Звезды останутся здесь…

Глава 4

Несколько дней я жил под впечатлением от случившегося. Я хотел включить телефон и набрать оставшийся номер, чтобы доказать себе, что не сошел с ума и мне не приснилась новогодняя ночь 1989 года, которая случилась со мной в жарком августе 2014 года. Но не было зарядного устройства, а искать его по магазинам не было времени. Так мобильник опять оказался в ящике стола.

Жизнь продолжалась в обычном режиме. Работа – сутки через двое. Выходные – перед телевизором, книги, музыка, иногда по вечерам один-два бокала пива в баре.

Прошел остаток лета, прошла осень, и наступил Новый 2015 год.

Мне выпали выходные на 31 декабря и 1 января, что случается нечасто. Обычно я провожу на работе не только новогоднюю ночь, но и все другие праздники. Но это меня не расстраивает, я их не праздную.

Эту новогоднюю ночь я провел на стареньком продавленном диване. Сначала посмотрел «Иронию судьбы», потом «Чародеев», выслушал поздравление президента, под бой курантов выпил бокал шампанского.

Всю ночь щелкал пультом, перескакивая с канал на канал, пока не наткнулся на концерт группы «КИНО». Передавали последний концерт Виктора Цоя.

Интересно, с какой стати руководство канала решило показать этот концерт в новогоднюю ночь?

Я открыл очередную банку пива, устроился на диване и не отрывался от экрана, пока не появились финальные титры.

Все песни я знал наизусть и негромко пел их вместе с Цоем.

Виктор Цой для нас, поколения восьмидесятых, яркой звездой сиял на небосводе советской рок-музыки.

Мне было восемнадцать, когда он погиб.

В конце мая 1990 года меня призвали в армию, и я попал служить в город Ленинград. Через два с половиной месяца случилась трагедия. Помню, как кто-то сказал, что Цой погиб. Я этому не поверил. Мало ли, что болтают. Но это оказалось правдой. В 21—00 мы дружно уселись у телевизора для просмотра ежедневной вечерней информационной программы «Время» и в середине передачи, после вестей с полей, диктор скучающим голосом сообщил о гибели Цоя. Я был поражен, что почти никто не отреагировал на страшную весть. Сослуживцы продолжали болтать, хихикать или дремать, словно ничего не произошло.

А ведь на самом деле случилось непоправимое. Вместе с Цоем умер рок. Умерла целая эпоха русского рока.

На следующий день я попытался выпросить увольнение у своего ротного, капитана Полосевича, чтобы проводить Цоя в последний путь. Полосевич выслушал мои доводы, рассмеялся и… отправил меня в наряд по кухне. Я, глотая слезы, мыл тарелки, а в голове звучало:

Смерть стоит того, чтобы жить,

А любовь стоит того, чтобы ждать…

По окончании службы я побывал на могиле Виктора. Поклонился, положил две гвоздики и три сигареты, постоял, покурил, послушал, как нетрезвые ребят под гитару поют «Группу Крови», и побрел к выходу.

Громкая рекламная музыка вырвала меня из воспоминаний. Я встал с дивана, подошел к окну. Наступало морозное утро 1 января 2015 года. Серый рассвет с трудом разгонял ночную тьму. Несмотря на бессонную ночь спать не хотелось.

Я вздохнул. Концерт разбудил массу воспоминаний. Мечта, побывать на концерте группы «Кино» и увидеть живого Виктора Цоя, не сбылась.

Стоп! А если? Да нет, не может быть. Не получится. Хотя, почему не получится? А если попробовать?

Ведь в ящике стола лежит самая настоящая машина времени, и она уже два раза перемещала меня в прошлое.

Я теперь точно знал, что означают номера в телефонной книге.

23-55-31-12-19-87

23-55-31-12-19-88

23-55-31-12-19-89

23—55 – время (перемещение происходит ровно за пять минут до полуночи)

31—12 – день и месяц (исходя из второго путешествия, я попал в прошлое 31 декабря)

19—87, 19—88, и 19—89 – тут всё понятно.

Если первый раз меня перебросило в 1987 год, второй – в 1988, значит, у меня осталось одно путешествие в новогоднюю ночь с тридцать первого декабря 1989 года, на первое января 1990-го.

Время, когда «Кино» находилось на пике популярности и до смерти Цоя оставалось меньше восьми месяцев.

