Герои битвы за Крым
Следует отметить, что 51-я отдельная армия с начала боевых действий в конце сентября и до начала ноября 1941 г. ни разу не получала пополнений и была значительно ослаблена в ходе непрерывных боев. В армии ощущалась острая нехватка боеприпасов, противотанковых средств и средств ПВО.
Четвертого ноября противник перешел в наступление после предварительной массированной артиллерийской и авиационной подготовки. Через трое суток упорного сопротивления превосходящим силам врага наши войска были вынуждены оставить Ак-Монайские позиции. 8 ноября для оказания помощи командованию войск Крыма по решению Ставки ВГК в Керчь был направлен Маршал Советского Союза Г. И. Кулик в качестве представителя Ставки ВГК. 9 ноября командующему 51-й отдельной армией генерал-лейтенанту П. И. Батову была направлена директива Ставки ВГК за подписью Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова, в которой от войск армии требовалось вести жесткую оборону, а также встретить и оказать содействие Кулику33.
К этому времени советские войска находились в тяжелом положении. Они самоотверженно сражались, но силы были неравны. 10 ноября начались ожесточенные бои за Керчь. Последним оборонительным рубежом значительно поредевших частей 51-й отдельной армии стала гора Митридат. 825-й стрелковый полк 302-й горнострелковой дивизии, прибывший с Кавказского побережья для усиления обороны города, не смог переломить ситуацию. Подразделения вермахта прорвались на северные склоны Митридата и открыли огонь по Керчи. Обеспечивавшей противодесантную оборону 9-й бригаде морской пехоты под командованием полковника Н. В. Благовещенского ценой значительных потерь удалось отбросить врага, но положение по-прежнему оставалось угрожающим. Кроме трех действовавших в районе Керчи дивизий фашистское командование подтянуло к городу еще одну.
Десятого ноября командующий войсками Крыма вице-адмирал Г. И. Левченко докладывал Сталину: «Противник, сосредоточив центр своих усилий на нашем левом фланге, продолжает теснить наши малочисленные, измотанные непрерывными боями, совершенно деморализованные и небоеспособные части. В связи с выводом из строя проволочных средств связи управление войсками осложняется. Положение исключительно тяжелое и ежедневно осложняется. Части не в состоянии удержать Керченского полуострова. Вызывает большое опасение в данной обстановке возможность потери всей материальной части артиллерии и техники. 302 сд сможет прибыть в Керчь не ранее 3–5 дней. Перебрасываемый из Тамани 825 гсп не в состоянии восполнить понесенных потерь. Прошу разрешения приступить к эвакуации с Керченского полуострова войск, матчасти и техники»34. 13 ноября Левченко в боевом донесении № 15 Верховному главнокомандующему и наркому ВМФ об обстановке и решении эвакуировать с Керченского полуострова тяжелую технику вновь докладывал о том, что «войска керченского направления в последнее время понесли большие потери, а ведущие бой – крайне устали. Фронт сдерживается исключительно двумя полками вновь прибывшей 302 сд и группами устойчивых бойцов, оставшихся в дивизиях. Противник давит минометами и живой силой. Войска, не имея достаточного количества автоматического оружия и минометов, потеряли всякую сопротивляемость. Сегодня мною принято решение на переправу с Керченского на Таманский полуостров ценной техники, тяжелой артиллерии, специальных машин, излишнего автотранспорта»35.
Представитель Ставки ВГК маршал Кулик 13 ноября также доложил Сталину о необходимости с учетом сложившейся обстановки начать эвакуацию войск армии на Таманский полуостров. В это время бои шли уже на западных и южных окраинах Керчи. 14 ноября Шапошников направил командующему войсками Крыма вице-адмиралу Левченко и представителю Ставки в Крыму Кулику директиву № 004842, в которой требовал «удержать Керчь во что бы то ни стало и не дать противнику занять этот район». При этом начальник Генштаба РККА приказал: «Донесите обстановку в Керчи, а также в Севастополе, имея в виду, что с вас не снято руководство боевыми действиями в Севастопольском районе»36.
