– Ваше высочество, – прошелестела она, не поднимая головы.
– Встаньте, – потребовал я, – и ответствуйте, кто вы и почему вас несет в мой лагерь.
– Меня зовут Скарлетт Николсон, – ответила она низким приятным голосом. – Иду я не в лагерь, а хотела встретить вас…
– Тогда вы рассчитали точно, – ответил я настороженно. – Что весьма настораживает, а я этого не люблю. Поднимитесь и выкладывайте.
Она выпрямилась, чуть задрала голову, чтобы видеть мое лицо. У нее странные глаза, вернее, не глаза, а верхние ресницы: всего по семь штучек, отстоящие одна от другой на заметное расстояние, зато толстые и длинные, будто остальные не то отдали свою силу и рост, не то их срезали и приклеили на оставшиеся.
Я невольно уставился на это чудо, а она красиво взмахнула этими удивительными ресницами, что упираются в брови, глаза подчеркнуто удивленные, неужели и сам принц Ричард, о котором столько слухов, тоже вроде деревенщины, никогда красивых женщин не видел, что ли…
– Ваше высочество, – проговорила она все тем же голосом, приятным, но строгим, – я нарочито выбрала минутку, когда сэр Зигфрид занят…
– Почему? – спросил я в лоб.
– Он бы меня защищал, – объяснила она.
Я поинтересовался:
– А ты, выходит, не желаешь, чтобы тебя защищали?
– Хочу, – проговорила она тихо, – чтобы вы решили мою судьбу сами и чтоб слова сэра Зигфрида не падали на чашу весов моей жизни.
Арбогастр медленно шел к лагерю, она идет рядом, изредка поглядывая на Бобика, но тот ведет себя чинно, то есть не подбирает бревна и не сует ей в руки.
– Хорошее решение, – сказал я, – нет, не слишком для тебя хорошее, зато правильное. Кто ты и что ты?.. Я не нахожу тебя красавицей, но это потому, что ты не в моем вкусе. А так вообще отыщутся некоторые, что назовут тебя совершенством. Люди ж всякие бывают, а мир велик и как бы необъятен, если не присматриваться.
Она передохнула, вскинула голову и посмотрела мне в глаза, а я неотрывно смотрел в ее бледное лицо, стараясь не концентрировать внимание на странных верхних веках с семеркой толстых, как бревна, и таких же длинных ресниц.
– Ваше высочество, – проговорила она тихо, – вы правы, мне лучше было погибнуть… от того зверя, что я так неосторожно вызвала из ада. И сейчас прошу вас либо как-то приказать вашему другу меня оставить, либо убить меня… чего мне, конечно, не хотелось бы… но если не будет иного выхода…
Я вскинул руку.
– Погоди-погоди. В чем вообще-то проблема?
Она ответила так же тихо и не глядя мне в лицо:
– Мной очень заинтересовался один из могущественных магов, Генс Эджекомб. Он потребовал меня у моих родителей, хотя мог просто похитить, и те… отдали.
– Гм, – сказал я.
– Через полгода, – проговорила она тем же голосом, – я сумела узнать одно из заклятий перемещения. Еще полгода я копила силу, а потом сбежала.
– Просто сбежала? – уточнил я.
Она покачала головой.
– С помощью заклятия. Меня перенесло сюда, в королевство, как я узнала, Бриттия. Здесь постоянно пряталась под заклятием Покрова, чтобы маг меня не отыскал.
– А он ищет?
Она прямо взглянула мне в глаза.
– Боюсь, ваше высочество, все еще не прекратил поиски.
– Настолько упорен? – спросил я. – Задето самолюбие?
Она чуть отвела взгляд в сторону, а щеки окрасились нежным румянцем.
– Все это, возможно, вместе… Но, ваше высочество, вы не ошибетесь, если рискнете предположить и нечто большее…
– Что? – спросил я настороженно. – Что-то еще хуже?
– Да…
– Но что? – спросил я. – Жизненный принцип – добиваться своего? Иначе, мол, раз отступил, будешь отступать и дальше?
– И это тоже, – согласилась она, – но… не все.
– А что же, – сказал я и, запнувшись, посмотрел на нее остро, – хотите сказать, он влюбился в вас?
Она чуть вздернула голову, в голосе прозвучало оскорбленное достоинство:
– Ваше высочество, вам, конечно, трудно представить себе, что в такую уродину можно влюбиться, но мужчины способны и не на такие дикие глупости…
Я ощутил, что теряю меру, процедил сквозь зубы, помня о хорошем воспитании:
– Вы прекрасно знаете, что вы красавица, хоть и не в общепринятом вкусе, я это вижу и признаю, хоть и без особой охоты. Но маги, как и священники, только тогда достигают высоких целей, когда на женщин обращают поменьше внимания.
– Это не только маги, – возразила она деликатно, – все мужчины, что хотят побед, должны поменьше тратить времени на женщин.
– Золотые слова, – похвалил я.
Она прямо посмотрела мне в глаза.
– Уверена, у вас тоже нет сотни любовниц, хотя вы могли бы содержать и тысячу.
– Гм, – сказал я, – приятно общаться с красивой и умной, это вообще уродство какое-то, вывих природы. Из-за вас с полсотни женщин ходят уродливыми и дуры дурами… но я заинтересовался этим странным магом, что может достичь вершин, но в то же время вот так все бросить к женским ногам.
– Вы не бросите, – заверила она.
– Почему?
– Вы моложе, – определила она. – И всегда таким будете, в любом возрасте продолжите карабкаться на гору к своим непонятным нам победам. Но не все же такие!
– Слава богу, – сказал я. – У меня больше шансов их догнать и обойти. Обойти в смысле обогнать, а не в смысле… общепринятом смысле, все мы люди.
Она взглянула на меня исподлобья.
