И кресло ему помогало летать

– Эта тряпка будет для того, чтобы вытирать щенка, – показала она ярко-красную большую тряпку. – А вот это половичок для него.

Половичок был без особых изысков – сам по себе серый, с синей окантовкой.

– Спасибо.

Мишка протянул руки к маме. Та обняла его, затем передала Пашке половичок и вышла.

– Куда будем класть? – поинтересовался Пашка.

– Вопрос интересный и весьма серьезный, – задумался Мишка.

Впрочем, надолго щенок задуматься ему не дал, он стал вырываться более активно. Мишка осторожно спустил Барбосика на ковер. Щенок сразу начал принюхиваться и бегать по комнате. Делал он это так неуклюже и смешно, что ребята рассмеялись.

– Закрой дверь, пока он не вышел! – крикнул Мишка, когда увидел, что Барбос может выйти из комнаты. – Пусть пока тут привыкает. Лучше будет, если он в моей комнате жить останется, а не начнет по всей квартире бегать.

– Сомневаюсь, что Барбосик не захочет проведать всю квартиру, – засомневался Пашка. – Кстати, давай о месте для щенка все же подумаем.

– Насколько я понимаю, на кровати ему спать нельзя. Так что не будем к этому его приучать. Хотя…

Мишка вспомнил, что на кровати щенка он может легко достать, а вот на полу… Однако сам щенок пока что на кровать залезть и сам не сумеет, мал еще, а вот когда вырастет, тогда и видно будет.

Ребята стали осматривать комнату. Попробуем и мы на нее взглянуть.

Итак, зайдем и остановимся в дверном проеме. Дверь открывается внутрь, так что стена справа от нас пустая, так как ни поставить, ни положить туда чего-нибудь было бы нельзя, а точнее, это было бы непрактично, дверь постоянно об это что-то билась бы. Зато дальше стоял компьютерный стол с выдвижной частью для клавиатуры, местом для дисков, динамиков и принтера. В общем, это был уголок счастья современного мальчишки, да и девчонки тоже. Кроме того, рядом со столом стоял крепкий массивный стул, обычно его использовал Пашка, но иногда и Мишка пересаживался на него со своего кресла, но только делал он это очень редко.

За столом было еще некоторое почти пустое пространство, которое занимало все то, что обычно размещается в детской комнате, – короб и коробочки с игрушками, настольными играми и тому подобное.

Слева, примерно посередине, у самой стены стояла кровать со специальным ортопедическим матрасом и специальной подушкой. Перед кроватью, ближе к двери, стоял ящик для постельного белья, а над ним – книжные полки. За кроватью, ближе к окну, стоял еще один шкаф – с книгами. Мишка книги очень любил, ему нравилось не только их читать, но даже на них смотреть. Глядя на знакомые обложки, он сразу вспоминал, что же под ними находится. Может, и недословный текст, конечно, но общее впечатление от книги, героев, их приключения. Прочитанные книги были для него родными, или лучше сказать – лучшими друзьями. Не такими, естественно, как Пашка, но тоже друзьями. А вот незнакомые книжные обложки давали пищу для воображения. Мишка смотрел на такие обложки и представлял, что же там внутри. Он знал о том, что изображение далеко не всегда соответствует тому, что находится внутри, и это было еще интереснее.

Вот, в общем-то, и всё. Ах да, на полу лежал красный узорчатый ковер, и над кроватью висел почти такой же, только с другим рисунком. В принципе, и над кроватью бы полки повесили, но против такого «повешения» выступил папа. Он вообще не любил, когда что-то тяжелое висит над головой, поэтому нигде ничего такого не висело. «Мало ли что,» – говорил он. – Книжные полки тяжелые. На голову упадут – мало никому не покажется. Впрочем, если не на голову, то тоже будет плохо». Поэтому на стене над кроватью висел ковер, а над ковром – часы, которые громко тикали в темноте. Такому чуду всегда удивлялся Мишка. Ни утром, ни днем, ни вечером он эти часы не слышал, разве что начинал специально прислушиваться, зато стоило выключить свет, как часы начинали стучать очень громко. Однако Мишка уже давно к ним привык, и тиканье ему не мешало, скорее наоборот, он любил его слушать, оно как-то убаюкивало, создавало сонное настроение. «Возможно, это уже рефлекс выработался», – думал он (так он стал думать после одной из серий «Смешариков», где рассказывалось о таком свойстве смешарикового, да и человеческого организма).

