Чужие игрушки. Часть 3

Пазл 95. Новые песни придумала жизнь

За спиной Николая раздался шепот Волка:

– Промашка вышла. Кот домашний. Он жил среди людей. На него никогда не охотился. Он не знает запах пороха. Ему плевать на патроны и взрывчатку. Он даже не подозревает, что они опасны. Кончай это дело, пошли побегаем.

Николай решил пошутить:

– Хомяка с собой возьмем?

Волк юмора не прочувствовал:

– Хомяка, так хомяка. Мне все равно.

Николай спокойно позвал:

– Кот, хомяк, пошли гулять.

Хомяк, похоже, осознал, что он не один. Он поднял мордочку и стал принюхиваться. Заметался и попытался спрятаться. Когда это не получилось, он забился в истерике. Николай скомандовал:

– Стоп. Все назад, домой.

Айболит сидел в обморочном состоянии, по его лицу тек пот. Николай извинился перед младшим лейтенантом:

– Извини Леха, не получилось.

– Федорыч, может в следующий раз получится?

– Нет, Леша, ты подо что-то другое заточен.

Алеусей с надеждой спросил:

– Подо что?

– Пока не понял.

Булкин обиделся:

– Что, раньше понимал, а теперь нет?

Николай стал оправдываться, чувствуя свою вину:

– Раньше была другая ситуация. Там была группа, каждый дополнял другого. А, сейчас вопрос другой. Кем тебе быть в одиночку. Ладно, пока. Надо Эммануила Иосифовича в чувство приводить.

Булкин с недовольным видом направился к выходу:

– Бывай.

Хромов стал осторожно трясти Айболита. Айболит очнулся и завращал глазами, сползшие в сторону очки, мешали ему видеть. Он испуганно проговорил:

– Это что было?

Николай с беззаботным видом его увещевал:

– Да ничего особенного.

Айболит стал рыться в кармане халата, достал таблетки дрожащими руками и проглотил одну:

– Николай Федорович, предупреждать надо, что вы собираетесь делать, чтобы это не было так опасно для участников эксперимента.

– А, о чем вы хотели, чтобы я вас предупреждал?

Айболит истерично закричал:

– О том, что мне пришлось сейчас испытать.

– Эммануил Иосифович это все равно, что предупреждать, идущих на охоту, что там будут стрелять.

– Вы же сказали, что не будет никакого гипноза. Я вам поверил.

– Никакого гипноза не было, было совместное погружение в подсознание.

– Вы меня собираетесь учить моей профессии?

– Не собираюсь я вас учить Эммануил Иосифович. Просто без этого не обойтись. Я думал, что погружение в подсознание для вас привычное дело.

– И, все-таки, я попросил бы, предупреждать о таких неожиданностях.

– Хорошо, Эммануил Иосифович, предупреждаю. В следующий раз, вы не увидите Кота, а увидите Волка и еще кто-то и кого-то. Кого точно я не знаю. Вам стало легче? Вы уж извините, но звери в ваших видениях будут присутствовать.

Айболит недоверчиво скосил глаза:

– А, от куда вы знаете, что я видел? Вы же сказали, что вы не гипнотизер.

– Я не гипнотизер. Я этого не умею.

– А, что вы умеете?

– Я думал, что вы это лучше меня знаете. Вы же психиатр.

Айболит поинтересовался куда делся Булкин, и вполне удовлетворился тем, что Леша ушел, потому, что сеанс обучения прошел неудачно. Скорее всего, Айболита интересовало его собственное состояние, в котором он не мог разобраться. Айболит вскоре, собрал свои карандаши, линейку и общую тетрадь, и ушел недовольным. Впоследствии, Эммануил Иосифович долго и неоднократно выпытывал, что и как делает Хромов. Но, видимо остался недоволен результатами своих расспросов. Несколько дней Айболит ходил сам не свой, а потом вошел к Хромову со словами:

– Обнадежили вы меня Николай Федорович, но видимо зря. Не получается у нас с вами ничего. Надо что-то делать.

– Эммануил Иосифович, я обещал попробовать обучить, тех кто пригоден для обучения, обнаруживать взрывчатые вещества. Оказалось, что это не во всех случаях это возможно – не все для этого подходят. Я делаю, что в моих силах. Остальное, изучать как я это делаю, научно обосновывать, это ваше дело. Я не прав?