Однако, несмотря на жесткий тон, что-либо изменить в ситуации, сложившейся на Керченском полуострове, директива Ставки уже не могла. 16 ноября 51-я отдельная армия была эвакуирована на Таманский полуостров. На восточный берег пролива не успела переправиться часть подразделений, прикрывавших эвакуацию армии. Они еще несколько дней вели боевые действия с подразделениями противника, а затем ушли в Старокарантинские и Аджимушкайские каменоломни, где вместе с партизанами продолжали сражаться с оккупантами.
К середине ноября 1941 г. почти вся территория Крыма, кроме Севастополя, была оккупирована немецкими войсками. Вместе с тем в ходе ожесточенных боев с войсками 51-й отдельной и Приморской армий противник понес существенные потери, советские войска в течение почти месяца, с 18 октября по 16 ноября, сковывали непрерывными боями крупную группировку немецких войск. Это позволило командованию войск Крыма усилить сухопутную оборону главной военно-морской базы Черноморского флота – Севастополя.
Это были своевременные меры, так как 8 ноября 105-й пехотный полк 72-й пехотной дивизии вермахта овладел Балаклавой. До Севастополя оставалось полтора десятка километров. Манштейн решил ввести в сражение на севастопольском направлении LIV армейский корпус, которому ставилась задача прорваться через реки Бельбек и Черную, отрезав путь отступления на Севастополь советским частям, находившимся в горах. Однако на подступах к Севастополю, между реками Кача и Бельбек, а также при продвижении к реке Черной корпус встретил упорное сопротивление советских войск. Попытки противника с ходу захватить Севастополь были отражены. Началась героическая оборона города.
Поражение советских войск на севере Крыма выдвинуло на первый план задачу обороны Севастополя. Военный совет флота, предвидя возможность ударов по главной базе Черноморского флота с суши, еще в июле принял решение приступить к сооружению сухопутных оборонительных рубежей. Ежедневно на их строительстве трудились несколько тысяч человек – личный состав частей гарнизона и жители города. Система сухопутной обороны Севастополя включала три оборонительных рубежа – передовой, главный и тыловой. Эти мероприятия сыграли важную роль в срыве немецкого плана захватить город до подхода сюда частей отступавшей кружным путем Приморской армии.
Адмирал Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов вспоминал: «По мере приближения противника к городу работы ускорялись. Военный совет флота с каждым днем привлекал к ним все больше воинов и местных жителей. В 10–12 км от города строился главный оборонительный рубеж, ближе к городу, в трех – шести километрах от него, шел тыловой рубеж. К моменту прорыва немцев в Крым было сделано многое. Огромная заслуга в этом принадлежит генералу А. Ф. Хренову. Войска Приморской армии не были бы так боеспособны без надлежащей военно-инженерной подготовки всех линий обороны. Эта подготовка была проведена. Будущий заместитель командующего СОР[5] по инженерным войскам А. Ф. Хренов еще в сентябре лично объехал все рубежи сухопутной обороны и обеспечил выполнение всех неотложных работ. Сотни дотов, дзотов и окопов были готовы принять войска»37.
Кроме того, главная база флота имела мощную береговую оборону – одиннадцать батарей только крупного и среднего калибра, готовых вести огонь по береговым и морским целям. Всего же Севастопольский гарнизон насчитывал около 23 тысяч человек и имел до 150 полевых и береговых орудий.
К этому же времени относится и начало боевой службы легендарной плавбатареи № 3. С началом войны в нашей стране были прекращены работы по строительству линкоров типа «Советский Союз», но в Северной бухте Севастополя оставалась экспериментальная секция корпуса новейшего линкора. Высокая прочность и непотопляемость конструкции, а также ее внушительные размеры навели офицера Черноморского флота капитана 2-го ранга Г. А. Бутакова на мысль использовать отсек для создания плавучей артиллерийской батареи для защиты Севастополя от авиации и кораблей противника. Он обратился с рапортом к командующему Черноморским флотом Ф. С. Октябрьскому, который поддержал Бутакова, нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов также одобрил эту идею.