Черт возьми, у меня есть шанс побывать на легендарном концерте в Лужниках! На том, который я только что посмотрел по телевизору. У меня есть единственный шанс, и я должен его использовать.

Я бросился к столу и достал телефон.

Он не включился, батарея разрядилась во время второго путешествия. Но наверно это было к лучшему, иначе я мог бы необдуманно перенестись в прошлое сейчас же, не подготовившись и конечно же ничего хорошего из этого бы не получилось бы.

Нет, я должен все тщательно продумать и подготовиться к перемещению, и если мне удастся попасть в прошлое, то я должен изменить его. Я должен спасти Виктора Цоя.

Если это удастся, то концерт в Лужниках будет не последним, а скорее всего первым из тысяч, которые группа «Кино» будет давать в течение долгих лет.

Едва дождавшись утра, я отправился на поиски зарядки для мобильника.

Повезло мне не сразу, в салонах связи молоденькие девчонки в форменных рубашечках хихикали, когда я показывал свой древний «гаджет», а толстый парень с прической ирокез, презрительно скривился и посоветовал утилизировать это старье. А взамен предложил сверхмощный смартфон размером с небольшой телевизор, стоимостью больше половины моей годовой зарплаты.

Зарядка нашлась на блошином рынке, у парня по имени Ашот, который торговал бывшими в употреблении телефонами и комплектующими к ним. Покопавшись в помятом ящике, он достал нужную вещь и назвал смешную цену в сто рублей.

Когда телефон зарядился, я включил его и вошел в телефонную книгу. Номер 20—14 исчез, вместо него появился номер 20—15.

Все правильно, мои догадки подтвердились – 2014 год закончился, поэтому возвращаться я должен буду в 2015 год.

Теперь все выходные я проводил за компьютером, в поисках информации о последнем годе жизни Цоя и о деятельности группы Кино в 1990 году.

Готовясь к своему третьему путешествию во времени, я старался учесть все мелочи, чтобы там, в прошлом, ничего не отвлекало меня от выполнения основной задачи.

В первую очередь мне были нужны деньги. Довольно крупная сумма, ведь мне придется прожить в том времени минимум семь месяцев, с января по август. Все это время я должен буду где-то жить и что-то есть. Кроме того, мне будет нужна одежда и обувь: зимний комплект и летний. И скорей всего мне нужно будет много передвигаться по стране.

Поэтому я даже не знал, сколько мне нужно денег. Чем больше, тем лучше.

И мне нужно было раздобыть себе советские документы. Чтобы в случае проверки у правоохранительных органов не возникло ко мне никаких вопросов.

С документами мне повезло. Я вспомнил, что как раз в девяностом году отец потерял паспорт и вложенные в него водительские права. Он поехал в паспортный стол, написал заявление об утере документа, заплатил штраф и спустя две недели получил новый. Чуть позже он восстановил права.

Пропавшие документы нашлись через два года во время ремонта. Они каким-то образом оказались за шкафом. Мама положила их в коробку где лежали старые квитанции ЖКХ и прочие ненужные бумажки. Коробку запихнули на антресоли и забыли об этом.

Я поехал к родителям и незаметно взял документы.

Мне всегда говорили, что я похож на отца, но увидев фотографию в паспорте, я сам поразился сходству.

Таким образом, я стал Николаем Яковлевичем Андреевым, двойником своего отца.

С деньгами оказалось сложнее: я обошел всех друзей и знакомых, спрашивая советские деньги для коллекции. Удивляясь проснувшейся во мне страсти к нумизматике, они щедро отсыпали сохранившиеся копейки, двушки, пятаки и десюлики. Крупные бумажные купюры попадались редко. Мне удалось собрать сумму в одну тысячу восемьсот двадцать семь рублей купюрами в один, три, пять рублей и мелочью около трехсот рублей.

Обычному человеку в СССР этого хватило бы на год безбедной жизни. Но мне, для выполнения своего замысла, этого было очень мало.

Я смотрел все телепередачи, связанные с жизнью в Советском Союзе, в последнее время они стали модной темой на многих каналах

Как-то показали сюжет о компьютерах советской эпохи. Имея смешные по нынешним меркам технические характеристики, в конце восьмидесятых компьютеры стоили огромных денег.

Но в стране были люди, которые душу бы продали, чтобы получить, хоть самый плохой компьютер. Эти люди были готовы заплатить любые деньги за предмет своего вожделения.

