Мой. Чужой. Истинный

Глава 5

Сначала боль в шее от укуса Айвена усилилась, а затем резко пошла на спад, сменяясь небывалым удовольствием. Я прикрыла глаза, закатывая их вверх, но слышала при этом звуки борьбы.

– Закончили? – раздался голос Айвена, когда он оторвался от моей шеи.

Я откинулась головой на его грудь, чувствуя себя в безопасности. Одна его ладонь легла мне на живот, обхватывая талию в собственническом жесте, а вторую он расположил на моем бедре, периодически успокаивающе поглаживая.

– Сын альфы – совсем неподготовленный боец. Смех один, – усмехнулся Акайо, и я открыла глаза, с интересом оглядываясь по сторонам.

Киран, о котором пренбрежительно отзывался кицунэ, лежал на земле животом, руки и ноги были связаны за спиной чем-то, похожим на веревку. А вот Марилья хоть и была также стреножена, но сидела с прямой осанкой и вздернутым подбородком. Гордая, не показывала ни своего гнева, ни смятения от происходящего. Вот только глаза метали молнии, а поджатые губы не скрывали ее недовольства.

Я обернулась, чтобы взглянуть на то, что происходило за куполом, и открыла в удивлении рот. Там происходила кровавая битва. Я видела лишь мельтешения вокруг, когда волки схлестывались друг с другом. Большая часть перевоплотилась и использовала лишь клыки и когти, но смертоносная сила волчьих мышц была гораздо эффективнее человеческой ипостаси.

– Кто это? – прошептала, глядя на рыжего медведя, который с успехом справлялся даже с пятью огромными волками.

– Артайус, – хмыкнул Айвен. – Позер.

– Откуда в наших краях медведь? – переглянулась я с Керуком, который не отходил от троих кицунэ.

– А это мы должны спросить у тебя и у повитухи, Нереа, нить связи тянется к вам.

Айвен опустил глаза и впился взглядом в мои глаза. Сначала я не поняла, что он имел в виду, а затем вспомнила, чем закончилась наша с Мартой вылазка в лес.

– Это родственник матери Керука? – почему-то вопросительно произнесла я и повернула голову в сторону друга. Он во все глаза смотрел на этого Артайуса, и в его взгляде я видела неподдельное восхищение.

– Матери-медведицы. Значит, слухи были правдивы, – впервые подал голос глава Волуарского логова кицунэ Даичи. Он задумчиво глянул на Керука, но в целом никаких эмоций не излучал. Выглядел до того спокойным, что глядя на него никогда не поймешь, что вокруг происходило нечто из ряда вон выходящее.

Сын Даичи Ичиро в это время следил за связанными Кираном и Марильей, чтобы те не освободились и не напали на нас, а после я поняла, почему именно он. Айвен снял с себя рубаху, постелил ее на алтарь, а затем он, Керук, Акайо и Даичи встали вокруг алтаря по четырем сторонам света. Последний расположился у изголовья, держа обе ладони над капищем, а остальные по очереди сделали на правых ладонях разрезы. Кровь из их рук обильно полилась на алтарь, заполняя образовавшиеся от моей пролитой до этого крови трещины. Голубого света на этот раз не было, но постамент подо мной стал вдруг гудеть, а сверху в нашу сторону устремились цикады.

– Мамочки, – зашептала я и зажмурилась, подтягивая к груди коленки. Прижалась к ним лицом и слышала лишь шум стрекота крыльев цикад. В какой-то момент, когда терпеть неизвестность стало уже невозможно, я приоткрыла один глаз и увидела, что насекомые устремились именно в трещины, исчезая внутри навсегда.

– Полдела сделано, – удовлетворенно произнес Акайо, когда последняя цикада залетела в алтарь. А затем все взгляды устремились к Айвену, стоявшему слева от меня.

Он вдруг резво забрался на алтарь и руками подтянул меня ближе к себе, раздвигая мои ноги так, что я оказалась сидящей полностью на нем. Чтобы удержаться и не упасть, мне пришлось обхватить его плечи. Я смотрела только на него, так как глазеть по сторонам при такой провокационной позе было стыдно. Уж слишком всё выглядело откровенно.