– Да, вы не правы! Вы не правы, Николай Федорович. Вы думаете, если мой проект прикроют, то ваш контракт расторгнут и вас от сюда отпустят? Нет. Никто вас никуда не отпустит. Вас в лучшем случае пошлют на свинарник, а в худшем вас ждет дисбат.

– Эммануил Иосифович, мне надоело бояться. Боятся дисбата и другой фигни, извините за выражение. Я никогда не отказывался вам помогать, но не требуйте от меня невозможного.

Айболит продолжал нервничать:

– Николай Федорович, вы обещали научить еще, хотя бы, одного человека обнаруживать и обезвреживать боеприпасы. Извольте это сделать! И сделать это так, чтобы это можно было задокументировать и продемонстрировать другим людям.

– Давайте я попробую научить Мочалова.

Обучение младшего лейтенанта Мочалова прошло достаточно успешно. Он еще плохо различал, какие боеприпасы он обнаружил. Но, определение расстояние, на котором от него размещались боеприпасы, было вполне удовлетворительным для того, чтобы этим пользоваться в условиях, приближенных к боевым. Это дало новый торчок деятельности Айболита. Возобновились экскурсии. Неожиданно, Айболиту увеличили штат лаборатории и дали новые штатные единицы. Лаборатория Айболита выросла в отдел, в котором образовалось несколько лабораторий. Начальником лаборатории, в которой оказался Николай, стал невысокий молодой человек в звании майора. Майор был внешне вежлив предупредителен и дружелюбен. Но Николай, заглянув в него внутренним взором, увидел хамелеона. Звали его Валерий Александрович Птицын. Неизвестно каким образом, но Айболит вытребовал и бывших подопечных Хромова в свое подчинение. В это время Хромова увлекла идея выявления скрытых боевых наклонностей его бывших подопечных. Кроме этого он почувствовал, что нащупал методику масштабирования взрывчатых угроз по отношению к ружейному патрону. Новый персонал, который не известно от куда появился, с легкой руки Айболита, всячески пытался продемонстрировать свою нужность и свою энергичную деятельность. Начались бесконечные совещания, на которых с умным видом все переливали из пустого в порожнее. Николая эта говорильня угнетала. Он всячески отлынивал от этих совещаний. И вскоре его на них перестали приглашать, чем он был очень доволен. Он попытался выбить у Айболита разрешение на привлечение Мочалова к отладке своей методики. Вечно занятый какими-то бумагами Айболит, не отрываясь от бумаг, кивнул:

– Нужно привлекай.

– Эммануил Иосифович, я бы хотел с вами посоветоваться.

– Слушаю вас, Николай Федорович.

– Эммануил Иосифович, мне кажется, что положительные результаты по обучению выявления боеприпасов на расстоянии даст методика масштабирования количества взрывчатого вещества относительно ружейного патрона.

Айболит, продолжая что-то писать, пробормотал:

– Хорошо, осваивайте эту методику, о результатах доложите.

Николай увлекся апробированием новой методики обучения. Но как только он провел с Мочаловым первого занятие, встал на дыбы Птицын:

– Я категорически запрещаю внедрять эту неопробованную методику. Есть методика Кронципера. Она вызывает доверие, в отличии от вашей, Николай Федорович. Повторяю, я категорически запрещаю пользоваться на практике вашей методикой.

– Валерий Александрович, мне приказал отрабатывать эту методику Эммануил Иосифович.

– Эммануила Иосифовича я сам поставлю в известность. У нас сейчас много дел, мы прорабатывает план мероприятий. Нам нужна смета на следующий год. В конце концов у нас идет согласование договоров и технических условий по подготовке специалистов для армии. Я вас прошу принять в этих работах самое активное участие. А, свои неопробированные методики, оставьте.

Николай вынужден был занимался не понятной ему писаниной и сам себя уговаривал:

– Солдат спит, а служба идет.