Секцию отремонтировали, поставили электростанцию, оборудовали кубриками для личного состава, погребами для боеприпасов и провианта, вооружили и оснастили средствами наблюдения и связи, закамуфлировали под цвет моря. Первоначально на батарее установили два 130-мм орудия, четыре 76,2-мм зенитных орудия, три 37-мм автоматические пушки, три 12,7-мм зенитных пулемета ДШК и два зенитных прожектора. Позднее 130-мм пушки были сняты и вместе с расчетами переданы в состав береговой обороны Севастополя, а зенитное вооружение усилено счетверенным 7,62-мм пулеметом. Экипаж батареи насчитывал 130 человек, ее командиром стал старший лейтенант С. Я. Мошенский. 3 августа на отдельной плавучей батарее № 3 был поднят военно-морской флаг, на следующий день приказом командующего Черноморским флотом она была включена в состав охраны водного района главной базы, спустя несколько дней отбуксирована в море, поставлена на якоря и начала несение боевой службы. Эффективностью своего огня плавбатарея заслужила у жителей и защитников Севастополя название «Не тронь меня!»[6].
В ноябре, в связи с приближением к Севастополю фашистских войск, а также сильными штормами, плавбатарея была отбуксирована в Казачью бухту и притоплена на отмели. «Не тронь меня!» вошла в систему ПВО героического Херсонесского аэродрома. До июня 1942 г. ее экипаж бессменно нес боевую вахту, прикрывая единственную воздушную трассу к осажденному городу. В воспоминаниях А. Т. Караваева, бывшего в годы войны инспектором Главного политического управления Военно-морского флота, приводится такой характерный эпизод: «“Квадратом смерти” называли славную батарею № 3 немецкие летчики. В записной книжке сбитого и поднятого из воды немецкого летчика Винцеля были такие слова: “Вчера не вернулся из квадрата смерти мой друг Макс. Перед этим не вернулись оттуда Вилли, Пауль и другие. Мы потеряли в этом квадрате уже 10 самолетов. Столько же вернулось подбитыми. Летать туда – значит погибнуть. Огонь этой батареи изумительно меток, страшен, беспощаден. Что там за люди, которые с нескольких выстрелов сбивают наших летчиков?”»38.
Забегая несколько вперед отметим: с началом третьего, последнего штурма Севастополя авиация противника совершила ряд налетов на Херсонесский аэродром и плавбатарею. 19 июня 1942 г. на батарею «Не тронь меня!» был произведен очередной – 450-й по счету – налет люфтваффе. Одна из бомб попала в левый борт «квадрата», вторая разорвалась прямо у борта. Погибли командир плавбатареи и 28 членов экипажа, были ранены 27 моряков. Целыми оставались только два 76-мм орудия, два 37-мм автомата и пулемет ДШК. На исходе были боеприпасы. Пополнить их в осажденном городе не представлялось возможным. 27 июня экипаж плавбатареи был расформирован. Моряков направили воевать на сухопутные позиции, раненых вывезли на Большую землю корабли Черноморского флота. Командир плавбатареи «Не тронь меня!» капитан-лейтенант Мошенский был похоронен в Камышовой бухте, но точное место его захоронения, к сожалению, неизвестно. За десять месяцев героической вахты моряки плавбатареи под командованием Мошенского уничтожили 22 вражеских самолета из 54, сбитых в период обороны Севастополя частями и кораблями охраны водного района базы и города. Многие матросы и офицеры батареи были награждены орденами и медалями39.
В трудные месяцы осени 1941 г., когда войска 11-й немецкой армии прорвались в Крым и предприняли попытку овладеть Севастополем с ходу, город активно готовился к обороне. 23 октября были созданы городские комитеты обороны в Симферополе, Севастополе, Керчи. Стоявший во главе Севастопольского городского комитета обороны Б. А. Борисов так писал о его деятельности в своей книге: «День ото дня все четче определялись боевые задачи Городского комитета обороны. В его руках сосредоточилась гражданская власть в городе, а все внимание было направлено на выполнение приказа Ставки: “Севастополь не сдавать”. Городскому комитету обороны приходилось решать самые разнообразные вопросы… Решения принимались без долгих разговоров, а часто и без протоколов, деловые, конкретные. И в жизнь они проводились немедленно»40. По всему Крыму городские комитеты обороны мобилизовали местных жителей на борьбу с врагом, на помощь советским войскам. Работали промышленные предприятия, выпускались минометы и авиабомбы, гранаты и мины, ремонтировались бронетехника, автомашины, орудия, корабли… Женщины объединялись в бригады помощи фронту, ухаживали в госпиталях за ранеными, сдавали для них кровь, сопровождали при эвакуации на Большую землю. Городской комитет обороны Севастополя организовал производство оружия и снаряжения из местных ресурсов для нужд обороны города: на базе оставшегося оборудования Севастопольского морского завода был создан спецкомбинат № 1, на котором было налажено производство минометов, разных типов мин, противотанковых гранат и других видов вооружения; позднее этот комбинат разместился на берегу Северной бухты в Троицкой балке в штольне. В Инкермане был создан спецкомбинат № 2 по пошиву белья, обуви и обмундирования для защитников города.
