Трус и воля
Руки непринужденно порхали над грифом, глаза закрыты, и казалось, нет ничего проще, играть так. Музыка – душа Паши. Это его мимолетности, и он дарил музыку друзьям. Его обожали. Это праздник, когда Паша берёт гитару!
Абсолютный слух и на гитаре он может подобрать все, что слышал.
Таня тоже была музыкантшей. С раннего детства занималась на пианино. Инструмент занимает часть комнаты. Готовилась поступать в консерваторию, но перезанималась, руки стали непослушными, и от мысли посвятить себя служению Эвтерпе пришлось отказаться. Потом. А пока они славно проводили время в школе и после уроков.
Виктор Иванов высок, широк в плечах и мускулист. Занятия греблей наложили отпечаток. Этот паренек спокоен и миролюбив. Впрочем, если кому-нибудь со стороны приспичивало обидеть друга, миролюбие заканчивалось, а в драке победителем чаще оказывается Витя.
Разумеется, драки – редкость, и драться надо уметь. Не все, ясное дело, умели, но Витя – да, и когда нужно, дрался. С остервенением. Без слов. Будто выполнял работу. А после драки с удивлением созерцал дело рук своих, удивляясь: сколько всего случилось!
Александр Пермяк писал неплохие стихи. Их преподаватель по русскому и литературе прочила пареньку большой путь. Но путь впереди. Пока же Саша, всегда имея вид отрешенный, с рассеянной улыбкой взирает на друзей. И в голове рождаются слова, вплетаясь в кружево образов и рифм, это его мимолетности. Саша – это голова!
Володьку Смолина надо было послушать! Монолог – его блаженство. Может говорить о чем угодно, но скисает, когда не слушают. Однако тут же находит нового слушателя и снова, неугомонный, пускается выдумывать. Артист, как про него говорят. Юрий Никулин, да и только! Вовка привносит в компанию шум, оживление. Анекдот может даже выдумать, и все охотно смеются.
Каждый интересен, у каждого свой царек в голове и свои моменты счастья и радости. При этом Таню слушают беспрекословно. Так повелось. В их компании она главная. Вот Ваня Петухов, не имеет привычки сидеть без дела, всегда находит, что починить. А Петр Безухов – их Пьер – неплохо рисует, и частенько пропадает на Неве с какой-нибудь акварелью. Нева, по его словам, никогда не бывает одинаковой, у Невы всякий день свое лицо, своя палитра!
Всемером они, как правило, отправлялись на Невский проспект или на Крестовский остров. В Питере всегда находятся уютные места. К примеру, малый зал филармонии или Капелла. Вот в Мариинку как-то не доводилось ходить часто. Район Новой Голландии в стороне от их Петроградской. Хотя никто не спорил, что в Коломне красиво, там проводится городская экскурсия «Мосты повисли над водами». Но Петроградская сторона в Ленинграде – почти то же, что и Москва для аборигенов. Как известно, гостю в Москве видно не все, Москва открыта только москвичам. Так и в Питере Петроградская сторона видна не всем, и даже не каждому коренному ленинградцу.
Денег у ребят водилось немного, и это не помеха. Из тех денег набирали и на билеты в кино, и на билеты в театр. Тогда, в шестидесятых, билеты были недорогими, всего несколько десятков копеек. А на обед в школу родителями выдавались каждому по полтиннику. Можно скопить.
В их компании никто не курил. Курить было модно, их однокашники, бывало, курили. И деньги, кстати, тратили на табак и вино. Бутылка вина стоила раза в три-четыре дороже билета в театр. Таня с друзьями предпочитали театр. Со временем их компания обособилась, а посещение театров, кино, выставок и музеев стало неким ритуалом и предметом гордости.
Находилось чем заняться в городе и кроме походов в кино и театр. Много домов в Питере было под капитальный ремонт. Такой дом стоял долго без жильцов в том виде, который предстояло реставрировать. Попадались настоящие чертоги – как кусочек Эрмитажа. И друзья, зная каждый проходной двор, забредали в такой дворец и устраивали себе экскурсии.
Летом на Фонтанке, на Мойке и прочих доступных для проката лодок местах, всего за 30 копеек в час можно взять лодку и идти по воде! По обе стороны возникают и Казанский собор, и Спас на крови. Можно даже, пройдя по Лебяжьей канавке, выйти в Неву. Им доводилось ее пересекать.