Через некоторое время, неожиданно появился Айболит и объявил об общем собрании отдела. Также неожиданностью для Николая стало то, что совещание собрано с целью заслушивания его отчета о проделанной работе. Николай стоял за столом с другой стороны, которого размещался весь персонал отдела. Николай подробно рассказал о своих занятиях с бумагами. Неожиданно для Николая, Айболит спросил:

– Как идет отработка методики масштабирования опасности по ружейному патрону. Николай посмотрел на Птицына. Тот сидел как ни в чем не бывало и смотрел в глаза Николаю. Николай понял, что его в очередной раз подставили. Но он не терял надежды, что Валерий Александрович, встанет и повинится, что это он запретил заниматься методикой. Птицын молчал. Окончательно Николай убедился, что ничего Птицын не забыл, а просто ловко его подставил, когда Айболит с нотками сожаления произнес:

– Значит мне правильно сигнализировал Валерий Александрович, что вы товарищ Хромов, совсем от рук отбились. Решили почивать на лаврах? А, я возлагал на вас надежды.

Айболит с видом не допускающим возражений, подвел черту:

– Не оправдали вы моих надежд, Николай Федорович. Не оправдали.

Он демонстративно встал и направился к выходу со словами:

– Все свободны.

Николай мысленно выругался:

– Что, Коля, знаток человеческих душ и мыслей, утерли тебе нос? Поставили тебя на место. Думал ты тут незаменимый? Нет дружок. Ты, оказывается, не оправдал оказанного тебе доверия.

На душе опять было противно. Николай еще надеялся, что справедливость будет восстановлена. Время показало, что он ошибался. Новые реалии требовали от сотрудников отдела чего-то иного, чем умения и навыки Николая. Хромов в эти реалии не вписывался.

Персонал молча разошелся по своим рабочим местам. Вскоре была официально утверждена методика подготовки специалистов для армии, разработанная Кронципером. Методика позволяла достаточно грубо обнаруживать взрывную опасность, и не позволяла ее идентифицировать тип взрывного устройства. Так же, методика претендовала на использование ее в качестве теста на пригодность испытуемого к обнаружению взрывчатых веществ. Тем не менее в военном билете Николая появилась запись, что он старший лаборант спец лаборатории. Это было похоже на то, что Айболит пытался его морально поддержать новым назначением. Теперь в его обязанности входило производить предварительный отбор персонала для дальнейшего обучения. Занимался он этим обычно с утра. Ему приводили людей, и он их тестировал по методике Кронципера. Согласно тестов по этой методике, уникальными способностями обладали больше 60% кандидатов. Хромов мысленно сокрушался:

– Ведь Кронципер должен понимать, что его методика обладает серьезными изъянами. Он же сам этими способностями обладает. Пусть он сам ни разу активно не участвовал в экспериментах с подрывом боеприпасов, а только наблюдал это со стороны. Но чувствовать-то он должен, кто из кандидатов подходит для дальнейшего использования, а кто нет.

Борис Кронципер этого не понимал. Более того он всячески гордился тем, что именно ему принадлежит авторство методики. Об этом он не раз с чувством превосходства заявлял Хромову. Пока методика еще не была официально утверждена, Николай несколько раз пытался открыть глаза Борису на недостатки и ущербность методики, но неизменно получал один и тот же ответ:

– Мою методику подписал сам Эммануил Иосифович.

Николай, после появления предписания, что в исследованиях необходимо пользоваться только методикой Кронципера, не хотел бить по самолюбию Бориса, и обсуждать непригодность его методики постфактумом.

При этом Хромов не отказывал себе в удовольствии найти среди претендентов, на уникальные способности, личностей, обладающих туманом с розовым запахом. Он строил присланных ему людей и проходился мимо строя прислушиваясь к своим ощущениям. Иногда ему везло, он обнаруживал счастливчиков. Поначалу в надежде на то, что ему возможно доведется с ними поработать, Николай записывал их фамилии и другие данные. Но надежды таяли, как снег под лучами мартовского солнца. Сначала Николай перестал вести реестр индивидуумов, обладающих туманом с розовым запахом, потом перестал их искать.

На отдел Айболита посыпались заказы и договора от министерства обороны. Выполнение договоров сопровождались дополнительными премиями. Дележка премий проходила кулуарно в кабинете Айболита. Все говорило о том, что Хромов был в этом празднике жизни лишним, и не входил в число особо приближенных к Айболиту. Он был, как пятое колесо в телеге – мешается, а выбросить жалко. Николая это не особо удручало, и он достаточно легко смирился со своим положением. Он искренне радовался тому, что его бывших подопечных не оставили обделенными. Хотя, те в его присутствии сетовали, что основную долю премиального фонда делят между собой Айболит, Птицын и еще несколько офицеров, которых в отдел привел Айболит. Не жаловались на жизнь и секретарши с офицерскими погонами. Николай решил, что надо радоваться простым вещам. Например тому, что занимаясь ненужной писаниной, он может урвать время для совершенствования собственных навыков. Его занятия по самосовершенствованию интересны были только Волку. Пока Николай занимался писаниной Волк откровенно грустил.