Как только противник подошел к городу и предпринял с ходу штурм, Севастопольский городской комитет обороны принял следующее решение об организационной работе и дисциплине в городе: «Ввести… на предприятиях, в штабах и командах МПВО еще более жесткую дисциплину. Все население города объявить мобилизованным. Эвакуировать всех женщин с малолетними детьми, всех больных и стариков. Больше строить убежищ скального типа. Укрыть в землю промышленные предприятия. Быстрее эвакуировать оборудование заводов, культурные и исторические ценности»41. Городской комитет обороны занимался также вопросами организации партизанского движения. Им был направлен через линию фронта Севастопольский партизанский отряд в составе 200 человек. Командиром отряда был В. В. Красников42. 23 октября А. В. Мокроусов был освобожден от обязанностей командующего народным ополчением и назначен командиром партизанских отрядов Крыма. Комиссаром крымских партизанских отрядов стал 1-й секретарь Симферопольского горкома партии С. В. Мартынов, начальником штаба – И. К. Сметанин, до этого возглавлявший штаб народного ополчения43. Во главе партизанских отрядов были поставлены представители партийно-советского и комсомольского актива: З. Ф. Амелинов, В. Н. Домнин, Д. Ф. Ермаков, В. Г. Еременко, А. А. Зосименко, А. А. Литвиненко, Н. Д. Луговой, В. И. Никаноров, А. А. Омеров, А. О. Османов, В. И. Филиппов, В. И. Черный, М. И. Чуб. 26 октября был намечен план организации крымского подполья. Подпольный центр возглавил сотрудник Крымского обкома партии И. А. Козлов.
Осадное положение в Севастополе было введено 29 октября. В первых числах ноября Приморская армия отступала, ведя арьергардные бои с наседавшим противником. Командующий и штаб армии находились в Алуште, здесь же располагалось и командование войск Крыма, которое 2 ноября после консультаций с командующим Черноморским флотом Ф. С. Октябрьским приняло решение об оставлении Алушты и Южнобережного рубежа и эвакуации в Севастополь. 3 ноября части Приморской армии покинули город. Бывший начальник штаба Приморской армии маршал Н. И. Крылов, вспоминая тяжелые дни отступления в Крыму, писал: «Как ни трудно было на одесском плацдарме, как ни давил численный и огневой перевес на неприятельской стороне, мы уже привыкли чувствовать себя подготовленными… А воевать так, как здесь, зачастую без оборудованных позиций, без полноценной артиллерийской поддержки, без реальной возможности вызвать и нацелить, куда нужно, свою авиацию, приморцам на моей памяти не приходилось»44.
Как уже отмечалось выше, 4 ноября из войск Приморской армии, кораблей и авиации Черноморского флота, а также частей Севастопольской военно-морской базы был создан Севастопольский оборонительный район (СОР). Он включал четыре сектора обороны, в которых войска последовательно занимали передовой, главный и тыловой рубежи, а в случае необходимости эвакуации населения и войск – рубеж прикрытия45. Укреплялись старые и создавались новые оборонительные сооружения.
СОР включал десятки укрепленных орудийных позиций. Береговая оборона пополнилась восемью стационарными батареями, вооруженными морскими орудиями, снятыми с поврежденных кораблей. В систему обороны входили также 30-я и 35-я бронебашенные батареи, ставшие основой артиллерийской мощи защитников Севастополя и сыгравшие значительную роль в его обороне. К первой половине ноября 1941 г. СОР насчитывал до 50 тысяч человек военнослужащих, 170 орудий, 90–100 самолетов. Силы ПВО составляли более 60 зенитных орудий и 30 пулеметов46. Командующим СОР был назначен вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, его заместителем по сухопутной обороне – командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров, начальником штаба – полковник Н. И. Крылов.