Крупнотоннажные проходят в период развода мостов. В иное время по реке шастают прогулочные многоместные катера, на которых катаются влюблённые пары и прочий люд. Позже появились «Ракеты». Так что, переходить лодками Неву опасно. Да и неинтересно – самым примечательным был Заячий остов, а вкруг него протока.
По реке Мойке можно подгрести на Крюков канал и к самой Новой Голландии. Массивные красного кирпича полуразвалившиеся стены возвышаются над каналом, по которому идет лодка.
В Неве как всегда холодно и летом, но на Петропавловке пляж, и друзья часто купаются. А иной раз всем классом. И видится чуть вдалеке царственно парящая Стрелка Васильевского: Биржа, Ростральные колонны, Пушкинский дом.
Счастье мимолетно в дни, свободные от занятий в школе. Готовились к поступлению в институт. Они заканчивали 11-й класс, а рядом учились ребята в 10-м, который тоже был выпускным. Так уж сложились обстоятельства в тот год, и конкурс в институтах ожидался большим.
Таня хотела поступать в консерваторию. Паша как будто не собирался подавать туда документы. Петухов думал про Военмех. Их Пьер, разумеется, грезил Мухой – Мухинским училищем живописи. Виктор решил идти в армию, а уж после нее решать с институтом. Сашина стезя сформировалась посещением Дня открытых дверей на филологическом университета. Смолин (в этом никто не сомневался) пойдет в театральный или в цирк.
Об относительности
Теория относительности Альберта Эйнштейна со времени своего появления все кружит и кружит мечтательные головы. Разогнаться до скорости света, встретить по возвращении со звезд пра-пра-правнуков и быть среди них ровесником – то-то здорово!
Но жизнь человека… В юности она представляется бесконечной. Время тянется так медленно, что хочется ускорить и даже убить! А ближе к старости, время ускоряется и летит с такой стремительностью, хочется сказать, чтоб попридержало.
Верно и то, что жизнь свою человек, конечно, в рамках отпущенных ему природой возможностей, создает сам. И в горе, и в моменты счастья. В этом плане он подлинный Творец.
Вы просыпаетесь утром, и первым делом решаете дилемму: делать ли зарядку или еще поспать? Далее умываетесь, завтракаете (если есть чем), идете или едете на службу (у кого она имеется). После работы снова выбор: надо решать, куда идти. Можно пойти в кино или занять время Интернетом.
В чём альтернатива? Скажем, пива попить с другом. Или даже водки – она, говорят, полезнее. Или, если достаточно молоды, можно сходить в клуб, потусить с ровесниками, познакомиться с милой девушкой. В общем, находится из чего выбирать. И в зависимости от выбора формируется жизнь. Каждый сам создаёт своё будущее.
Разве это не божий промысел – делать свою жизнь? А еще говорят, что она в движении. Вы двигаетесь куда-нибудь в своей жизни или предпочитаете плыть по течению?
Влюбленность
Думать о ней мог только с ощущением внутренней дрожи. Эта девушка, обладая прекрасными внешними данными, с годами, очевидно, становилась неприступнее.
Волосы были единственным на вид недостатком: редкие. Впрочем, эта особенность не казалась важной. Поражали огромные в пол лица глаза. Они были, как у него, карие. И улыбка огромная как океан. Она не согревала, но очаровывала.
Глубокое контральто добавляло притягательности образу. Пропал! Однако поначалу небо казалось в алмазах. До них нужно только дотянуться, но паренек совсем не спешил приблизиться. Все оставалось на завтра. А сегодня…
Вместе с укоренившимся разгильдяйством, он человек основательный. Все, за что берется, предпочитает делать качественно и до конца. Дела незавершенные, хотя их и скапливается немерено, не любит. Даже вспоминать о них дело тяжкое. Тянут куда-то, не позволяя заниматься текучкой.
Планировать не умеет. Многое в жизни пускается на самотек. И удаётся далеко не все. Однако осознание всё не приходило. И жизнь протекала, будто в тени.
Дам имена для определенности. Итак, она звалась Татьяна. А он, по традиции, введенной Александром Сергеевичем, – Евгений. Выходит парадокс, потому, что те герои на моих совершенно не похожи. И ситуация – обратная. Впрочем, судите сами.
