которую открыл Дар прошлой ночью, занял полтора часа.
Лягун бесшумно вынырнул посреди черного омута с редкими листьями кувшинок и россыпью желтеньких звездочек пузырчатки, помахал лапой.
– Приехали, – с облегчением сказал заскучавший Борята, озираясь.
По-видимому, это был самый центр Вщижского болота, окруженный стеной осоки, кустистой крапивы, шапками гигантского плавающего мха и черно-зелеными стрелами камыша. Коричневое месиво с круглыми пятнами бледной зелени, с зеркалами черной воды. Трясина. Топь глубиной около двадцати пяти метров.
Лягун ткнул лапой вниз, как бы приглашая людей следовать за ним.
– Он что, сдурел? – хмыкнул Борята. – Вряд ли летак настолько герметичен, чтобы на нем можно было плавать под водой.
Лягун нырнул, вынырнул, снова сделал жест лапой, смысл которого был абсолютно прозрачен.
– Не вздумай… – начал Борята.
– Жди здесь, – перебил его Дар, отбросив колебания. – Я нырну за ним, один.
– С ума сошел!
– Посмотрю, что там, на дне, и через минут пятнадцать вернусь.
– Захлебнешься! Это же трясина!
Дар похлопал приятеля по плечу, плотнее соединил ворот уника на шее, на запястьях рук, на лодыжках.
– В случае чего я подам знак, вызовешь дружину по рации. Но я думаю, все обойдется.
Он подмигнул Боряте и перекинулся через борт куттера. Вошел в воду почти без плеска.
Потемнело. Вода была коричневого цвета и почти не пропускала солнечных лучей. Ее температура держалась на уровне пятнадцати градусов выше нуля; не слишком холодно, но и не очень приятно, хотя Дар мог долго находиться и в ледяной воде.
Включилось гиперзрение.
Горизонт видения плавно расширился.
В болотной мути проступили очертания обитателей болот: ленточных червей, тритонов, пиявок, головастиков, личинок разных насекомых. Лягун висел рядом стеклянно-блестящей торпедой, наблюдая за человеком. Дар помахал ему рукой, увидел ответный зовущий жест.
Они поплыли один за другим, постепенно погружаясь.
Плыть было нелегко, болотная вода имела бо́льшую плотность, чем речная, и по мере погружения эта плотность возрастала соответственно давлению, превращалась в илистое месиво. На глубине пятнадцати метров Дар почувствовал, что долго плыть не сможет, несмотря на весь свой физический потенциал. Он мог не дышать воздухом больше часа, поглощая кислород из воды кожей тела, однако в глубине болота кислорода как раз было мало, а перестраивать метаболизм на иную энергетическую основу – метановую, не хотелось. На это ушло бы слишком много времени.
Словно почуяв состояние спутника, лягун остановился, поднял обе лапы, соединив их в круг, ткнул лапой вниз. Видимо, пункт назначения находился уже недалеко.
Дно болота – слой плотной жижи – приблизилось. В одном месте из этого слоя выпирал округлый бугор, похожий на стеклянный волдырь. Дар не сразу сообразил, что это на самом деле не стекло, а пленка силового поля.
Сердце заработало чаще, требуя кислорода.
«Не успею, – мелькнула сожалеющая мысль, – придется подниматься на поверхность».
Лягун, прекрасно ориентирующийся в полной темноте, подплыл ближе, дотронулся до плеча Дара и нырнул в слой мути.
«Утону, как котенок», – подумал молодой человек, устремляясь за ним.
Пять метров до дна, четыре, три… дно! Где же проводник?
Сознание начало туманиться, меркнуть, в ушах поплыл комариный звон, руки и ноги сделались ватными…
Кто-то потянул его за руку.
Дар судорожно трепыхнулся, сунулся головой вперед, в надвинувшуюся скользкую и холодную стену. Голова почувствовала упругое сопротивление, мышцы лица свело, как от легкого электрического разряда. Еще одно усилие – и он вывалился на мокрый от пролившейся жижи пол какого-то строения. Вскрикнул от боли в ушах: от резкой смены давления едва не лопнули перепонки.