– Ты принимаешь меня своим мужчиной, Нереа? – задал он мне вопрос, поймав в плен мой неуверенный взгляд.

– Я… – забормотала я, не зная, что ответить. Он мне нравился, но я оказалась в такой ситуации, когда подобный вопрос вводил в ступор. Всё вокруг давило на меня, но взгляд Айвена был таким нежным и одновременно властным, что ответ вырвался сам собой. – Да. Принимаю.

На его губах возникла довольная горделивая улыбка, а затем он наклонился ко мне и прикусил слегка за ухо.

– Укуси меня, Нереа. Согласие требует крови.

Его слова прозвучали странно, но после я действовала будто под гипнозом. Провела языком по губам, уткнулась носом ему в шею, вдохнула приятный аромат маков, от которого у меня буквально кружилась голова, и укусила. Показалось, будто у меня выдвинулись клыки, и острые резцы с легкостью прокусили плотную кожу волколака.

Металлический вкус крови заполонил рот, и когда это произошло, я резко открыла глаза и отстранилась, чувствуя, как тело стало наполняться непонятной мне доселе силой. Наши взгляды с Айвеном встретились, и его глаза наполнились полным удовлетворением самца, завоевавшего свою самку.

В этот момент кровь с его шеи капнула на алтарь, и вокруг будто моментально разверзнулась тьма. Небо покрылось темными густыми тучами, разразился гром, и после несколько раз сверху с треском засияли росчерки молний.

– Что ты сделал, Айвен? – спросила у него, когда сияние утихло.

– Завершил ритуал, – ответил он, но вид у него был обеспокоенный.

Он переглянулся с Акайо, и их взгляды выражали тревогу. Будто что-то в ритуале пошло не так.

Как только тучи над нами рассеялись, защитный купол спал. И на нас обрушился поток шума, криков боли, рычаний, клацанья клыком, впивавшихся в тело врагов, и неприятного лязга металла об металл.

Битва между новоприбывшими и сторонниками заговорщиков продолжалась, и практически никто не обратил на нас внимания. Трое кицунэ почти сразу растворились в сражающейся толпе, на ходу перекидываясь в лисью ипостась. Даичи и его сын Ичиро трансформировались в рыжих лис с пятью хвостами, а вот ипостась Акайо оказалась в два раза крупнее, отчего у меня прошла дрожь вдоль позвоночника.

– Почему он темно-синий? – прошептала я тихо Айвену, словно в таком шуме он мог меня услышать. – Я думала, клан якан славится своей ярко-рыжей окраской.

– Он не якан, хоть и член Волуарского логова, – пояснил мне Айвен. – Его мать была старшей сестрой Даичи, а отец принадлежал к клану потомков многоликой богини Инари. Это мы зовем всех потомков богов нагвалями, но у лис те, кто подобен богам, зовутся иначе.

– Ногицунэ, – выдохнула я, уже зная ответ, и перевела взгляд на Акайо, передвигавшегося с такой сторостью, что я не успевала даже моргать, как он уже оказывался в разных концах долины.

Ногицунэ были еще более редким явлением, чем якан. Старейшина Айко любила пугать нас страшилками про мстительных духов ногицунэ, которые рыскали в лесах под покровом ночи в поисках добычи, и если находили ее, то съедали живьем, раздирая тело острыми, как бритва, и ядовитыми когтями. Так щенков приучали не ходить ночью в лес. И только став старше, я поняла истинные мотивы старейшин. Щенки до определенного возраста не чуяли границ между стаями и могли случайно забрести на чужую территорию, или нарваться на недоброжелательных одичалых в людских землях.

– Красиво, – прошептала я, глядя на смертоносные движения Акайо.

Со стороны Айвена раздался ревнивый рык.

– Разве я не привлекательнее?

– Что-то я запамятовала, – улыбнулась я. – Разве я видела твой волчий облик?

– Когда всё закончится, я прокачу тебя на своей спине. Твои бедра оценят, насколько мягок и шелковист мой мех, моя масойя, – прошептал мне на ухо Айвен, и я вся задрожала, чувствуя, как внизу живота скручивается спиралью возбуждение.