Однажды Николай курил у лабораторного корпуса. Мимо него на носилках почти бегом с полигона проносили человека. Волк, который до этого днями печально лежал, опустив голову на лапы, и смотрел вокруг, двигая одними бровями, поднял голову и рыкнул:

– Из стаи кого-то ранили.

Николай рванулся за носилками. На него шикали, чтобы не мешался под ногами. Но, в операционную он влетел вслед за носилками. В медицинском блоке Хромова, похоже основательно забыли. Люди в белых халатах замахали на него руками:

– Вон из операционной. Куда прешь?

– Вон от сюда.

Пазл 96. Просвет в повседневности

Люди в белых халатах замахали на него руками:

– Вон из операционной. Куда прешь?

– Вон от сюда.

Остановил их голос, видимо, того, кто был здесь главным:

– Не мешайте ему! В сторону! Дайте ему пройти.

– Стерильность будет нарушена, Карл Иванович.

– Я знаю, пропустите его.

А, Николай успел протянуть руку к распростертому на столе человеку. Он начал медленно вести свою ладонь поверх простыни, под которой лежал раненый. Раненый был без сознания и даже не стонал. Волк рявкнул:

– Стоп! Здесь! Здесь держи руку! Напрягись. Дай мне силы.

На этот раз, все было значительно серьезней, чем в предыдущих случаях. Может это Николаю показалось с непривычки, после долгого отсутствия подобной практики. Николай чувствовал, как силы покидают его. Лоб покрылся испариной, колени подкашивались, а треск в ладони все не кончался. Когда все было закончено, Николай устало побрел к двери операционной. Со спины доносились голоса:

– Что это было?

– Куда делась рана?

– Смотрите шрам исчезает.

– Это кто такой?

– Уже у двери Николая кто-то подхватил под руку:

– Может чаю, коллега? С имбирем не пробовали?

Николай посмотрел через плечо, на человека в марлевой повязке:

– Не откажусь.

Лица человека из-за повязки Хромов рассмотреть не смог, но голос ему показался знакомым. В кабинете куда они пришли, врач снял марлевую повязку, и Николай его узнал. Это был тот самый врач, которого вытолкал от него Айболит, ссылаясь на секретность. Врач похоже был из неразговорчивых. Он молча воткнул вилку от алюминиевого электрического чайника в розетку. И стал ждать, когда вскипит вода. Он смотрел на Николая и молчал. Николай сидел в мягком кресле с деревянными подлокотниками и приходил в себя. Наконец, доктор протянул ему кружку. Николай сделал глоток и Волк возликовал:

– Это что за чудо? Вот что надо пить каждый день. Хоть, по чуть-чуть, но каждый день. Николай выразил свою признательность словами:

– Я никогда не пробовал такой чай. С чем он, вы сказали?

– С имбирем. А, я такой чай очень люблю. Достать имбирь у нас невозможно, друзья привозят из командировок. Слава богу, в военных самолетах вес багажа не ограничен, а хранится он хорошо. Значит понравился чай?

– Очень, Большое вам спасибо за чай.

Военврач задумчиво, но с большой долей интереса осторожно спросил:

– И все-таки меня занимает, как вы это проделываете. Я понимаю, секретность, но хотя бы намекните коллега.

– Секретность здесь не причем. Это Эммануил Иосифович все выдумал. А, как у меня это получается, я не знаю. Просто выходит и все.

– Плохо верится. Это, что-то из области сказок. Если бы сам не видел, не поверил никогда. А, когда вы обрели эту способность? В детстве?

– Нет, я об этом сам ничего не знал. Случайно получилось, в первый раз, как раз тогда, когда вы к нам пришли, а мне кардиограмму снимали.

– Фантастика. Мы так и не познакомились.

Врач встал:

– Позвольте представиться. Майор медицинской службы Карл Иванович Зенфельд. Из поволжских немцев.