Женя влюбился с первого взгляда, а увидел Таню в клубе на танцах. В клуб попал, явившись туда за компанию с друзьями. Это был их первый выход в свет после сдачи последнего экзамена первой сессии.
Девушка стоит особняком, и после объявления танцев публика рассредоточивается, а парни устремляются к выбранным партнершам.
Она стояла одиноко, ее пока никто не выбрал, и Женя поспешил.
Заиграло танго, и они закружились. Выяснил, что зовут Татьяной. Не забыл сообщить, что его – Евгений. И тут же спросил, можно ли будет проводить до дома? Получив согласие и в связи с тем, что музыка закончилась, поклонился, отпуская девушку. Она скромно отошла к тому месту, откуда началось их знакомство.
Таню стали приглашать другие ребята. А Женя, когда, наконец, ему тоже достался танец, спросил, не забыла ли она, что провожает ее он? Девушка засмеялась и сказала, что не забыла. А Женя в первый раз увидел её улыбку и поразился.
Девушка небесной красоты. Просто вначале казалась невзрачной. Но улыбка сделала её королевой!
Оказавшись вдвоем, когда праздник в клубе закончился, они постояли несколько минут в ожидании трамвая. Время в обществе Тани текло незаметно. Женя буквально не успевал опомниться, как некий период уже оказывался в прошлом. Ну да, тот самый праздник, который всегда с тобой!
Просто и легко летело время, вот они уже у парадного ее дома. Нужно прощаться. Таня улыбнулась, протянула руку, которую Женя, будто походя, пожал:
– Заходи в гости: дом 13 квартира 13 – две чертовы дюжины, никак не спутаешь!
Они перешли на «ты» в попутном разговоре, и первой была Таня. Он не догадался руку поцеловать. А больше она и не протягивала, так уж получалось.
Женя явился через день вечером. Таня обрадовалась, предложила скинуть пальто (была поздняя осень) и проходить в комнату. Там к чаепитию был накрыт стол. На столе, застеленном скатертью, леденцы в бумажных обертках, сахарница, чайник заварной и чайник с кипятком.
Навстречу Жене поднялись миловидная женщина и, очевидно, ее муж – мужчина убеленный сединой. Женю представили Настасье Аркадьевне и Ивану Федоровичу. Тут же пригласили к чаю. Но Жене было не до чая. Сверлит глазами свою новую знакомую. И Таня засобиралась на прогулку.
На улице редкими крупными хлопьями падал снег. Оказавшись в парке, пошли по его аллеям. Женя просто купался в этой роскоши, бесперечь болтая о себе и об институтских делах. Тане было интересно, и она тоже временами вставляла замечания.
Гуляли больше двух часов. У Таниной парадной прощались. Женя даже не пытался поцеловать свою прекрасную спутницу, усвоив, что целоваться с девушкой после второй встречи моветон. Да он и не целовался еще ни с кем, кроме мамы. 17 лет от роду – всего на всего.
Договорились, что в следующий раз отправятся к Жениным любимым местам. Но раз что Жене нетерпелось увидеться поскорей, через день он снова оказался дверей Таниной квартиры. На звонок она открыла сама. В глубине – родители. Мельком поздоровались, и уже не стали приглашать к столу, а Таня вскоре оказалась в пальто и готова к выходу.
После визита Жени Настасья Аркадьевна расспросила дочь о ее новом знакомом. Таня рассказала. Хотя, в сущности, рассказывать-то нечего. Настасья Аркадьевна видела, что паренек, не отводящий взоров от Тани, влюблён. Но это не главное.
Ей бросилось в глаза невнимание к родителям девушки. Плохо воспитан? И что-то странное было в отказе сесть за общий стол и выпить с ними чаю. Конечно, квартира скромная, достатка почти никакого. Как у многих в Питере в начале шестидесятых.
Настасья Аркадьевна была женщиной видной, роста чуть выше среднего, и для своих сорока необыкновенно стройной, с гордо посаженной головой. Собственно, так держалась и дочь. И они всегда друг с другом были откровенны и дружны. Настасья Аркадьевна смотрела на Таню задумчиво. Они сидели за их столом в гостиной и разговаривали о Жене.