Ой, чуть не забыл (совсем автор забывчивый стал, извини уж меня, дорогой читатель): за кроватью у изголовья стоял столик (точнее, изначально подразумевалось, что это будет у изголовья, но мальчик очень любил смотреть в окно лежа на кровати, а когда он ложился головой к столику, то смотреть ему приходилось на дверь, поэтому Мишка периодически менял свое месторасположение на кровати: когда была неинтересная погода, Мишка спал головой к столику, а когда интересная, то к двери). На этот столик Мишка перед сном ставил воду или чай. В принципе, он вполне мог бы и съездить ночью на кухню, если бы пить захотелось, но все же кресло – это не самый тихий объект для передвижения. А Мишка не хотел даже случайно будить своих родителей, поэтому заранее готовил для себя питье перед сном. Кроме того, на столике стояла лампа, лежала книжка и мобильный телефон. В общем, когда Мишка ложился спать, все вокруг обеспечивало ему максимальные удобства.

После того, как ребята осмотрели всю комнату, решено было постелить коврик для щенка под столиком.

– Будет для него своеобразная конура, – шутил Мишка. – А что, крыша есть, стены тоже. – Одну стенку образовывала спинка кровати, а другую – книжный шкаф.

– Да, согласен, вариант оптимальный, – согласился Пашка.

Тут же половичок забрался под стол (с помощью Пашки, конечно) и там удобно устроился. Ребята стали показывать щенку его новое место. Но тот пока что хотел найти для себя что-нибудь более интересное.

– Надо попозже с этим делом к нему пристать, – решил Мишка. – Барбосина только выспался недавно, ему теперь играть хочется или есть.

– Наверное.

Но так как с едой пока лучше было не торопиться, чтобы не мешать маме готовить ужин, решено было попробовать со щенком поиграть. Ребята полезли в игрушки, выискивая что-нибудь интересное. К сожалению, ничего особо интересного найти долго не удавалось: то игрушки были слишком маленькие и ребята боялись, что щенок их проглотит, то, наоборот, слишком большие, а некоторые просто опасные, вдруг щенок что-то оторвет от них или уколется? В конце концов был найден небольшой мячик. Точнее, небольшой для детей, но для щенка вполне внушительный. Пашка стал катать мячик перед щенком. Тот сразу увлекся новой игрушкой (до этого он пытался жевать угол ковра) и радостно стал бегать за катающимся предметом.

Мишка не мог безучастно смотреть на то, как Пашка развлекается с его собакой, поэтому сам спустился на пол и лег на бок. Ребята стали перекатывать мяч друг другу, играя в «собачки». Мишка с такой игрой не был знаком, но Пашка про нее ему рассказал. Ученики в школе, на уроках физкультуры иногда играли в «собачки». Один ребенок был водящим-«собачкой», а остальные перебрасывали или перекатывали друг другу мяч, стараясь сделать так, чтобы «собачка» до мячика не добралась. Такая же игра получалась и здесь. Но так как щенку могло быстро наскучить, что он никак не может добраться до мячика, ребята иногда давали ему возможность достать до мяча и немного его покатать. Для маленькой пасти Барбоса мяч был великоват, поэтому щенок не мог захватить его зубами – мяч все время откатывался, вот и получалось, что он сам гонял мячик по всей комнате.

– Какой он забавный, – веселился Пашка.

– Не то слово, – хохотал Мишка. Он был практически счастлив. «Практически» потому, что он понимал, как много предстояло еще сделать. А кроме того, еще не сказал своего слова папа.

Ребята и не заметили, как быстро пролетело время. Им казалось, что они только начали играть, а Мишина мама уже звала их ужинать. Пашка не часто оставался на ужин, можно даже сказать, всего один или два раза, но сегодня был такой день, что он не чувствовал в себе сил уйти.

И вот ребята уже сидели за столом. Щенок толкался под ногами, пока ему в миску не положили оставшуюся половинку котлеты, которую нарвали на множество маленьких кусочков. Еще ему налили немного молочка (которое тот даже немного полакал, хотя все боялись, что молоко из пакета он пить не захочет). Котлеты Барбосу понравились, даже очень, он с радостью накинулся на разложенные куски и принялся довольно чавкать.

– Такой маленький и такой громкий, – удивлялась мама.

– Это ты еще не слышала, как громко он умеет сопеть, когда спит, – улыбаясь, сообщил Мишка.

– Ага, – подтвердил Пашка.

Сами они на ужин ели курицу с макаронами.

– Интересно, а когда уже можно будет кости Барбосику давать?