Николай подскочил:

– Сержант Хромов Николай Федорович. Из русских.

Они дружески рассмеялись родившемуся каламбуру и пожали друг другу руки:

– Будем знакомы. Коллега, вы меня, прямо скажем, поставили в тупик. Очень хочу знать, как вы это делаете. И не знаю на какой кривой кобыле, к вам подъехать.

– Я рад бы вам помочь, но я действительно не могу этого объяснить. Я не знаю, как это происходит. Хотя, может быть я знаю, как вам помочь.

У Николая в голове мелькнула мысль:

– Да какая разница для чего, для боя, для войны или для других целей, нужен туман с розовым запахом? Главное надо пробовать искать применение в жизни его носителям.

Николай посмотрел на Волка:

– Поможешь?

Волк отстраненно огрызнулся:

– Ты, что, всех хочешь облагодетельствовать? Еще не все тебя тумаками отблагодарили?

– Да ладно тебе. Этому бедняге сейчас помогли, ты, ведь вроде, был согласен.

– Так он в отключке был. Не узнает, не полезет со своею дурацкой благодарностью, не наделает глупостей.

– Кончай вредничать! Тебе, что, жалко?

– Ты сначала посмотри кто он, кому помочь собираешься, а уж потом обещай. Благодетель хренов.

– А, ты видел уже.

Волк усмехнулся:

– Я то видел, теперь ты посмотри.

Николай настроился и сосредоточился. Передним поплыл туман с каким-то непонятным цветом. Терпкий запах пурпура плавно переходил в запах свежести индиго, по которому шли пятна с запахом оранжевого шафрана.

Николай отметил про себя:

– Не слабо. Ну и кто он? Что за зверь?

Сначала Николай увидел два глаза в глубине которых была беспощадность и жестокость. Потом темные пятна на палой листве сформировалось тело леопарда.

Волк тихо рыкнул:

– Ну что, желание не пропало?

– А чего ты собственно боишься?

– Ну это тебе не Кот Булкин. Мне как то тревожно.

Леопард оскалил усатую морду, фыркнул и коротко рыкнул. Он явно видел и Николая, и Волка. Но признаков тревоги или страха не проявил. Не по себе стало Николаю. Он спросил Волка:

– Думаешь я с ним не справлюсь.

Волк осторожно заметил:

– Ты же с ним, кажется, дружить собрался, а не драться.

– Ну и что?

Волк с осторожностью и сарказмом хмыкнул:

– Давай. Попробуй. Подружись.

Чувствовалось, что Волк готов бежать со всех ног, не оглядываясь.

Николай спросил и услышал фальшь в своем голосе:

– Дружить будем?

Леопард рванулся к Николаю и застыл в угрожающей позе. Он оскалил пасть, продолжая пружинисто и плавно переступать лапами в направлении Николая. Как ни странно Волк не смылся, а тихо зарычал:

– Покажешь ему свой страх и нам с тобой конец. Я вообще этих больших кошек никогда не понимал. Но, у тебя может получиться.

– Почему?

– А, вы кошки наглые. Ты приглядись, он тебя тоже боится. Он просто не хочет дать тебе пометить территорию.

– Ну и чего делать?

– Чего, чего. Не знаю. Это его территория, он ее без боя не отдаст и на нее тебя не пустит. Зверь в силе. Не советую с ним тягаться. Это его территория, здесь он в два раза сильней.

Но, как же он тогда разрешил мне лечить там в операционной?

– Он же не дурак, и у него свои понятия и законы, всех кого он опекает, считает своими детьми, а за них он готов на многое пойти. Но, потом не задумываясь порвет любого за свою территорию. Короче, валим домой.

Николай посмотрел в глаза майора. В них застыла решимость и бескомпромиссность. Николай подумал:

– Похоже, Волк прав.

В Николае боролись два чувства. Желание помочь боролось с чувством безысходности сложившейся ситуации. Он виновато посмотрел в глаза майора:

– Можно попробовать научить лечить как я, но не здесь.

– Почему?

Николай попытался уйти от прямого ответа:

– А, вы готовы научиться лечить как я?

Зенфельд не задумываясь ответил:

– Конечно!

Николай бросил Волку:

– А, ты говорил, что нет.