Я скрестила ноги, сжав бедра, и посмотрела вперед, стараясь не думать сейчас о словах волколака. Затем обернулась и увидела связанных Марилью и Кирана, но не Керука. Он исчез и, видимо, сумел прорваться через смертоносно бьющихся волколаков.

Заскользив взглядом по толпе, я вдруг заметила его за спиной вербэра Артайуса. Во взгляде Керука горело пламя из спектра эмоций, которых раньше он не испытывал. В нем отчетливо проскальзывало чувство родства, какое бывает перед кровными родичами.

Айвен напряженно следил за битвой, желая к ней присоединиться, но больше всего его волновала моя безопасность. Оставить меня было не с кем, а защитить себя сама я пока не могла. И мы оба это знали.

Наша ошибка состояла в том, что мы совершенно забыли о связанной Марилье и избитом Киране.

Первый мощный толчок пришелся на Айвена. Несмотря на обостренные органы чувств, он был слишком сосредоточен на моей безопасности, так что пропустил момент, как Киран очнулся, схватил кинжал и кинулся на него.

– Не-е-ет! – вдруг раздался встревоженный голос Марильи.

Я обернулась в тот момент, когда меня резко оттолкнуло в сторону. Я упала на колени, пропахав ими промозглую сырую после ритуала землю, ударилась ладонями об острые камни, но боли не ощутила из-за вспыхнувшего адреналина.

Айвен был силен, но почему-то не использовал свою силу, а напал на разбушевавшегося Кирана голыми руками, сдавливая тому шею так сильно, что на его лице вздулись вены, и вся кровь отлила, делая его бледным и изможденным.

Глаза Кирана, который повис в воздухе, болтая ногами, выпучились из глазниц, а по белкам прошлась сетка лопнувших от напряжения капилляров. Страшное зрелище, на которое я глянула лишь мельком. Всё, что занимало мое внимание – кинжал, вогнанный аккурат между лопатками Айвена. Тот самый, который был использован для ритуала.

Крики, рык и звуки столкновений продолжали смешиваться в одну адскую какофонию.

Мне было сложно сосредоточиться, так как от падения и потери крови у меня закружилась голова, а когда я попыталась подняться, то мои ноги ослабли и перестали мне подчиняться.

Следом за хрипом Кирана пространство разорвал истошный крик Марильи, оглушая мои барабанные перепонки, и я снова пригнулась к земле, пытаясь унять звук ее непрекращающихся воплей. Она каталась по земле, словно ее раздирали изнутри в клочья, и из всей стаи, кто не участвовал в битве и прятался по углам, к ней на помощь выскочила только Марта.

– Киран! – вдруг раздался рык альфы Райдзена, а затем он побежал в нашу сторону, на ходу скидывая одежду и превращаясь в черного крупного волка с рыжими пятнами на брюхе – признак его родства с археями.

Не прошло и мгновения, как он оказался на спине Айвена, но благодаря реакции последнего, его клыки прошли по касательной и не сцепились на шее. Киран, почти потерявший сознание от удушья, навзничь упал на землю и закашлялся, судорожно наполняя легкие кислородом и царапая пальцами покрасневшее от чужой хватки горло.

Айвен в это время обернулся и схватил альфу Райдзена за загривок, опрокидывая его через себя, но тот был опытным бойцом и приземлился на четыре лапы. Он оскалился, утробно зарычал и отступил на шаг назад, прикрывая своей тушей ослабленного сына. Будто выжидал и тянул время.

Айвен припал на пятки и согнул ноги в коленях, широко их разведя в стороны, уставился с угрозой на Райдзена, но не напал. Время для меня будто замедлилось, прекратило свой бег, и я почувствовала, как задрожала, загудела земля. Воздух сгустился от напряжения, засвистел у уха, а затем кто-то сшиб меня набок, навалившись всей тушей.

Всё это произошло за долю секунды. Слишком быстро, что успел отреагировать Айвен, и слишком неожиданно, чтобы я почувствовала чужое приближение. Это был волк. Кто-то из подчиненных Райдзена. Только я хотела повернуть голову, чтобы посмотреть на нападавшего, как его клыки вцепились мне в шею. Сначала была адская боль. Агония. Хрипы. А затем я провалилась в благословенную темноту.