Решение пришло внезапно: дешево купить устаревшие ноутбуки, которые были в ходу в девяностые годы. Там, в прошлом, их можно будет продать с хорошим наваром. Если не драть шкуру, а просить за один компьютер тысяч десять, то продав три штуки, можно решить все свои материальные проблемы.

Я занялся поиском и через неделю я приобрел три ноутбука выпуска конца девяностых годов. Несмотря на почтенный возраст они выглядели как новые, и работали без тормозов.

В нагрузку к одному из них мне за символическую сумму предложили новый нетбук с экраном 10 дюймов и кассетный плеер «Сони».

Плеер был крут. Автореверс, запасные аккумуляторы, адаптер для работы от сети и маленькие колонки, которые выдавали приличный звук. Так же по объявлению был куплен блок новых кассет тоже фирмы «Сони».

Почти даром мне удалось приобрести новый фотоаппарат «Поляроид» и десяток кассет к нему

Вспоминая о дефиците того времени, я припас несколько банок кофе «Нескафе», два блока сигарет «Мальборо».

Все эти предметы аккуратно уместились в моей большой спортивной сумке.

Чтобы не тратить советские деньги на покупку одежды, я решил закупить её здесь. На вещевом рынке нашлось все, что мне было нужно: зимняя кожаная куртка с подстежкой на меху, отстегнув которую, куртку можно было носить весной. Несколько пар джинсов, джинсовый пиджак, зимние и летние кроссовки, пару свитеров, носки, трусы, футболки.

В набитой до отказа сумке, нашлось место для трех бутылок коньяка. Плоскую двухсотграммовую фляжку я спрятал во внутреннем кармане куртки. В другой карман с молнией положил документы и деньги.

Все было готово, но на меня напала робость. Я не мог решиться сделать последний шаг – нажать кнопку вызова.

Наконец, выпив для храбрости рюмку коньяка, я оделся в зимнюю одежду, перекинул ремень сумки через плечо, взял телефон и ….

Глава 5

Андрей Иванов 30

Я стоял по щиколотку в снегу. В лицо бил ледяной ветер. Но в этот раз я был тепло одет и не боялся замерзнуть. Плечо оттягивал ремень, на котором висела моя драгоценная сумка.

Я боялся потерять её во время перемещения. Без вещей, которые находились в сумке выполнение задуманного было бы невозможно.

Та же улица, те же дома, хотя опять что-то изменилось. Неудивительно, ведь со времени моего прошлого визита прошел год.

Страна вступала в первый год нового десятилетия и в последний год своего существования. Люди этого еще не знали, загадывали желания и верили, что все будет хорошо.

Я нашел знакомое окно, но не решился заглянуть в него. Время ушло и незачем возвращаться назад. Я отогнал мысль о Лике и зашагал прочь.

Из открытых форточек вдогонку мне неслись радостные крики, смех и выстрелы хлопушек.

В двадцать первом веке новогоднее небо озаряется салютом. Каждый считает своим долгом запустить в небо несколько ракет и порой тратит на это немалые деньги.

Здесь было тихо, салюты никто не запускал, люди выходили на улицу с хлопушками и бенгальскими огнями.

Я достал фляжку, открутил пробку и сделал пару глотков, отмечая таким образом благополучное прибытие в прошлое и встречая наступивший год.

Бродя по ночным улицам и невнятно отвечая на поздравления встречных, я не заметил, как оказался возле дома, где жила моя семья.

В те годы редко задергивали шторы на окнах. Сквозь красивую тюль – мамину гордость, я увидел, как за разложенным столом-тумбой собралась вся семья. Молодые папа и мама, моя милая, добрая бабушка, дедушка, младшая сестренка, ей еще не исполнилось и четырнадцати лет. И я сам, в возрасте неполных восемнадцати лет.

Мне не верилось в реальность происходящего, казалось, что это сон или бред.

Там за окном о чем-то говорили самые близкие мне люди. Там был я сам – полный надежд и мечтаний. Романтик и неумелый поэт.

Слеза предательски скользнула по щеке. Я смахнул её, шмыгнул носом, сглотнул возникший в горле ком и сел на скамейку у калитки, напротив дома.

– Вам, плохо? – вырвал меня из раздумий знакомый голос, – Все в порядке?