– Знаешь, Таня, у этого молодого человека ветер в голове. Он же себя не помнит. Тебе это надо? Мне кажется, с ним будет неуютно. Всем сквознякам будете открыты. Таким мужчинам не важно, что ты и где, им важно, что они́ чувствуют, и каково им. Он же прямо таки поглощен своим чувством и своими мироощущениями!
– Ну, мама!..
– Ты не перебивай, слушай! Ладно, гуляй себе, но годы твои уже вполне подходящие для замужества: уже восемнадцать лет. Конечно, не к спеху, замуж можно выскочить и в двадцать пять и даже в тридцать. Но важно, чтобы дети чувствовали защиту, чтоб они были счастливы, понимаешь?
– Да я уже и не знаю, как-то скучно с ним становится.
Настасья Аркадьевна усмехнулась:
– Что, зачастил? И когда теперь придет?
– Завтра обещал принести билеты в кино.
– Пойдешь? Но ведь холодно, на улице мороз. Может, просто дома посидите? А мы с отцом уйдем?
Фильм «Убить пересмешника» по тем временам примечательный, и билетов в кинотеатры как корова языком. Однако Жене удалось достать. Правда, кинотеатр, хоть и в центре города и сравнительно недалеко от дома Тани, но с залом, вытянутым, да и места достались неблизкие. Впрочем, не такие уж далекие от экрана, потому целоваться там скорей всего не принято. Об этом Женя думал не без облегчения. Третья встреча, без поцелуев уже ощущалось неудобство. Правда, не осознавалось. К тому же, по дороге в кинотеатр они шли пешком, и временами он ласково обнимал спутницу при переходе перекрестка.
Пришёл заранее, часа за полтора до начала фильма. Побродил около парадной и все-таки поднялся на Танин этаж, надавил кнопку звонка.
Она открыла почти сразу. И Женя с пол-оборота:
– Добрый вечер! Билеты достал, правда, не очень удобные…
– Послушай, может, не пойдем? На улице холодно.
– Как это не пойдем? А билеты?
– Просто дома посидим?..
– Нет, билеты же куплены. Их почти нет в городе, разобрали! Когда еще в другой раз?..
Таня вздохнула и стала собираться.
Накануне к ней начал набиваться в знакомые один невзрачного росточка парень. Наглый на удивление! Марк!
Разлетелся к ней, словно капер – на всех парусах. И, как и всякий уважающий себя пират, сразу на абордаж – поцеловал! Таня в последний момент попробовала уклониться, и потому поцелуй получился смазанный, в щечку. А Марк засмеялся и, бросив: «Пока!» – усвистал.
И теперь, сидя рядом с Женей в кинотеатре, Таня думала о Марке, о своем вдруг вспыхнувшим чувстве. Его поцелуй был приятен. И это на фоне того, что нынешний сосед сидел смирно, ни на что не желал решаться!
Так вот к концу фильма Женя стал ей неприятен, она после окончания поднялась и устремилась к выходу, бросив Жене, чтоб он не провожал. Но тот не отставал. Так и дошли до ее дома, пешком.
Расстались, наконец, когда Женя, такой зануда, настоял на встрече. Правда, Таня поставила условие: через два месяца. (Ну, зачастил же!).
Имя у нахала было странное и удивительно редкое! А как его зовут уменьшительно-ласкательно? Впрочем, Таня не стала долго размышлять, задав вопрос напрямую при следующей встрече.
– Можешь звать Маркуша. А имени Марик терпеть не могу!
– А Марь, как тебе нравится Марь?
– Ась? Можешь Марем, – засмеялся в ответ Марь, они встретились во второй раз. А Марк искал встречи. Таня привлекала низким контральто. Не увидев пигалицы, подумал бы, что говорит двадцатипятилетняя!
При встрече с ее родителями Марк совершенно обаял Настасью Аркадьевну. И чай с конфетками попили, и разговорились обо всем! Так что, когда Таня с Марком условились встретиться у Тани дома через неделю, им, как и Жене с Таней, предоставили эту маленькую двухкомнатную в полное распоряжение: родителей в тот вечер тоже не оказалось дома.
Так Таня и Марь стали любовниками. Марь придумывал все новые и новые развлечения для подружки. Они стали завсегдатаями ресторанов – у Марка водились деньги. Выставки, театры, даже однажды сходили на ипподром. Институт забывался!