Глава 6

Сначала была вязкая темнота. Словно болото, которое засасывало глубже, не желая выпускать свою незваную гостью. Я будто ослепла и оглохла одновременно, но постепенно появились запахи, затем звуки.

Носа коснулись ароматные нотки цветущего луга. Пряные оттенки сладкого запаха ярко-красных влекущих к себе маков. Затем к аромату цветов присоединился звук шелеста травы, легкого свиста ветра в ушах и шепот. Едва уловимый, но мне хватило и секунды, чтобы ухватиться за отголоски и последовать по нему, как по еле осязаемой призрачной тропинке. Чем дольше я шла, тем тверже становился мой шаг, яснее зрение, четче слух. А затем я увидела, как спереди что-то блеснуло, и побежала, чувствуя, что могу опоздать. Вот только куда? И зачем?

Я бежала, бежала и бежала, а затем вдруг снова оказалась в невесомости. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

– Она приходит в себя, – раздался вдруг где-то рядом чужой шепот. В нем отчетливо звучали нотки благоговения и радости.

– Масойя, – полурык-полустон. Знакомый до боли, но я никак не могла понять, кто это был.

– Воды, – прохрипела я, слыша чужие голоса. Рядом зашелестела одежда, меня приподняли, а затем моих губ коснулась благословенная прохладная жидкость. Я бы хотела пить и пить, но больше нескольких глотков мне сделать не дали.

Мое тело было еще слабым, но спустя несколько мгновений я медленно открыла глаза и уставилась в серый потолок с местами облупившейся побелкой. Моргнула пару раз, прогоняя муть перед глазами, слыша, как всё это время вокруг царила суета. Кто-то убегал, кто-то приходил, но общее настроение в комнате было воодушевленным. Чье-то присутствие рядом вносило спокойствие в мою растревоженную душу, а когда я перевела взгляд вбок, то наткнулась на беловолосого мужчину с травянистого цвета глазами. Сознание и память возвращались ко мне медленно, разорванными кусками, словно прошлое было разворошено и разбросано вокруг кровавыми ошметками.

– Айвен, – выдохнула я, вспомнив имя мужчины.

– Ты очнулась, – улыбнулся он, а затем его взгляд стал встревоженным. Он обернулся в сторону двери. – Лаисса!

Это имя было мне незнакомо. Вслед за окриком раздались не шаги, а клекот, словно кто-то размахивал крыльями. Отчего-то этот звук меня успокаивал, дарил забытое чувство безопасности. А затем я вдруг напряглась.

– Кто я?

– Что? – растерянно спросил Айвен, о ком я помнила весьма смутно.

Я опустила глаза на его шею, где пульсировала жилка, скользнула взглядом вниз по рубашке, туго обтянувшей его грудную клетку и торс. Точно. Запах пряностей и зелий. Я видела его обнаженным в какой-то каморке со склянками и пучками трав. Сидела на его коленях. А он уверенно водил крупными ладонями по моим бедрам. И с внешней, и с внутренней стороны, почти подбираясь к сокровенному.

Я покраснела против воли, и Айвен это заметил. Его ноздри затрепетали, и он наклонился ко мне, глубоко вдыхая мой аромат, после чего его губы растянулись в довольной типично мужской улыбке удовлетворенного своим обаянием самца. А вот я насторожилась. Сколько я так пролежала без движения? Как давно мылась? Наверняка от меня неприятно разит.

– Уходи, – запищала я, зажмурилась и махнула рукой, чтобы он пошел прочь. Не хочу терпеть это унижение. Не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии. Мне срочно нужно было зеркало.

– Масойя, – простонал Айвен и попытался схватить меня за руку, но я активно засопротивлялась. Открыла глаза, выискивая, кто еще есть рядом, ведь я точно слышала чужое дыхание. И не ошиблась. Рядом стояла сухонькая старушку с белесыми выцветшими глазами, в старом тускло-сером платье и ситцевом платке на голове. И ее я узнала. Марта. В ее глазах при взгляде на меня таилось тепло, и во мне оно отозвалось тоской. Мне казалось, я редко видела, чтобы она так на меня смотрела.

