Роковое стечение обстоятельств
Скинув Бугая с тачки, Лера стала искать пульс.
– Живой! Полежит, проспится… а дальше: – «Ничего не помню, ничего не знаю.
Кто я?» Жизнь можно «с чистого листа» начинать!
– И меня не вспомнит, и долг, и пакетики эти чертовы? – забеспокоилась Юлька.
– Юль, таблетки проверенные! – заверила Лерка.
– Пойдем скорее! Уже светает. А нам еще Толяна «пристроить» надо!
С Толяном было справиться легче. Его отвезли за крайний дом, уложив кустах.
До леса его тащить у девушек не было сил. Да еще собака соседская залаяла. Лерка испугалась, что от лая могут проснуться соседи, которые живут на даче целое лето.
– Юль, давай бегом с тачкой к дому побежим, а то сейчас как повыскакивают соседи, что, мол, в четыре утра мусор возите!
Добравшись до дому, девушки рухнули на диван на тот самый, на котором еще полтора часа назад Бугай восхищался стрип-танцем Юльки. Внезапно обеих девушек начала бить дрожь, руки не слушались, головы отказывались соображать.
– Лер, че мы натворили, а? – еле выговорила Юлька.
– Ну Юль, все ж ради тебя, подруга, чтобы отстал от тебя Бугай, забыл тебя! А как по-другому было? – успокаивая себя и Юльку, говорила Лера. – Давай соберем все побыстрее, чтобы к первой электричке успеть!
Превозмогая страх и усталость после тяжелой и бессонной ночи, Юлька спешно собирала продукты в пакеты. Лера поставила тачку в сарай на место. Ровно в шесть утра девушки, убрав следы пребывания на даче, направились в сторону станции. В электричке ехали молча, каждый думал о своем.
Добравшись до дома, Юлька еле стояла на ватных ногах. С трудом она открыла тяжелую дверь подъезда, даже не обратив внимания на милицейскую машину, стоявшую во дворе неподалеку. Поднявшись на пятый этаж, Юлька почувствовала неладное, дверь ее квартиры была открыта, внутри находились какие-то люди. Юлька развернулась, хотела было убежать, но было уже слишком поздно.
– Так! Стоять! Бежать намылилась? – услышала девушка громкий мужской голос позади себя.
Из квартиры вышел милиционер, ну ни дать ни взять – Бугай, только в форме.
Юлька покрылась холодным потом, от страха засосало под ложечкой, сильно заболел живот, и закружилась голова. «Выследили, нашли Толяна и Бугая… отпечатки пальцев».
Вдруг в один миг все помутнело, поплыло, лицо милиционера, так близко находящееся от нее, раздвоилось, голоса слились в единый шумовой поток. Юлька упала в обморок, рухнув прямо на бетонный подъездный пол.
Очнулась уже в комнате от запаха нашатыря и сильных ударов по щекам. Она лежала на диване на приподнятой подушке. Две верхние пуговицы на блузке были оторваны, видимо, кто-то торопился привести ее в чувство. Вокруг находились какие-то люди. Учитывая то, что комната была небольших размеров, казалось, народу здесь много, как в кинозале. На самом же деле в комнате находилось шесть человек: три милиционера, хозяйка квартиры, двое соседей – пожилая пара из квартиры напротив, приглашенная в качестве понятых. Один из милиционеров отваживался с Юлькой, подсовывая ей нашатырный спирт. Другой копался в распотрошенных коробках с «товаром». Третий – записывал показания хозяйки, которая клялась и божилась, что никакого отношения к коробкам она не имеет, да и девушку эту видела только один раз, когда комнату ей сдавала.
Пожилая пара стояла в дверном проеме, так как места в комнате не было. Юлька открыла глаза, глотнула воздуха. Ей показалось, что это сон, это происходит не с ней, не наяву, а во сне. Вот – вот она проснется, оденется и пойдет на работу.
– Ну что, оклемалась? – спросил милиционер. – Садись, показания давать будешь! А ты, сержант, – обратился он к пишущему милиционеру, – Оформляй протокол изъятия трех коробок с героином.
Милиционер был хладнокровен и спокоен, будто бы он каждый день занимался этим. В его глазах Юлька прочла скуку и усталость. Далее все пошло по правилам. Юльке задавали стандартные вопросы: «Имя, фамилия? Дата и место рождения? Где работаешь-учишься?» Девушка отвечала, еле-еле выдавливая слова. Горло и губы пересохли. Когда был задан вопрос, откуда коробки с героином, Юлька сказала, что незнакомец на улице подошел, предложил подзаработать денег, подержать три коробки с товаром. Представился он владельцем магазина и сказал, что у них там подвал затопило и товар хранить негде, вот и распихивает по знакомым на время. Хорошие деньги предложил.
