Дипломный спектакль. Пьесы

© Сергей К. Данилов, 2019

ISBN 978-5-4485-6591-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ДИПЛОМНЫЙ СПЕКТАКЛЬ ИЛИ КАК СДЕЛАТЬ МАЛЬЧИКА

Одноактная пьеса

Действующие лица:

КИРИЛЛ – отдыхающий в пансионате менеджер строительной компании, начинающий писатель, 25 лет

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ – филателист, 50 лет

ЖЕНЯ – девушка Кирилла, выпускница института культуры, сценарное отделение, 22 года

МИЛИЦИОНЕР – человек в форменной фуражке с папочкой, возраст не важен.

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: заброшенная танцплощадка бывшего пионерского лагеря, а ныне пансионата на высоком берегу реки – окружность с двумя беседками, плотно обросшая кустарником. Повсюду предупредительные надписи: АВАРИЙНАЯ ЗОНА! ОПОЛЗЕНЬ! НЕ ХОДИТЬ! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ! НЕ ТАНЦЕВАТЬ! НЕ КРИЧАТЬ! ИДИ ОТСЮДА БЫСТРО! В сторону реки открывается вид прямо на голубое небо. По нему плывут кучевые летние облака.

СЦЕНА 1.

На танцплощадку выходят трое: милиционер, Женя, Евгений Иванович. Осматривают ее.

МИЛИЦИОНЕР. Не опасно здесь будет? Обрыв серьезный…

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Нормальная площадка, как раз то, что надо.

ЖЕНЯ. Вид на реку просто волшебный… А ему точно объяснили, где в пансионате находится самое тихое место?

МИЛИЦИОНЕР. Да. И вчера вечером он собирался наведаться сюда сегодня прямо с утра.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Ладно, не будем клиенту мешать, подождем пока где-нибудь в сторонке.

ЖЕНЯ. Только, мальчики, вы как-нибудь осторожней, пожалуйста, … без форс-мажора.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Не переживай. Всемирный катаклизм обеспечим по полной программе.

Уходят.

СЦЕНА 2.

На танцплощадку сквозь кусты проник молодой человек, огляделся.

КИРИЛЛ. (Встает возле голубого неба). Эх, красота! Никого! Пропасть метров на сто, не меньше. (читает надписи) «аварийная зона»… «оползень»… «не танцевать»… «не кричать»…

Ну, танцевать никто не собирается, кому аварийная зона, а кому лучший в мире рабочий кабинет! Действительно, очень тихо.… Вот здесь, на скамеечке и начнём править наш роман века. Пора! (Достаёт из пакета приличных размеров рукопись, напечатанную на принтере). Солидно смотрится! Триста страниц про большую любовь! Даже не верится, что сам написал. За пару недель ошибки почистим, диалоги усилим, чувства любовные раскрепостим…. И отправим на конкурс любовных романов, да и по издательствам разошлем. Жалко Евгения не видит, во что вылились наши с ней отношения.

Расстилает газетку на одной из скамеек, вытаскивает авторучку, садится, начинает править.

КИРИЛЛ. Что? Что за «сиреневые глаза на лунном лице, которое слегка зеленеет»? (Вычеркивает). У нас же не триллер. И дальше тоже… (вычеркивает). А это пошло (вычеркивает). Не верю (вычеркивает). Дрянь какая! Никуда не годится! (откидывает лист, берёт другой, затем третий). Так, потёк кисель… и рассиропился на… двадцать страниц! Ну кто так сюсюкает? (Со злостью перечеркивает несколько страниц). А уж про это и вовсе не стоило распространяться. Евгения узнает – убьёт на месте. По-другому как-то следовало изобразить. Ночью писал, не иначе, уберём от греха подальше…

Итак, начало никуда не годное. Может, серёдка ничего? (Открывает, читает, хватается за голову). Ой, стыдоба… Чушь собачья! Здесь тоже полная чушь!… Но развязка же была феноменальная? Не помня себя до утра строчил в бешеном восторге! (Листает, ищет, читает). Вот-вот оно, ага, хорошо… вроде бы… но… нет… извини, брат, вранье, вранье первостатейное, вранье и ничего больше… которое даже править не имеет смысла. (Откладывает листы на скамью, встаёт, складывает ладони рупором) Женя! Женя!!! Женечка! Где ты?