– Пусть он уйдет, – снова повторила я свое желание, и на этот раз Айвен подчинился. Я чувствовала исходившую от него боль зверя, но посмотрела на него лишь, когда он отвернулся у самого порога и растворился в коридоре.

Мы с Мартой остались наедине. Она подошла ближе ко мне и присела на краешек кровати.

– Всё хорошо, Нереа, теперь всё будет хорошо, – улыбнулась она грустно, намочила тряпку в тазике, стоявшем у ее ног, и стала протирать мое лицо.

– Что случилось, Марта? – спросила я ее, чувствуя, как надрывается мой охрипший голос. – Я умерла?

Не знаю, почему задала именно этот вопрос, но именно такое у меня и было ощущение. Словно я переродилась, и мне даровали второй шанс.

– Да, Нереа, ты умерла.

Слова повитухи Марты прозвучали тихо, но от ее голоса у меня по всему телу прошел озноб. Волоски встопорщились, и я поежилась словно от холода.

– Ум-мерла? – прошептала я гулко и вцепилась пальцами в одеяло.

Мне отчаянно было нужно за что-то держаться, как за якорь, но Айвена, в присутствии которого мне было спокойно, я прогнала сама.

– Да. Старейшина Утер, бывший старейшина Утер, – поправила себя Марта и продолжила, – порвал тебе шею, и ты истекала кровью. Пока Айвен боролся с Утером, тебя пыталась спасти Лаисса, но твое сердце остановилось, несмотря на все ее старания.

– Лаисса?

Это имя я слышала впервые.

– Твоя тетя, сестра твоей матери. Лучше тебе с ней самой познакомиться. Она давно ждала возможности пообщаться с тобой.

В этот момент около меня снова раздался стрекот крыльев. Воздух напротив пошел рябью, как бывало около пышущих жаром костров, а затем будто из ниоткуда появилась маленькая женщина размером с две моих ладошки. Светловолосая, с разного цвета глазами – карим и серым, она была будто моей уменьшенной копией, только другой масти. Ее полупрозрачные крылья встрепенулись пару раз, а затем заработали с удвоенной силой, когда она полетела в мою сторону.

– Мне очень жаль, что я тебя не уберегла, моя лаэри, – грустно улыбнулась Лаисса, оказавшись рядом.

Она погладила меня по волосам, и я потянулась вслед за ее ладонью, за лаской, которую она мне безвозмездно дарила. Между нами словно натянулась нить родства, которой раньше я никогда не чувствовала. Сильфида. Вот кто был передо мной.

– Лаэри? – нахмурилась я, когда она отлетела. – Разве я не Нереа?

Лаисса и Марта тревожно переглянулись между собой, и в глазах той, кого называли моей тетей, мелькнуло чувство вины.

– Память к ней вернется со временем, – неуверенно сказала Марта. – Обрывки незначительны. Она узнала и меня, и нагваля, так что…

– Ты узнала Айвена? – сразу же спросила Лаисса и посмотрела на меня, прищурившись. Взмахи ее крыльев замедлились, и их шум утих, а вот сама Лаисса вся насторожилась, это было видно по сжатым мышцам ее тельца.

Я ощутила себя подопытной зверушкой, над которой проводили опыты, и мне от этого стало неуютно, но я всё же не стала увиливать от ответа.

– Узнала.

– Это хорошо, – выдохнула Лаисса и расслабилась. – Значит, ритуал прошел правильно. Ты ведь не помнишь только то, что касается именно тебя, да?

Я задумалась, копаясь в памяти, но каждый раз, когда пыталась узнать что-то про себя, в голове словно взрывалось пламя, вызывая в висках тупую боль.

– Если я умерла, то как… Возродилась снова?

Я не сомневалась, что к этому приложила руку Лаисса, но желала услышать правду и все подробности именно от нее.

– Я думаю, мне стоит начать издалека, Нереа, – улыбнулась она и кивнула Марте на выход.