Уместным будет привести интересный исторический факт. Построить оборонительные сооружения в этих местах предложил еще в 1912 г. Ц. А. Кюи, который был не только известным русским композитором и музыкальным критиком, но еще и профессором фортификации, инженер-генералом. К началу Первой мировой войны были вырыты котлованы для башен и несколько подземных погребов, после чего строительство батареи приостановили, поскольку Черноморский флот господствовал на данном театре военных действий и корабли противника не приближались к его базе. В советское время фортификационные работы решили продолжить. На господствующих высотах флангов Севастопольского оборонительного района были построены две самые мощные на Черном море береговые батареи: № 30 – в районе деревни Любимовка, в устье реки Бельбек и № 35 – в районе мыса Херсонес. В каждой батарее было по четыре орудия калибра 305 мм, установленных в двух вращающихся бронебашнях. Господство над окружающей местностью обеспечивало бронебашням, проворачивавшимся на 360 градусов, круговой обстрел. Предельная дальность стрельбы достигала 42 км.
Батареи изначально строились как береговые и предназначались для борьбы с кораблями противника и защиты Севастополя с моря. Но когда немецкие войска ворвались в Крым и 30 октября 1941 г. начался первый штурм Севастополя, береговые батареи стали главным калибром обороны города с суши. 1 ноября в 12.40 на колонны моторизованных частей противника внезапно обрушился огневой удар невиданной мощи. Это был залп батареи № 30, которой командовал обрусевший немец капитан Георгий Александрович Александер. Подавить ее противник длительное время не мог, а снаряды батареи доставали его почти до Бахчисарая и держали под контролем всю долину реки Качи. Батареи обороняли Севастополь до последнего снаряда. 17 июня 1942 г. береговая батарея № 30 была окончательно блокирована противником. 18 июня она расстреляла последние снаряды, а 21 июня была подорвана личным составом. В осажденной врагом батарее осталось около 200 человек – артиллеристов, бойцов 95-й стрелковой дивизии и морских пехотинцев. Еще девять суток они сражались в подземных сооружениях и казематах батареи.
В начале июля 1942 г. казематы батареи № 35 и пещеры мыса Херсонес стали свидетелями одной из самых трагических страниц обороны Севастополя. Отброшенные превосходящими силами врага на мыс советские солдаты и матросы, оставленные без снабжения и надежды на эвакуацию, отчаянно сражались буквально до последнего патрона, многие попали в плен. 1 июля 35-я батарея выпустила последние шесть снарядов прямой наводкой по наступающей пехоте противника, и в ночь на 2 июля командир батареи капитан Алексей Яковлевич Лещенко организовал подрыв батареи. Бой в сохранившихся помещениях цитадели продолжался до 9 июля, когда противник пустил в подземную крепость ядовитые газы.
После окончания Второй мировой войны сильно разрушенную 35-ю батарею ремонтировать не стали. А батарея № 30, получившая меньшие повреждения, была восстановлена. На ней установили новое вооружение, системы управления огнем и жизнеобеспечения. Для перевооружения батареи воспользовались двумя трехорудийными башенными установками линкора «Полтава». 30-я батарея до сих пор находится в числе действующих воинских частей Министерства обороны Российской Федерации47. Сам этот факт весьма символичен. Береговая артиллерия сыграла решающую роль в поддержке сухопутных войск и отражении первого наступления немецких войск на Севастополь. Береговые орудия восполняли нехватку полевой артиллерии, оказывая эффективную поддержку пехоте и нанося вражеским войскам значительный урон.
Однако вернемся к последним числам сентября 1941 г. Чтобы опередить отступающие части Приморской армии и попытаться с ходу ворваться в Севастополь, остро ощущавший нехватку войск фон Манштейн из имеющейся у него бронетехники и пехотных подразделений на автомобилях и мотоциклах создал сводную «бригаду Циглера»[7], которая оседлала Симферопольское шоссе и начала быстрое продвижение к Севастополю. Частям Приморской армии пришлось изменить планы и уходить по горным дорогам, но и Манштейн не достиг своей цели. 30 октября в 16.35 на подступах к городу «бригада Циглера» была остановлена залпами 54-й береговой батареи под командованием старшего лейтенанта И. И. Заики, расположенной в 40 км к северу от города, а также подразделениями морской пехоты. С моря огневую поддержку обеспечивал эсминец «Бодрый». В бой шли матросы боевых кораблей и береговых частей флота, курсанты военно-морского училища. Этот день принято считать началом Севастопольской обороны.