СЦЕНА 3.

МУЖСКОЙ ГОЛОС. Ау!

Кирилл тотчас садится на место. Кусты раздвинулись, на площадку проломился Евгений Иванович в красном бархатном халате, турецкой феске с кисточкой, тоже красного цвета, белых кроссовках. Из-под халата виднеется спортивное трико, шею драпирует широкий мятый ворот рубашки. Он опускает громадную сумку на соседнюю скамейку.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Здравствуйте, я Евгений Иванович. Не меня звали?

КИРИЛЛ. Здравствуйте. Не вас. (Собирает разложенные листы).

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Что же, бывают совпадения. Неплохо здесь, правда? Я частенько сюда заглядываю сразу после завтрака, за полмесяца приноровился, как в бар. (Открывает сумку, достает газетку, магнитолу, бутылки пива, стелет газетку, садится, открывает бутылку. Отпивает глоток, блаженно выдыхает). А-а-а-а!

Включает песню: Abba «Money, Money, Money», разваливается на скамейке, изображая полнейшее удовлетворение жизнью, помахивая руками в ритме музыки.

КИРИЛЛ. (раздражённо). Нельзя убавить громкость? Мне для работы нужна тишина.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. «Абба» не нравится? В отпуске отдыхать следует, молодой человек. Ладно, ладно, убавлю. Небось, «Ногу свело» предпочитаете, извините, как вас по отчеству?

КИРИЛЛ. Предпочитаю тишину, Кирилл меня по отчеству. (Набирает номер на сотовом). Алло, Гоша? Гоша, у тебя клиент на десять утра, помнишь?… Гоша, это спецзаказ. Надо у Марии Ивановны канализационную трубу в туалете посмотреть. Да, течёт к нижним соседям, но сама течь в межэтажном перекрытии, поэтому прихвати перфоратор. Гоша, учти, хозяйки дома не будет, но вечером твою работу приедет сдавать сам шеф, поясняю, Мария Ивановна – директор банка, где мы кредитуемся. Сейчас срочно дуй в офис, возьми там заказ, ключи у Алёны, своего Игорька и езжайте. Дом сталинский, трубы старинные, возможно придется менять всю секцию, комплект собран на складе, документы у Алёны. Гоша заказ элитный, а у тебя золотые руки. Всю ночь пили? Горяченьких щец хлебани, под холодным душем три минуты постой, дурь и выйдет. Не мне тебя учить. Соседка снизу сидит дома, ждёт, на месте осмотрись, может долбиться от неё сподручней будет. Давай, действуй…

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Ой, не могу! Такая вещь!

Врубает на полную катушку Afric Simone «Hafanana», начинает прыгать и скакать. Кирилл пытается ухватить его за руку, указывая на вывески: «НЕ КРИЧАТЬ» и «АВАРИЙНАЯ ЗОНА!», но тот неукротим. Когда песня заканчивается, мигом успокаивается, музыку отключает, садится на скамейку, откупоривает очередную бутылку, отпивает глоток и довольно выдыхает.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. А-а-а-а…

КИРИЛЛ. Послушайте, вы случаем не из дурдома сбежали? Написано же русским языком: не танцевать, не кричать! Мы на высоте ста метров над обрывом, а вы тут распрыгались… на старости лет… грохнемся… тогда узнаете!

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Да не переживай… Сто лет площадка висит, авось и сегодня не грохнется… Скажите-ка лучше, Кирилл, это отчет о проделанной работе у вас? Али детектив какой пишете? На детективы нынче громадный спрос в книжной торговле. Не желаете пивка?

КИРИЛЛ. Спасибо, не желаю. Не детектив… так… обычный роман. Хотел здесь, в тиши над ним поработать, но… чувствую не получится.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Знаете что, а почитайте вслух, обещаю высказать вполне объективное мнение. Между прочим, все русские классики читали свои произведения родным и знакомым. Не стесняйтесь, вон Антона Палыча тоже родственники на первых порах ругали, когда он им читал свои фельетоны… папенька даже материл в хвост и гриву! И вы потерпите, пользы ради… (делает глоток) А-а-а-а…

КИРИЛЛ. Это черновик. Первая редакция. И я не классик, не читаю ни знакомым, ни посторонним.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Значит, совсем текст никуда не годен, коли читать не желаете.

КИРИЛЛ. Не желаю.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Хоть одну фразу?

КИРИЛЛ. Нет.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Жаль. Я бы совет мог дать дельный по внутренней логике совершения преступлений… (отпивает) а-а-а-а…

КИРИЛЛ. Говорю же, это не детектив.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Тогда значит про любовь… третьего не дано. (отпивает) А-а-а-а! Возьмите всё же бутылочку, вот и орешки солёные в пакетике, отдохните, поболтаем немного. (Кирилл берёт, но садится на свою скамейку). Не всё время писать, дружище, надо голове дать остыть. Про любовь писать трудно, гораздо легче про неё просто так разговаривать где-нибудь тет-а-тет на природе… и вот что любопытно: говорят лучше мужчины, а пишут женщины. Ой, они такие фантазерки! Вы читали женские романы?

КИРИЛЛ. Нет.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. И правильно, друг мой, и впредь не читайте, вредно это для мужской психики. И уже совершенно невозможно писать роман о любви, находясь во влюбленном состоянии, легче книгу о плавании сочинять будучи выброшенным с корабля за борт. Ничего не получится, только вред организму нанесешь. Вместо того, чтобы изливать прекрасные чувства на предмет обожания, приходится растрачивать на бумагу. Бумага-то, конечно, всё стерпит. Чего нельзя сказать о предмете обожания. А ты, Кирилл, многонько накропал, как я погляжу, в свободное от писательства время сантехникой зарабатываешь хлеб свой насущный?

КИРИЛЛ. Менеджером тружусь. Оформление договоров, сметы, соблюдение сроков, материалы, всё на мне. Даже в отпуск в этом году не довелось толком съездить. Лето у нас самая горячая пора. Одна знакомая предложила на море вместе рвануть, а шеф и слушать не стал, упёрся как баран и точка.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Знакомую, случаем, не Женей зовут?

КИРИЛЛ. Она мне сто раз говорила: с такой работой никогда летом отдыхать не будешь, увольняйся. Но… место неплохое и коллектив нормальный, такое другое потом днем с огнем не сыщешь. Короче говоря, уехала одна, загорает сейчас где-нибудь на пляже, а я с шефом перестал разговаривать. Неделю молчал, он и предложил путевку за счёт фирмы в этот пансионат, чтобы в крайнем случае в город можно было смотаться. У нас ведь каждое рабочее утро этот самый крайний случай происходит. Ладно, думаю, с босса, как с паршивой овцы хоть шерсти клок, зато свой роман за двенадцать дней окончу. Сегодня начал править начисто, а вместо бестселлера типа «Унесенные ветром», полная ерунда оказалась. Представляете облом? Полгода писал как проклятый, ей богу, и что в результате? Только взять да выбросить.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Вот-вот, и я о том же толкую. Им надо, чтобы на них все чувства изливались, весь фонтан сумасбродства до последней капли, а ты вздумал на бумагу, да еще по ночам! Ладно, не переживай, с кем не бывает… (отпивает глоток) а-а-а… Знакомая девушка Женя в Сочи небось отдыхает?

КИРИЛЛ. Где-то там…

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Зачем тогда кликал?

КИРИЛЛ. Балдею. С ней разругались насовсем и роман только порвать да выкинуть. Отпуск использую по дурацки, в пригородном пансионате для престарелых. Вот и ору, как идиот.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Девушка там… загорает, а ты здесь… кричишь? Непорядок.

КИРИЛЛ. Она институт культуры в июне окончила, и мы собирались в начале июля заявление в ЗАГС отнести и на море махнуть…

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Понимаю… Босс на море не пустил, и ты так расстроился, что решил в ЗАГС заявление тоже не носить?

КИРИЛЛ. Как бы да. То есть, конечно, нет! Все гораздо хуже, ситуация моя такая, что хоть с обрыва прыгай вниз головой!

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Да ты что? Серьезно?

КИРИЛЛ. Что – что… денег нет на совместную семейную жизнь, вот что, и взять их в ближайшем будущем негде ни мне, ни ей. На работе в лучшие летние месяцы получаю двадцать пять тысяч на руки. Пока живу с родителями это вроде сносно, даже на отпуск у моря можно накопить. Для жизни вдвоем придется какую-никакую, а квартиру снимать. А как? Если однокомнатная на окраине стоит половины моей месячной зарплаты. И никакого карьерного роста в ближайшее время не предвидится. Женька пока студентка вообще без денег, подрабатывала на каникулах аниматором в детских центрах.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. А Женя ваша какую точку зрения имеет на совместную жизнь?

КИРИЛЛ. Обыкновенную женскую: «С милым рай в шалаше!» и «Как-нибудь выкрутимся!»

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. А кстати, Наполеон Бонапарт тоже считал, что для начала надо ввязаться в драку, и потом уже, по мере поступления проблем воинским талантом блистать.

КИРИЛЛ. Во-первых я не Бонапарт, во-вторых мы не во Франции, но где-то рядышком дурдом есть, вы туда обращайтесь.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. А все равно придется покрутиться, чтобы обеспечить совместное существование. Иначе, жизнь насмарку.

КИРИЛЛ. А кто сказал, что я и кручусь? Вот, пожалуйста, роман написал. Прознал в интернете, что на конкурсе любовного романа первая премия 10 тысяч долларов, решил попробовать. Десять тысяч – это бы нам два года хватило нормальную квартиру снимать. А если потом из романа сделать сценарий полнометражного фильма и продать на какую-нибудь киностудию, еще можно 10 тысяч долларов выручить. Это уже первоначальный взнос на ипотеку… Но… к сожалению… не роман получился, а откровенная ерунда.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Откровенная?

КИРИЛЛ. Ну да…

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Ладно, не расстраивайся. Держи орешки.

КИРИЛЛ. А вы запасливый. Не по снабжению, случаем?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Я филателист.

КИРИЛЛ. Да? Бывает… Между прочим, еще вчера вечером на работе, когда распечатывал своё произведение, беру страничку из принтера с пыла с жара, горячую, а там так интересно написано, беру следующую, еще интересней. Сегодня остыло, что ли? Ерунда сплошная. (Встаёт) Женя! Женечка!!! Извините, это у меня опять крик души вырвался.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Кричи, кричи, авось полегчает. Слушай, дружище, а скажи мне: с чего вдруг писать решился для заработка? Не проще ли строителю по образованию организовать бригаду, и вперед, по вечерам калымить? Тем более, что калым – плата за невесту, даже по смыслу подходит занятие, как раз твой случай.

КИРИЛЛ. За растаскивание клиентской базы шеф сразу уволит, и нигде больше не устроишься. У нас с этим строго. Насчет писательство, тут, как говориться: нет худа без добра… Когда с Женькой познакомился, сразу начались неприятности: сходим с ней в кино или на концерт или в кафе вечерком, погуляем по городу, вернусь домой, лягу в постель, а спать не могу. Лежу ночь напролет, переживаю каждую минуту встречи на десять раз. Естественно, завтра на работе никакой, в глазах песок. Вечером опять гуляем и снова бессонница. Чуть не свихнулся на этом деле. Однажды озарило не прокручивать в голове свидание до бесконечности, а описать один раз с вечера, со всеми подробностями, и знаете, помогло. За все время наших встреч большущий дневник накопился, несколько тетрадей. Стали мы недавно с ней обсуждать нашу будущую совместную жизнь, очень все красиво получалось, за одним единственным минусом – непонятно откуда денег взять на эту самую жизнь. Лазил по интернету в поисках идей заработка – наткнулся на конкурс литературный, тут и осенило переделать дневник в роман, выиграть литературный конкурс любовных романов и заработать кучу монет для съема квартиры на пару лет. И вот результат.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Эх, Кирилл, Кирилл, неверную ты себе нашел подработку. Знаешь ли ты о том, что во всех этих конкурсах премии наперед расписаны по знакомству? То-то же, брат. Лучше уж в рекламе подработку поискать, слоганы сочинять, блогером каким заделаться, пока рука строчит. Да мало ли чем другим можно заняться? Вот возьми меня, я филателист и весьма процветаю… Кстати, о рекламе…

Просматривает свой айфон. Потом звонит.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. (говорит и смотрит в айфон) Алло, что это голубчики вы себе позволяете? Почему у вас пол-Китая на второй степени готовности еще, хотя сегодня все 33 провинции должны быть по первой степени? Я сегодня могу отдать приказ нажать на красную кнопочку, а вы не готовы! А я говорю – не готовы! Бестолочи!!! И что с того, что у вас вся Европа в полной готовности? Да плевать мне на вашу Англию с Германией и Францией… да, и с Италией в придачу! И на весь Евросоюз, с Эстонией во главе! Они все скопом не стоят одной провинции Хубэй, вот у вас 8 провинций не готовы. Да смотрю в таблицу вашу, вторая степень готовности у провинций: ГУАНДУН, ГУЙЧЖОУ, ХАЙНАНЬ, ХЭЙ… ЛУН..ЦЗЯН! ХУ… БЭЙ, ХУ… НАНЬ. Вы что творите? Я же вас всех засужу, по миру пущу штрафными санкциями по договору! Ну, ладно, черт с ней, с Внутренней Монголией, но автономный район НИНЗЯ-ХУЭЙСКИЙ ни за что не прощу! Работайте, у вас час времени, не больше! (выключает айфон) Извини, Кирилл. А вообще и в рекламщики ходить не советую. Секут их, как сидоровых коз, кому не лень.

КИРИЛЛ. А разве филателист – профессия?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Нет, филателист, как и писатель, нынче не профессия. Но существуют же отдельные личности, зарабатывающие на хлеб с маслом писательством, так и в филателии встречаются хитрецы. У меня есть большая коллекция марок одного несуществующего ныне государства, которое называлось СССР – несколько миллионов экземпляров, благодаря чему я могу себе позволить не ходить на службу.

КИРИЛЛ. Коллекционер, значит. Наверняка собирали марки всю жизнь, тратили на них всю зарплату?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Разве я похож на умалишенного? Никогда в жизни не покупал марки, что еще за глупости…. Мне их присылают почтой многочисленные клиенты в обмен на один рецепт. И попробуй купить миллион марок, пусть даже, если они стоили в свое время копейки! Все проще, дружище: я их ежедневно уже много лет бесплатно получаю в письмах. Иногда такие редкости приходят, что просто диву даешься. У меня даже фирмочка зарегистрирована, все как полагается в малом бизнесе: служащие следят за состоянием коллекции, за рыночными ценами, кое-что продается. На жизнь хватает.

КИРИЛЛ. Так много желающих получить ваш рецепт, что вы собрали миллион марок?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Очень много. В обмен на рецепт мне, во-первых, должны прислать пару чистых конвертов, во-вторых, не менее двадцати марок СССР и, наконец, пять купонов газет бесплатных объявлений по своему региону. Иные присылают больше, иные и пятьдесят марок, а то и семьдесят, так сказать от души. Поверьте, дружище, отбоя нет от желающих обменять свои старые марки на мой жизненно важный рецепт.

КИРИЛЛ. И на какую тему ваш рецепт?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. На биологическую. Формулируется достаточно просто: как сделать мальчика?

КИРИЛЛ. Здорово. Неужто находятся идиоты?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Напротив, вполне разумные люди, которые с небольшим для себя риском, за несколько ненужных в хозяйстве марок узнают, как можно родить ребенка определенного пола без медицинских центрифуг и прочих неприятностей. Всё в домашних условиях, стерильно. И никаких дополнительных трат, заметьте…

КИРИЛЛ. Что, на самом деле получается?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Замучили благодарственными письмами. Правда, лишь некоторые к словам благодарности догадываются приложить остатки своих марочных запасов. Что, заинтересовался?

КИРИЛЛ. Извините, Евгений Иванович, пиво неплохое, но рецепт ваш наверняка чистой воды шулерство. Конечно, раз вероятность 50 на 50, половине просто везёт, они-то вас и благодарят! Или у вас есть изобретение запатентованное, приспособление какое?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Что ты, Кирюша, помилуй, какое там приспособление, не принимай меня за инженера человеческих тел. Клиенту отсылается полстранички текста с описанием, как должен себя вести мужчина в момент зачатия, чтобы получился мальчик, и как, чтобы вышла девочка, вот и всё. Нет, не всё, ещё дополнительно объясняю, почему.

КИРИЛЛ. И почему?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Коммерческая тайна. Если скажу почему, ты поймешь как. Это дело принципа: гони двадцать марок СССР, расскажу полностью и подробно, как хорошему знакомому.

КИРИЛЛ. У меня дома их два альбома валяется, считайте оба ваши.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Кирилл, рецепт очень прост, но марки вперёд!

КИРИЛЛ. (зевает) Да обойдусь, не к спеху.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Твое право, не смею навязываться. Пива бери ещё, на это разрешения не спрашивай.

КИРИЛЛ. Женя! Женечка!! Ау!

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ (ехидно). За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь, закон жизни. И девушка уехала одна на сочинский пляж, и роман ерундовый накропал. Всегда так бывает. (отпивает глоток) А-а-а-а…

СЦЕНА 4.

КИРИЛЛ. Тихо! (сам выключает музыку). Слышите?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Что?

КИРИЛЛ. Кричит кто-то. Вот ещё…

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Ничего не слышу.

КИРИЛЛ. Женя! Женечка!! Я здесь!!!

ГОЛОС ЖЕНИ (отдаленный) Кирилл! Ты где?

КИРИЛЛ. Здесь я, здесь! В кустах! На танцплощадке!

Появляется Женя. Молодые бросаются друг к другу, обнимаются. Раздается следующий голос: «Гражданин Кобылкин не прячьтесь, всё равно найдём!» Евгений Иванович мигом скрывается за скамейкой и сумкой. На площадку из кустов просовывается лицо полицейского в форменной фуражке. Некоторое время заинтересованно наблюдает за объятиями, потом говорит сам себе вполголоса: «И здесь нет», после чего исчезает. Евгений Иванович вновь располагается на своей скамейке, отключает музыку, отпивает глоточек пива и говорит: «А-а-а-а-а!!!»

КИРИЛЛ. Вернулась уже?

ЖЕНЯ. Надоело Чёрное море, не вытерпела, сбежала раньше срока. На работу к тебе заехала прямо из аэропорта, мне сказали, что отдыхаешь в пансионате и адрес дали. Я сюда. Вот.

КИРИЛЛ. Шеф меня отпустил в конце концов, но недалеко, чтобы под рукой был.

ЖЕНЯ. Ищу тебя в пансионате, ищу, хотела сюрприз устроить, потом увидела парочка на скамеечке обнимается, решила по сотовому предупредить, на всякий случай, а ты уже с кем-то болтал.

КИРИЛЛ. Да по работе дела не отпускают. Не получается в тишине и покое роман до ума довести.