Я вздрогнул и поднял голову. Этот голос принадлежал мне самому, мой молодой голос неокрепший и не прокуренный.

Передо мной стоял я. Куртка-аляска, тертые джинсы и теплые кроссовки, привезенные мамой из Болгарии. Темный пушок над верхней губой. Капюшон куртки был откинут и ветер трепал длинные, до плеч вьющиеся волосы. Я вспомнил, что тогда встретив праздник в кругу семьи, я отправился продолжать веселье в компании друзей.

– Что? – я был застигнут врасплох и растерялся, – Да, все в порядке, задумался.

О каком порядке идет речь? Я только что встретил себя молодого. С ума можно сойти от такой встречи!

– Мы с вами нигде встречаться не могли? – молодой Иван разглядывал мое лицо при свете фонаря, – Мне ваше лицо очень знакомо!

Еще бы оно не было тебе знакомо, ты его каждый день в зеркало видишь.

– Не думаю, – хрипло отрезал я, не зная, как вести себя дальше.

Иван достал пачку «Космоса», вытащил зубами сигарету, чиркнул спичкой, прикурил, не спеша выпустил дым.

Я усмехнулся, вспомнив, как хотел тогда выглядеть взрослее, и думал, что сигареты в этом помогают.

– Вы на отца моего похожи, очень, – сообщил молодой.

Надо же вот прилип. И не спешит. Знает же, что ждут его.

– Да? – я не знал, что говорить.

– Да, – восторженно подтвердил он, – я сначала решил, что вы – папин брат. Из Ростова приехали. У папы есть брат по отцу. Только я никогда его не видел.

Молодой докурил сигарету, бросил окурок в снег

Такой он был родной, наивный и беззащитный. Мне стало жалко его, то есть себя, и захотелось сделать ему что-нибудь приятное. Или себе, я совсем запутался…

Достав фляжку, я вылил остатки в рот, откашлялся, взглянул молодому в глаза.

– Я, в самом деле, твой дядя!

Иван от удивления открыл рот и присел рядом со мной.

– Мы с твоим отцом поссорились, давным-давно, тебя еще не было на свете. С тех пор не общались. Живу в Ростове, но дома бываю редко. Я моряк дальнего плавания и много времени нахожусь в рейсах. Только вчера из кругосветки вернулся.

Глаза у молодого лезли на лоб.

– Вы к нам в гости приехали? – спросил он, доставая сигарету.

– Бросай эту дурную привычку! – я отобрал у него сигарету и закинул в сугроб, – Бросай пока не втянулся. Потом трудно будет, поверь мне.

– Да я так, балуюсь, – пробормотал молодой, – в армию пойду, брошу. Я уже бросал, восемь месяцев не курил, а вот школу закончил, начал снова. Так вы к нам? Пошли в дом!

– Нет, пока ни я, ни твой отец не готовы к встрече, но мы обязательно встретимся, очень скоро.

Молодой скис и снова полез за сигаретой.

Я открыл сумку, достал нетбук и протянул ему.

– Держи!

– Что это?

Молодой осторожно взял компьютер в руки.

– Я же тебе говорил, что был в кругосветке, в Японии, и там купил компьютер. Специально для тебя.

– Ха! Компьютер! Эта маленькая штуковина – компьютер? Нас в школе водили на экскурсию в ИВЦ (Информационно Вычислительный Центр), я там видел компьютер. Он огромный, занимает целую комнату. И бесполезный.

Иван скомкал пустую пачку, швырнул ее в сторону. Посмотрел на меня и швырнул сигарету следом.

– Не буду курить! – заявил он, – и компьютер ваш мне ни к чему. У меня калькулятор есть.

– Это не такой компьютер, как думаешь, – усмехнулся я, – это новейшая разработка, экспериментальный вариант. Здесь и видеоплеер, магнитофон, и библиотека.

Я открыл крышку, нажал кнопку включения, на экране появилась заставка «Windows». Иван зачарованно смотрел на экран.

Нетбук был забит файлами: музыка 80-х годов, фильмы той эпохи, и около ста тысяч книг в электронном формате.

– Смотри, – объяснял я ему, – вот мышка, её подключаешь к этому гнезду, с её помощью легче пользоваться компьютером.

Я пощелкал кнопками мыши, поводил курсором по экрану монитора.

Показал папки с музыкой, фильмами и книгами, научил их открывать и запускать программы для пользования этими файлами.