В последующие дни к городу подошли еще две немецкие дивизии, однако захватить Севастополь с ходу им так и не удалось. О героизме и мужестве защитников Севастополя, подвигах отважной пулеметчицы Н. А. Ониловой, снайпера Л. М. Павличенко, летчика-истребителя Я. М. Иванова советские воины узнали на всех фронтах Великой Отечественной. 7 ноября 1941 г. пять моряков-черноморцев Н. Д. Фильченков, В. Ф. Цибулько, Ю. К. Паршин, И. М. Красносельский и Д. С. Одинцов подбили на подступах к городу десять гитлеровских танков. В этот день Ставка ВГК направила командующим войсками Крыма и Черноморским флотом директиву № 004433 о мерах по усилению обороны Крыма. С целью сковывания сил противника в Крыму и недопущения прорыва его войск на Кавказ через Таманский полуостров Ставка приказывала:
«1. Главной задачей ЧФ считать активную оборону Севастополя…
2. Севастополя не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами…
10. Руководство обороной Севастополя возложить на командующего ЧФ т. Октябрьского с подчинением вам [Г. И. Левченко. – Авт.]»48.
30-й армейский корпус Г. фон Зальмута в это время пытался запереть в горах и уничтожить основные силы Приморской армии. Однако в ночь на 7 ноября приморцам удалось спуститься с Ай-Петри к Ливадии, а затем двинуться к Севастополю. До 9 ноября, когда войска 11-й немецкой армии окончательно блокировали город с суши, в город пробились остатки четырех дивизий Приморской армии и трех дивизий 51-й армии. 11 ноября противник, сосредоточив четыре пехотные дивизии, моторизованный отряд и румынскую моторизованную бригаду общей численностью около 60 тысяч человек, возобновил наступление на Севастополь. Немецкое командование решило нанести главный удар вдоль Ялтинского шоссе на Балаклаву и вспомогательный удар – из района Черкез-Кермен вдоль долины Кара-Кобя. В ходе ожесточенных десятидневных боев, встречая упорное сопротивление защитников Крыма, немецким частям и соединениям удалось лишь на двух участках – у селения Дуванкой и у хутора Мекензия – вклиниться в оборону советских войск на глубину 2–4 км.
Пятнадцатого ноября командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский доложил Верховному главнокомандующему о положении в Севастопольском оборонительном районе: «Состояние обороны Севастополя продолжает оставаться исключительно напряженным. Противник на фронте имеет 50, 72 и 132 пд, 32-ю егерскую дивизию, 36-й мотополк, 118-й мотоотряд, кавбригаду румын и продолжает подтягивать части. 14 ноября вновь подошедшая 72 пд начала наступать на Балаклаву. На восстановление положения брошены все резервы… Несмотря на просьбы, до сих пор не получили ни ответа, ни пополнения людьми, винтовок, пулеметов. Снарядов для полевой артиллерии осталось на 3 дня боя.
Создавшееся положение не обеспечивает оборону Севастополя. Без немедленной помощи свежими войсками, оружием, боеприпасами Севастополь не удержать. Жду незамедлительно Вашего решения»49.
Ставка оперативно отреагировала на доклад командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского. Уже 16 ноября было принято решение сделать Новороссийск базой снабжения Севастопольского оборонительного района, а все имевшиеся в Новороссийской военно-морской базе боеприпасы отправить в Севастополь50. Эта помощь сыграла немаловажную роль в отражении наступления противника на Севастополь.
Семнадцатого ноября в город с боями пробились части 184-й дивизии НКВД, а 19 ноября прибыл первый транспорт с боеприпасами. Несколько позже началась активная переброска в город подкреплений. Защитников Севастополя поддерживали артиллерийским огнем корабли Черноморского флота. Задачу, поставленную Ставкой, – Севастополь не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами, защитники города выполнили благодаря тесному взаимодействию частей и соединений армии и флота, самоотверженной помощи населения города.