– Насколько я знаю, – ответила мама, – трубчатые кости, такие, как от окорочков, лучше не давать. Собака может их неудачно разгрызть, а потом проглотить куски с острыми краями. А, сами понимаете, если ей в живот попадут острые куски, ничего хорошего от этого не случится.

Ребята согласно закивали. Мишка сам любил иногда разгрызать трубчатые кости – как он говорил: «Я так зубы тренирую», – и видел, какие острые куски получались при этом. Вот и сегодня он специально разгрыз пару костей и еще раз внимательно рассмотрел их, попутно обсуждая этот момент с Пашкой и мамой.

В общем, все решили, что кости щенку давать пока рано, пусть лучше он на специальных собачьих игрушках тренируется. Однако сходить в зоомагазин можно было только завтра. Так что дела с собакой решили отложить на следующий день. Пока некуда было торопиться.

– Даже без ничего Барбосу тут лучше, чем на улице, – сообщил Мишка.

– Несомненно, – согласилась мама.

Ужин был закончен. Пашке очень хотелось дождаться Мишкиного отца (чтобы узнать его реакцию), но было уже поздно, и Пашка откланялся, пообещав написать Мишке ближе ко сну.

Щенок наелся и довольный лежал на кухне, прислушиваясь к мерному и тихому разговору Мишки и мамы. Ему было очень хорошо, он радовался теплу, сытости, приятной обстановке. Сегодня его на улицу больше не выводили, и он натворил еще дел около входной двери. На этот раз убирала за ним мама. Но перед тем, как приступить к уборке, она сообщила Мишке, что это только сегодня, завтра придется придумать, как ему самому справляться с такими трудностями.

Папа пришел почти перед самым Мишкиным сном. Точнее, тем временем, когда мальчик обычно ложился спать. Пашка уже два раза эсэмэсками спрашивал: «ну что там?», «как там?», – ему очень хотелось быть в курсе событий. Щенок уже сидел рядом с Мишкиной кроватью и вяло пытался ухватить мяч.

Как только хлопнула входная дверь, щенок сразу встрепенулся и пошел смотреть на того, кто шумел. Он уже воспринимал себя здесь вполне полноценным хозяином. Мишка ничего не успел сделать, ему нужно было успеть пересесть с кровати на кресло и только потом пускаться в погоню. Поэтому, когда он выехал из комнаты, щенок и папа уже встретились.

– Опа! – воскликнул папа. – Енто кто такой жизнерадостный? – Папа любил иногда переделывать слова под какой-нибудь лад – то под простонародный, то под какого-то актера или персонажа.

В его голосе не слышалось ничего угрожающего, и это Мишку обнадежило.

– Мы его нигде не покупали и ни у кого не просили! – сразу стал говорить мальчик. – Он сам нашелся, прямо во дворе, когда я выехал сегодня на улицу погулять. Щенок у соседнего подъезда лежал, брошенный. Он так скулил, так скулил, что я не смог удержаться.

Интересно было то, что щенок сразу воспринял папу как своего. Возможно, он уже хорошо изучил все запахи в квартире и поэтому узнал и папин запах, а может быть, он просто почувствовал, что папа – это свой человек из этой стаи, так что его надо обязательно поприветствовать. Может быть, то, как щенок радостно встретил папу, и дало такой положительный эффект. Папа разулся, снял куртку, затем присел и пристально посмотрел на щенка, который уже старался изображать прыжки, вставая на задние лапы, а передними опираясь на папину правую ногу. Еще Барбос забавно болтал хвостом и повизгивал.

Папа погладил, как он сказал, «жизнерадостное» существо и пошел мыть руки после улицы. Проходя мимо Миши, он и его потрепал по голове, правда, уже другой рукой.

Мишка посчитал, что все обошлось. Но радовался он рано. Когда папа привел себя в порядок и о чем-то переговорил с мамой, он зашел в Мишкину комнату, в которой тот еще сидел за компьютером и общался с Пашкой в социальной сети.

Папа присел на кровать, а Мишка развернулся к нему вместе с креслом. Щенок в это время снова подбежал к папиным ногам и попытался вылизать его носки, но папа не разрешил, а потрепал Барбоса за ухом и подтолкнул в сторону Мишкиной коляски.

– Я поговорил с мамой, – начал папа. – И мы решили, что ты можешь пока оставить щенка дома.

Это «пока» не очень понравилось Мишке.