Увлекшись, я сыпал терминами, которые Ивану были не понятны. Несколько раз он переспрашивал меня, что такое файл, MP3, avi, и прочее.

– Здесь, – я открыл файл, подписанный «Инструкции», – подробно описано, прочтешь и поймешь.

Молодой забыл, что его где-то ждут. Я видел, как заблестели глаза парнишки при виде фонотеки, где я собрал большое количество дискографий рок, и поп-групп. С таким архивом можно было открывать собственную звукозапись.

– Музыку любишь? – спросил я.

– Ага, – закивал головой молодой, – И рок, и диско.

– Это тоже тебе. Пишущий плеер «Сони». Думаю, сам разберешься, и вот еще блок кассет.

– Ну, дядя Витя, – молодой смотрел на меня влюбленными глазами, – ну, спасибо. Может, зайдете?

– Нет, мне пора, – я бросил взгляд на часы, – Ого! Уже целый час болтаем. Давай с тобой сфотографируемся.

Установив «Полароид» на автоспуск, я обнял молодого за плечи. Щелкнул затвор, блеснула вспышка, и в подставленную ладонь упал квадратный кусок бумаги. На белом фоне стали медленно появляться наши лица.

– Ух, ты! – молодой не уставал удивляться, – Я слышал про такие фотоаппараты, но думал, что это сказки. Я пока черно-белые фотки сделаю, столько времени пройдет. Сначала пленку проявить и закрепить, потом промыть хорошо, высушить. А с фотобумагой сколько возни. А тут раз, и готово! Цветное фото! Класс!

– Нравится? – спросил я, зная ответ.

– Конечно, нравится!

– Тогда дарю! – я протянул ему фотоаппарат и кассеты, – тут на сто фотографий, зря не трать, запасных к нему не найдешь, в нашей стране может года через два только появятся.

У парня не хватало рук для подарков. Видя, как Иван пытается удержать приобретенные сокровища, я достал из сумки вместительный пакет с надписью «Ашан». Мы сложили подарки, я добавил банку кофе для мамы, блок сигарет для отца, и протянул руку молодому.

– Ну, мне пора. И еще, техникум не бросай, если не хочешь учиться, возьми академический отпуск, вернешься из армии, решишь. Узнаю, что отцовские сигареты скурил – получишь у меня. Понятно?

– Понятно. А откуда вы про техникум знаете? – спросил Иван, – я вам ничего не говорил. Я вообще еще никому не говорил, что собираюсь бросать.

– Знаю! Я много чего знаю, при следующей встрече расскажу, научу кое-чему. Ну, давай! Смотри сегодня много не пей, а то завтра весь день пролежишь на диване с больной головой. И от мамы влетит.

Я хлопнул молодого по плечу и зашагал прочь. Дойдя до угла, не удержался и оглянулся. Иван стоял на прежнем месте, прижимая к груди пакет с подарками.

Глава 6

Я помнил, что недалеко, у магазина постоянно стояла «Волга» с фишкой «Такси». Пожилой грузин, ожидая пассажиров день, и ночь расхаживал вокруг машины и курил сигареты без фильтра. Когда редкий клиент подходил к автомобилю, грузин распахивал перед ним дверь, приплясывая на месте.

«Волга» оказалась на месте, но водитель крепко спал, надвинув на лицо серую кепку-аэродром.

Я постучал в окно, он подскочил, словно ошпаренный. Кепка слетела, но водитель не заметил ее потери. Таксист вывалился из машины и распахнул передо мной пассажирскую дверь.

– Садись, дарагой! – крикнул он, пританцовывая, – Паэдэм куда скажэшь! С Новым годом! Сегодня отвэзу тэбя за полцены.

В двадцать первом веке, в новогоднюю ночь, таксисты возили пассажиров по двойному тарифу.

Усевшись в мягкое кресло, я почувствовал, что устал. Очень хотелось спать.

– Давайте в гостиницу, мне переночевать где-то надо.

– Э! Зачэм тэбэ эта гастиныца? Давай я тебя домой к себе атвэзу! Жена дома адна праздник встречает. Все равно клиентов нет, паехали вина выпьем, шашлык будем жарить, праздник атметим!