Сознание окончательно померкло… и восстановилось через недолгое время. Организм успешно справился с изменением окружающей обстановки, переключив физиологический комплекс с экстремального на нормальный процесс энерго– и воздухообмена.
Дар сел, таращась в темноту. Открылось гиперзрение.
Темнота послушно отступила, показывая внутренности воздушного объема, в котором оказался ныряльщик.
Лягун тоже был здесь. Сидел смирно рядом, выставив коленки в разные стороны и терпеливо ожидая, когда человек придет в себя.
– Привет, Сусанин… ты куда меня завел?
Болотный житель проквакал целую речь, раздувая шейный мешок, дернул верхней лапой, как бы прощаясь, и нырнул в бликующую стену за спиной. Продавил ее (силовое поле все же), исчез. Он сделал свое дело.
– Спасибо, – пробормотал Дар ему вслед.
Итак, что же прячется на дне болота, под двадцатиметровым слоем жижи и силовым колпаком? Что за сооружение? Чье оно? И сколько ему лет?
Он поднялся на ноги, ощущая покалывание в ушах и нехватку кислорода. Атмосфера здесь имела ощутимо большую плотность, чем на поверхности болота, и давно не обновлялась, судя по запахам сырости, плесени, гниения и разложения. Хотя, с другой стороны, это могли быть и запахи жижи, просочившейся сюда во время прорыва поля.
Дар ладонями счистил грязь с лица и волос, сделал два шага вперед по ровной и твердой поверхности. Заскрипело. Он нагнулся: мелкие камешки, песок… На искусственное покрытие похоже мало. И что это за громада впереди?
Он напрягся, раздвигая диапазон видения, и обомлел.
Перед ним высился… самый настоящий двухэтажный деревянный терем с тремя коньками, с красивыми витринными окнами, с резными наличниками, балясинами и перилами. Терем стоял прочно и основательно, как будто не прятался в глубине болотной топи под защитной завесой, а гордо высился среди таких же теремов где-нибудь на хуторе Жуковец или Смолены.
– Святой наставник! – прошептал Дар. – Это же чье-то поместье! Здесь раньше находился хутор Вщиж… легенды правду отражали… Хутор действительно ушел под болото… Чье же это владение?
Он двинулся вокруг терема, простоявшего под куполом не меньше нескольких сотен, а то и тысяч лет! Кто же накрыл его силовым полем, желая сохранить дом? И зачем это сделано?..
Вот крыльцо, ступеньки скрипят, рассохлись от старости. Дверь отсутствует. Понятно, терем только маскируется под «естественное происхождение», материал его стен – вовсе не стволы деревьев, а двери были сделаны, как и в городских зданиях, из особого порошка с подпиткой силовым полем. Податель энергии отключился, двери рассыпались. Но поскольку защитный купол все еще стоит, значит, генератор работает, есть возможность включить свет и побеседовать с компьютером.
Дар настроился на поиск электромагнитных полей и почти сразу же обнаружил источник слабых колебаний. Ни чем иным, кроме как вириалом инка, источник быть не мог. Давай-ка познакомимся, приятель. Меня зовут Дар, а тебя как?
В голове вспыхнуло колечко эфемерного света, тихо прозвучал тоненький звоночек. Затем раздался ровный, лишенный интонаций мыслеголос:
«Вы нарушили периметр частного владения».
«Прошу прощения, я не знал, что это частное владение. Могу я спросить, кому оно принадлежит?»
Тихое шуршание мыслефона.
«Я не получил конкретных указаний насчет информационного обмена с незваными гостями. Вынужден применить…»
Послышался отчетливый треск, в темноте дверного проема вспыхнул клубочек электрических молний, и голос инка прервался. Пульсация его энергосферы медленно угасла.