– Мы дадим ему и тебе испытательный срок, ну, скажем, две недели. Если за эти две недели ты и он сумеете так наладить свою жизнь, чтобы не зависеть от нас с мамой, так и быть, щенок останется с нами. Если же нет, надо будет подумать, куда его пристроить. Мне кажется, да и маме тоже, что это вполне справедливое решение. Ты как считаешь?

Мама и папа были такими родителями, которые почти никогда не приказывали Мишке. Они всегда советовались, выдавали аргументы, сыпали фактами, стараясь всё объяснить своему сыну, чтобы тот понимал, почему решение принято такое, а не иное. Прямой приказ нужен только в армии, говаривал папа, а в обычной жизни люди должны понимать, что и для чего происходит. К этому он приучал и сына. Мишка также мог высказывать свое мнение, выдавать свои аргументы, и их с полной серьезностью рассматривали, даже если аргументы сводились к мальчишескому «Просто хочу!», хотя такое бывало редко. В данном случае Мишка был полностью согласен с решением родителей. Он и сам не хотел бы, чтобы за него кто-то что-то делал, ему и сегодня было неприятно, а точнее, весьма грустно смотреть на то, как другие ухаживают за ЕГО щенком, а он в это время только взирает сверху на их действия. Но Мишка считал, что все можно исправить, все можно придумать. И что надо только хорошенько присмотреться к тому, что и как надо делать, а дальше будет намного легче.

Когда они всё обговорили и всё разрешилось, Мишка написал о положительном решении Пашке и с радостным и вдохновенным настроением пошел спать. Перед сном мальчик несколько раз показал щенку на его коврик под столом, но Барбосик пока не очень правильно понимал, чего от него хотят, и залезал то под компьютерный стол, то под кровать, то под стул.

– Эй, вредина! Я же тебе показал твое место, куда ты все лазишь? – спрашивал щенка Мишка и вновь перетаскивал Барбосика к половичку. Сейчас Мишка и сам находился на полу, по-другому до собачки ему было бы не достать. Где-то на седьмой-восьмой раз его это утомило, и мальчик решил оставить щенка в покое. Только дверь в свою комнату он тщательно закрыл, да и родителей, заглянувших к нему перед сном, попросил о том же. Ему очень хотелось, чтобы щенок полюбил именно его комнату и несильно стремился бегать по всей квартире.

Когда папа выключил свет, Мишка стал прокручивать в голове прошедший день и радовался тому, как сегодня все удачно обернулось. Он, конечно, не боялся своих родителей и не думал, что на него кто-то будет кричать или сильно ругаться, но что так легко и мама и папа воспримут появление щенка, он никак не предполагал. Сегодня Мишка лежал лицом к окну. Ему хотелось мечтать, а мечты его переплетались со щенком. Он иногда поглядывал на темный силуэт, который еще некоторое время шебаршился в темноте, а затем успокоился на половичке под столиком. Несмотря на то, что на улице уже была ночь, в комнате абсолютной темноты не было. Уличные фонари, свет от соседнего дома, от луны, может быть, даже от звезд все это создавало в комнате сказочный приятный полумрак. Хотя нет, мрак тут было не наполовину, а гораздо больше, процентов на семьдесят. Но это не мешало разглядеть все то, что находилось в комнате. Когда щенок залез под стол, Мишка потерял его из поля зрения. Но он не полез смотреть, как там Барбосик устроился, боясь его побеспокоить своим вниманием. Мишка просто лежал и тихо радовался тому, что все так удачно получилось.

Ночью ему приснилось, что у его инвалидного кресла появились серебристые большие крылья. Крылья были такие красивые и такие яркие, что Мишке даже хотелось зажмуриться, но он терпел и любовался. Эти крылья приподняли его вместе с коляской и понесли в сторону луны. Это было непередаваемое ощущение свободы и радости. Мишка ликовал. Он отпустил подлокотники, за которые схватился сначала, испугавшись порывистых движений крыльев и стремительного полета коляски. Мишка чувствовал уверенность в себе, в своих силах и в самой коляске. Больше он ничего не боялся, он верил, что теперь точно доберется до луны и, может быть, даже прокатится по ее поверхности своими колесами.

«Интересно, как меня воспримут инопланетяне, если я их встречу? Подумают, что все люди такие, как я? Вот забавно было бы. Или они воспримут меня как „колёсника“ какого-нибудь?» Мишка вспомнил персонажей из фантастической книги Клиффорда Саймака. «А может быть, они как раз и подумают, что я из их расы?» Мишка рассмеялся, представляя, как его отправляют на незнакомую планету, просто-напросто перепутав с другими существами.

До луны оставалось совсем немного, когда Мишка проснулся.