– А у меня проблемы с деньгами были, вот и согласилась, а что там в коробках – даже и не знала, заплетающимся языком говорила бледная Юлька. Нет, Вовика, ни раз выручавшего ее, выдавать она не хотела. Может, он тоже не знал, что там в коробках – то этих.
– Ну, ну, разберутся в твоих историях темных… Восемнадцати еще нет? Срок поменьше дадут, а так особо ни на что не рассчитывай! Хранение наркотиков – это двести двадцать восьмая статья Уголовного кодекса, от трех до семи лет и сбыт наркотиков, лет на восемь потянет, – говорил милиционер так спокойно и просто, как будто речь шла не о судьбе человека, а о мелких бытовых делах.
– Ничего я не сбывала! – твердила Юлька.
– А поди ж ты, докажи! Кто хранит, тот и сбывает! Вон и коробка одна порвана, в ней и пакетиков меньше, чем в других… а? Чего молчишь? Все зафиксировано! А ну руки давай!
Юлька послушно и обреченно вытянула руки.
Даже когда лязгнули наручники, она не поверила в реальность происходящего. Понятые подписали бумаги и поспешили уйти. Хозяйка забрала из сумочки Юли ключ, Жалостливо посмотрела:
– Эх, девонька, что натворила! Жизнь загубила свою молодую из-за дерьма этого! Матери-то вот горе!
Юлька уже ничего не слышала и не видела. Ее вдруг охватило спокойствие и равнодушие ко всему вокруг. Опустив голову под конвоем двух милиционеров, она спускалась по лестнице. Лифт почему-то вызывать не стали. В голове прокручивалось одно – восемь лет… восемь лет …восемь лет… Через восемь лет Юльке будет уже двадцать шесть. Все ее одноклассники закончат институты, начнут работать и строить карьеру, обзаведутся семьями…
Глава II
В машине по дороге в следственный изолятор Юлька молчала. Вопросы, которые ей задавали два милиционера, сопровождавшие её, остались без ответа. Они были уже не по протоколу, а так, для поддержания разговора, поэтому Юлька отвечать не стала. Она смотрела в зарешеченное окно, все еще не веря тому, что произошло с ней. Весь мир, частичкой которого она ощущала себя еще совсем недавно, внезапно отделился от нее, сузился до размера небольшого окошка милицейской машины. Куда спешат мужчины с дипломатами, старушки с авоськами, дамочки с колясками? Вся эта повседневная суета большого города вдруг показалась Юльке такой бессмысленной, а люди с их вечной беготней напоминали муравьев, переполнивших город.
Ком обиды, подступивший к горлу, мешал Юльке дышать, челюсть, казалось, онемела, ныло где-то внизу живота, голова наполнилась свинцовой тяжестью, руки и ноги не двигались. Ну как все это могло произойти? Что теперь будет со мной? С мамой, когда она все узнает? На эти вопросы не было ответа. Только страх неизвестности и безысходности сковывал все Юлькино тело. Юлька изо всех сил старалась не поддаться панике своего воображения, вспоминала про аутотренинг: «Все будет хорошо, все будет хо…» А если уже не будет?
Камера специального отделения для несовершеннолетних при следственном изоляторе, куда привели Юльку после всех унизительных процедур приема, напоминала своими размерами купе в поезде дальнего следования. Те же полки внизу и вверху, такой же маленький столик посередине. Лишь крохотное окошко за решеткой и туалет, отделенный дерматиновой шторкой от спальных мест, говорили о том, что это тюрьма. Стены были выкрашены жуткой краской цвета детской неожиданности. Небольшой столик между нарами был покрыт видавшей виды клеенкой с дырками. На столе стояли четыре кружки и четыре миски. Судя по их количеству, в камере проживало четверо, Юлька была пятой.
Юльке выдали постельное белье, кружку, миску, ложку. А дальше… дверь камеры, громко хлопнув, закрылась. Противно лязгнул замок. Несмотря на август, стояла жара под тридцать градусов. Поэтому всех подследственных выводили на прогулку по два раза: утром и вечером. Как раз в это время все обитатели камеры были на прогулке.
Юлька с тяжелым вздохом опустилась на ближайшие к ней нары, пристроив рядом тюк с постелью. Сил после всего произошедшего не было, руки ныли от наручников, голова соображала плохо. Юлька вспомнила, что сегодня она ещё не ела, и ее стало подташнивать от голода и спертого воздуха камеры. Обессилев, она рухнула на матрас и заснула.
Проснулась от резкого толчка в плечо.
– Эй, ты кто? – услышала Юлька грубый голос с хрипотцой.
– Это место занято! Тут Плюгавая спит! – завопил еще один недобрый голос.
– Твоя будет соседняя нижняя полка у туалета!
Юлька с трудом открыла глаза и увидела перед собой девушку, стриженную коротко под мальчика. Ее широкие плечи напоминали плечи пловца или борца, а накачанные мышцы говорили о физической силе. Юлька подскочила от неожиданности и бесцеремонности, молча подхватила постель и переместилась.