Но их счастье длилось всего несколько месяцев. А потом Марь куда-то исчез, объявив Татьяне, что счастья много не бывает, что пора и честь знать, что ему надо…
Не стала слушать, чего ему там надо, повернулась и убежала, задавив в себе чувство, заставив себя порвать с этим типом!
Да, Марь не мог позволить ей быть первой. Может, именно поэтому он и порвал с ней? Как же, рядом с его мнением иное существовать не имело права! Собственно, с какой это стати он? Это она, Татьяна первая с ним порвала!
А какой был сверкающий на все стороны света роман! На фоне этого всего невзрачной тенью промелькнула случайная встреча с Женей. Ей становилось понятно, что он не менялся, а таким был не нужен. Совершенно!
Счастье
Уж год, как они расстались с Марком. Быльем поросло. И все же известие о его гибели неприятно поразило, и неисчезающей болью застряло в сердце. Появление Жени было воспринято подарком судьбы. Обрадовавшись, Таня с порога крикнула в глубину квартиры:
– Мама! Смотри, кто пришел!..
Настасья Аркадьевна выглянула в прихожую и улыбнулась гостю:
– Здравствуйте, Женя!
– Здрассте! – Женя засмущался, не мог вспомнить, как зовут Танину маму.
Оставив пальто на вешалке, он прошел, повинуясь приглашающему жесту, вслед за Таней в ее комнату. На комоде стоял проигрыватель грампластинок. Таня подошла, подняла крышку и, взяв со стола конверт, достала пластинку. Зазвучала песня в исполнении Эллы Фитцджеральд. Таня улыбалась, от восторга слегка закатывая глаза.
Искала понимания, но Женя никак не отреагировал. Это неприятно задело. Заметила гостю, что пластинку привез из Англии друг. Женя тут же предложил принести пластинку с музыкой Баха. Знал, что Бах – кумир Тани. До-минорный концерт в исполнении Глена Гульда. Восхитительная вещь!
Так была определена тема следующего появления Жени. В иные места она его не звала. А ему на приглашение в театр или кино денег не хватало. Впрочем, Таня ничего и не ждала. И если после первой встречи не всё было ясно, то теперь при прощании она почувствовала скуку. Реакция на его появление отныне стала напоминать оскомину.
Так бывает. Люди разные, и когда еще не знакомы, способны воспринимать один другого с симпатией. Но человека, поглощенного самим собою и своими ощущениями, невозможно принимать как своего. Он, если начинает настаивать на своем «праве» быть в центре внимания, становится неприятен.
Хотя, по сути, Женя был ничем не хуже ее друзей, он даже с Марком мог бы сравниться в определенном смысле.
Но нет, только не с Марком! Тот был личностью, а Женя – тюфяк. Самовлюбленный.
Соображения об сто грамм вина и об экономии были написаны у Жени на физиономии. А Таня уже умела читать лица, будто перед ней раскрытая книга. Эта – на самом неинтересном месте, которое естественно хотелось пролистнуть.
Но Женя, видно, не понимал, а говорить, объяснять Таня постеснялась, решив пустить дело на самотек, чтоб со временем само разрешилось. Но не решалось, и Женя всякий раз находил предлог для визита.
Кстати, в один из его визитов Таня оказалась дома одна. Был тихий зимний вечер. Женя пришел за книжкой, которую взял в библиотеке специально для нее. Книжку нужно было вернуть, Таня настаивала. Хотя для Жени этот момент не имел значения, ему важно было, понятное дело, быть рядом. Казалось именно так: именно ему было важно. И не столь существенно, что именно важно ей, Тане.
Что ж, они были наедине. Родителей не было дома. И Таня даже попыталась слегка подтолкнуть разговор, определив более-менее фривольную тему, сформировав фразой: «а ты хочешь?» Однако собеседник как прежде был увлечен своей речью. Он даже парочку анекдотов умудрился рассказать. Но реакции на сакраментальные слова о желании не проявил. Хотя Таня видела, что ему хочется этого счастья вдвоём, что он понял, что они дошли. Но – не осмеливался!
Прощаясь в тот раз, Таня заметила:
– Не приходи больше, хорошо?