Та встала со стула, подчиняясь, и вышла из комнаты, закрывая за собой дверь. И мы с тетей остались наедине. Она подлетела к освободившемуся месту и встала на него, складывая свои крылья за спиной.

Я затаила дыхание, чувствуя, что услышу что-то судьбоносно важное. То, чего никогда раньше не знала и о чем не могла даже помыслить.

– Ты знаешь разницу между оборотнями и эфемероидами? – спросила она, но я не имела ни малейшего понятия. – Все оборотни – волколаки, вербэры, кицунэ – существа хтонические, звероподобные. Их сила связана с землей и со своим зверем. Им важно иметь заземление, дом, стаю. Ни один оборотень не сможет выжить без своего зверя, их разум – зеркало их сущности. Эфемероиды же – сильфиды, фейри, наяды, саламандры, пицены, дриады, тролли – полностью зависят от сил природы. Я и моя сестра Иллария – сильфиды лесных угодий. В тебе течет наша кровь, и ты должна была заметить, как лес благоволит тебе, отзывается на твои просьбы и мольбы, дарует защиту, когда она так тебе необходима.

В этот момент у меня перед глазами замелькали кадры воспоминаний детства: как я часто пряталась в лесу, скрытая густыми кронами деревьев, и ни один волк не способен был меня найти даже по запаху.

– Когда-то мы с Илларией жили в землях Эфинелли, ныне Империи Кедлар. Наши владения простирались с запада на восток по всем колодцам силы материка. Это сейчас им владеют драконы, а когда-то эта земля принадлежала только эфемероидам. Пока не разразилась война, и наши земли не завоевали драконы, чья сущность противна самой нашей природе. Наш дом был разрушен, и мы с Илларией бежали в Содружество, надеясь найти здесь защиту. Это было ошибкой.

В конце ее голос утих, звучал слабо и потерянно, словно она вспоминала о прошлом и размышляла “а если бы…”.

– Если хтонические существа – это звероподобные, разве драконы не имеют ту же природу происхождения, что и оборотни? – спросила я, задумавшись.

– Ты права. У них общие гены. Вот только образ жизни совершенно разный. Драконы покоряли небо и возомнили себя хозяевами, повелителями. Они пришли в наши земли с далекого запада не жить в мире и согласии, а править нами, как рабами. Мы, эфемерные, – свободолюбимые существа и не терпим клетки, от этого наша магия угасает со временем и исчезает, а без нее, – сказала Лаисса, а затем вдруг на секунду замолчала, – без нее мы умираем, Нереа.

Воцарившаяся тишина позволила мне подумать над словами Лаиссы, так что пока она не заговорила снова, у меня возник вопрос.

– Как умерла Иллария?

Мне было странно называть сестру Лаиссы мамой, ведь я никогда ее не видела. Для меня мама всегда была абстрактным существом, о ком я грезила ночами в детстве и кого априори любила. И было непривычно, что она вдруг обрела черты сильфиды, которая стояла сейчас напротив меня.

– К этому я и веду, Нери, – улыбнулась тетя и тяжело вздохнула, словно говорить об этом ей было сложно. – Нечасто, но среди сильфид рождаются женщины с разного цвета глазами. Одно время среди нашей расы это считалось уродством, неизвестной нам аномалией, но со временем выяснилось, что происходит так не просто так. Разный цвет глаз – признак наличия у сильфиды двух истинных. Один среди сильфид, а другой – из иной расы. Это одновременно и сила, и слабость таких женщин. Мы, в отличие от других эфемероидов, можем выбирать, с кем соединить свою жизнь. И если вдруг встречаем истинную пару среди другой расы, например, волколака, то может отказаться от своей изначальной природы и выбрать перерождение – стать самкой волколака. И как только выбор сделан, оба глаза становятся одного оттенка, а сильфида принимает новый облик. Не думала ведь ты, что мы, истиннорожденные такими маленькими, способны совокупляться с этими бугаями, правда?

Лаисса захохотала, увидев мою смущенную улыбку, и ее смех звучал подобно сотне колокольчиков – звонко и нежно. Честно говоря, о подобном я и не думала, однако ее вопрос заставил меня смутиться, и в голову полезли всякие непотребные мысли.