– Я, не говорил, что он не хочет, я говорил, что из этого ничего не выйдет. Я здесь, язык под лапу этой кошки не суну. Тащи его с его территории. А, там посмотрим.

– А, где кончается его территория?

– Там где нет его больных.

– А, кого лечить будем?

– Кого, кого? Тебя. Руку себе резанешь – он купится. Обязательно будет пробовать. Пока он на чужой территории растеряется, я могу попробовать под его руку язык сунуть.

– Не испугаешься?

– Не испугаюсь.

– Пробуем. Я на крыльце руку располосую.

Николай посмотрел на майора:

– Карл Иванович у вас ножик есть?

– Скальпель подойдет?

– Подойдет.

Зенфельд протянул Николаю скальпель.

– Товарищ майор пойдемте на крыльцо.

– Зачем?

– Пойдемте.

На крыльце Николай скальпелем быстро сделал себе глубокий разрез на тыльной стороне левой ладони и посмотрел на Карла Ивановича:

– Положите руку на мой порез.

Майор спокойно посмотрел Николаю в глаза:

– Я не умею это делать. Вы зря разрезали себе руку. Идемте в операционную, сержант там я вас заштопаю. Или хотите продемонстрировать мне свои способности?

Волк зашептал:

– Рявкни на него, сбей с него спесь.

И, Николай рявкнул:

– Никуда мы не пойдем. Здесь и сейчас. Положи свою руку на мою. Забудь обо всем что знаешь. Хочешь уметь, что умею я, тогда клади руку.

Зенфельд оставался невозмутим:

– Я этого не умею!

– Клади руку, трус! Клади руку!

И майор положил руку. Николай почувствовал движение шершавого языка Волка на своем разрезе и услышал как он лакает.

Залечивание раны прошло быстро. Николай накрыл руку Карла Ивановича своей правой ладонью:

– Что почувствовал?

– Сержант, вы, что меня за ребенка считаете. Я знаю, что я этого не умею. Вы зря меня пытаетесь убедить, что это сделал я. И, будьте любезны, не тыкайте мне. Я старше вас и по возрасту и по званию.

Волк прошептал:

– Все, кранты. Я так и думал, что этим кончится. Все кошки упертые, хуже ослов. Упрутся с места не сдвинешь. Пошли, не трать зря время. Он ни за что не поверит, что это он сделал.

Хромов почувствовал неловкость и покраснел. Николай с сожалением посмотрел на майора и извиняющимся тоном пролепетал:

– Прошу прощения, товарищ майор, не хотел вас оскорбить и обидеть. Извините, что оторвал у вас время. Спасибо за чай. У меня дела. Извините. До свидания.

Майор смотрел в след удаляющемуся Хромову. Николай почти физически ощущал этот взгляд у себя на спине. В этом взгляде умещалось и презрение, и уважение, и жалость, и восхищение. Несколько дней они не виделись. Дни летели один за другим, и убивали своим однообразием и скукой. Беседы с Волком тоже не удавались. Волк к разговорам особого интереса не проявлял. Николай все же спросил:

– Так что, майор так и успокоится?

Волк лениво отозвался:

– Конечно нет, все кошки любопытны и мстительны.

– Что и я тоже? Упрямый, любопытный и мстительный?

Волк безразлично смотрел на Николая из-под бровей:

– Ты не совсем кошка. Хотя если интересуешься майором, значит тоже любопытен.

– А, вот ты говоришь мстительны. Почему тогда майор не отомстил Айболиту за то, что он перекрыл ему дорогу ко мне.

Волк презрительно ухмыльнулся:

– Кошки еще и гордые и не унизятся до мести тем, кого они считают ниже себя. А, майор явно не считает нашего хомяка себе ровней. Хотя, на сколько мне известно, обычно с местью своим хозяевам спешат только домашние коты. Они, не откладывают свою месть в долгий ящик. Они сразу мочатся в ботинки хозяина, за обиду. Они, как бы, метят территорию, намекая, что только они здесь хозяева, остальным лучше уносить ноги, в том числе и хозяину. Большие кошки не спешат с местью. Они вообще поглощены самими собой. Это мы волки, без стаи чувствуем себя потерянными, поэтому мы интересуемся, тем, что вокруг нас, и личная месть у нас – это месть которую, может позволить себе только вся стая. Короче. Он будет искать с тобой встречи, но так, чтобы не потерять свое достоинство.