– Че молчишь? Как звать? – допытывалась широкоплечая.
Остальные, ничего не говоря сели и любопытством уставились на Юльку.
– Юля.
– Ну будем знакомы, я Леха, – представилась девушка мужским именем, – вообще – то Ленка, но все зовут Леха.
– А-а, понятно …, – из вежливости ответила Юлька.
– А это Нелька – Карамелька, Светка – Фонарь и Нюрка Плюгавая, – пояснила Леха.
Юльке не хотелось продолжать разговор, она легла и уставилась на стену. Лежала она так долго, не замечая, как ее обсуждают соседки, пока не сморил сон.
Проспала Юлька до следующего утра. Утром после завтрака Юльку вызвали на допрос. Следователем оказался молодой черноглазый мужчина лет около тридцати. Он был не какой-нибудь черствяк, а очень даже внимательный и негрубый, называл на «вы». Представился следователь Васильевым Игорем Олеговичем. Он задавал Юльке много вопросов, казалось бы, совсем не относящихся к делу, но явно помогающих раскрыть мотивы Юлькиного преступления. Юлька, несмотря на то, что следователь был ей симпатичен, отвечала односложно и придерживалась тех показаний, которые она давала при обыске милиционерам. Она старалась ни одним словом не выдать Вовика. Протокол допроса вел молодой студент-практикант. Он записывал за Юлькой каждое слово так старательно, как школьник, боясь упустить что-то важное.
– Ну-с, Трофимова Юлия Михайловна, – продолжал Игорь Олегович. – Очень интересно получается: из огромного количества девушек, проживающих самостоятельно, наркоторговец набрел именно на вас. Как вы это объясните следствию?
– Да я уже говорила, – осторожно, боясь запутаться, продолжала Юлька. – Я уже говорила, что не знала ни о каких наркотиках в коробках. Я ушла из дома, были проблемы с деньгами, долги, оплата съемной комнаты… Неделю назад сидела в парке на скамейке… расплакалась. Ко мне подошел парень и предложил заработать. Он сказал, что у него товар, а склад затопило. Вот и ищет того, у кого можно товар в коробках временно подержать.
– Так, понятно… А как выглядел этот «благодетель»? Описать сможете в деталях?
– Ну-у… он… высокий такой, волосы пепельного цвета, стрижка… в белой футболке был и в синих джинсах вроде, – придумывала на ходу Юлька. – Больше ничего не помню, никаких особых примет не было. Обыкновенный, каких тысячи в городе.
Игорь Олегович стучал ручкой по столу, исподлобья поглядывая на Юльку.
– А фоторобот составить смогли бы? – спросил он Юльку.
– Ну… наверное, – замялась Юлька. – Хотя вот в точности глаза, губы, нос я не запомнила.
– Ладно, – подытожил следователь. – На сегодня хватит. Подпишите ваши показания в протоколе допроса и все-таки постарайтесь получше вспомнить приметы того, кому обязаны вашим теперешним положением. Уведите задержанную Трофимову!
Юлька уставшая и опустошенная вернулась в камеру. Вскоре вместе со своими соседками Юлька вышла на прогулку в маленький тюремный дворик, зарешеченный со всех сторон. Где-то на дереве щебетали городские птички, вдалеке доносился шум машин.
Все эти звуки напоминали Юльке о том, что за этой клеткой, за этой каменной стеной СИЗО существует тот прежний мир, где ее ждут на работе, где, наверняка, с ума сходит мама, обзванивая все больницы и морги.
Придя в камеру, Юлька грохнулась на свою постель и разразилась такими рыданиями, что пришлось вызывать медсестру с валерьянкой.
– Натворят невесть что, потом волосы на себе дерут! Вот дуры! – бурчала медсестра, отсчитывая положенные тридцать капель.
– А ну, че расселись, держите ее! Валерьянку вливать буду! – прикрикнула она на девчонок.
Девчонки подошли к Юльке, с трудом отодрали руки от заплаканного лица. Медсестра быстрым движением влила в рот Юльки валерьянку, достала из кармана пачку одноразовых платков и кинула их на кровать.
– На, утрись, чай не в санаторий приехала, – уже выходя из камеры бросила она начавшей потихоньку успокаиваться Юльке.
Невысокого роста конопатая девчонка с косичками лет пятнадцати подала Юльке платки со словами:
– На, держи! Тебе просто привыкнуть надо! А если следак козел попался, ты ему вообще ничего не говори, молчи и все тут. Глядишь, другого дадут! Проверено!
Юлька немного успокоилась, привела себя в порядок. Девочку с косичками звали Нюрка Плюгавая, видимо, за конопатое лицо, усыпанное веснушками и совсем уж бледненькую, серенькую внешность. Нюрка присела рядом с Юлькой и спросила то, о чем всем обитателям камеры не терпелось узнать:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги