– Что, чёрт возьми, происходит? – вскочил герцог с кровати.
Он решил отдохнуть, но лицо Дейзи стояло у него перед глазами. Ему было искренне жаль девушку, но времени не было, чтобы приводить её в чувство. А он так мечтал именно с ней отправиться в это плавание. Герцог открыл дверь каюты и тут же был отшвырнут ударом кулака в подбородок, так, что искры полетели из глаз. Он шлёпнулся на пол, ощутив странное покачивание корабля, а уж потом посмотрел на возвышающееся над ним грозное изваяние с двумя пистолетами в руках, который играл на театральных подмостках самого Марса[16 - Марс – в римской мифологии один из древнейших богов, входил в триаду, первоначально возглавлявших римский пантеон (Юпитер, Марс, Квирин).], и так отчётливо напоминавшего его теперь.
«Ласточка» медленно и спокойно уходила из гавани. Матросы близ стоявших кораблей, ничего дурного и предосудительного не услышали.
– Что?.. Куда это без меня направился мой корабль?.. – растерянный капитан стоял на пристани, смотря на едва заметные очертания судна.
Рядом толпилась удивлённая команда.
* * *
– Я её не убивал, это был несчастный случай, я думал, что она жива, – твердил бледный, как мука, герцог Чарльз Уитфорд, стоя на бочке со связанными за спиной руками, и удавкой на шее, концы которой были привязаны к рее.
Тело Дейзи лежало в шлюпке, которую подняли на борт.
– Вы не имеете права! – выкрикнул герцог. – Это зверство!
– Воровать чужое нельзя, – подошёл Бартоломью.
– Судя по тебе и доверять тоже, – ответил герцог. – Я заплачу, только отпустите. Отдам корабль.
– Он и так уже наш, – хмыкнул Бартоломью. – Остальное решать не мне, а ему, – он кивнул на Дина.
– Если вы, богачи, думаете, что вам всё позволено, то здорово ошибаетесь, – проговорил Эндрю.
Дин молча стоял у борта, положив руки на перила и смотрел вдаль горизонта. Он обернулся, осматривая всех своих друзей и осуждённого.
– Отпусти, прошу, я не виноват, – оправдывался Уитфорд. – Я не хотел.
Дин перевёл взгляд на тело любимой женщины, пытаясь осознать, всё происходящее. Берег был уже далеко, как и его прежняя жизнь. В театр возвращаться уже нет смысла. Он глянул на свои руки и одежду, запачканные кровью той, которая была смыслом его жизни, и однозначно решил – месть должна быть доведена до конца.
Он медленно обходил вокруг осуждённого, величаво проговаривая:
– «Вы совершили такое,
Что попирает нравственность и стыд,
Шельмует правду, выступает сыпью
На лбу невинности и чистоты
И превращает брачные обеты
В торг игроков…»[17 - Строки из произведения «Гамлет», Уильям Шекспир.]
– Я не виновен! – оборвал герцог. – И ты не судья!
– Молчать! – гаркнул Эндрю.
– «Вы совершили то, – надменно, глухо, но резко продолжил Дин,
Что обездушивает соглашенье
И делает пустым набором слов
Обряды церкви. Небеса краснеют
И воды мира, хмурясь, смотрят вниз,
Как в судный день, чуть вспомнят ваш поступок…»[18 - Строки из произведения «Гамлет», Уильям Шекспир.]
– Нет, нет, прошу… – отчаянно взвыл Уитфорд.
Дин со всей силы пнул бочку, выбив её из-под ног осуждённого, и отвернулся. Он опустился на колени перед телом Дейзи, и проведя ладонью по её лицу, поцеловал её в губы. Поднявшись на ноги, он сорвал висячую лампу, и разбив её, вылил масло на тело.
– Ярдли, Курт, поднимайте! – хрипло проговорил он.
Закреплённые на талях[19 - Тали – система тросов и блоков, служащая для подъёма тяжестей и натягивания снастей.] тросы, с четырёх сторон опутывающие шлюпку, натянулись и подняли её вверх. Дин аккуратно отвёл шлюпку за борт, и она стала медленно опускаться на воду. Верёвки ослабили и отпустили, предоставляя шлюпку свободному течению, уходя прочь от корабля.
Бартоломью протянул Дину факел, тот взял его, кинул в шлюпку, и она тут же охватилась огнём.
– «Сейчас я мог бы пить живую кровь и на дела способен, от которых утром отшатнусь…»[20 - Строка из произведения «Гамлет», Уильям Шекспир.], – еле слышно проговорил Дин, смотря как быстро сгорает и тонет в пучине вод его былое счастье, и мирная жизнь.
Из-за горизонта благородно поднималось золотое светило, окрасив пенистые воны пурпурным блеском. Ветер надувал паруса, неся корабль к далёким берегам, таинственным островам и бескрайним просторам.
Всё, что произошло, казалось Дину кошмарным сном, и никак не хотело реальностью укладываться в его сознании… Нет. Сейчас он откроет глаза и окажется в постели, возле мирно спящей Дейзи, обнимет её, а она, проснувшись, улыбнётся сонной улыбкой и одарит его сладким поцелуем… Стоп! Хватит! Такого не будет больше никогда!
– Что прикажите, капитан Фритт? – пронёсся громкий голос Бартоломью.
Дин, обернувшись, посмотрел на довольно улыбающиеся лица мужчин.
– Мы назначаем вас капитаном, – вновь проговорил Бартоломью. – Это наверняка не тот корабль, завещанный вам двоюродной тётушкой, но обещание ваше сбылось.
Дин усмехнулся.
– Что ж, если так, – ответил он. – Отныне я капитан Дин Фриман – настоятель свободных людей. А эта посудина не «Ласточка», а «Стрела». Гарри, поручаю тебе изменить название, да так, чтобы издалека видно было.
– Да капитан! – весело выкрикнул тот.
– Браво капитану Фриману! – воскликнула хором команда. – Браво!
– Старый Ванс с ума сойдёт от радости! – проговорил Уэбб.
Взгляд Дина остановился на тихо покачивавшемся теле герцога.
– Выкиньте его за борт, – проговорил капитан Фриман. – Курс – свобода. Да будет благосклонен к нам Посейдон.
3