Я немного подумав принял приглашение, и «Волга» с ревом сорвалась с места. В дороге мы познакомились. Водителя звали дядя Вано, жил он в десяти минутах езды. Машина подкатилась к большому кирпичному дому. Во всех окнах горел свет. Я представил, что сейчас там гуляет большая компания горцев, и пожалел о том, что не поехал в гостиницу.

– У вас, наверное, гости? – спросил я у своего нового знакомого, – неудобно как-то…

– Какие госты, – возмутился дядя Вано, поправляя кепку, – я же сказал, что жена адна дома, мэня ждет, вот свэт и зажгла. Пайдем, мангал разжечь нада.

Мы прошли через железную калитку. На пороге дома сидел огромный черный пес. Блестящими глазами он внимательно смотрел на ночного гостя.

– Нэ бойся, – засмеялся грузин, – сабака умный, пока я нэ скажу, он с мэста не тронется.

Пес, узнав голос хозяина, приветливо гавкнул, помахал хвостом, и потеряв ко мне интерес, ушел в будку.

– Как зовут собачку? – спросил я, стараясь не показать, что испуган.

– Джульбарс, – гордо ответил дядя Вано, открывая дверь.

Мы вошли в большую комнату, с яркими занавесками на окнах. На полу лежал большой пушистый ковер. В центре комнаты стоял круглый стол, уставленный блюдами, тарелками, чашами, блюдцами и тарелочками.

Цветной телевизор транслировал концерт звезд зарубежной эстрады. Перед телевизором на стуле сидела красивая, маленькая пожилая женщина. Рядом с огромным дядей Вано, она выглядела как Маша из мультика рядом с медведем.

– Здравствуй, родная! – расплылся в улыбке грузин, целуя её в щеку, – с праздником тебя!

– Здрасте, – смущено поздоровался я, – С Новым годом!

– Знакомься, это мая жена, Маша! – сказал дядя Вано, поцеловав жену в щечку. – А это наш гость, Коля. Ему переначевать негде. Он хотел в гастиницу, а я его к нам пригласил. Какая гастиница. Мы праздновать будем. Вино пить, шашлык жарить.

– Очень вам рада, Коля! – сказала тетя Маша, – Гость в дом – бог в дом. Присаживайтесь за стол, я сейчас…

Она убежала на кухню, а мы, сняв куртки, уселись за стол. На часах было половина пятого утра.

Дядя Ваня налил два полных стакана рубинового вина, один протянул мне.

– Ну, с праздником!

Мы стукнулись, выпили залпом. Дядя Вано наполнил стаканы заново.

– Давай, за нас!

Выпили за нас, потом за любовь. Выпить за мир я уже не смог. Туман застлал мне глаза, голова приятно закружилась. Сквозь пелену я видел, как неся перед собой дымящуюся кастрюлю, в комнату вошла тетя Маша.

– Ты зачем, старый, человека напоил? – голос женщины звучал где-то вдалеке, – сам сказал, что человек устал. Его накормить нужно было, а не напоить.

– Я же чуть-чуть, – вяло оправдывался дядя Вано, – для аппетита.

Что ему ответила тетя Маша, я не слышал.

Глава 7

Проснулся я на диване, заботливо укрытый пледом. Не отрывая голову от подушки, нашел глазами часы.

Было три часа дня. Надо же так напиться, позор какой! Перед людьми неудобно. Решат, что я алкоголик.

Я встал и отправился на поиски хозяев.

Тетя Маша хлопотала у печки, помешивая ложкой аппетитное варево в кастрюльке с синими цветочками.

– Проснулся! – обрадовалась она, – а то я волноваться начала. Ишь старый, напоил тебя вином своим фирменным, небось, влил в тебя пару стаканов натощак?

– Три, вроде, – неуверенно сказал я, – помню три, дальше не помню.

– Вот дед, – возмутилась женщина и протянула мне стакан, – вот, выпей чаю на травах горных. Мой Иван сам в горах у себя на родине собирал. Враз полегчает.

– Да я и так себя неплохо чувствую, – делая осторожный глоток, сказал я.

– От этого вина не болеешь, это правда, – гордо заявила тетя Маша, – хоть и крепкое оно. Мне с непривычки половины стакана хватало, потом сутки дрыхла, как убитая. А деду ничего, он его вместо компота пьет и только краснеет. Вот и сегодня до утра сидел в телек пялился на девок молодых, как они полуголые по сцене скачут. У-у-у, кобелина, ни одной юбки не пропустит.