– Дьявол! – облился холодным потом Дар, ожидая, что сейчас защитное поле исчезнет и на него рухнет вся толща болота. Но все обошлось. Энергопитание домового инка отключилось по причине спонтанного короткого замыкания в сети, но генератор поля, к счастью, продолжал работать.
Что ж, придется обходиться без света и без проводника.
Дар поднялся на крыльцо, шагнул в проем двери.
Тотчас же под потолком помещения разгорелся оранжевый уголек. Включилось аварийное освещение.
Странно… здесь несколько управляющих систем… впрочем, это совсем даже неплохо, легче будет искать… что искать, в самом деле? И где лягун обнаружил здесь тот волшебный шар?
Дар огляделся.
Небольшой холл со старинными ликонами на стенах, написанными маслом. Вероятно, портреты предков неведомых хозяев дома. Детская коляска в углу, игрушки… Везде толстый слой слежалой пыли… следы… Ага, это следы лягуна, а рядом?
Дар нагнулся, разглядывая четкие рубчатые следы человеческих ног, точнее, сапог. Здесь не так давно побывал человек! И назад, судя по всему, он не выходил!
Дыхание скачком участилось. Включился сторож организма, поле зрения снова расширилось. Дар застыл, сканируя помещения терема «щупальцами» пси-поля.
Тишина, мертвый покой, запахи безнадеги и старости… Нигде никого… только в двух местах сонно помаргивают электрические сгустки, следствие работы каких-то приборов. Странно… где же тот, что оставил следы? Куда он запропастился?..
Дар бесшумно двинулся вперед. Вспомнил о Боряте, задержался на миг, чтобы передать ему успокаивающий импульс, зашагал дальше.
Три двери в разные по объему помещения, лестница на второй этаж. Следы ведут туда. Пойдем и мы в этом направлении.
Еще один холл с красивыми деревянными идолами, книжный шкаф, груды стекла и книг на полу. Пыль. Две двери. Одна молочно-белая, матовая, с рисунком трещин и наплывов, не поймешь, из какого материала, вторая – металлическая, сверкающая, новая, словно недавно поставленная, – чуть приоткрыта. И вела она в помещение, которого Дар не видел, несмотря на свой достаточно мощный «пси-прожектор». Комната была заэкранирована!
«Вот он где прячется! – сказал мысленно сам себе молодой человек. – Вошел и затаился! Кого он ждет? Меня?»
Он постучал в дверь костяшками пальцев:
– Разрешите войти?
Молчание в ответ, пустой шелест мыслефона, пульсация крови в голове, тишина.
– Есть здесь кто-нибудь?
Снова молчание.
Дар толкнул дверь – тяжелую, массивную, как в старинных сейфах, шагнул вперед.
Комната была небольшой – четыре на пять метров. Стены ее серебрились инеем и были металлическими на вид, с решетками сложного рисунка по всей площади. Такими же были потолок и пол. В комнате стоял стол из прозрачного материала зеленоватого цвета, необычной формы шкаф из такого же материала, с какими-то предметами на полках, кокон-кресло операционной системы неизвестного назначения, кресло обыкновенное и сумка с «молниями», брошенная в кресло. Кроме того, на стене напротив двери висели две картины, светящиеся так, будто они были окнами в красочные, полные жизни и необычных природных форм миры. Картины манили, притягивали взор, волновали, будоражили воображение, и Дар не сразу смог оторвать от них взгляд. Вспомнил о человеке, след которого привел его сюда, вздрогнул, озираясь, ожидая, что тот сейчас выберется из какой-либо замаскированной двери. Однако шли минуты, а никто не объявлялся, комната была пуста, кокон-кресло не прятало внутри себя оператора. Человек, зашедший сюда, таинственным образом исчез. Лишь запах его остался, наряду с болотными запахами – лягун тоже побывал здесь, – тонкий, будоражащий, ощутимо чужой этому дому и одновременно знакомый, шевелящий память. Дар напрягся и вспомнил: такой запах издавал наставник во время занятий, не запах пота и кожи, а скорее «запах силы».