– Ладно, – хмурился Женя, – а как ты смотришь на замужество?
Таня улыбнулась, помотала головой отрицательно и сказала, стоя перед распахнутой дверью:
– Будь счастлив!
Улыбка ее была чарующей. Как подарок. Но у Евгения сложилось впечатление, что подарок оставался с ней, а он, оказываясь за порогом, тем самым терял не только подарок, но вообще всё!
Улыбка! Или оскал? Он не искал сравнений. Для него улыбка Тани занимала весь мир! И Женя напился.
Но разве водка может заменить улыбку любимой? Убедился, что нет? Будешь пить еще? Пить? Еще? Наливай!
И это жизнь? Сон разума рождает чудовищ. Дай волю разуму, и жизнь станет свободной. Разум придает движение. Он освобождает для движения. Таня никогда не оборачивалась назад. Для нее пройденное оставалось позади, и важно только то, что ждёт в будущем. Женя – реликт. А реликту место в музее.
Жизнь протекала в повседневных заботах. Нужно ходить в институт – Таня все-таки поступила после окончания школы на Энергомашиностроительный факультет. Ничем не хуже остальных факультетов – уж раз не консерватория, то пусть Политехнический. Она училась наравне со всеми, сдавая сессии и переходя с курса на курс.
Романы случались, разумеется. С доцентиком познакомились на танцах в клубе, и он побывал пару раз у нее в гостях. Но силы удержать девушку у доцента не оказалось, и они расстались. И то спасибо, что не стал настаивать на продолжении. Получил свое? Доволен? А вот она – нет. До свидания!
Ее друзья, их школьный кружок, их великолепная семерка время от времени освещали душу теплом и уютом. Но ей хотелось настоящего счастья вдвоём. Никто из ухажеров этого не видел, не понимал.
Она находилась в свободном полете. А мужики? Было дело даже, один товарищ пустился ради ее благосклонности на авантюру: забрался к ней в окно по водосточной трубе!
– Ты как сюда попал? – спросила спросонья Таня.
И смех и страх, но все же разгоревшийся скандал не дал нашему герою насладиться вполне прелестью Тани в ночной рубашке. Так что он благополучно и с очевидным родительским торжеством выдворен прочь!
Время шло, дело к дипломному проекту, оставалось учебы полгода. Именно в это лето Женя объявился снова. Он не оставлял надежд, и пришел сразу после защиты своей дипломной работы. Поговорили о защите. Таня порадовалась за него, и они расстались. Однако через пару дней Женя заявился опять. Дома оказалась только Настасья Аркадьевна, и он оставил записку с приглашением прийти в гости ради празднования окончания института: будут друзья, ожидается изобильное застолье.
Таня позвонила и сообщила Жене, что прийти не сможет… Как бы она ни относилась к миру, как бы по-доброму не смотрела на Женю, они не становились близки. Стали посторонними?
Утром Таня, как обычно, собралась и отправилась к месту преддипломной практики – это была теперь ее служба. Выйдя из дома, заспешила к метро. Окликнули:
Женя! Видно было, что ночь провел без сна. Запястья небрежно обмотаны бинтами.
– Таня! Я люблю тебя!..
Неожиданное признание. Он все же решился! Она не могла скрыть, что сюрприз был приятным. А спутник все повторял: «Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!» – было видно, что сказать более нечего.
Так они оказались рядом в метро. Ясно, Женя намеревается проводить к месту работы, а этого Тане не хотелось! Но что делать? Что дальше? – этот вопрос уже повис в воздухе. И она сказала: «может быть». Наверное, сказала из жалости и чтоб только отвязаться. И он исчез…
– Позвольте представиться? – привлек однажды внимание молодой мужчина, по виду старше лет на десять.
Ее нового знакомого звали Женя. Женя второй?
Ей приходилось добираться до места службы в пригород Ленинграда, в Гатчину. Там жил и новый знакомый. В квартире на четвертом последнем этаже. Он был один! Но как ему досталось такое богатство, было, в сущности, не важно!
Красавец-мужчина: высокий, стройный с пышной шевелюрой. Они были прекрасной парой, дополняющими друг друга, счастье было предопределено. Но у Тани чувство, что имеет дело с бабником. Наверняка так и есть. Новый Женя за плечами оставил не одну победу.