ЖЕНЯ. Ой, уже напечатал! Дай почитать?

КИРИЛЛ. Нет.

ЖЕНЯ. Хоть страничку одну можно? Я, между прочим, дипломированный сценарист! Профессионал, в отличие от тебя!

КИРИЛЛ. Ага, сценарист детских новогодних утренников. Не дам, и советов не принимаю.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Не просите, голубушка, роман у нас не получился, не расстраивайте зря человека. Зато он вас так ждал! Кричал здесь с раннего утра: Женя! Женечка!!! Почеркает-почеркает свое произведение и опять кричит, несчастный. А пришёл я, представляете? Меня Евгением Ивановичем зовут, подумал, вдруг кто в беде и нужна помощь…

КИРИЛЛ. Да, это мой сосед по… танцплощадке. Крупный филателист. Мы с ним пиво тут пьём.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. И вы Женечка присоединяйтесь, у меня всегда самый широкий выбор напитков, вот светлое, легкое, почти безалкогольное, попробуйте с орешками.

ЖЕНЯ. А можно я орешки без пива? С Сочи не емши.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Разумеется, у нас здесь как сказке: всё невозможное – возможно. Сухарики берите, к сожалению, тоже солёные. Со мной, пожалуйста, без стеснений. Я уже пенял Кириллу, что чувства свои прекрасные напрасно он растранжирил на роман, сублимировал, так сказать. Нельзя этого делать ни в коем случае, покуда любишь, даже во имя благородных целей нельзя, тем более девушка Женя, как я посмотрю, очень симпатичная. А ежели описывать отношения, поневоле переносишься на выдуманных героев, тратишь на них энергию психическую, от того реальная любовь на глазах скудеет. Результат у нас здесь на лицо: ни богу свечка, ни чёрту кочерга.

ЖЕНЯ. Ты что, Кирилл, нас описывал?

КИРИЛЛ. Нет, ну что ты, как можно? Там совершенно выдуманные герои, абсолютно посторонние люди…

ЖЕНЯ. Дай посмотрю.

КИРИЛЛ. Нет-нет! Я сожгу, ей богу сожгу. А вот даже лучше прямо сейчас уничтожу. (Засовывает рукопись в пакет, подходит к обрыву и бросает вниз). Вот и всё!

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Вот и вся любовь. Но… заметьте, Женечка, предварительно в пакетик сунул. Завтра утречком тихонько спустится вниз, найдёт свой опус и будет над ним далее трудиться. Улучшать, так сказать.

КИРИЛЛ. Зачем? Если уж на то пошло, в компьютере файл остался с романом.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. О, всё продумал!

(У Кирилла звонит телефон)

КИРИЛЛ. Да, Гоша, слушаю. Продолбили? Долбитесь? Кусок большой рухнул вниз? Прямо на соседку? Ну как же вы так неаккуратно! Игорек должен был страховать, а не соседка! Какого черта она в свой туалет припёрлась во время работы? Одеяло на потолке вместе с Игорьком держала? Он увернулся, а ей по голове пришлось? Ясненько всё с вами. Это она кричит? Ты даже выронил перфоратор от её крика? Это у тебя Гоша руки от пьянки дрожат, а не от крика! На унитаз Марии Ивановны?… бачок вдрыск?… и унитаз тоже?… ну да, перфоратор тяжелый… что вода? Вода ушла вниз и случилось замыкание? То есть ты хочешь сказать: соседка снизу кричит без света в туалете? А где Игорек? Убежал на улицу встречать скорую помощь, которую ты вызвал… Гоша, я знаю, чего она кричит, перекрой воду к унитазу – на соседку льётся! Да, и немедленно звони Палычу, от моего имени передай, чтобы он всё бросал и ехал электричество к вам восстанавливать. Нет, Гоша, ты звони Палычу, а я Марии Ивановне. Можешь разбитый унитаз убирать, будем ставить новый. До связи.